Дементьев Николай Иванович
Избранные стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Ночные птицы пели в лесу..."
    "Помнишь - блеск весёлых глаз..."
    Оркестр
    Инженер
    На Каланчёвке
    Ливень
    Весна в пригороде
    Велосипед.


Николай Дементьев

Избранные стихотворения

  
                          * * *
  
   Ночные птицы пели в лесу
   На тяжёлых косматых ветках.
   Горели костры. Роняли росу
   Сырые упругие ветры.
  
   На том берегу - гигантский костёр -
   Москва потухающая догорала,
   И, как оперение, тучи простёр
   Восток над землёй, окрашенный в алое.
  
   И, словно качели, качнуло восток,
   И выросло солнце, большое, багровое.
   Косые лучи легли на песок
   И стали взбираться на Воробьёвые.
  
   Вода становилась желтей куполов,
   И синяя дымка над городом таяла.
   На середине реки под веслом
   Ворчала вода, разговаривая.
  
   Рассвет начался хорошо и светло.
   Мы вышли с тобою на берег и - замерли.
   Мы поняли этот восход, и без слов
   С твоими глазами сплетались глаза мои.
  
   Могучая лирика! Ты подошла
   Вплотную к обоим, простая, суровая,
   И мне ли забыть перелёты весла,
   Глаза, голоса и леса Воробьёвые?
  
   1925
  
  
                          * * *
  
   Помнишь - блеск весёлых глаз,
   Над полями тишина,
   Старый шаткий тарантас
   И весна, весна, весна?
  
   Чуть дыша, мелел закат.
   И огромная черта -
   Красной жидкостью река
   За края перелита.
  
   Захлебнувшимся мостом
   Мы её пересекли.
   Помнишь тихий тёмный дом,
   Показавшийся вдали?
  
   ...А потом рассвет. Пешком
   По ромашкам и овсам.
   Из шиповников венком
   Ты закрыла мне глаза.
  
   У берёзовой черты
   Мрак, трава, шиповник, ров,
   Земляника и цветы,
   Гомон птиц и стон жуков.
  
   О, как сладко я дышал!
   Я не думал никогда,
   Что бывает хороша
   Жизнь не только в городах;
  
   Что в подобной тишине
   Под берёзовым шатром
   Хорошо тебе и мне
   Мерить дни наедине
   Земляникою и сном.
  
   1926
  
  
                        Оркестр
  
   Уже кончали четвёртый акт.
   Бинокли метались, как молнии. Зорко
   Смотрели с галёрки, и музыка в такт
   Ласкала актёров, партер и галёрку.
  
   Молчал дирижёр, громыхал монолог,
   Дыхание было задержано в лёгких,
   Когда из-под сцены змеёю дымок
   Прополз к декорациям, тонкий и лёгкий.
  
   Вначале никто не заметил огня,
   И до появленья пожарного с лампой
   Гремел монолог, инструменты, звеня,
   Бросали кусками веселье за рампу.
  
   Но крик брандмайора игру перервал
   На смутном обрыве взметённого чувства.
   Сполз занавес наполовину, и зал
   Напрягся, как прут, надломился и - хрустнул.
  
   Все бросились вон от насиженных мест
   На лестницу, к дверям от запаха гари.
   Но паника выросла наперерез
   Бегущим и мнущим испуганным тварям.
  
   Тогда-то взлетели смычки, и оркестр
   По сводам горящего зала ударил.
  
   Про дым и пожар позабыл дирижёр,
   И по мановению лёгкого взмаха
   Вдруг выросла в невозмутимый мажор
   Спокойная ширь оратории Баха.
  
   До давки в дверях докатилась волна,
   Легла на полу, успокаивать стала.
   И люди очнулись. Так после вина
   Вину сознают, ощущают усталость.
  
   На улицу вышли, калош не забыв,
   Шатаясь слегка от жары и угара,
   А в зале обрушились пол и столбы,
   И выходы были объяты пожаром.
  
   Обвалы рождали невиданный треск,
   Огонь древесину глотал, как обжора,
   А где-то внизу, не обиваясь с мажора,
   Заканчивал трудную пьесу оркестр.
  
   1926
  
  
                          Инженер
  
   Март и оттепель. Влажен зюйд-ост.
   Повышается ртуть, и обрюзг подоконник.
   Хлопья падают с крыш, как галчата из гнёзд,
   Как птенцы, услыхавшие шаг посторонних.
  
   Ветер мутные жилы ручьёв перервал,
   Вдоль полей и за ними - рыжеют озёра.
   И по взбухшей реке ледяной карнавал
   Направляется медленно в поле, за город.
  
   В эту хмарь у него занавески темны,
   Запах пряных лекарств, порошки и облатки:
   Малярия пришла к изголовью жены,
   Зашафранила лоб, рот свела в лихорадке.
  
   На холодном, на свежем, несмятом белье
   Парафинное тело любимой застыло,
   Чёрный рот приоткрыт, и в его полумгле
   Еле слышно дыханье, лишённое силы.
  
   Бьют секунды, как пульс. Их удары - года.
   Их медлительность - бред. Их жёстокость без меры...
   Но сквозь мрак своих мыслей он слышит: "Вода!.."
   Затопило плотину... зовут инженера...
  
   Под ногами холодная глина и грязь...
   Незастёгнутый френч и застигнутый ветер.
   Да... плотина... вода... ледоход... прорвалась...
   Он бежит напрямик сквозь кустарник и ветви...
  
   Там, в прорыве плотины, из пены - гора.
   И тяжёлые льдины дробятся -
   Величавые взорванные крейсера
   На последней из всех навигаций.
   Там - рабочий район, напряжённый, как нерв.
   Услыхавшие клич - белокуры и седы.
   Над огромным провалом встаёт инженер,
   Начитается бой, и наутро - победа.
  
   Он идёт, отирая обветренный лоб,
   И глядит, и не верит, и верить не может:
   По лодыжки увязшая в слякоти лошадь
   К дому тихо подвозит коричневый гроб.
  
   1926
  
  
                          На Каланчёвке
  
   Направо ночлежка, налево вокзалы.
   Но в воздухе улицы длинной
   Ты чувствуешь запах восточных базаров
   Сквозь жирный дымок газолина?
  
   Здесь Азия пёструю гниль разметала
   По улицам и тротуарам,
   И чёрное здание Оргаметалла
   Для них - горячее удара.
  
   Со смутой войдя в их семью, пригрозя им,
   Не другом, не ласковым братом -
   Оно утвердилось, как новый хозяин
   И неумолимый диктатор.
  
   На всю эту бестолочь, скуку и грохот
   Домов не его поколений
   Оно загляделось и думает: "Плохо!"
   И ждёт коренных изменений.
  
   1928
  
  
                          Ливень
  
   Были втёсаны в небо
            лиловые клинья.
   В направлении города -
            переполох:
   Тучи шли
            на серебряных щупальцах ливня
   По размытому гною
            песчаных дорог.
   На мгновение
            вздрагивали камертоны
   Медных молний,
            и по небу ширился альт.
   Лихорадила ртуть
            на плащах-капюшонах,
   На зонтах, на пролётках
            и била в асфальт.
   Рассылая по улицам
            хлюпы и клёкот,
   Головастый и лапчатый
            сплющенный дождь
   Бил по лужам,
            хрипел в глубине водостоков;
   И ручьи замывали
            следы от подошв,
   Реки ринулись на тротуары,
            и нету
   Ни проезда, ни выезда -
            всё залито.
   Буксовали авто:
            загорались магнето
   И бензинные баки
            тонувших авто.
   Мы промокли,
            а улица слепо шаталась.
   Наводнение
            в эти пятнадцать минут
   Захватило столицу,
            и вдруг показалось,
   Что уже никогда её
            нам не вернут.
   Старой бабой
            Москва перед нами рыдала
   До последнего выдоха ливня,
            когда
   Отлегло,
            потому что спокойно спадала
   И, спадая,
            урчала и пела вода.
   А тогда
            в прояснившейся чёткости линий
   Мы увидели:
            солнце ведя за собой,
   Тучи шли
            на серебряных щупальцах ливня,
   Как пехота,
            победой закончивши бой.
  
   1928
  
  
                           Весна в пригороде
  
   В этот пригород входит весна и за дело:
   За ночь дождь убирает остатки снегов,
   А наутро, как будто протёртое мелом,
   Небо вовсе без пятен и без облаков.
  
   Лишь потом появляется пар кудловатый,
   Белый, как полуваттная лампочка. Нам
   Сразу кажется серой, свалявшейся вата
   Между пыльными створками зимних рам.
  
   Радость яркая, как украинская плахта,
   С первым бликом рассвета даёт себя знать
   Той, совсем необычной манерой кудахтать,
   Крякать, лаять, помыкивать, ржать.
  
   Блёклый поезд, запыхавшись, словно астматик,
   Мчит по вымокшим шпалам в леса напролом.
   Ветер свеж...
   И на жирной земле, как в кровати,
   Старый пригород греет ребро за ребром.
  
   1929
  
  
            Велосипед
  
   Спокоен, точен, свинчен, утром
   Стоит в углу и ждёт меня
   Конь, доведённый до абсурда,
   Не конь, верней - чертёж коня.
  
   Дитя детальное природы
   Я взял под свой ума ланцет.
   Я мясо выжег, выжал воду,
   За костью кость разъял скелет.
   Прикидывал на все лады,
   И так и сяк, не раз, не сто.
  
   И вот оставил только то,
   Что непременно для езды.
   Ты - вороных арабов брат -
   Имеешь белых два ребра.
   Бесшумно кружатся на роликах
   Конечности между ключиц.
   Я заменил галопа проливень
   Грибным дождём высоких спиц.
   Чтоб легче, чем пыльца, чем ночка,
   Чем голос, стлался над торцом,
   Комету глазом вдел в лицо,
   А в горло - жгучий бич звоночка.
  
   Стоит в углу и ждёт меня,
   В седле поскрипывая кожей,
   Не конь - эссенция коня.
  
   Мы - вихрь. Дома навстречу - тоже.
  
   1929,
   Ленинград
  

----------------------------------

   Источник текста: Николай Дементьев. Стихотворения. Государственное издательство художественной литературы, М., 1959.
   Оригинал здесь: http://www.poesis.ru/poeti-poezia/dementjev/frm_vers.htm
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru