Давыдов Денис Васильевич
Давыдов Д. В.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   ДАВЫДОВ Денис Васильевич [16(27).7.1784, Москва -- 22.4(4.5).1839, с. Верхняя Маза Сызранского у. Симбир. губ.; похоронен на кладб. Новодевичьего мон. в Москве], поэт, прозаик, военный. Род. в старинной дворян, семье. Получил дом. образование. Отец Д., командовавший полком, пострадал при Павле I (1798; исключен из службы с конфискацией имения).
   В нач. 1801 Д. приехал в Петербург и не без труда (помехой служил его малый рост) вступил эстандарт-юнкером в Кавалергард, полк. Успешная служба (в нояб. 1803 уже поручик) омрачалась пост, безденежьем. Не позднее авг. 1802 правительству стали известны какие-то сатирич. и оппозиц. стихи Д. До нас дошли его аллюзионные басни "Голова и ноги", "Быль или басня, как кто хочет назови", задевающая Александра I (известна также под загл. "Река и зеркало") (обе -- 1803), "Орлица, Турухтан и Тетерев" (1804) -- жанр, не характерный для дальнейшего творчества Д. В сент. 1804 был переведен в Белорус, армейский гусар, полк (в Киев. губ.). К поэту прочно "пристает" репутация оппозиционера. Сам он тем временем вкушает радости беззаботной гусар, жизни, воспевает "жестокий" пунш, "благодетельный арак" и своего нового сослуживца А. П. Бурцова, "величайшего гуляку и самого отчаянного забулдыгу из всех гусар, поручиков" (Жихарев, с. 74): стихи "Бурцову" (1804), "Гусарский пир" (1804; оба опубл. 1832). Д. создает новый тип послания, эстетизирующий гусар, удальство, грубость армейского быта -- в противовес регламентируемой этикетности быта повседневного (подробнее см. ст. В. Э. Вацуро в изд. Д. "Стихотворения", Л., 1984, с. 9--11). Летом 1806, по хлопотам влият. петерб. друзей, Д. возвращен в столицу поручиком Лейб-гусар, полка. Здесь он добился зачисления в армию, действовавшую в прус, походе (адъютантом П. И. Багратиона). В янв. 1807 впервые участвовал в боях -- под Вольфсдорфом (см. его очерк "Урок сорванцу" -- БдЧ, 1836, т. 15; под загл. "О том, как я...") и при Прейсиш-Эйлау (см. его "Восп. о сражении при Прейсиш-Эйлау" -- БдЧ, 1835, т. 12), затем -- в швед. (1808) и тур. (1809--10) кампаниях. Тогда же впервые появились в печати и его стихи -- сатира "под личиною элегии" "Договор" (ВЕ, 1808, No 12; нов. ред. под загл. "Договоры" -- БдЧ, 1837, т. 23). Во время Отеч. войны 1812 Д. выступил инициатором партизанских способов боевых действий и получил под начало конный отряд. Историю "залетных своих поисков", к-рыми он снискал ев-роп. известность (уже в окт. 1812 им было взято в плен 3560 рядовых и 43 офицера), Д. позже увлекательно изложил в ставшем знаменитым очерке "Дневник партизанских действий 1812 года", над к-рым работал с перерывами почти всю жизнь (1814--38; отрывки опубл.: ОЗ, 1820--22; полностью -- в соч. Д., 4-е изд., ч. 1, М., 1860; ряд вопросов текстологии "Дневника..." остается нерешенным до сих пор) и в к-ром образ автора отмечен чертами самоиронии и самовосхваления. С нач. 1813 прославленный и ставший уже легендарным партизан снова в составе регулярной армии, участвует не без осложнений в заграничных походах 1813--14 (см. его мемуарный очерк "Занятие Дрездена 1813 г. 10 марта", рассказывающий, как за не санкционированный начальством подвиг Д. чуть не предстал перед воен. судом,-- "Совр.", 1936, т. 4; ценз, купюры восстановлены в сов. изданиях). "С азиатским обликом, с маленькими глазами, бросающими искры, с черною, как смоль, бородой, из-под которой виден победоносец Георгий, с брюшком, легко затянутым ремнем..." -- таким запечатлелся современникам поэт-партизан Д. (зарисовка И. И. Лажечникова -- в кн.: Пушкин в восп., I, 168).
   По возвращении в Россию Д. отдается интенсивному лирич. творчеству. Наиб, значителен его цикл из 9 "Элегий" (1814--17), поев, разным адресатам, в частности предмету сильного увлечения Д.-- танцовщице Т. И. Ивановой. Лихой герой гусар, стихов, введенный в мир элегич. поэзии, принес невиданное здесь дотоле эмоц. напряжение ("Элегия МП") и раскованность. Д. тесно сближается с П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, становится членом "Арзамаса" (арзамасское прозвище -- Армянин; именно в арзамасской среде в кон. 1817 -- нач. 1818 возник план издания первого сб-ка стихов Д.-- см.: Давыдов Д., Стихотворения, Л., 1984, с. 27).
   Есть предположение, что Д., подхваченный всеобщим подъемом свободолюбивых настроений, принимал участие в преддекабрист. орг-ции "Орден рус. рыцарей". Однако союз с будущими революционерами не был долог. Д. был готов приветствовать конституц. установления там, где они реально достижимы (см., напр., его сожаления о поражении исп. революции -- Давыдов Д., Избранное, М., 1984, с. 19--20), но не в своем отечестве, здесь он сторонник монархич. правления; по мнению Д., Россия до конституции еще не доросла, всякое вообще разделение власти в ней есть "расположение бестолковых тиранов, которые будут управляемы корыстолюбивыми секретарями" (там же, с. 18), а свободное правление -- дело отдаленного будущего. Пока же Россия, "расслаблясь ночною грезою, ... сама не хочет шевелиться, не только привстать разом" (Соч. Д., т. 3, СПб., 1893, с. 233) -- рев. действия и бесполезны, и чреваты для страны мн. внеш. и внутр. опасностями. Между тем личная независимость Д., его сопротивление насаждаемым в армии аракчеевским порядкам ("... Я слыву пустым человеком от лишней остроты моей в стихах и прозе, и оттого, что не делаю мечтательную рожу при учебном шаге" -- Избранное, М., 1984, с. 16), дружеские отношения со мн. членами тайных об-в (М. Ф. Орлов, А. И. Якубович, Ф. Н. Глинка, И. Г. Бурцов, В. Л. Давыдов, двоюродный брат поэта) вызывали настороженность властей. Недовольство вызывали и честолюбивые притязания Д., считавшего, что чины, хотя и немалые (в 1815 -- ген.-майор), шли к нему медленно, а награды (хотя и многочисленные) не соразмерны заслугам; иной раз приходилось их чуть ли не выпрашивать (см. "Дневник" Д. в изд. 1962, с. 404 -- 05).
   Выйдя в отставку (нояб. 1823), Д. жил в Москве и подмоск. деревне, почти прекратив переписку с друзьями, в т. ч. из опасений перлюстрации. Однако он не оставляет связей с лит. миром: общается с А. А. Бестужевым, А. С. Грибоедовым, Петром А. Му-хановым, Н. А. Полевым, а затем и с Е. А. Баратынским, об отставке к-рого Д. настойчиво хлопотал у своего друга, командира финлянд. корпуса А. А. Закревского (наряду с Жуковским и -- в 1830-х гг.-- с H. M. Языковым, Баратынский стал одним из наиб, авторитетных для Д. экспертов его поэзии). В начале царствования Николай I возвратил Д. на службу и предложил ему участвовать в рус.-перс. войне (авг. 1826), но нежелание служить под началом И. Ф. Паскевича, а также отречься от своего родственника и друга ген. А. П. Ермолова, попавшего в опалу, опять заставляет его подать в отставку (весна 1827). Д. снова живет в деревне, наездами бывая в Москве (осень 1830 -- борьба с холерой). Участие в подавлении польск. восстания (март -- авг. 1831), к-рым Д. откровенно гордился, и его "кровавые подвиги" вызвали осуждение мн. близких людей. В то же время постоянные трения с властями продолжали доставлять ему не слишком заслуженную славу вольнодумца, а временами побуждали даже и самого Д. полагать себя в оппозиции, в 1830-х гг. осложнившейся антилиберальными поэтич. жестами (см. направленную и против П. Я. Чаадаева "Современную песню", 1836, опубл. 1840).
   С 1832 до конца жизни Д. жил в своем имении Верхняя Маза, наездами бывая в Пензе, Симбирске, Саратове и столицах. Его занятия -- охота (собаки Д.-- лучшие в уезде), сел. хозяйство, хлопоты за бывших сослуживцев, воспитание детей (в апр. 1819 Д. женился на Софье Ник. Чирковой, 1795--1880, в браке 6 сыновей и 3 дочери) и, конечно же, лит. работа: "... Я пишу много прозою, т. е. записки мои; стихи ничто, как десерт после обеда, рюмка ликера, чашка кофе" (ЦГАДА, ф. 1406, оп. 1, д. 751, л. 16).
   Характерные черты прозы Д.-- энергичность и оригинальность слога, яркая образность -- проявились уже в 1-й его кн. "Опыт теории партизанского действия" (М., 1821, 1822) и в полемических соч.: "Разбор трех статей, помещенных в записках Наполеона" (М., 1825), "Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?" (БдЧ, 1835, т. 10). Д. писал в связи с ними историку А. И. Михайловскому-Данилевскому (8 июля 1838): "... Я веду войну не с тощими и гнилыми журналистами, а людьми достойными возражений... По крайней мере, я исполняю долг русского солдата и в мирное время" ("Звезда", 1984, No 7, с. 198). Но когда В. Г. Белинский утверждал, что "как прозаик Давыдов имеет полное право стоять наряду с лучшими прозаиками рус. лит-ры" (IV, 369), он гл. обр. имел в виду мемуарные очерки Д., перечисл. выше, а также: "Знакомство с фельдмаршалом графом Каменским" (БдЧ, 1834, т. 2), "Встреча с великим Суворовым" (БдЧ, 1835, т. 11), "Тильзит в 1807 г." ("Сто рус. литераторов", т. 1, СПб., 1839), "Воспоминание о Кульневе в Финляндии" (СО, 1838, т. 3). Здесь Д. не пытается "объективизировать" свои воспоминания: на воспроизводимые им эпизоды прошедшего он смотрит изнутри описываемого события, воссоздавая темп и процесс его протекания в "настоящем". Анализ воен. действий, опирающаяся на многочисл. воен.-ист. разыскания документ, точность -- диспозиции, даты, количество пленных, имена младших офицеров и даже рядовых, окрестных помещиков и их дворовых, заслуж. героев и безжалостно расстреливаемых Д. предателей -- не были способны (даже в "Дневнике") превратить его прозу в сухую хронику воен. событий. Необходимое по авт. заданию присутствие его личности, вместе с ее ощущениями, переживаниями и подчас довольно субъективными оценками (напр., идеализация своих кумиров -- П. И. Багратиона, А. П. Ермолова, H. H. Раевского) придают необыкновенную достоверность рисуемым Д. ист. эпизодам, точным и страшным подробностям войны ("Давыдов первый дал тон правды",-- записал Л. Н. Толстой, анализируя соч. разных авторов о 1812 г.; XV, 240). Мемуарные очерки Д. "Воспоминания о цесаревиче Константине Павловиче", "Анекдоты о разных лицах, преимущественно об А. П. Ермолове", в к-рых резко критиковались рус. военачальники и армейские порядки, а имп. Николай I представал в весьма невыгодном свете, могли увидеть свет только за границей -- в кн. "Записки Д. В. Давыдова, в России цензурой не пропущенные" (Лондон -- Брюссель, 1863; изд. П. В. Долгорукова). Там же опубл. и включившие проницат. характеристики мн. полководцев (и, в частности, уничижит. портреты официально превозносимых И. И. Дибича и Паскевича) "Воспоминания о польской войне 1831 г." (в России перепечатаны в 1872 -- PC, No 7, 10). Немалого гражд. мужества потребовала от автора публ. кн. "Замечания на некрологию H. H. Раевского" (М., 1832), написанной по поводу анонимно изданной М. Ф. Орловым брошюры "Некрология Раевского" ([СПб.], 1829) и содержавшей инвективы "эпохе, исключительно коснеющей в тесной расчетливости эгоизма и осмехающей сатанинским хохотом все то, что выше ее смрадных пределов" ("Замечания...", с. 21), предпочитающей фрунт фронту (подробнее см.-- Вацуро, "Четыре рассказа...").
   Подавляющее большинство стихотворений Д. либо посвящено его воен. жизни, либо приходится на годы бурных сердечных потрясений.
   "Нет поэзии в безмятежной и блаженной жизни! -- утверждал Д.-- Надо, чтобы что-нибудь ворочало душу и жгло воображение!"; "... Надобна гроза, буря, надобно, чтоб било нашу лодку" (письмо к П. А. Вяземскому от 5 авг. 1819 -- "Старина и новизна", П., 1917, кн. 22, с. 30; Барсуков, I, 197). Он написал сравнительно мало поэтич. произведений (до нас дошло менее ста), многие из них десятилетиями не публиковались и были известны лишь в многочисл. списках. Несмотря на это, "рукописная слава" сделала Д. одним из самых популярных поэтов своего времени. Он многократно отрицал свою принадлежность к цеху литераторов, подчеркивал свой дилетантизм в поэзии, но эта маска случайного человека в словесности не помешала "Стихотворениям Д. В. Давыдова" (М., 1832, изд. И. Г. Салаева), единств, прижизненному сб-ку поэта (к-рый он готовил кропотливо и профессионально), стать важным событием рус. лит. жизни (рец.: МТ, 1832, No 13; "Телескоп", 1832, No 20; СП, 1833, 2 янв.; отклики современников: РА, 1900, кн. 1, с. 365--66; Плетнёв, III, 523).
   Издание открывалось "Некоторыми чертами жизни и деяний генерал-майора Давыдова" -- автобиографией, говорящей о Д. в третьем лице, написанной им самим от имени одного из его "друзей-сослуживцев" (впервые -- "Рус. зритель", 1828, No 1--2). Живописание собств. подвигов (ср. мнение А. А. Бестужева: "... он более выписал, чем вырубил себе славу храбреца" -- PB, 1861, No 3/4, с. 323), кроме желания славолюбивого до нескромности поэта-партизана компенсировать служебную ущемленность и подчеркнуть свои заслуги, преследовало и чисто худож. задачу: "поддержать" образ лирич. героя его стихов, к-рые, по наблюдению Г. А. Гуковского, "живут не сами по себе, а благодаря обязательному примышлению его биографического облика" (Гуковский, с. 148). В свою очередь, созданный Д. образ вынуждал его "подтягивать" и собств. реальную жизнь до идеальной, запечатленной в стихах и автобиографии.
   Этот образ отразился и в многочисл. стихотв. посвящениях поэту современников -- А. С. Пушкина, Жуковского, Баратынского, Языкова, Вяземского (см. подборки стих, в изд. Д. 1860, 1933 и сб. "Стихотворения", Л., 1959); все они дарили его своею дружбой, он был "душою и пламенем" дружеских бесед, со многими из них Д. состоял в переписке. Его принимали и ценили литераторы, принадлежащие разным течениям и обществ, группам (как заметил А. В. Дружинин, даже Ф. В. Булгарин "не ухитрился сказать о нем ничего скверного" -- БдЧ, 1860, т. 159, отд. 1, с. 4). В лит.-обществ, борьбе Д. неизменно демонстрировал принадлежность к пушкинскому кругу, к ядру к-рого примкнул еще до своего участия в "Арзамасе", будучи с юных лет поклонником H. M. Карамзина. "Он дал мне почувствовать, что можно быть оригинальным",-- говорил Пушкин о Д.-поэте, вспоминая свои лицейские годы (РА, 1874, кн. 2, стб. 732). "Распашные" гусар, стихи Д. открыли новый материк в рус. воен. поэзии. Тема офицерского быта, показ "человека войны без войны" (напр., "Песня старого гусара", 1817) ярко выделялись на фоне батальной поэзии 18 -- нач. 19 вв., отличавшейся известной парадностью; в поэзии Д. на смену воен. оде пришла воен. лирика (высшее достижение -- элегия "Бородинское поле", 1829).
   Д., умевшему самозабвенно поклоняться красоте, принадлежит неск. циклов любовных стихотворений. В серии поэтич. обращений к жене знакомого Д. по Пензе отставного офицера С. А. Кушкиной выделяется стих. "Душенька" (1829), но особенно удачен цикл (дек. 1833--36), поев, пензен. красавице Е. Д. Золотарёвой, в т. ч. "Не пробуждай, не пробуждай...", "Я вас люблю так, как любить вас должно...", "В былые времена она меня любила...", "Я помню -- глубоко..." (все -- в изд. 1840). В любовной лирике Д. также проступают иногда "хмельное буйство выражений" и "незастенчивость слов" (H. M. Языков), напоминающие о его гусар, поэзии. Интимизация войны, тематич. и лексич. "опрощение" лирики, сближение образов, принадлежащих к далеким друг от друга сферам, составляют основу поэтики Д. Поэтизм и неудобное в печати просторечие могут сойтись в двух соседних строках; в стихах Д. встречается в два раза больше фразеологизмов, чем в прозе (см.: Фёдоров, с. 76) : он сознательно прозаизирует, "снижает" поэтич. язык (ср.: ОА, IV, 71). Но при этом, как заметил Белинский, "все, что у других так пошло, притворно, безвкусно, оскорбительно для чувства ... у Давыдова получает значение, преисполняется жизнию, облагораживается формою ...; отчаянная смелость иного выражения становится энергическим порывом могучего чувства, которое, сознавая свое достоинство, не заботится об условном приличии, но хлещет чопорную пошлость и ничтожество прямо по лицу и чем попало" (IV, 353). Необычный сплав своеобразного героя с новаторской стилистич. системой, по сути, лишил поэзию Д. подражателей (хотя внеш. особенности его лирики не однажды цитировались массовой поэзией того времени) и дал ему право на собственное, одному Д. принадлежащее место в рус. лит-ре.
   Изд.: Соч. в стихах и прозе, 2-е изд., ч. 1--3, СПб., 1840 (подготовлено автором; рец. Белинского -- 03, 1840, No 11); Соч., 4-е изд., ч. 1--3, М., 1860 (рец. Дружинина -- БдЧ, 1860, т. 159); Соч., т. 1--3, СПб., 1893; Полн. собр. стих., Л., 1933 (БПбс; ред. и прим. В. Н. Орлова, вступ. ст. В. М. Саянова и Б. М. Эйхенбаума); Соч., М., 1962 (предисл. и подготовка текста В. Орлова); Воен. записки, М., 1982; Избранное, М., 1984 (вступ. ст. и подготовка текста А. Ильина-Томича; есть библ.); Стихотворения, Л., 1984 (вступ. ст., комм, и подготовка текста В. Э. Вацуро).
   Биогр. мат-лы: обширные публикации писем: "Сб-к Имп. рус. ист. об-ва", т. 73, СПб., 1890 (А. А. Закревскому) ; "Старина и Новизна", кн. 22, П., 1917 (П.А.Вяземскому); Пушкин. Переписка, II; Давыдов В. Д., Д., партизан и поэт.-- PC, 1872, No 4; Санглен Я. И. де, Записки.-- PC, 1883, No 3, с. 571--72; Жерве В. В., Партизан-поэт Д., СПб., 1913; Шик А., Д. Давыдов: "Любовник брани" и поэт, Париж, [1951]; Нерсисян М., Из истории рус.-арм. отношений, кн. 2, Ер., 1961, с. 5--37, 333--450; Благой Д., Новое о поэте-воине.-- "Лит-ра и жизнь", 1962, 12 сент.; Пугачев В. В., Д. и декабристы.-- В кн.: Декабристы в Москве, [М.), 1963; Прокопенко Л., Встреча Лермонтова с Д.-- "Подъем", 1964, No 5; Попов М. Я., Д. Давыдов, М., 1971; его же, Д. пишет.-- "Нева", 1984, No 7; Задонский Н. А., Интересные современники. Любопытная старина, В., 1975, с. 190--95; 258--63; его же, Д. Давыдов. [Роман], М., 1979; Цявловская Т. Г., Рисунки Пушкина, 3-е изд., М., 1983, с. 160--68; Вацуро В. Э., Четыре рассказа о Д.-- "Звезда", 1984, No 7; Пухов В., Д. Давыдов, М., 1984; Юрганов А. Л., Мат-лы о воен. службе Д.-- "Сов. архивы", 1984, No 4; Серебряков Г., Д. Давыдов, М., 1985 (ЖЗЛ); Немирович-Данченко К., К вопросу о составлении летописи жизни и творчества Д.-- In: Eesti NSV Öilaste teadusliku ühingu VI teaduskonverentsi teesid, Tallinn, 1986.
   Лит.: Белинский (ук.); Орлов В., Судьба лит. наследства Д.-- ЛН, т. 19--21; его же, Пути и судьбы, Л., 1971, с. 179--233; Гуковский Г. А., Пушкин и рус. романтики, М., 1965, с. 147--62; Семенко И. М., Поэты пушкинской поры, М., 1970, с. 95--120; Федоров А. И., Развитие рус. фразеологии в кон. XVIII -- нач. XIX вв., Ново-сиб., 1973, с. 76--95; Гиллельсон М. И., От арзамасского братства к пушкинскому кругу писателей, Л., 1977, с. 56-- 60 и др.; Трофимов И. Т., Поиски и находки в моек, архивах, М., 1979, с. 42-- 43, 52--53, 134--39; Тартаковский А. Г., 1812 год и рус. мемуаристика, М., 1980 (ук.); Рассадин Ст., Партизан -- В его кн.: Спутники, М., 1983; ЛН, т. 91, с. 267--91, 377 -- 80 (иссл. М. П. Алексеева -- о переписке Д. с Вальтер Скоттом). + Плюшар; Старчевский; Геннади; Мезьер; РБС; Венгеров. Источ. (обширная библ.); Сл. ОЛРС; Муратова (1); КЛЭ; Пушкин. Письма последних лет (ук.); Черейский.
   Архивы: ЦГВИА, ф. 194; ГПБ, ф. 232; ЦГИА, ф. 660, д. 107, 108 (письма А. А. Закревскому); описание архивов Д. см.: Трунова М. А., Партизан-поэт Д. и его архив.-- "Вест. археологии и истории", 1909, в. 18; <Орлов В. Н.>, Архив поэта-партизана.-- ЛГ, 1962, 13 окт.

А. А. Ильин-Томич.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 2. М., "Большая Российская энциклопедия", 1992

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru