Диесперов Александр Федорович
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Свидание
    Обитель
    Засуха
    "Земля, Земля, Великая Мать..."
    "Вновь заводь сумерек волшебная..."
    Весёлый дождь
    "Всякий раз, как на эти ступени..."
    "Пока таинственная сила..."
    Рассвет
    Вдохновение
    "Сегодня первый вешний звук..."
    "Могучая волна опять к себе на грудь..."
    На память
    "О, тихие мои, глухие вечера..."
    Декаденство
    "О, жизнь моя - печальная свеча..."
    Осень
    "Есть души слов. Но тайной жизни их...
    "Душа моя, что сделали с тобой..."
    Певец
    Школьники
    Воля
    "Вся жизнь - как сон..."
    Женское
    "Знакомые мои, знакомые места..."
    "И вот - ты идешь..."
    Измена
    "Ну вот - расстались мы..."
    "Рассудком не ищи..."

АЛЕКСАНДР ДИЕСПЕРОВ

   

Содержание

   Свидание
   Обитель
   Засуха
   "Земля, Земля, Великая Мать..."
   "Вновь заводь сумерек волшебная..."
   Весёлый дождь
   "Всякий раз, как на эти ступени..."
   "Пока таинственная сила..."
   Рассвет
   Вдохновение
   "Сегодня первый вешний звук..."
   "Могучая волна опять к себе на грудь..."
   На память
   "О, тихие мои, глухие вечера..."
   Декаденство
   "О, жизнь моя -- печальная свеча..."
   Осень
   "Есть души слов. Но тайной жизни их..."
   "Душа моя, что сделали с тобой..."
   Певец
   Школьники
   Воля
   Вся жизнь -- как сон...
   Женское
   "Знакомые мои, знакомые места..."
   И вот -- ты идешь...
   Измена
   Ну вот -- расстались мы...
   "Рассудком не ищи..."
   

СВИДАНИЕ.

             Ты спишь, земля, в своих убранствах,
             Под зимним снегом неживым,
             И в грустно-дремлющих пространствах
             Ненастных туч синеет дым.
             Но я иду к тебе с приветом:
             Опять вернётся милый май,
             И скоро солнце новым светом
             Зажжёт твой белый горностай.
             И жемчуга твоей короны
             Растают радостной слезой,
             И глянет небо обновлённой,
             Невинно-чистой бирюзой.
             Вон слышишь там -- в чуть видных сёлах
             Поёт нежнее дальний звон:
             То бурь весенних и весёлых
             Предчувствьем воздух напоён.

Чтец-декламатор. Т.2. 1914

   

Обитель

             Вечер росистый. Мысок лесистый.
             На светлом небе горящие главы. --
             О Свете Тихий Святые славы! --
             А воздух душистый... чистый...
             Все это так близко и так знакомо:
             И эти бегущие по взгорью березки,
             И жизни таинственной в лесу отголоски,
             И птицы на кровле Божьего дома.
             Все это было так дорого в детстве,
             И хочется снова со всем этим слиться,
             Упасть на землю, молиться, молиться
             И плакать о милом, о забытом наследстве.
   
             (1911)

Молитвы русских поэтов XX-XXI : антология. Москва : Вече, 2011.

-----

   

Засуха

   
             Запах зноя горячий и страшный
             Вместе с дымом спалённой земли,
             В серых комьях и трещинах пашни
             И померкшее солнце в пыли.
   
             Над сверканьем побитого хлеба
             Электрический смертный недуг;
             Добела раскалённое небо
             И воздушного пламени круг.
   
             Не позднее 1907
   

* * *

             Земля, Земля, Великая Мать,
             Прими и помилуй бедного сына!
             Я так хотел бы с моей кручиной
             К тебе прижаться, тебя обнять.
   
             Кругом от века легло безлюдье.
             Упал я, горький, на грудь твою,
             И чутко вздохи твои ловлю,
             И снова, снова молюсь о чуде:
   
             О, дай мне силы, Святая Мать,
             Вкусить причастья великой жизни,
             Исчезнуть каплей во всеотчизне,
             Всему отдаться и всё принять.
   
             Дай слышать травки безгрешный шёпот,
             Купаться в росах и солнце пить,
             И в тихом море забыть, избыть
             Моей гордыни последний ропот.
   

* * *

             Вновь заводь сумерек волшебная
             Меня неслышно приняла,
             И в сердце стихнувшем -- целебная,
             Всепримиряющая мгла.
   
             Но мрак всё ближе, всё печальнее,
             И сердцу слышится: умри...
             А в окнах -- розовое, дальнее
             Благословение зари.
   

Весёлый дождь

             О, прелесть вешнего ненастья,
             Когда земное всё кругом,
             Как бы не в силах вынесть счастья,
             Зальётся светлым вдруг дождём!
   
             Вот были солнца поцелуи,
             Вот майский день сиял сейчас --
             И вдруг серебряные струи
             Ударят весело на нас.
   
             Смятенье, бегство... но напрасно:
             Дождь испугает нас едва --
             И снова тихо и прекрасно
             Вверху протает синева.
   

* * *

             Всякий раз, как на эти ступени
             Я взбегаю, дрожа и спеша,
             Вся в восторженном, в жутком смятенье
             У меня замирает душа.
   
             Словно этой преградой порога
             Изначально весь мир разделён:
             До него -- безнадёжно-убогий,
             И за ним -- несказанный, как сон.
   
             Даже странно, что в целом собранье,
             Средь домашних, гостей и подруг,
             Может быть, и не видят сиянья,
             От неё разлитого вокруг;
   
             Даже странно, что сам, в этом блеске,
             Не паду я, недвижен и нем,
             Пред улыбкой кокетливо-детской:
             "Вы с мороза холодный совсем!"
   

* * *

                           Терпеть презренье от презренных...
                                                                                Гоголь
   
             Пока таинственная сила
             От жизни скудной и унылой
             Туда, где тучи и светила,
             Тебя легко не унесла,
             Как душам низменно-надменным
             В тебе, заботами согбенном,
             Под этим рубищем смиренным
             Узнать Господнего посла?
   
             Но яркий луч тебя ослепит,
             Незримый вихрь тебя затреплет,
             И, весь смятение и трепет,
             Ты вдохновенный вскинешь лик, --
             И над главой твоей священной
             Тебя презревший, хоть презренный,
             Мир, чудной тайною смущенный,
             Увидит огненный язык.
   
             Годовщина Гоголя.
   

Рассвет

             И вот опять заря глядит в мои глаза,
             И радуется мир лазурному рожденью,
             И месяц в вышине, как чистая слеза,
             Готов повиснуть слабой тенью.
   
             Пусть бледных, поздних звёзд сияет изумруд,
             Но ширится восток всё радужней и краше,
             И скоро хлынет день, как из сапфирной чаши.
             Благослови, Господь, грядущий труд!
   

Вдохновение

             Порой душа восхищена
             В пучину пламени и света,
             И внемлет, кажется, она
             Словам громового завета.
   
             И мнится, если б кто принёс
             На землю звуки те, как чудо,
             Каким бы морем, морем слёз
             Ответил мир на весть оттуда!
   
             Но, возвращаясь в прах опять,
             И снова тёмный и тяжёлый,
             Кто ж будет в силах передать
             В огне рождённые глаголы?
   
             С тоской бесплодною своей
             Вот он, убогий и обычный,
             Стоит -- пророк косноязычный,
             Косноязычный Моисей.
   

* * *

             Сегодня первый вешний звук,
             Сегодня жаворонка глас
             Я слышал в первый, первый раз,
             И вот -- душа отозвалась
             И улыбнулась тихо вдруг.
   
             А мир лежал передо мной
             Ещё печален и суров,
             От низких туч и от снегов,
             От льдом одетых берегов,
             Как прежде, веяло зимой.
   
             Земле всё снились те же сны,
             Но эта птичка в вышине,
             Но сердце, певшее во мне,
             Уж знали, знали о весне --
             Два заговорщика весны.
   

* * *

             Могучая волна опять к себе на грудь
             Меня, ничтожного, прияла.
             Ах, если б только смыл с души больную муть
             Разлив стихийного начала!
   
             Какой избыток сил, какая всюду мощь
             Ещё нетронутой растлением природы,
             В какую вышину окружных, свежих рощ
             Зыбучие уходят своды!
   
             Безгрешной жаждой жить играет и дрожит
             Здесь каждый листик неприметный,
             Здесь перекатный шум вершинами бежит
             Такой широкий и приветный.
   
             Сверкающая рябь трепещет серебром
             По густолиственным уборам,
             И всё кругом поёт, и нет конца кругом
             Лесным, разноголосым хорам.
   
             И тихий ты стоишь, и внемлешь в забытьи
             Всей этой жизни беспредельной --
             Чего ещё желать, куда ещё идти
             От чистой радости и цельной?
   
             И хорошо тебе, что всё ж, средь бурь и гроз,
             Есть этот рай уединенья,
             Есть тишина для дум, есть тайники для слёз,
             Есть красота -- для песнопенья!
   

На память

             Давно, давно я один,
             Никого, ничего я не жду,
             Обездоленный матерью сын,
             Средь глухого пути упаду.
   
             Но в сердце есть уголок,
             Где свет ещё не угас,
             И там -- как белый цветок --
             Воспоминанье о Вас.
   

* * *

             О, тихие мои, глухие вечера,
             Как ваше радостно встречаю приближенье:
             Опять фантазии послушная игра,
             Опять и грусть, и вдохновенье,
   
             Опять знакомый сон: идущий тихо конь,
             И мы среди полей, над вечной их пустынью,
             И тлеющий вдали за тучами огонь,
             И вечер, пахнущий полынью,
   
             И милые черты так близко предо мной, --
             О, как я их люблю, как снова сердцу больно,
             Но ласковый твердит, но милый голос твой:
             "Голубчик, ну не плачьте... ну довольно"...
   

Декадентство

             Когда раскаянье тебя казнит -- и бьёт
             Своею огненною плетью;
             Когда безвыходность до смерти сердце жмёт,
             Свою накидывая петлю;
             Когда чистейших слёз и дум твоих родник
             Вдруг осквернён душой ничтожной, --
             Какой, о Боже мой, в тебе родится крик,
             Какие странные слова язвят язык,
             Как не сказать их невозможно!
   

* * *

             О, жизнь моя -- печальная свеча,
             Как жутко здесь -- в пустыне мировой,
             И ветер рока гасит пламень твой,
             И нет кругом ответного луча.
   
             О бедный мой, о скудный огонёк,
             Зачем же ты и кем затеплен был?
             Игрой каких безвестных, чудных сил?
             Ужель затем, чтоб лишь угаснуть мог?
   
             Ах, страшно жить и страшно умереть,
             Но всё ж восторг -- о сердце! -- знало ты:
             На миг -- перед престолом красоты --
             Свечой любви зажечься -- и сгореть.
   

Осень

             Какой-то птички одинокий свист,
             Легко порхающий поблёклый лист,
   
             И тишина, и увяданья дух.
             Сентябрьский день прохладен, ясен, сух.
   
             Под небом синим, чистым и немым
             Дрожат берёзки золотом сквозным,
   
             И так хорош их бисерный узор,
             Лазурь и золото так тешат взор!..
   
             Повсюду яркая оттенков пестрота,
             Как будто заревом вся роща залита,
   
             И только дуб ещё, могуч, суров,
             Несёт зелёный свой, широкий кров.
   
             Но скоро, утренним морозом поражён,
             Мгновенным пламенем займётся он
   
             И станет с бурой, мёртвою листвой
             Весь опалённый, тёмный, роковой. --
   
             Так сильная душа огню страстей
             Уступит медленней, зато сгорит быстрей.
   

* * *

             Есть души слов. Но тайной жизни их
             Не слышит слух неизощренный --
             И вот их чудный мир печален, тих
             На службе мысли обыденной.
   
             И лишь когда поэт всевластно позовёт
             Их вновь на праздник муз весёлый,
             О, как волшебно вдруг слетает с них налёт
             Обычный -- тусклый и тяжёлый,
   
             Какая вольная тогда меж ними связь,
             Как все спешат они своим приходом,
             И в строчки лёгкие, звеня, смеясь,
             Теснятся дружным хороводом.
   

* * *

             Душа моя, что сделали с тобой,
                      Душа моя!
             В тебе такая скорбь, такая боль,
                      Что жить нельзя.
   
             А ты несла великую любовь
                      И огнь добра,
             Но лишь пустыня приняла твой зов --
                      И погребла.
   
             Ах, трудно мне! Где я достану сил?
                      Великий Бог!
             Никто, никто меня не пощадил
                      И не берёг.
   

Певец

             В себе самом приносит в мир поэт
             Источник мук и средство исцеленья:
             Мои мечты -- какой им был привет!
             Какие здесь изведал я гоненья!
   
             И сколько раз -- незлобивой душой --
             Я был готов забыть обиды эти,
             Но вновь и вновь жестоко надо мной
             Смеялись злые, ветреные дети.
   
             И плакал я. И часто в этот миг
             Утешитель являлся мне нежданный:
             Стеснялась грудь и сладостно и странно,
             И взор сиял -- от слёз уже иных,
   
             Уже в уме, волнуя и дразня,
             Звучала рифм невольных перекличка,
             И вдохновенье, лёгкое, как птичка,
             Слетало с неба посетить меня.
   

Школьники

   
                                                 Н. Н. Мишину
   
             Я помню ночь. И сонный городок.
             Черёмух майских сладкую истому.
             У нас экзамены -- последний срок!
             Но "на минутку" мы ушли из дому.
   
             Скорей, скорей! -- у нас места "свои"
             За тихими, за старыми садами,
             Там над рекой гремели соловьи,
             И небо сыпало звездами.
   
             Стояли там, и пели мы потом,
             И выбегали посмотреть украдкой,
             Не видно ли случайно за углом
             Инспектора в чудовищной крылатке.
   
             А ночь кругом чудесная была!
             И хорошо тогда, и звонко пелось!
             О радость жить, куда она ушла?
             Куда всё делось?..
   
             А.Диесперов.
             Стихотворения. М.: Гриф, 1911.
             Перевал. 1907, No 10.
   
   Оригинал здесь.

-----

Воля

             Опять зовут меня пустыни,
             И я уйду на их призыв --
             Туда, где веет благостыней
             Святой простор родимых нив.
   
             В земле утонет колокольня,
             И белый храм, и тихий крест,
             И только будет ветер вольный
             На миллионы верст окрест.
   
             И только будет мир бескрайный,
             И утра девственность над ним,
             И светлым вздохом в синей тайне
             Растает тучек нежный дым.
   
             И встанет полдень беспощадный,
             Прожженный пламенным дождем,
             Я лягу в тень, и дол отрадный
             Мне будет петь своим ручьем.
   
             И в тихом звездном полыханье
             Беззвучных, бархатных ночей
             В меня прольется их молчанье --
             Ночного таинства елей.
   
             А после -- светел и певуч,
             В тот час, как утро возликует,
             В янтарных струях первый луч
             Меня по-детски поцелует.
   
             Быть может, в реве грозовом,
             Когда земля о смерти молит,
             Архангел огненным мечом
             Над мною хаос вдруг расколет,
   
             Иль мировая глянет стыть
             В глухую осень, ночью темной,
             И ветер тихо будет выть,
             Как пес в полуночи бездомный, --
   
             Не все ль равно! Лишь только б быть
             Средь голосов бессмертных Бога,
             И у последнего порога
             Их смысл сокрытый уловить.
   
             Лишь только б мочь, лишь только б сметь,
             Устав в борьбе с самим собою,
             Прильнуть к предвечному покою,
             И славословя -- умереть.
   
             "Чтец-декламатор". Том 3. 1909 г.
   

* * *

             Вся жизнь -- как сон. Среди докучных встреч,
             На улице, за книгой позабытой
             Все незабвенную я слышу речь,
             Все вижу ясный взор открытый.
   
             Я вновь ее зову в пустынной тьме ночной, --
             И появляяся на зов воображенья,
             Прекрасная -- она проходит предо мной,
             И музыкой полны ее движенья.
   
             Альманах издательства "Гриф". 1914 г.
   

Женское

             Отчего в этот майский вечер опять
             Такая невыразимая тоска о былом?
             И хочется по-старинному "сидеть и мечтать"
             И дышать у окна душистым теплом.
   
             Но совсем не по-весеннему душа больна
             Сознаньем сиротливости и пустоты,
             И горькие приходят, неотступные мечты
             О том, что жизнь уже похоронена.
   
             Только прошлое светлей сквозь слезы о нем.
             И там вот также цвели сады,
             И ждали соловьи первой звезды,
             И в сиренях утопал наш старый дом.
   
             Но душа улетала на крыльях своих
             За счастьем далеким в далекий предел,
             И для нее -- казалось -- был вечер тих,
             И заря не погасла, и соловей пел...
   
             И вы, кого любила, кого мучила я,
             Кто в жизни оставил свой ласковый след,
             В этот майский вечер, когда цветет земля,
             Примите мой грустный, мой одинокий привет.
   
             Альманах издательства "Гриф". 1914 г.
   

* * *

             Знакомые мои, знакомые места,
             Родимые мои пустыни --
             Все та ж укрытая ненастьем высота,
             Все тот же лес, туманно-синий.
   
             Снегов холодная, седая пелена,
             Из труб далеких -- кудри дыма,
             О, бедная моя, о грустная страна,
             Любимая невыразимо.
   
             Альманах издательства "Гриф". 1914 г.
   

* * *

             И вот -- ты идешь
             От мира и жизни,
             Волнуяся, ждешь
             Нездешней отчизны, --
   
             Гигантская ширь
             Метнется огромно,
             В лесах монастырь
             Утонет укромно,
   
             Вознесшись, кресты
             Засветят звездами, --
             Там скроешься ты
             С туманными снами.
   
             Не будет зыбей
             Играющей силы --
             Одних голубей
             Полет легкокрылый,
   
             Да вечный прибой
             Разливов зеленых,
             Да взор голубой
             Пространств просветленных.
   
             И кончится нить
             Дней тускло-ненужных,
             Ты будешь грустить
             В виденьях жемчужных,
   
             Порою вздохнешь,
             Томяся невнятно,
             Порывно замрешь
             В моленье закатном.
   
             Года пролетят
             Незримым страданьем.
             Последний закат
             Мне вспыхнет сияньем.
   
             Простор разнесет
             Призыв мой смертельный,
             Душа изойдет
             В тоске беспредельной.
   
             "Чтец-декламатор". Том 3. 1909 г.
   

Измена

             Здесь старая сосна шумит своим шатром,
             Ручей чуть плещется подвижным серебром,
             И слышно горлинок пустынных воркованье, --
             Сюда, на склоне дня, на сладкое свиданье,
             Бывало, юноша счастливый приходил,
             С тропы условленной очей не отводил,
             При шуме вздрагивал, взволнованно-поспешный,
             Потом слова любви писал он на песке,
             Кого-то звал потом, в тревоге и тоске,
             И медлил уходить, и плакал, неутешный.
   
             "Чтец-декламатор". Том 2. 1912 г.
   

* * *

             Ну вот -- расстались мы. Но где покой,
             Где тишина, которых ждал так жадно?
             Душа -- так переполнена тоской,
             Воспоминание -- так беспощадно!
   
             Нет больше незаслуженных обид,
             И ревность сердца не волнует.
             А сердце все болит, болит.
             И жалуется, и тоскует...
   
             Альманах издательства "Гриф". 1914 г.
   

* * *

             Рассудком не ищи ни музыки стиха,
             Ни слов с игрою самоцветной.
             Пока душа молчит, для зова чувств глуха,
             Все будет холодно иль тщетно.
   
             Но у судеб проси, да ниспошлют они
             Нежданных, гроз тебе тревогу --
             Душевные моря таят на глубине
             Неведомых сокровищ много.
   
             И бурно выходя порой из берегов,
             Они несут, как дар случайный,
             Словестных жемчугов многообильный лов
             И звуков строй необычайный.
   
             Альманах издательства "Гриф". 1914 г.
   
   Оригинал здесь.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru