Происхожденіе человѣка и половой подборъ. Чарльса Дарвина. Перев. съ англійскаго, подъ редакціею Г. Благосвѣтлова.
Всякое новое произведеніе, выходящее изъ подъ-пера Дарвина, составляетъ эпоху въ умственномъ движеніи нашего времени. Не только естествоиспытатели, для которыхъ Дарвинъ служитъ путеводной звѣздой, но и вообще образованная часть европейской публики съ жадностію слѣдитъ за открытіями этого великаго ума. Имъ интересуются вездѣ, гдѣ только человѣкъ мало-мальски вышелъ изъ дикаго и животнаго состоянія; его переводятъ на всѣ европейскіе языки, какъ только сочиненіе его является въ свѣтъ; онъ возбуждаетъ жаркіе полемическіе споры и даетъ богатый матеріалъ самымъ разнообразнымъ критическимъ статьямъ. "Что скажетъ новаго Дарвинъ? На чемъ остановится его вниманіе и какимъ новымъ свѣтомъ озаритъ онъ темную область современнаго естествознанія?-- вотъ вопросы, которые задаетъ себѣ каждый изъ цивилизованныхъ людей нашего поколѣнія. " -- Это говоритъ одинъ изъ замѣчательныхъ умовъ Англіи, Спенсеръ, въ своемъ обзорѣ философскихъ теорій XУЧИ вѣка. И въ этомъ нѣтъ ни малѣйшаго преувеличенія. Толчокъ, данный Дарвиномъ современной европейской мысли, переворотъ, произведенный имъ въ средѣ натуралистовъ, такъ великъ, что нѣтъ ни одной отрасли знанія, на которой-бы онъ такъ или иначе не отразился. Только нѣсколько лѣтъ прошло со времени появленія капитальнаго труда Дарвина "О происхожденіи видовъ", а между-тѣмъ его теорія -- постепеннаго развитія примѣнена физіологами, экономистами, философами и соціологами. Это лучшее доказательство живучести и богатаго содержанія идеи, лежащей въ основаніи дарвиновскихъ изслѣдованій.
Послѣдніе его сочиненіе "Происхожденіе человѣка" представляетъ окончательный выводъ того великаго закона, который разработанъ Дарвиномъ въ его предъидущихъ произведеніяхъ. Пропасть, отдѣлявшая человѣка отъ другихъ формъ органическаго міра, наконецъ изчезаетъ и тамъ, гдѣ прежній натуралистъ видѣлъ внезапные перерывы творчества, случайные катаклизмы природы,-- тамъ послѣдователь Дарвина видитъ стройную, строго-логическую и послѣдовательную картину постепеннаго развитія органической жизни. Впрочемъ Дарвинъ не присвоиваетъ себѣ ни новизны идеи, ни оригинальности ея; но онъ такъ глубоко и подробно разработалъ ее, что она вполнѣ принадлежитъ ему и на-всегда будетъ связана съ его именемъ, "Въ сочиненіи моемъ, говоритъ онъ въ своемъ предисловіи, едва-ли встрѣтятся какіе нибудь новые факты относительно человѣка; по выводы, къ которымъ я пришелъ послѣ исполненія моего труднаго плана, показались мнѣ интересными; и я думаю, что они будутъ интересны и для другихъ. Часто и съ такою увѣренностію утверждали, что происхожденіе человѣка никогда не будетъ объяснено наукой, по невѣжевтво всегда было болѣе самоувѣреннымъ, чѣмъ знаніе. Не тѣ, кто знаетъ много, а тѣ, кто знаетъ мало, такъ рѣшительно берутся утверждать, что та или другая проблемна никогда не будетъ разрѣшена наукой. Впрочемъ мнѣніе, что человѣкъ вмѣстѣ съ другими видами есть потомокъ какой-нибудь низшей и уже изчезнувшей формы -- ни въ какомъ случаѣ не ново". (Стр VIII).
И все-таки, какъ и слѣдовало ожидать, книга Дарвина возбудила противъ себя самые нелѣпые толки и предубѣжденія. Все отсталое и хилое въ умственномъ отношеніи сочло своимъ непремѣннымъ долгомъ осудить и даже оклеветать автора. Люди ограниченные, неспособные понимать самыхъ простыхъ истинъ, приняли за личное оскорбленіе тотъ фактъ, что Дарвинъ снимаетъ мифическій ореолъ съ человѣка и ставитъ его на ряду съ другими животными въ безконечной цѣпи развитія органическихъ существъ. Но и это нисколько не ново. Если мы вспомнимъ, что новыя идеи всегда пробивались на свѣтъ сквозь тысячи всевозможныхъ препятствій, что онѣ шли навстрѣчу человѣчеству черезъ костры, темницы и инквизиціонные трибуналы, что Галилей, котораго теперь понимаетъ всякій десятилѣтній мальчикъ, нѣкогда былъ признанъ за еретика и осужденъ на сожженіе,-- кто это вспомнитъ, тотъ не станетъ удивляться, что и въ наше время есть тупая злоба противъ новыхъ идей и противодѣйствіе ихъ развитію. По сила мысли тѣмъ и заявляетъ себя, что возбуждаетъ къ себѣ вражду и вноситъ безпокойство въ сонный міръ предразсудковъ и умственной лѣни. Кто не съ этимъ міромъ, тотъ приметъ Дарвина съ полнымъ сочувствіемъ и благодарностію.