Только что катались в лодке. Было очень весело. Разбитная барынька Кукуева была в кисейной кофте, прямо на рубашку -- все было видно!.. Костин ужасно важничал. Плеснулась рыба. Костин крикнул: -- Щука. -- Этой бы щукой тебя по морде, -- сказал Жорж. Все очень смеялись. Костин разозлился. -- Покажи мускулы, -- пристал Жорж. -- Убирайся к черту. -- У него мускулы, как тряпки. Хотите посмотреть, какие у меня? -- Покажите, покажите. -- Девицы ахали. Кукуева потрогала. -- Как ваше имя-отчество? -- Для вас я -- Жорж. -- Он всегда так отвечал: для вас -- я Жорж...
Поел, напудрился и был опять на берегу. Луна белелась неопределенным пятнышком. В воде была гора с садами и церквами, расплывчатая, словно вышитая шерстью по канве. Над входом в сад Маркса и Энгельса трепались флаги. Жорж взял билет.
Народу еще не набралось. Музыканты на эстраде охорашивались, покуривали и глазели. В лоске скамеек отражалась краснота заката. Шурочка сидела, глядя на входящих. Увидев Жоржа, уронила головку -- представилась, что не заметила. Он подошел и сделал под козырек.
-- Здравствуйте... А я сегодня отчистил Костина: катались в лодке, и, знаете...
Он сидел развалясь, торжествующий. Она, счастливая, склонила легкую головку с светлыми кудряшками и тоненькими пальчиками разрывала васильки. На эстраде затрубили и застучали в барабан. Все встали и принялись ходить взад и вперед.
-- Смотрите-ка, у этой расстегнулась юбка! А эта, кажется, со мной не прочь -- видали, как подмигивает? -- Шурочка смеялась и сжимала его руку.
Разбитная барынька Кукуева встретилась на повороте и погрозила пальцем. Сразу стало скучно с Шурочкой. -- Пойдемте, я вас провожу.
Из воды смотрело небо с облаками. Луна желтела и выравнивалась. От тумбочек упали маленькие тени. Дверь в церковь была открыта.
-- Зайдем, -- сказала Шурочка.
-- Зачем?
-- Зайдемте.
Сторожиха подметала пол. Господь висел на лакированном кресте. Иоанн и Мария стояли.
-- Так бы и я стояла, -- прошептала Шурочка.
-- Около меня?
В саду Маркса и Энгельса гремели литавры... Золотились лунным светом облака. Березы в палисадниках качали ветками. Обогнала телега и без грохота катилась, блестя на луне железными шинами...
-- Ну, до свиданья. -- Он побежал, боясь, что не застанет Кукуеву в саду.
А Шурочка все улыбалась маленькими блаженными улыбочками и старалась спрятать в тень счастливое лицо. -- Ворона, -- закричала мать за ужином: -- Испакостила чистую салфетку. Господи, в кого такая удалась?