Деянов Александр Иванович
Монгол

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Из Сибирской жизни).

   

ПОВѢСТИ И РАЗСКАЗЫ ИЗЪ НАРОДНАГО БЫТА.

Дѣянова.

ИЗДАНІЕ РЕДАКЦІИ ЖУРНАЛА
"ДОСУГЪ и ДѢЛО".

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія товарищества "Общественная польза". Больш. Подъяч., 39.
1889.

   

Монголъ.

(Изъ Сибирской жизни).

   Цѣлую уже недѣлю въ городѣ только и толковали, что о предстоящей въ воскресенье скачкѣ Свѣтловскаго "Монгола" съ Даниловскимъ " Киргизомъ ".
   Бились о закладъ, спорили, разбирали того и другаго "бѣгунца" по косточкамъ и съ нетерпѣніемъ ждали рѣшительнаго дня.
   Сотникъ Свѣтловъ, владѣлецъ "Монгола", пріобрѣлъ его года полтора тому назадъ совсѣмъ случайно. Былъ онъ въ командировкѣ, и на обратной дорогѣ натолкнулся на бурята, сидѣвшаго на теперешнемъ "Монголѣ".
   Свѣтловъ такъ и замеръ -- такого красавца-коня онъ еще не видывалъ.
   Безъ отмѣтинки, какъ снѣгъ бѣлый, съ огненнымъ чернымъ глазомъ, съ могучей, широкой грудью, конь змѣей вился подъ невзрачнымъ, скорчившимся сѣдокомъ. Тонкія, мускулистыя ноги не плелись обычной переступью,-- едва касаясь, словно обжигаясь, нервно перебирали онѣ утоптанную землю тропинки.
   -- Продай, продай коня, только и могъ выговорить Свѣтловъ.
   Бурятъ уперся. Конь еще молодой, цѣны настоящей нѣтъ, такой ли еще будетъ -- сразу видно, что "бѣгунецъ" выйдетъ на рѣдкость...
   -- Продай, продай коня, твердилъ свое Свѣтловъ, ничего не слыхавшій и не видавшій, весь впившійся въ эту красивую, съ раздутыми, вздрагивающими ноздрями, голову.
   -- Двѣсти, триста... и онъ трясъ тщедушнаго бурятишку за засаленныя полы халата.
   Черезъ часъ у него не было уже ни гроша, не было любимой винтовки, исчезъ барнаульскій тулупъ, но въ поводу у его вѣстоваго, Мухина или "Мухи", какъ прозвали его въ полку, пугливо вздрагивая и отфыркиваясь, взвивался "Монголъ", и Свѣтловъ былъ счастливъ до сумасшествія.
   Много хлопотъ было и ему, и Мухѣ съ полудикимъ, норовистымъ конемъ, но давно уже "Монголъ" съ лихвой отплатилъ за все это.
   Гдѣ только и съ кѣмъ только ни скакалъ Свѣтловъ, онъ ужь и счетъ позабылъ и всегда, словно шутя и играя, обходилъ всѣхъ его серебристый "Монголъ ".
   Съ каждымъ днемъ росла и крѣпла слава свѣтловскаго бѣгунца, и скоро среди любителей было рѣшено, что соперниковъ ему нѣтъ и "обойти" его нечего и думать. Его рѣзвость вошла въ поговорку: "Монголъ скачетъ!" -- была самая высокая похвала для лошади.
   Любилъ и лелѣялъ Свѣтловъ своего коня пуще глазу и гордился имъ Богъ знаетъ какъ.
   Каково-жъ ему было, когда вдругъ по городу пошли слухи, что Даниловъ, сынъ богача золотопромышленника, такого бѣгунца въ Иркутскѣ отыскалъ, такія деньги за него заплатилъ, что до сихъ поръ и не слыхивали, и что какъ приведутъ его сюда, такъ тутъ и конецъ Монголу,-- первымъ бѣгунцомъ больше не считаться.
   И обидно-то, и страшно становилось Свѣтлову и слышать спокойно фамиліи Данилова онъ не могъ.
   -- Господи, думалъ онъ порой,-- ну. пускай-бы кто другой, только не Даниловъ! Этотъ на все готовъ, все сдѣлаетъ чтобъ осрамить, уничтожить меня!
   И начнетъ Свѣтловъ въ тысячный разъ своего Монгола осматривать: и спереди смотритъ, и съ боку, ноги всѣ перещупаетъ, надъ копытомъ къ землѣ наклонится.
   Вскочетъ, обхватитъ коня за шею, и въ глаза ему уставится.
   -- Нѣтъ, говоритъ, не обойдутъ тебя! Не дашь обойти, не дашь вѣдь, Монголъ?..
   Не даромъ не хотѣлось Свѣтлову, чтобы Даниловъ его обошелъ. Кромѣ славы, да гордости бѣговой, тутъ и другая причина была.
   Жилъ въ городѣ полковникъ одинъ, Кожуховъ, и была у него дочка Варвара Николаевна, красивѣй всѣхъ по городу считалась. Много за ней молодежи ухаживало, но сильнѣе всѣхъ Свѣтловъ да Даниловъ.
   "Монголъ" былъ любимецъ Варвары Николаевны. Гдѣ бы ни увидала, сейчасъ гладить да ласкать начнетъ и все говорила, что никогда никто Монгола не обгонитъ. Какъ пошли но городу слухи о даниловскомъ Киргизѣ, горячѣе всѣхъ она за свѣтловскаго коня вступилась.
   -- Я, говоритъ, за него держу, знаю, что онъ не осрамится.
   Вотъ это-то и мучило Свѣтлова -- ну, а какъ вдругъ да не оправдаетъ Монголъ вѣры ея!
   Привели, наконецъ, Киргиза.
   Весь городъ смотрѣть бѣгалъ -- не нахвалятся.
   -- Три года, говорятъ, конь въ разныхъ городахъ скакалъ и ни разу, не то чтобъ обѣжать,-- въ голову придти никому не удавалось.
   Встрѣтились Свѣтловъ съ Даниловымъ въ клубѣ.
   -- А что, Андрей Петровичъ, спрашиваетъ Даниловъ, вы своего Монгола пускать думаете?
   -- Не знаю еще, отвѣчаетъ тотъ, а самъ покраснѣлъ весь -- чувствуетъ, куда тотъ гнетъ.
   -- Что такъ? Не мой ли Киргизъ мѣшаетъ?
   -- Вашъ "Киргизъ" моему "Монголу" не помѣха.
   -- Ой-ли! А я такъ думаю, что помѣха... И не такихъ обходилъ! Вотъ, хоть взять, напримѣръ...
   -- Примѣръ-то вы у себя оставьте, и Свѣтловъ поднялся со стула,-- а въ воскресенье, коли хотите, такъ приводите вашего Киргиза за рѣку...
   Случилось это во вторникъ, и вотъ пятый уже день никто на минутку успокоиться не можетъ.
   Кто за Монгола, кто за Киргиза держать стали, и ни одна еще скачка такого шуму не дѣлала. Закладовъ набралось видимо-невидимо, и сама Варвара Николаевна попону вышитую на призъ дала.
   Услыхали объ этомъ и Даниловъ съ Свѣтловымъ и хоть по большому кушу оба они за лошадей своихъ положили, а все жъ, надо думать, дороже всего имъ эта попонабыла.
   Попадья божилась, что слыхала, какъ Свѣтловъ съ Варварой Николаевной въ городскомъ саду разговаривалъ.
   -- Жизни, говоритъ, не пожалѣю, а будетъ Монголъ вашъ подарокъ носить...
   -- Смотрите же, та ему отвѣчаетъ, я нарочно попону голубымъ вышивала -- для бѣлаго коня готовила.
   За послѣдніе дни нч Данилова, ни Свѣтлова нигдѣ увидать нельзя было.
   -- Бѣгунцовъ ладятъ -- рѣшили въ городѣ.
   Настало, наконецъ, и воскресенье.
   Совсѣмъ плохо спалось эту ночь Свѣтлову. Вертѣлся, вертѣлся онъ съ боку на бокъ-едва дня дождался. Вскочилъ и къ Монголу.
   "Муха" отъ безпокойства и хлопотъ даже съ лица спалъ, и хоть волновался не меньше барина, но въ конѣ увѣренъ былъ твердо.
   -- Енъ тому-то, привозному, намылитъ... Енъ, ваше благородіе, не уступитъ, съ мѣста не сойти -- не уступитъ... Гдѣ!
   -- Такъ ты думаешь, Муха, обойду я Киргиза, а?
   -- Заамо дѣло, обойдете, ваше благородіе!.. Голову прозакладую...
   Сотнику становилось легче, онъ успокоивался и начиналъ вѣрить въ побѣду.
   -- Господи, ничего, ничего-то мнѣ не надо, никогда и ничего, дай только теперь обойдти мнѣ Данилова...
   Пришла пора отправляться. Снова страхъ овладѣлъ Свѣтловымъ.
   -- Монголъ, голубчикъ,-- заглядывалъ онъ въ глаза коню: сдашь или нѣтъ?..
   -- Пора, ваше благородіе! второй разъ уже докладывалъ Муха.
   -- Ну, и Свѣтловъ широко перекрестился,-- выноси, Мать Пресвятая Богородица!..
   Черезъ десять минутъ онъ быль уже на мѣстѣ.
   Бойко застучали подковы Монгола о деревянную настилку длиннаго моста, ловко и мягко скользнулъ онъ въ концѣ его на боковую тропинку и сразу вынесъ Свѣтлова изъ густой, шумящей толпы конныхъ и пѣшихъ зрителей.
   Свѣтловъ очутился бокъ-о-бокъ съ Даниловымъ.
   Толпа затихла и тысяча глазъ впились въ рядомъ стоящихъ "бѣгунцовъ". Весь городъ давно ужь зналъ Монголадо послѣдняго волоска, встрѣчали за послѣдніе дни не разъ и Киргиза, но вмѣстѣ, рядомъ, ихъ еще не видывали и теперь жадно, живьемъ сравнивали коней.
   Картина была красивая.
   Словно серебромъ облитый, весь вздрагивающій, на тугомъ поводу плясалъ Монголъ передъ спокойнымъ, нешевелящимся Киргизомъ.
   Вороной, съ бѣлой лысиной, онъ лѣниво косилъ свой темный глазъ на безпокойнаго противника. Во всей его, будто-бы безучастной и застывшей фигурѣ, такъ и сквозила для опытнаго зрителя чуткая напряженность выдержаннаго скакуна.
   -- Ишь, дьяволъ, до чего набѣганъ послышалось въ офицерской кучкѣ, ближе другихъ стоявшей къ бѣгунцамъ.
   -- Конь вѣрный! подтвердилъ высокій, осанистый купецъ, большой любитель и знатокъ лошадей.
   -- Не взять Свѣтлову!
   -- Ну, это еще бабушка на двое сказала... А и красавецъ-же!
   -- Да что въ красотѣ-то, когда горячка -- выпахается весь, сгоритъ на второй верстѣ...
   -- Сгоритъ! Не горѣлъ раньше...
   -- Такъ раньше-то не съ Киргизомъ и скакалъ.
   -- Да что вашъ Киргизъ, о восьми ногахъ, что-ли?
   -- О восьми не о восьми, а обойти не придется!..
   -- Ну, да конечно! Шибче пули ходитъ...
   И споръ разгорался все сильнѣй и сильнѣй.
   -- Держу за Данилова!
   -- Съ Богомъ! Наданилитесь основательно...
   -- Ладно, толкуйте, смотрите, чтобъ не пришлось раскошелиться!
   -- И чего они тамъ сцѣпились, думаетъ Свѣтловъ,-- ну проиграю, точно я первый... Вѣдь не умру... Нѣтъ, чортъ возьми, сгину, а не дамъ обойти... Ахъ, подлецъ, какъ стоитъ, какъ стоитъ-то монументъ-монументомъ... Ну, чего ты пляшешь, что тебя разбираетъ? Стой же ты смирно... Смирно, проклятый!
   И такъ бы вотъ онъ и осадилъ своего Монгола, такъ бы вотъ и цукнулъ, еслибъ можно было.
   А Даниловъ сидить на Киргизѣ и поглядываетъ на него съ усмѣшкой...
   -- Скорѣй бы!.. думается Свѣтлову.
   "Пускаетъ" войсковой старшина Волынцевъ.
   -- Андрей Петровичъ, Иванъ Викторычъ!-- раздается его голосъ,-- готовьтесь!
   -- Р-р-разъ!
   Публика замерла и плотнѣй придвинулась къ краю дороги.
   -- Два-а!
   Глаза наѣздниковъ какъ-то сощурились, лица скорчились, словно не то имъ больно, не то свѣтъ солнечный въ глаза ударилъ. Оба принагнулись и съ стиснутыми зубами широко вдохнули въ себя воздухъ.
   -- Трри!..
   Что-то черное махнуло мимо Свѣтлова и онъ увидалъ впереди себя широкій, мѣрно поддающійся, словно уплывающій крупъ Киргиза.
   -- Ушелъ!-- его такъ и приподняло изъ сѣдла.
   -- Монголъ, родимыйй: выноси, голубчикъ!.. беззвучно зашептали его губы и онъ впился глазами въ разлетѣвшійся хвостъ Киргиза.
   -- Наддай, наддай!..
   И Монголъ наддалъ.
   Свѣтловъ плечо къ плечу идетъ съ низко припавшимъ къ коню Даниловымъ. Киргизъ скачетъ ровно, съ стойкимъ и упорнымъ огнемъ, и сотникъ глазъ не отводитъ съ его красивыхъ, словно пружинныхъ размаховъ.
   Даниловъ склонился еще ниже.
   -- Наддаетъ, наддаетъ, мерзавецъ...
   Размахи Киргиза стали еще шире, еще чаще.
   Свѣтловъ замираетъ.
   -- Уйдетъ, видитъ Богъ, уйдетъ!.. и онъ со страхомъ слѣдитъ за плечомъ Данилова,-- нѣтъ, все рядомъ...
   Вдругъ тотъ совсѣмъ припалъ къ коню. Раздался щелкъ нагайки.
   Киргизъ вытянулся струной и плечо Данилова стало уходить.
   -- Во всю пошелъ! мелькнуло въ головѣ Свѣтлова, и ему вдругъ стало совсѣмъ не страшно, онъ точно остылъ, успокоился, -- сталъ чувствовать, ловить каждый взмахъ, каждый скачокъ своего Монгола.
   -- Есть, есть еще...
   "Что" есть -- онъ ясно не понималъ, но чувствовалъ, зналъ, что у Монгола есть, осталось еще что-то, чего ужь нѣтъ въ Киргизѣ.
   А тотъ уходилъ все дальше и дальніе.
   Изъ толпы долетѣлъ какой-то смутный гулъ, крики...
   Свѣтловъ гикнулъ и припалъ къ горячей, потной шеѣ Монгола.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   -- Ура! Молодчинище Свѣтловъ!..
   -- Ай-да Монголъ!..
   -- Удружилъ, братъ! Ну и конь!
   -- Нѣтъ, вѣдь корпусовъ на десять отбросилъ, а?
   -- Какъ изъ пистолета вылетѣлъ, ей-Богу!..
   -- И вѣдь безъ ногайки -- вотъ молодчина!..
   А Свѣтловъ, перевѣсившись съ сѣдла, обхватилъ взмыленную шею Монгола и жадно цѣловалъ его разгоряченныя, дрожащія ноздри, губы...
   По пылающимъ щекамъ сотника градомъ катился потъ и никто не видалъ его счастливыхъ и признательныхъ слезъ.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru