Дельвиг Антон Антонович
Письма к невесте

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ПИСЬМА БАРОНА А. А. ДЕЛЬВИГА КЪ НЕВѢСТѢ

1

[Начало іюня 1825 г.]

   Увѣдомьте меня, милая Софья Михайловна, о вашемъ здоровьѣ и пожалѣйте о вашемъ Дельвигѣ. Онъ проснулся нынче съ огромною губою, проклятая муха поцѣловала его соннаго. Вы не можете себѣ представить, какъ мнѣ больно отъ такой бездѣлицы сидѣть дома и только въ воображеніи цѣловать ваши ручки. Къ стати о ручкахъ: возвращаю вамъ кольцы, нечаянно мною вчера похищенныя. Любите меня, какъ васъ любитъ Дельвигъ.
   Я какъ будто предчувствовалъ это горе, вспомните сколько разъ я говаривалъ вамъ объ кусающихъ мухахъ.
   

2

[Начало іюня 1825 г.].

   Гораздо лучче, моя милая Софья Михайловна. Однако все думаю просидѣть нынче цѣлый день дома. Завтра надѣюсь увидѣть васъ и поблагодарить за драгоцѣнное вниманіе ваше къ человѣку для котораго вы все и который называется васъ обожающимъ

Дельвигомъ.

   

3

[Начало іюня 1825 г.],

   Здоровъ, здоровъ! Я радъ, какъ дитя, и письму вашему и увѣренности, что васъ увижу черезъ нѣсколько часовъ. Цѣлую письмо моей Софіи, въ ожиданіи скоро разцѣловать ея ручки.

Дельвигъ.

   

4

[Начало іюня 1825 г.].

   Другъ мой Сонинька. Лобановъ {Очевидно, писатель М. Е. Лобановъ (1787--1846).} просидѣлъ у меня почти все утро и потому я опоздалъ освѣдомиться о твоемъ здоровья. Онъ сказывалъ мнѣ, что въ городѣ говорятъ, что М. А. {Михаилъ Александровичъ Салтыковъ, отецъ невѣсты Дельвига.} меня не любитъ. Суди, какъ это ново и не приятно мнѣ. Цѣлую тебя душа моя

твой Дельвигъ.

   

5

[Іюнь 1825 г.].

   Милый другъ, я сей часъ только приѣхалъ изъ Царскаго села. Вчера я получилъ отъ Михайлы Александровича {М. А. Салтыкова.} запиську, въ которой я увидѣлъ, какъ силенъ гнѣвъ его противъ меня. Въ отвѣтѣ моемъ я старался показать, какъ я уважаю и люблю его и тебя. Надѣюсь на единаго Бога, онъ дастъ наконецъ мнѣ утѣшеніе успокоить отца нашего. Молись! Заходилъ къ Карамзинымъ благодарить H. М. {H. М. Карамзинъ.} за его старанія и проститься съ Вяземскимъ {Князь П. А. Вяземскій.}. Все семѣйство тебѣ кланяется. Николай и Анна Александровна {Рохмановы; Николай Дмитріевичъ Рохмановъ -- двоюродный братъ Дельвига; мать его была рожденная Красильникова, родная тетка порта.} тоже. Завтра можетъ быть увижу тебя, единственная радость моя. Мысленно цѣлую тебя, прощай! Да будетъ съ тобой Божіе благословеніе.

Твой Дельвигъ.

   

6

[Іюнь 182а г.].

   Милый другъ Сонинька, я нынче здаровъ слава Богу и послѣ обѣда буду у тебя. Благодарю тебя за любовь твою, она при всѣхъ несчастіяхъ счастливитъ меня.-- Братъ Николай съ Анной Александровной {Рохмановы (см. выше).} сей часъ приѣхали изъ Царскаго Села и препоручили мнѣ увѣрить тебя въ ихъ родственной любви. Прощай душа моя, не переставай любить

твоего Дельвига.

   

7

[Конецъ іюня 1825 г.].

   Ахъ, Сонинька, я читалъ письмо твое къ Амальи Ивановнѣ и незнаю, что дѣлать, какъ утѣшить, какъ подкрѣпить тебя! Нельзя ли намъ завтра видѣться? Быть у Амальи Ивановны въ два часа страшно для тебя. Человѣкъ можетъ донести ему {т. е. М. А. Салтыкову.}. Останься у нее обѣдать, т. е. отпусти карету, чтобъ въ три четверти третьяго я безопасно могъ увидѣть моего ангела. Неизвѣстность о положеніи твоемъ сводитъ съума меня. Ожидая отъ тебя записьки къ Амальи Ивановнѣ я незналъ дождусь ли ее? Меня страшила мысль, что онъ {М. А. Салтыковъ.} перехватилъ мою запиську и еще болѣе отяготилъ тебя жестокостями. Въ сто разъ легче самому терпѣть, чѣмъ воображать страдающею мою Сониньку, друга безцѣннаго моего, которой молю у Бога однаго счастія. Я точно въ твоемъ положеніи. Душа моя такъ больна, такъ больна, какъ будто я готовлюсь итти на смертную казнь. Я тебѣ говорилъ, кажется, я плакать не могу -- у меня только тяж(ел)ѣетъ голова и кажется хочетъ разорваться. Отъ брата {По всей вѣроятности, А. А. Дельвигъ говоритъ не о своемъ братѣ, а о братѣ G. М.-- М. М. Салтыковѣ.} писемъ нѣтъ. Пишетъ ли тебѣ Саша Корелина? Минутные счастливцы, мы называли ее несчастной! Мы не предвидѣли, что мы будемъ болѣе ее достойны сожалѣнія. Ѳ. Ѳ. {Ѳ. Ѳ. Рахмановъ?} я думаю уѣхалъ въ Царское. Завтра буду у Александры Дмитріевны, скажу ей что ты нездорова и уговорю ее побывать у тебя. Мнѣ страшно воображать тебя одну, совершенно одну. Береги себя моя милая, умоляю тебя любовью моею, береги себя! Благословляю, цѣлую тебя. Береги себя душа моя!
   Аннѣ Францовнѣ я говорилъ о времени нашей свадьбы по его же словамъ {М. А. Салтыковъ отложилъ свадьбу до осени (см. выше).}. Впрочемъ, если бы я назначилъ ей и Іюль и Августъ мѣсяцы все бѣды бы не было. Мои слова не обуздываютъ его воли. Молчи другъ мой, какъ Амалья Ивановна совѣтуетъ и люби меня. Несчастіе любовь не гаситъ, но усиливаетъ. Пускай могутъ разлучить насъ, но разлюбить тебя меня всѣ силы земныя и небесныя не принудятъ, или я буду ужаснымъ преступникомъ, недостойнымъ жить. Скоро восемь часовъ. Бѣгу получить письмо отъ тебя.
   

8

[Конецъ іюня -- начало іюля 1825 г.].

   Что-то ты мнѣ напишешь, свѣтъ мой! Ужели онъ 3) все будетъ хуже и хуже. Боже, сохрани насъ! Я и такъ не знаю, какъ я еще не сошелъ съума. Нѣтъ ничего томительнѣе, когда незнаешь, какъ должно дѣйствовать и чего ожидать. Особливо въ такомъ дѣлѣ, каково наше: дожидаться величайшаго счастія или совершенной погибели. Его: разтантесь! разрушитъ всего меня, такъ разрушитъ, что ежели я останусь жить, то останусь по самой низкой подлости. Страшно подумать! Я всѣмъ къ тебѣ привязанъ. Нѣтъ чувства, нѣтъ способности во мнѣ, которыя бы жестоко не разорвались отъ этого: нѣтъ я отдался тебѣ на жизнь или на смерть. Береги меня твоею любовью, употреби все, чтобы сдѣлать меня высочайшимъ счастливцемъ, или скорѣе скажи: умри другъ -- и я приму это слово, какъ благословеніе. Несчастная любовь дѣлаетъ человѣка жестокосердымъ. Вообрази, я молюся, чтобъ онъ скорѣе сердился на тебя, чѣмъ плакалъ. Ахъ Сонинька, Сонинька, ежели ты не будешь моею, я не знаю, что со мной будетъ.
   Я ужъ и на будущее гляжу недовѣрчиво. Мущина, приведенный въ положеніе бездѣйственности, безнадежности -- во сто разъ слабѣе женщины. Я чувствую, что мнѣ надобно бы утѣшать тебя, моего друга, и самъ прошу утѣшенія. Александра Дмитріевна вѣрно у тебя. Пошли ей Небо испол[не]нія ея желаній за ея доброе сердце. Она раздѣляетъ съ тобою печаль твою. Я вижу отѣсюда -- она плачетъ, сердится, она старается успокоить тебя, льститъ надеждами, она счаст[л]ивица, она подлѣ моей несчастной Сониньки, подлѣ души моей. Нѣтъ, я еще несчастнѣе сталъ послѣ нашего свиданія. Ты умѣешь упоить меня своею любовью до безумія. Твой голосъ, твои глаза, твои поцѣлуи -- всего хочу я, чувствую надобность видѣть, слышать, цѣловать тебя. Все мало мнѣ, для всего мало жизни моей. Ахъ, если бы ты меня такъ любила, какъ бы я былъ спокоенъ, какъ бы я ждалъ терпеливо новыхъ несчастій! Какъ бы я былъ увѣренъ, что они болѣе и болѣе тебя укрѣпляютъ. Ужели до четверга съ тобою не видаться? Перенесешь ли ты всѣ его старанія тебя разлучить со мною? Душа моя, люби твоего Дельвига.
   

9

[Конецъ іюня -- начало іюля 1825 г.].

   Другъ мой Сонинька, я счастливъ, тебя видѣлъ и не ожидаю ничего дурнаго. Съ отцемъ твоимъ поступлю лояльно и надѣюсь переворотить дѣла по нашему. Обрадую тебя новостію. Отъ тебя поѣхалъ я къ Оленину {Книгопродавцу И. В. Сленину, издававшему альманахъ "Сѣверные Цвѣты".}. У него познакомился съ роднымъ братомъ Корелина, съ человѣкомъ прекраснымъ. Онъ въ первый разъ отъ меня узналъ, что братъ его женатъ и сердечно обрадовался когда я ему разказалъ, на какомъ ангелѣ. Онъ увѣрилъ меня, что теперь онъ дѣятельно примется поправить его положеніе.
   Онъ полковникъ, любимъ своими начальниками и можетъ брата перевести сюда, но медлилъ потому, что боялся его вѣтрености. Теперь же онъ женатъ и вѣроятно долженъ остепениться, теперь ни что не мѣшаетъ брату вытащить на хорошую дорогу заблудшаго брата. Провидѣніе, какъ будто въ награду за мои страданія, послало мнѣ подобную встрѣчу. Мы обѣщались другъ другу почаще видаться и дѣйствовать вмѣстѣ, какъ кому возможно. Онъ его переведетъ въ Петербургъ, а я сыщу выгодное штатское мѣсто.
   Не видишь ли ты, что твое прекрасное сердце извѣстно Богу. Что оно у него записано на заглавномъ листѣ книги Промысла и что онъ старается вознаградить мою добрую Соню за ея слезы. Онъ даже изъ Оренбурга хочетъ вытащить друга твоего, чтобы ты ни въ чемъ не жаловалась на любовь его. Вотъ кого я люблю! Вотъ кто усладитъ, осчастливитъ жизнь мою! Вотъ кого я цѣлую и боготворю! Отецъ нашъ не чудовище, онъ отдастъ мнѣ тебя. Успокоивай Аксинью. Богъ милостивъ! Добрый къ намъ будетъ и къ ней добръ.-- Завтра непремѣнно пиши ко мнѣ. Это необходимо нужно. Письмо къ нему написано. Мой ангелъ подастъ его и успѣхъ долженъ быть. Посылаю тебѣ стихи Сергѣя Львовича {С. А. Пушкина, отца поэта.} ко мнѣ. Онъ готовитъ еще Епиталаму. Читай ихъ и думай о томъ, кто цѣлуетъ и любитъ тебя до безумія. Обнимаю тебя, люба Ангелія моя, обнимаю тебя.
   
   Къ письму приложено стихотвореніе С. Л. Пушкина, вложенное въ бумагу съ надписью: "Другу моему Дельвигу":
   
             Pour le Baron
   Je chanterais l'Epitbalame:
   Je suis toujours de coeur et d'ame
             Pour le Baron.
   
             Pour le Baron
   Je sens, prophétique déliré!..
   Au bout d'un an, je vois sourire
             Petit Baron.
   

10

[Середина іюля 1825 г.].

   3 часа.
   Я рано нынче отдѣлался и въ 5-ть часовъ увижу Александру Дмитріевну. Въ 8-мъ буду у лавочки за безцѣннымъ письмомъ твоимъ, моя милая! Наша исторія удивительна! Какъ послѣ трехъ мѣсячной связи, вдругъ, неожиданно разлучить насъ? Пришли завтра ко мнѣ письмо, мнѣ нужно съ тобой видѣться, нужно поговорить, посовѣтоваться. Что онъ съ тобой дѣлаетъ? Не началъ ли опять нападенія? Сохрани тебя Боже! Мнѣ трудно перенести мысль, что онъ за меня мучаетъ тебя, невинную мою Сониньку. Ангелъ мой, ты меня любишь! Нѣтъ жертвъ, которыхъ бы я не принесъ за твое счастіе! Для тебя только живу и жить буду. Я увѣренъ, ты не измѣнишь мнѣ. Благодарю тебя, что ты бережешь себя. Это одно изъ сильныхъ доказательствъ любви твоей. Цѣлую всю тебя. Ты мнѣ вѣрно напишешь, что твоя сыпь или я буду очень безпокоиться. Тебѣ-то и надобно быть здоровой, у насъ и безъ того много болѣзней душевныхъ.-- Завтра заѣду къ Амальи Ивановны. Я не знаю, какъ изъявить ей всю мою благодарность, родственную привязанность. Ежелибы ее не было, ты бы совершенно была сиротою. Кто бы принялъ въ нашемъ теперешнемъ положеніи живое участіе? Кто бы раздѣлилъ съ тобою слезы? Мы никогда не забудемъ ея. Никогда не перестанемъ любить ее какъ мать. Кто знаетъ, можетъ быть, Богъ намъ позволитъ быть тѣмъ же для дѣтей ея, что она для насъ? Но молитвы добрыхъ отвратятъ отъ нихъ подобныя напасти. Съ нетерпеніемъ жду свиданія съ Александрой Дмитріевной. Что она мнѣ разкажетъ объ тебѣ? Сонинька, Сонинька, когда мы будемъ счастливы? О я увѣренъ, мы своей любовью помиримъ отца нашего съ жизнію. Никакія обстоятельства не погасятъ во мнѣ чувства бо[го]творенія къ тебѣ. Въ одной тебѣ я найду блаженство. Цѣль моей жизни будетъ одна до гроба: стараться быть тобою любимымъ. Никакихъ трудностей не буду чувствовать, трудяся для благосостоянія твоего. Ангелъ мой, святая, невинная, благородная подруга жизни моей, люби меня, услаждай всегда жизнь твоего друга, тебѣ ничего это не стоитъ. Цѣлую тебя. Дельвигъ.
   Онъ и не спроситъ обо мнѣ, ему должна быть приятна наша разлука. А безъ его спроса прямо притти къ тебѣ покажется страннымъ. Не вздумаешь ли ты завести со мной явную перепиську? Пришли ко мнѣ завтро какую нибудь книжку съ письмецомъ, я отвѣчу; послѣзавтро поутру напишу я (или какъ завтра условимся) и послѣ обѣда я у тебя, моя радость, у тебя, жизнь, сердце, душа моя. Не безпокойся о моемъ здоровьѣ. Оно отъ одного взгляда твоего возвратится. Но я не могу похвастаться теперешнимъ положеніемъ моимъ. Дурно сплю, ничего ни Ѣмъ или Ѣмъ безъ апетита, насилу ношу голову и чувствую спазматической ознобъ. Но это можетъ сейчасъ пройти, просвѣтлѣетъ на душѣ и я здоровъ. Самая большая неприятность, я не могу все сидѣть дома. У меня куча дѣлъ по цвѣтамъ {По альманаху "Сѣверные Цвѣты".}, я цѣлое утро долженъ разъѣзжать, долженъ Богъ знаетъ объ чемъ говорить, въ то время, когда только объ одной тебѣ думаю. Вчера съ 9-ти часовъ ѣздилъ до трехъ, въ три часа нашелъ у Сленина Воейкова {А. Ф. Воейкова (1773--1839), издателя журналовъ, переводчика Делиля, автора сатиры "Домъ сумасшедшихъ".}, который сказалъ мнѣ, что Жуковской и Ал. Андр. {Александра Андреевна Воейкова (рожд. Протасова), жена А. Ф., "Свѣтлана" Жуковскаго, Козлова, Языкова, Л. С. Пушкина, Е. А. Боратынскаго и др.} въ Петербургѣ. Ѣду къ нимъ. Они мнѣ обрадовались. Жуковской препоручилъ мнѣ поцѣловать твою ручку, Воейкова разцѣловать тебя, все это, ты чувствуешь, еще больше разстерзало меня. Приѣзжаю домой, подали мнѣ обѣдать, ничего не полезло въ горло, кинулъ обѣдъ и сталъ писать къ тебѣ, Ангелъ мой, небесная Сонинька. Съ письмомъ подхожу къ твоему окошку, вижу въ тебѣ какое-то безпокойство, Аксинья помѣнялась записьками и скрылась -- сердце сжалось, насилу дошелъ . . . . . . . . {Кусокъ листка оторванъ.} чуть ли не правъ съ Плетневымъ. И ежели до 6-го Ноября онъ не кончитъ, то мнѣ кажется до Января откладывать нечего. Нѣтъ причины ему не отложить нашей свадьбы и до той жизни. Они точно правы, они правы Сонинька.
   Жду съ нетерпеніемъ восми часовъ. Что ты напишешь мнѣ? Бѣдная Аксинья! Мнѣ жалко подумать объ ея положеніи. Мой Ефимъ незная причины печали моей, большое принимаетъ въ ней участіе.-- Добрая . . . . . . . . {Кусокъ листка оторванъ.} сладко быть тебѣ обязаннымъ этимъ счастіемъ. Это добрая мать мнѣ вымолила у Бога/ Подобнаго счастія Онъ бы мнѣ недалъ безъ молитвъ ея. Благословляю тебя. Ангелъ небесный мой, цѣлую всѣ строчки писемъ твоихъ.
   

11

[Середина іюля 1825 г.].

   Вчерашнее.
   На коленахъ молю тебя не соблазняйся его слезами. У тебя невинное, благородное, великодушное сердце, слезы отца -- ужасно! Ужасно единственной другъ мой! Ты пожертвуешь собою и я погибъ. Я вижу ясно его намѣренія. Онъ протянетъ время до отъѣзда въ деревню и увезетъ тебя. Я погибъ, я теперь отъ одной мысли умираю, я горю въ болезненномъ огнѣ.
   Онъ жалуется, что онъ будетъ одинъ въ деревнѣ съ крѣпостными людьми! За чѣмъ онъ бѣжитъ счастія? Онъ найдетъ его въ любви нашей. Не имѣй онъ куска хлѣба, не имѣй пристанища и тогда иди къ намъ: мы послѣднимъ своимъ платьемъ прикроемъ его, мы сами голодные готовы будемъ кровью своею напитать его.-- За чѣмъ откладывать свадьбу? Онъ говоритъ, что мы будемъ счастливы?-- за чѣмъ же замѣдлять наше счастіе. Что онъ думаетъ, что любовь наша въ два мѣсяца пройдетъ? Что онъ безъ препятствія увезетъ тебя, увезетъ спокойную? Нѣтъ, онъ увезетъ тебя черезъ мой трупъ. Ежели онъ тайно отъ меня уѣдетъ, я догоню, чтобы умеръть у ногъ твоихъ. Я никогда не употреблю низкихъ мѣръ, чтобы соеди[ни]ться съ тобою. Я буду или почтительнымъ сыномъ его или грозною тѣнью, преслѣдователемъ его жестокаго сердца. Прости мнѣ, онъ твой отецъ. по какъ мнѣ раздѣлить твоего отца отъ. гонителя нашего! Люби меня, ежели моя жизнь дорога тебѣ.
   

12

[Конецъ іюля -- начало августа 1825 г.]

   У Амальи Ивановны я неуспѣлъ быть, другъ мой. Завтра буду непремѣнно. Посылаю тебѣ Ипсибое {Романъ д'Арленкура.}. Прочти; ежели достанетъ терпенья. Скажи мнѣ о твоемъ здоровья? Какова ты? Все ли грустна, все ли на нашемъ небѣ неразгуливается? Когда-то мы будемъ счастливы! Николай, Анна Александровна {Н. Ф. и А. А. Рахмановы.} и Баратынской {Поэтъ Е. А. Боратынскій.} тебѣ кланяются. Я съ Баратынскомъ только о тебѣ и говорю. Прости Ангелъ мой до завтра. Цѣлую тебя. Люблю тебя болѣе и болѣе.

Твой Дельвигъ.

   

13

[Первая половина августа 1825 г.].

   Посылаю тебѣ, душа моя, записьки Франклина. Этотъ философъ мною любимъ съ младенчества. Онъ изъ числа тѣхъ, съ кѣмъ мнѣ приятно воображать мою Сониньку. Бѣседуй съ нимъ, какъ съ моимъ добрымъ другомъ.-- Пришли мнѣ обратно негоднаго Маркиза Д'Арленкура и табакерку, которую, ежели непотѣрялъ, вѣрно оставилъ у тебя. Дашковъ тебѣ кланяется, онъ обѣщаетъ доставить тебѣ послѣднія записьки Г-жи Жанлисъ. Будь здорова, мой ангелъ. Цѣлую тебя, люблю тебя, умираю отъ скуки. Доживу ли до понедѣльника, до счастливаго пятаго часа.

Твой Дельвигъ.

   

14

[11 августа 1825 г.].

   Посылаю тебѣ, милая Сонинька, 12-ю часть сочиненій Г-жи Котэнъ. Ничего нѣтъ лучше. Поищу однакоже. Что твое здоровье? Душа моя, я тебя нынче неувижу. Думай обо мнѣ. Вчера я бы могъ еще посидѣть у тебя, Баратынскій ѣдитъ только теперь {Е. А. Боратынский возвращался въ Финляндію, въ полкъ.}. Ѣду къ нему. Прощай, моя радость, люби твоего друга. Пишу къ тебѣ рано и посылаю эту книгу для того, чтобы застать тебя дома. Кланяйся Амальи Ивановнѣ. Напиши мнѣ что нибудь. Хоть посмотрю на черты руки твоей.
   

15

[Конецъ сентября 1825 г.].

   Цѣлое утро ѣздилъ и сей часъ опять пойду, милый другъ мой: ужасно трудно найти что нибудь похожее на квартеру. Въ сумерки возвращусь домой, прочту нѣсколько разъ письмо твое и пойду совѣтоваться къ Амальи Ивановнѣ. Какъ я успокоюсь, когда Богъ поможетъ мнѣ оттыскать порядочный прнютъ для моей Сониньки. Когда то одна любовь только будетъ наполнять твоего друга? Анна Александровна и Николай тебѣ кланяются. Съ нетерпеніемъ желаютъ видать тебя. З"втро еще поутру я увѣдомлю тебя о удачѣ моихъ поисковъ. Не ходила ли твоя Пенила? Пришли мнѣ ея извѣстія. Каково здоровье Михайла Александровича? Каково твое? Будь здорова, мой Ангелъ! Ты знаешь, какъ мнѣ тяжело и здоровую не видать тебя цѣлый день. Прощай моя люба, обнимаю и цѣлую тебя. Думай о твоемъ Дельвигѣ, люби его, сколько онъ тебя любитъ.

Весь твой
-- Д. --

   Не пишу больше по очень важной причинѣ. Боюсь заставить тебя долго ждать и не воспользоваться свѣтомъ.
   

16

[Конецъ сентября 1825 г.].

   Объѣздилъ цѣлый Петербургъ и нашелъ почти всё то же, что ты знаешь, мой милый другъ. На грязной улицѣ двѣ квартеры грязныя и сырыя. Ежели хочешь ихъ видѣть можешь изъ любопытства, чтобы узнать, какіе хозяина домовъ скоты. Онѣ по правую сторону отъ Амальи Ивановны въ нижнихъ етажахъ, на всѣй улицѣ только и есть два объявленія. Въ Троицкомъ переулкѣ въ домѣ Кривоносова, въ нижнемъ етажѣ до 1-го Октября занята. Посмотри ее съ Амальей Ивановной и рѣшись, ежели понравится. На всѣй Литейной и Владимірской не одной нѣтъ. У Синяго моста квартира Егермана, которую ты видѣла, не занята и мнѣ кажется хозяинъ склоненъ сдѣлать уступку. У Гурьева отдѣлывается и ты можешь посмотрѣть ее. Я даже въ Коломнѣ искалъ и все понапрасно. Поговори съ доброй Амальей Ивановной, посмотри квартеру въ Троицкомъ переулкѣ и Гурьева домъ и рѣшительно скажите ваше мнѣніе. Мнѣ вездѣ будетъ приятно, гдѣ моя Сонинька захочетъ жить и смотрѣть на меня весело. Цѣлую тебя душа моя. Твой.
   Посылаю тебѣ ноты моихъ кудрей {Романсъ на слова А. А. Дельвига.} и трагедіи. Адельсинъ очень хорошъ, я два раза прочелъ его.
   

17

[30 сентября 1825 г.].

   Съ помощію Амальи Ивановны я квартеру нашелъ и прекрасную. Красить нечего, она чиста, какъ игрушечка и въ ней будетъ стыдно не жить опрятно. Она въ большой Милльонной въ домѣ Г-жи Дбелингъ въ третьемъ этажѣ. Въ пятомъ часу буду у тебя, жизнь моя, и разкажу все подробно. Цѣлуетъ тебя твой

Дельвигъ.

   

18

[Середина октября 1825 г.].

   Вторникъ.
   Каково твое здаровье, милая Сонинька? Какъ ты провела вчерашщій день? Спокойно ли? Когда то будетъ пятой часъ? Хочу видѣть мою душу, мою голубочку. Анна Александровна подарила намъ племянницу Прасковью Николаевну {П. Н. Рахманова, родилась 14 октября 1825 г.}. Николай уже находитъ въ ней1 сходство съ матерью. Я ищу ей жениха. Человѣколюбіе у ней врожденное чувство: она плачетъ когда при ней никого нѣтъ и спокойна при людяхъ.-- Д'Арлинкуръ не только что скученъ, онъ и воръ: подъ полою Ипсибое я нашелъ твой серебреный ножечикъ. Цѣлую тебя, моя милая люба, прости до послѣ обѣда.

Весь твой Дельвигъ.

   

19

[Середина октября 1825 г.].

   У Амальи Ивановны я былъ, моя милая Сонинька, она обѣщала похлопотать. Мы съ ней уговорились объ уборкѣ квартеры. Нынче Николай {Н. Ф. Рахмановъ.} со мной Ѣздилъ туда, ему очень понравились наши комнатки. Мы ихъ размѣрили и завтра поѣдимъ покупать мебели. Между тѣмъ вставятся зимнія рамы и вымоются полы и печки. Съ моей стороны все пойдетъ хорошо, другъ мой, и въ недѣли полторы все будетъ готово. Будь здорова и не грусти моя добрая люба. Мнѣ больно воображать тебя печальной. Я думаю ты лучше меня знаешь адресъ твоего брата {М. М. Салтыкова.}, я къ нему никогда не писывалъ и тебѣ ничего подобнаго не говорилъ. Пиши ему душа моя и скажи отъ меня побольше хорошаго. Увидѣть ли мнѣ завтра мою Софью? Господи, не оставь меня. Мнѣ такъ скучно, такъ скучно Сонинька, какъ только можно скучать человѣку. Анна Александровна тебѣ кланяется, Николай тоже и Шретеръ повстрѣчавшая меня на Невскомъ проспектѣ. Прости другъ мой, цѣлую тебя и благодарю за твое милое письмо, оно нѣсколько оживило твоего

Дельвига.

   Теперь другой книги нѣтъ, достану надняхъ.
   

20

[Середина октября 1825 г.].

   Милая Сонинька, Графиня Прасковья Петровна проситъ тебя не можешь ли ты быть у нее завтро въ одиннадцать часовъ и одна... Ей нужно съ тобой видѣться и поговорить о нашей свадьбѣ. Употреби ради любви моей всѣ старанія исполнить ея желаніе. Прощай1 душа моя, да постарайся о свидѣтельствѣ. Цалую тебя моего Ангела..

Твой Дельвигъ.

   

21

[Середина октября 1825 г.].

   Изъ Гачины я воротился во второмъ часу ночи. Жуковской кланяется моей Софьѣ. Николай сказываетъ, что онъ тебя виделъ у Графини. Кажется это должно было навлечь тебѣ неприятности. Ахъ другъ мой, за что ты обречена страданію? И я причиной! Сердце у меня разрывается. Нѣтъ, ты меня не совершенно еще знаешь. Ты меня видѣла только страдающаго и влюбленнаго. Когда-то я буду спокойно любить тебя? Напиши мнѣ, какова ты? Увижу ли я тебя? Предчувствія меня мучаютъ. Другъ мой, твоя любовь высочайшее счастіе для меня, болѣе чего и Богъ не можетъ дать человѣку. Его мнѣ должно было купить страданіями и всякія страданія передъ нимъ малы"

Люби твоего единственнаго друга Д.

   

22

[20 октября 1825 г.]

   Поздравляю моего Ангела, мою милинькую Сониньку съ днемъ рожденья. Дай Богъ ей всего прекраснаго, достойнаго ея сердца. Здарова ли ты? Весело ли встрѣтила нынѣшнее утро? Не плакала ли вчера? Я ежели бы могъ плакать, вѣрно бы не переставалъ целый вчерашній день: такъ мнѣ было скучно, Когда можно будетъ видѣть, тебя? Прощай душа моя, цѣлую тебя.

Твой другъ.

   

23 1)

1) Послѣднія три записки написаны карандашомъ передъ самой свадьбой.

[Послѣднія числа октября 1825 г.].

   Будь покойна душа моя. Ты знаешь, что я люблю тебя и по-ступлю такъ, какъ только можно благородному человѣку въ моемъ положеніи. Не слушай утѣшеній пустыхъ отъ людей! Люби меня и помни, что я никогда не перестану любить тебя и уважать въ немъ отца твоего. Прости до свиданія. Цѣлую тебя.

Д

   

24

[Послѣднія числа октября 1825 г.].

   Буду, другъ мой Сонинька, увижу тебя. Сонъ самый лучшій докторъ, я проснулся здаровымъ. Цѣлую мильонъ разъ тебя мысленно, въ ожиданіи близкой существенности. Прощай душа моя люба Ангелъ, моя несравненная Соня.

Твой.

   

25

[Послѣднія числа октября 1823 г.].

   Мнѣ казалось неприлично мѣшать въ послѣдніе дни дочери говорить съ отцемъ, отъ того ушелъ я. Въ утро у тебя буду. Къ моему приѣзду будь совершенно здарова. Ангелъ мой утѣшь твоего друга.
   Напечатанныя выше письма барона А. А. Дельвига къ невѣстѣ -- С. М. Салтыковой, -- извлеченныя изъ архива села Мары, представляютъ исключительный интересъ для біографа Дельвига. Письма барона Дельвига, говорящія о возникновеніи и ростѣ того единаго на всю жизнь чувства, которое срослось съ его душой и въ конечномъ счетѣ явилось источникомъ его душевной драмы съ ея печальнымъ трагическимъ концомъ, -- письма эти не менѣе интересны и въ другомъ отношеніи -- въ томъ, что въ нихъ насквозь свѣтится лучезарная, мягкая, добрая и человѣчная душа поэта, -- человѣка, тонкой и хрупкой организаціи. Милая, добрая улыбка и болѣзненная впечатлительность, болѣзненная воспріимчивость грозной, безстрастной жизни, страхъ передъ жизнью, разбивающей идилліи сердца и поэтическія мечты, тяжелыя предчувствія-предвѣстія и богомольно открытое любви сердце -- слышатся въ новонайденныхъ 25 письмахъ Дельвига.
   Письма поэта не датированы, и наше расположеніе ихъ въ хронологическомъ порядкѣ можетъ быть принято только какъ предположительное: оно основано на различіяхъ въ форматѣ и качествѣ почтовой бумаги, чернилъ, подписи и проч. Кромѣ этихъ чисто внѣшнихъ признаковъ, позволяющихъ, однако, разбить письма на нѣсколько группъ, признаковъ, провѣряемыхъ также содержаніемъ и тономъ писемъ, мы руководились слѣдующими данными при опредѣленіи времени написанія записокъ: 1) послѣдняя записка къ невѣстѣ не могла быть написана позже 30-го октября 1825 года, такъ какъ въ этотъ день Софья Михайловна Салтыкова стала баронессой С. М. Дельвигъ; 2) 22-ая записка, поздравляющая С. М. съ днемъ рожденія, написана 20-го октября (Салтыкова-Дельвигъ-Боратынская родилась 20-го октября 1806 года); 3) 18-я записка датируется серединой октября, такъ какъ въ немъ говорится о рожденіи П. Н. Рахмановой -- племянницы Дельвига; 4) время написанія записокъ 12--14 опредѣляется пребываніемъ въ Петербургѣ Е. А. Боратынскаго, 11-го августа вновь уѣхавшаго въ Финляндію, и, наконецъ, 5) первыя записки относятся къ іюніб 1825 года; время написанія ихъ опредѣляется слѣдующими фактами: А. А. Дельвигъ, пріѣзжавшій гостить къ своей двоюродной сестрѣ А. А. Рахмановой въ Царское Село, въ первой половинѣ мая 1825 года (между 10 и 14 мая), познакомился у нея съ восемнадцатилѣтней красавицей С. М. Салтыковой, ученицей П. А. Плетнева. Плетневъ обратилъ вниманіе своего друга на свою ученицу, -- и восторженный поэтъ вмѣстѣ съ С. М. восхищается природой и слушаетъ соловьевъ въ Царскосельскомъ паркѣ. Въ послѣднихъ числахъ мая (26--30) Дельвигъ начинаетъ бывать почти каждый день у Салтыковыхъ, и мгновенно возникшее чувство такъ захватываетъ все его существо, что 30-го мая онъ выражаетъ его молодой восторженной красавицѣ -- любительницѣ природы, поэзіи и музыки -- и дѣлаетъ ей предложеніе; на другой день отъ его имени Н. А. Рахмановъ проситъ у М. А. Салтыкова руки его дочери, а еще черезъ день баронъ А. А. Дельвигъ пишетъ слѣдующее письмо своимъ родителямъ въ Витебскъ:
   

Любезнѣйшіе Родители.

   Благословите вашего сына на величайшую перемену его жизни. Я люблю и любимъ дѣвушкою, достойною назваться вашей дочерью: Софьей Михайловной Солтыковой. Вамъ извѣстно я обязанъ знакомствомъ съ нею милой сестрицѣ Аннѣ Александровнѣ, которая знаетъ ее съ ранняго дѣтства. Плетневъ, другъ мой, былъ участникомъ ея воспитанія. Съ перваго взгляда я ее выбралъ и тѣмъ болѣе боялся не быть любимымъ. Но живши съ нею въ Царскомъ селѣ у брата Николая увѣрился, къ счастію моему, въ ея расположеніи. Анна Александровна третьяго дня приглошала съ братомъ въ Петербургъ и услышавъ отъ Софьи Михайловны, что отецъ ея Михаилъ Александровичъ говоритъ обо мнѣ съ похвалою, рѣшилась открыть ему мои намѣренія. Онъ принялъ предложенія мои и вчера позволилъ поцѣловать у ней ручку и просить вашего благословенія. Но просилъ меня еще никому не говорить объ этомъ и отложить свадьбу нашу до осени, чтобы успѣть привести въ порядокъ свои дѣла. Онъ даетъ за нею 80-ть тысячъ чистыми деньгами и завѣщаетъ сто тридцать душъ. Вы конечно заключите, что богатство ея небольшое, за то она богата душою и образованіемъ и я же ободренъ прекраснымъ примѣромъ счастливаго супружества вашего и тетушки Крестины Антоновны. Между тѣмъ я ищу себѣ мѣста, которое бы могло приносить мнѣ столько, что бы мы ни въ чемъ не нуждались. Когда вы позволите мнѣ исполнить лучшія желанія души моей; то я увѣдомлю объ этомъ маминьку крестную и тетушекъ. Признаюсь вамъ я такъ занятъ ею, что незнаю, что писать вамъ, какъ не объ ней, объ моемъ счастіи. Я бы желалъ вамъ описать ее, но лучше вы сами ее увидите: вы вѣрно полюбите ее. Я сказалъ ей, что вы папинька были больны и она съ необыкновеннымъ участіемъ раздѣляетъ мое прискорбіе и обѣщалась мнѣ молиться Боту за ваше здоровье. Будьте здоровы, любезнѣйшіе родители и обрадуйте вашимъ священнымъ, родительскимъ благословеніемъ вашего покорнаго сына.

Баронъ Дельвигъ.

   2-го іюня 1825 года
   Петербургъ.
   
   P. S. Мое почтеніе любезнѣйшей тетушкѣ и дядюшкѣ, сестеръ и братьевъ цѣлую. Что Машинька скажетъ обо мнѣ?

----

   Письмо къ родителямъ, насквозь проникнутое надеждой и дышащее однимъ безраздѣльно господствующимъ чувствомъ поэта къ невѣстѣ, является своего рода исключеніемъ на фонѣ его тревожныхъ писемъ-записокъ къ С. М. Салтыковой: такъ радостно-безмятежно смотрѣлъ на будущее своей личной жизни поэтъ только первыя недѣли знакомства съ Салтыковыми. Постепенно тревога все болѣе и болѣе входитъ въ душу Дельвига и охватываетъ его безпокойствомъ и предчувствіями. На пути къ безоблачному счастью поэта встаютъ внѣшнія и внутреннія препятствія, отравляющія радость и усиливающія его любовь: съ одной стороны, начинается вмѣшательство полусумасшедшаго деспота-отца Софьи Михайловны, старающагося всѣми способами отдалить свадьбу и даже вовсе разлучить поэта съ невѣстой, и поэтъ тревожится за будущее счастье, опасается, что его невѣста не устоитъ передъ мольбами и угрозами отца; съ другой стороны въ немъ возникаютъ и другія опасенія и тревоги: ему начинаетъ казаться, что его Сонинька не имѣетъ въ себѣ той великой всепоглощающей силы любви къ нему, какую онъ несетъ въ душѣ своей,-- и онъ боится, что она ему "измѣнитъ". И тѣ и другія опасенія были, быть можетъ, не безосновательны: покорная чувству, женственная и страстная, молодая красавица быстро воспламенилась и полюбила поэта -- друга Пушкина и Плетнева, -- но едва ли это чувство вросло глубоко всѣми своими корнями въ душу ея. Страстная и нѣжная, Софія Михайловна Салтыкова умѣла "упоить" Дельвига своею любовью до "безумія", но не умѣла внушить ему спокойной и сильной увѣренности въ ея любви 9, -- и встревоженный поэтъ постоянно умоляетъ свою невѣсту "беречь" его и его любовь: "Береги меня твоею любовью, употреби все, чтобы сдѣлать высочайшимъ счастливцемъ, или скорѣе скажи: умри, другъ, -- и я приму это слово какъ благословеніе".
   30-го октября 1825 года состоялась свадьба, и молодая чета Дельвиговъ вступила въ радостный періодъ жизни. Недолго, однако, продолжалось это безоблачное счастье: молодая баронесса, не умѣвшая управлять своими чувствами и своей страстной натурой, испытала рядъ увлеченій и, смѣняя своихъ поклонниковъ, не уберегла того, кто "отдался ей на жизнь и на смерть" -- барона А. А. Дельвига, 14-го января 1831 года переселившагося въ иной міръ,-- "гдѣ нѣтъ болѣзни ни воздыханій".

М. Л. Гофманъ.

   *) "Ахъ, если бы ты меня такъ любила, какъ бы я былъ спокоенъ, какъ бы я ждалъ терпѣливо новыхъ несчастій!" восклицаетъ -- Дельвигъ непосредственно послѣ признанія: "Ты умѣешь упоить меня своею любовью до безумія".

Пушкинский сборникъ на 1923 годъ, Петроградъ, 1922

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru