Чешихин Василий Евграфович
Ч. Ветринский (Bac. Е. Чешихин). Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников, письмах и заметках

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Ч. Вѣтринскій (Bac. Е. Чешихинъ). Ѳ. М. Достоевскій въ воспоминаніяхъ современниковъ, письмахъ и замѣткахъ. (Историко-Литературная библіотека изд. Т-ва Сытина, вып. VII). Москва, 1912 г. Стр. LVI+336. Ц. 1 р. 10 коп.
   По выходѣ перваго выпуска "Историко-Литературной библіотеки", посвященнаго Гоголю, у насъ была рѣчь объ общемъ характерѣ и цѣляхъ этого полезнаго изданія, имѣющаго въ виду приблизить изучающаго исторію русской литературы XIX вѣка, къ ея первоисточникамъ. Здѣсь дано въ извлеченіяхъ все личное, что можетъ объяснить произведеніе писателя или литературной группы: хронологическія даты, біографическіе матеріалы, воспоминанія современниковъ, письма, дневники и т. п. По этому плану составленъ и новый выпускъ "Библіотеки". Въ высшей степени своевременно избранъ предметъ его. Среди нашихъ классиковъ нѣтъ писателя, болѣе глубоко-автобіографичнаго, чѣмъ Достоевскій, и чѣмъ настоятельнѣе и очевиднѣе необходимость объяснить его творчество изъ его личности, тѣмъ слабѣе оказывается знакомство широкаго круга читателей съ внѣшними фактами жизни Достоевскаго, съ разсказами о немъ его современниковъ, съ его письмами и замѣтками. Первый томъ перваго посмертнаго изданія, заключающій біографію, письма и замѣтки изъ записной книжки, не получилъ широкаго распространенія, и внѣ круга спеціалистовъ мало кому извѣстенъ. А между тѣмъ Достоевскій, какъ творческая величина, какъ художникъ-мыслитель ростетъ безостановочно, углубляется смыслъ его созданій, и становится все ощутительнѣе потребность окружить его произведеніе всѣмъ, что можетъ уяснить личность ихъ творца.
   Для своей, столь своевременной работы, г. Вѣтринскій основательно изучилъ и умѣло использовалъ литературу матеріаловъ, накопившуюся до нашихъ дней. Сборникъ открывается недурной біографіей Достоевскаго и характеристикой основныхъ моментовъ его творчества. Этотъ отдѣлъ кажется намъ наименѣе нужнымъ въ книгѣ. Біографія, поскольку она выходитъ за предѣлы точнаго опредѣленія фактовъ, здѣсь не необходима, разъ дана рядомъ съ ней "Хронологическая канва". Какъ и характеристика, съ ней связанная, она субъективна, а въ книгѣ, имѣющей въ виду прежде всего самодѣятельность, все должно быть объективно, какъ можетъ быть только сырой матеріалъ. Естественно, что не все въ біографіи безспорно,-- такъ, напримѣръ, едва ли возможно утверждать что "нѣтъ основаній не довѣрять безусловно показанію Достоевскаго, данному имъ слѣдственной коммиссіи и свидѣтельствующему о совершенной умѣренности его освободительнаго настроенія". "Освободительное настроеніе", изображаемое въ показаніе, дѣйствительно, болѣе чѣмъ умѣренно. "Да,-- писалъ Достоевскій -- если желать лучшаго есть либерализмъ, вольнодумство, то въ этомъ смыслѣ, можетъ быть, я вольнодумецъ, въ томъ же смыслѣ, въ которомъ можетъ быть названъ вольнодумцемъ и каждый человѣкъ, который въ глубинѣ сердца своего чувствуетъ себя въ правѣ быть гражданиномъ". Показаніе написано очень умѣло, очень тонко, въ тонѣ благородной задушевности; оно никого не выдаетъ, никого не подводитъ; но оно, несомнѣнно, не до конца искренно, оно не говоритъ всей правды объ авторѣ и его убѣжденіяхъ. Это показываютъ, напримѣръ, воспоминанія А. П. Милюкова, члена дуровскаго кружка; здѣсь совершенно опредѣленно говорится, что Достоевскій въ своихъ сужденіяхъ не отличался отъ прочей молодежи, "съ одной стороны, возмущаемой зрѣлищемъ произвола нашей админинистраціи, стѣсненіемъ науки и литературы, а съ другой -- возбужденной грандіозными событіями, какія совершались въ Европѣ, порождая надежды на лучшую, болѣе свободную и дѣятельную жизнь. Въ этомъ отношеніи Ѳ. М. Достоевскій высказывался съ неменьшей рѣзкостью и увлеченіемъ, чѣмъ и другіе члены нашего кружка. Не могу теперь привести съ точностью его рѣчей, но помню хорошо, что онъ всегда энергически говорилъ противъ мѣропріятій, способныхъ стѣснить чѣмъ-нибудь народъ, и въ особенности возмущали его злоупотребленія, отъ которыхъ страдали низшіе классы и учащаяся молодежь". Да и С. Д. Яновскій, свидѣтельствующій о томъ, что "заговорщикомъ и бунтаремъ Достоевскій не былъ и не могъ быть", не отрицаетъ возможности того, что Достоевскій на собраніяхъ у Петрашевекаго говорилъ "что-нибудь противное тогдашнему строю государственному". Самъ Достоевскій сказалъ о себѣ правду не въ "Показаніи", а позже въ письмѣ къ Тотлебену. Отъ тѣхъ убѣжденій, которыя онъ высказалъ въ "Показаніи", онъ могъ бы не отказываться и значительно позже; онъ въ сущности повторилъ "Показаніе", когда много лѣтъ спустя, отрекаясь отъ названія консерватора, указывалъ, что и ему вѣдь не по1 душѣ ликъ міра сего. А между тѣмъ отъ своихъ воззрѣній конца сороковыхъ годовъ онъ отказался,-- онъ самъ свидѣтельствуетъ объ этомъ. Въ письмѣ къ Тотлебену (1856 г.) говорится: "Я былъ виновенъ, я сознаю это вполнѣ. Я былъ уличенъ въ намѣреніи (но не болѣе) дѣйствовать противъ правительства; я былъ осужденъ законно и справедливо; долгій опытъ, тяжелый и мучительный, протрезвилъ меня и во многомъ перемѣнилъ мои мысли. Но тогда, тогда я былъ смѣлъ, вѣрилъ въ теоріи и утопіи... Я повѣрилъ себѣ, я не сознавался во всемъ и за это наказанъ былъ строже". Въ письмѣ изъ Вевэ 1868 г. къ Майкову Достоевскій говоритъ, что "предался имъ (правительству) до измѣны своимъ прежнимъ убѣжденіямъ". Здѣсь онъ, конечно, ближе къ правдѣ, чѣмъ въ "Показаніи", которому напрасно г. Вѣтринскій предлагаетъ вѣрить безусловно. Едва ли также есть основаніе видѣть въ "Селѣ Степанчиковѣ" откликъ Достоевскаго на ожиданіе освобожденія крестьянъ, "что можно усмотрѣть въ изображеніи того утонченнаго издѣвательства надъ крѣпостными людьми, какое позволяетъ себѣ, при самомъ благодушномъ помѣщикѣ, зазнавшійся его приживальщикъ Ѳома Опискинъ". Развѣ возможно считать Ѳому Опискина какимъ-либо, выразителемъ строя?-- вѣдь онъ издѣвается также безобразно и надъ дворянами, а по существу крестьянамъ у благодушнаго полковника Ростанева живется отлично. "Хронологическая канва" составлена неровно; здѣсь пропущена, напримѣръ, смерть маленькой дочери Достоевскаго въ 1866 году, такъ потрясшая его,
   Отдѣлъ "Изъ воспоминаній и писемъ современниковъ" составленъ очень полно, такъ же, какъ и слѣдующій: "Письма Достоевскаго"; здѣсь, конечно, возможны споры по поводу предпочтенія того или иного письма, но это не такъ существенно: въ общемъ письма, столь захватывающе интересныя и столь мало извѣстныя, даютъ поучительнѣйшій комментарій къ художественнымъ произведенія Достоевскаго. Кстати сказать, пора русскимъ читателямъ имѣть полное собраніе его писемъ, пополненное всѣмъ, что появилось послѣ1883 года и не изуродованное множествомъ;многоточій, быть можетъ, имѣвшихъ смыслъ тридцать лѣтъ тому назадъ, но теперь не нужныхъ. Кстати объ одномъ многоточіи, плохо истолкованномъ г. Вѣтринскимъ. "Да читалъ ли ты его "Cinna"?-- спрашиваетъ Достоевскій брата, защищая драмы Корнеля:-- "Предъ этимъ божественнымъ очеркомъ Октавія, предъ которымъ... Карлъ Моръ, Фіеско, Телль, Донъ Карлосъ". Въ примѣчаніи г. Вѣтринскій объясняетъ многоточіе: "Вѣроятно, пропущено "на колѣни", или "нужно преклониться", или "ничего равнаго". На самомъ дѣлѣ многоточіемъ замѣнена, очевидно, маленькая непристойность -- и г. Вѣтринскій замѣтилъ бы это, если бы вмѣсто трехъ поставить пять точекъ, какъ и напечатано въ его первоисточникѣ, изданіи 1883 г., гдѣ число точекъ въ купюрахъ сообразовано съ числомъ пропущенныхъ буквъ. Это особенно имѣетъ значеніе въ виду ку. пюръ въ "знаменитомъ" письмѣ къ Страхову о "смрадной, позорной тупости" Бѣлинскаго.
   Нѣсколько удивилъ насъ составъ отдѣла: "Выдержки изъ записной книжки". Разумѣется, выбранныя г. Вѣтринскимъ выдержки характерны для Достоевскаго, какъ, впрочемъ, характерны и замѣтки, обойденныя имъ. но какъ же можно было взять подготовительныя замѣтки къ "Дневнику писателя" и оставить въ сторонѣ наброски къ "Бѣсамъ",-- единственный знакомый намъ фрагментъ подготовительныхъ соображеній Достоевскаго въ его чисто художественной работѣ. Ввести эти наброски было тѣмъ необходимѣе, что вѣдь Достоевскій цѣненъ для насъ прежде всего какъ художникъ; къ тому же замѣтки къ "Бѣсамъ" затеряны въ дорогомъ изданіи "Полнаго собранія", а появленіе ихъ въ "Историко-литературной библіотекѣ" перенесло бы ихъ въ кругозоръ широкаго круга учащихся читателей. О замѣткахъ изъ записной книжки, напечатанныхъ въ "Новомъ Пути", г. Вѣтринскій совсѣмъ не упоминаетъ.
   Послѣдній отдѣлъ занятъ библіографіей Достоевскаго; здѣсь вмѣсто огульной ссылки на сборники В. Зелинскаго были бы умѣстнѣе точныя указанія на важнѣйшіе изъ перепечатанныхъ въ этомъ сборникѣ статей. Заслуживала упоминанія также иностранная литература о Достоевскомъ. Скорѣе, чѣмъ какой-либо изъ выпусковъ "Историко-литературной библіотеки", потребуетъ переизданія томъ посвященный Достоевскому,-- и въ новомъ изданіи не трудно будетъ исправить погрѣшности и пробѣлы, отмѣченные въ первомъ.

"Русское Богатство", No 10, 1912

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru