Lib.ru/Классика: Чешихин Василий Евграфович. Гацисский Александр Серафимович

Гацисский, Александр Серафимович -- председатель Нижегородской архивной комиссии, один из выдающихся местных исследователей, происходил из древнего рода Дахновичей, принявших фамилию Гацисских от пожалованного Григорию Дахновичу королем польским Сигизмундом III за какие-то заслуги при осаде Смоленска имения Гатцищи (гать, гатище). Серафим Петрович Г. (родился в 1803 г.) получил степень лекаря в Виленском университете, был в молодости членом общества филаретов и образованием выделялся в той русской провинции, где служил всю жизнь: в Малороссии, Рязани и потом в Нижнем Новгороде; здесь он окончил жизнь помощником врачебного инспектора. Он был женат на Генриете фон Петерс, дочери французского эмигранта, скрывшего свое настоящее имя и звавшегося Свободою по паспорту, приобретенному перед приездом в Россию у какого-то чеха; мнимый Свобода поселился в гор. Ревеле, где у него родилась от немки дочь и где он умер, сохранив тайну своего происхождения. Александр Г. родился в Рязани 30 мая 1838 г., а в 1847 г., 15 ноября, вместе с родителями прибыл в Нижний Новгород. В шутливой собственной "некрологии некоего благонамеренного литератора, старца Александра" Г. замечает, что он первые годы своего жития "провел под многоразличным воздействием нескольких национальных течений: польского (от родителя), французско-ревельского (от родительницы), французско-швейцарского (от воспитателя М-r Jacot) и чисто российского (от няньки Ореховой), и таким образом в некоторой степени самим роком был подготовлен к дальнейшему произрастанию на почве из смеси французского с нижегородским". Вероисповедания Г. был евангелическо-лютеранского. В 1849 г. Г. был определен в Нижегородскую гимназию, которую окончил в 1855 г. Товарищ Г. по гимназии, окончивший ее двумя годами раньше, П. Д. Боборыкин описал ее в романе "В путь-дорогу" в качестве довольно скудного источника света, но в ней существовали известные традиции литературных и исторических интересов. В области местной истории и этнографии работал в Нижнем в сороковых годах учитель гимназии П. И. Мельников, впоследствии известный писатель-расколовед (Андрей Печерский), а из учеников его, еще на гимназической скамье, обратили на себя внимание будущие историки: К. Н. Бестужев-Рюмин и С. В. Ешевский. Г., по его словам, в гимназии занимался "неумеренным стихоплетством". В 1855 г. он едет в Казанский университет и поступает на камеральный разряд юридического факультета. В университете Г. застал то брожение мысли, которое захватило Россию из края в край по воцарении Александра II. В начале Г. увлекся было тогдашним студенческим бытом, попойками, бражничеством и ночными прогулками по улицам с песнями; но подхватившему его кругу буршей не чужды были если не научные, то литературные интересы. Сам Г. писал сценки студенческого быта, стихи на случай и проч., иногда участвовал в товарищеских литературных чтениях и спорах по их поводу. В сохранившихся тетрадках студенческого времени Г. находим многочисленные записи популярных в те годы произведений потаенной русской музы -- запретные стихи Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Лаврова и др., проникавшие в эту среду из-за границы, копии целых статей Герцена и т. д.; списано также немало и просто скабрезных вещей, свидетельствующих о низком культурном уровне студенческой молодежи той поры. Состав профессоров университета был довольно разнообразен, и рядом с отсталыми провинциальными псевдоучеными работали люди, имя которых осталось в науке. Г. слушал Ешевского, Пахмана, Н. П. Вагнера, Бутлерова, Мейера, В. И. Григоровича. Но в общем студенты почти не учились. Когда ряд более выдающихся ученых (Мейер, Пахман, Ешевский и др.) в 1857--58 гг. покинули университет, тогда и Г., побуждаемый примером и письмами П. Боборыкина, перешедшего из Казанского университета в Дерптский (ныне Юрьевский), променял в 1858 году Казань на Петербург. Г. пробыл в Петербургском университете до конца 1859 года. К этому моменту относится и начало печатной литературной деятельности Г. В NoNo 25 и 27 "Искры" за 1859 г. был напечатан его очерк "Из записок офицера", написанный литературно, но не блещущий никакими художественными достоинствами, тем не менее произведший некоторое впечатление в Нижнем Новгороде, так что очерк ходил здесь по рукам в переписанном виде. В том же году в "Искре" были напечатаны еще два беллетристических наброска Г. Впоследствии Г. в беллетристической форме почти ничего не печатал, хотя в его бумагах сохранились разнообразные опыты в этом отношении, писанные даже в зрелые годы: в нем билась художественная жилка, не получившая, однако, должного развития. Прикосновение к миру литературы (Г. тепло вспоминал обласкавшего его редактора "Искры" Вас. Ст. Курочкина) и пребывание в столице в то оживленное время окончательно определили будущую деятельность Г., как человека горячо преданного литературе, разделявшего общие передовые идеалы шестидесятых годов и готового к работе для проповеди их и водворения в жизни в родной провинции. Тяготение со стороны Г. к последней, в противоположность общей тяге тогдашней интеллигенции в столицы, вероятно, было в связи с тем настроением, которое пробивалось тогда в Поволжье и, в частности, в Казани, в университете и духовной академии, и выражалось интересом к областной жизни, к изученьям в истории русского народа земских и областных начал (проф. Казанского университета Щапов). В январе 1860 г. Г. снова приехал в Казанский университет, а летом был за границей и в течение месяца слушал берлинских профессоров. Курс, со степенью действительного студента по юридическому факультету, Г. окончил только в 1861 г., после известных студенческих волнений той поры. В том же году Г. приехал в Нижний Новгород и 16 октября вступил в службу младшим чиновником особых поручений при Нижегородском губернаторе (А. А. Одинцове). 23 апреля следующего года он определен редактором неофициальной части "Нижегородских Губернских Ведомостей". В то же время (25 сентября) он избран действительным членом губернского статистического комитета, а 8 января 1865 г. назначен секретарем этого комитета. Эту службу он несет до 26 октября 1878 г., когда был уволен "по прошению", вследствие столкновения с губернатором Кутайсовым, обвинявшим Г. в революционных замыслах и стремлениях к "сепаратизму", "в чем, -- по выражению Г. в его автобиографии, -- однако, весьма усомнился вообще не предававшийся пороку сомнения тогдашний Министр Внутренних Дел ген. Тимашев". Г. удалось оправдаться и остаться в Нижнем Новгороде. 21-го июля 1880 года Г. вернулся к должности секретаря статистического комитета. По службе он дошел до чина надворного советника. Одновременно со служебной деятельностью Г. много отдавал сил и общественной. С 1877 г. он состоит гласным Нижегородского уездного и губернского земств и трехлетие был членом губернской земской управы и заступающим место ее председателя. С 1879 г. он также состоит до смерти гласным Нижегородской городской думы, а с 1881 г. -- членом городской управы и заступающим место городского головы. Кроме того, горячо участвует в различных местных благотворительных и просветительных организациях; так, он был учредителем Общества грамотности и т. п. В свою общественную деятельность Г. вносит много преданности и внимания к делу и выдержанно и стойко проводит в ней с молодости усвоенные принципы гуманности и независимости общественного самоуправления. В 1877 г. в качестве временного председателя губернской земской управы Г., хотя и был как секретарь статистического комитета всецело подчинен губернатору, дал стойко отпор каким-то незаконным требованиям его; земское собрание стало на сторону Г.; это и послужило поводом к упомянутому столкновению с Кутайсовым (письмо К. Тихонравову 5 апреля 1879 г.). В это же время им сделана замечательная попытка к объединению земских деятелей губернии в периоды между сессиями, с целью обобщения земских вопросов и оживления деятельности губернского земства; попытка, однако, не встретила тогда сочувствия. Но лучшие свои силы Гацисский отдал литературной деятельности, в качестве областного писателя, и научным изученьям Нижегородского края, его истории с древнейших времен, этнографии, экономической его жизни и просвещения. В шестидесятые годы Г. горячо взялся за оживление "Губернских Ведомостей", и на его усердный зов откликнулись корреспонденты из уездных городов и сел, сообщая о местных делах, с особой любовью и в приподнятом стиле повествуя о признаках пробуждения в нижегородской глуши общественности, о появлении школ и библиотек, об устройстве любительского спектакля и т. п. Нарождающаяся провинциальная публицистика и попытки с ее стороны сколько-нибудь широко поставить местные вопросы встретили, однако, противодействие. В 1864 г. статья Гацисского в 17-м No газеты (О неизбежности благотворительности при существовании нищеты) вызвала собственноручное письмо министра Валуева к губернатору Одинцову с указанием на неуместность подобных статей в официальном органе, вследствие чего статьи общего содержания в "Губернских Ведомостях", по крайней мере временно, прекратились. Первой частной газетой в Нижегородском Поволжье был "Нижегородский Справочный Ярмарочный Листок" некоего Мельгунова, издававшийся в 1860-- 1873 гг. Г. принимал в нем деятельнейшее участие с 1862 года, а в следующем году, благодаря сочувствию губернатора Одинцова к деятельности Г., "Листок" был передан в аренду статистическому комитету, газете было разрешено расширить программу и Г. сделан ее фактическим редактором; потом разрешено было выкинуть из названия газеты эпитет "Ярмарочный" и выпускать ее круглый год. Однако в 1872 г., когда газета уже выросла в объеме и выходила четыре раза в неделю, последовало официальное уведомление, что издание частной газеты "общелитературного и политического направления" отнюдь не входит в задачи губернского комитета, и к следующему году "Листок" прекратился. -- В 1872--73 гг. Г. принял участие в замечательном казанском газетном предприятии, организованном такими же, как Г., энтузиастами подъема провинциальной умственной жизни и создания областной печати. Это была "Камско-Волжская Газета", начатая Н. Я. Агафоновым и К. В. Лаврским (впоследствии -- член 1-й Государственной Думы от гор. Казани) и посвященная вопросам жизни Поволжья и вообще областной жизни. Газета велась вполне литературно и живо, объединила многих деятелей не только Поволжья, но и Сибири (Ядринцев и Потанин), но в начале 1874 г. прекратилась вследствие перенесения цензуры ее из Казани в Москву. Г. напечатал несколько статей в "Камско-Волжской Газете" и сохранил в своем архиве обширную переписку с ее сотрудниками, проливающую свет на умственную жизнь провинции первой половины семидесятых годов. В середине их имя Г. получило весьма широкую известность, особенно благодаря довольно шумному полемическому эпизоду из-за статьи Д. Л. Мордовцева, появившейся под заглавием "Печать в провинции" в журнале "Дело", кн. IX и X, 1875 г. В то время можно было указать уже несколько вполне дельных и серьезно поставленных провинциальных изданий, как "Камско-Волжская Газета", "Дон" в Воронеже, "Азовский Вестник" в Таганроге, "Сибирь" в Иркутске, "Киевский Телеграф" и др. Мордовцев же доказывал полную несостоятельность провинции в этом деле создания собственной печати и предсказывал смерть областному слову. В дружных протестах со стороны затронутых Мордовцевым провинциальных литературных сил наиболее видное место заняла брошюра Г.: "Смерть провинции или нет?". Это был наиболее серьезный и убедительный голос против неуместной претензии на централизацию духовной жизни страны. Впоследствии Мордовцев, переубежденный самым фактом роста провинциальной печати, напечатал в газетах полупокаянное обращение к Г., заявляя, что радуется своей ошибке. Собственно литературная деятельность Г. не представляет чего-либо законченного и цельного. Весь он, как писатель, без остатка разменялся на бесчисленное множество мелочных разнообразнейших статей и заметок, отдавшись черновой работе впервые ориентирующегося в массе нового материала исследователя -- собирателя фактов. В противоположность литераторам столиц, которых он сравнивал с департаментскими чиновниками, Г. любил называть провинциальных писателей волжскими бурлаками, т. е. людьми каторжного и неблагодарного труда. В. Г. Короленко дал лучшую характеристику этого "литератора-обывателя", проводившего в косное сознание провинциального общества самую идею печатного слова. Короленко пишет, что его "охватило какое-то жуткое чувство, близкое к ужасу, при виде этой необъятной массы сырого материала, которой покойный окружил себя при жизни. Вырезки из газет, исторические брошюры, с отметками на полях и подготовленные для извлечений, тетради с различными выписками, столбы записных книжек и затем тучи отдельных листков, исписанных торопливым и мелким, как бисер, почерком". "Я собираю и классифицирую материал так, как будто мне предстоит работать до 80 лет", -- говорил покойный. -- "Но мне кажется, что для этого моря литературного сырья не хватило бы десяти жизней, и невольное жуткое чувство проникало в душу при виде этой пучины, поглотившей даровитого, но одинокого труженика". Существеннейшее значение из разнообразных научно-литературных работ Гацисского имеют десять томов "Нижегородского Сборника", выходившего в течение 1867--1890 гг. от имени статистического комитета. В предисловии к одному из томов "Сборника" (VII) Г. основной задачей его называет -- исследование всех, по возможности, сторон народной жизни Нижегородского Поволжья в его прошлом и настоящем, и притом "не с какой-либо временной, а, так сказать, с вечной и многообъемлющей точки зрения -- путем печатания преимущественно материалов для познания их". "Нашими задачами, -- говорится в другом предисловии, -- является простая запись существующего, каково бы оно ни было, лишь бы оно освещало предмет, подлежащий исследованию, т. е. народ и землю Нижегородского Поволжья, для того чтобы знать и народ, и землю его, и то, чем народ и земля в Нижегородском Поволжье выделяются из общей физиономии нашего народа и всей нашей земли; когда все подробности будут освещены как следует, когда к изучению народной жизни будет применен микроскоп, как к естествознанию, тогда только не будем мы смешивать следствия с причинами, так как будем мы действительно знать самих себя" (т. VI). Изданием сборников Г. удалось пробудить и объединить все местные скромные научно-литературные силы. Он собирал материал также в экскурсиях по губернии и дал ряд разнообразных своих и чужих работ, освещающих местную старину и местный народный быт, положив начало серьезным научно-статистическим исследованиям, в дополнение и развитие крайне недостаточных и неудовлетворительных способов, какими действовали до тех пор статистические комитеты. В качестве секретаря статистического комитета Г. пытался поднять и оживить работу этих учреждений путем обмена мнений с секретарями их в других городах и даже устраивал при удобных случаях негласные небольшие их съезды и совещания. В 1875 г. Г. редактировал II выпуск "Сборника в память первого русского статистического съезда", поместив в нем также несколько своих статей и докладов. Издание "Нижегородского Сборника" и оживление статистического комитета было наиболее производительной для последующих научных работ и исследований стороной трудовой жизни Г. Горячо любя театр и следя за ним в Н. Новгороде, Г. издал в 1867 г. книжку: "Нижегородский театр (1798--1867 гг.)", первый очерк по истории местного театра с данными, небезынтересными и для истории русского театра вообще. К 1873 г. относится брошюра "Школьное дело в Нижегородском Поволжье" (гор. Казань). В 1875--77 гг. Г. издавал "Нижегородку", путеводитель по Нижнему Новгороду и Нижегородской ярмарке, заключавший также статьи и заметки для популяризации сведений по местной истории и быту. До конца 70-х годов Г. немало корреспондировал о нижегородских делах во многих столичных и областных изданиях, обычно подписываясь полной фамилией. С годами и по мере того, как ежедневная жизнь была захватываема деятельностью по земскому и городскому самоуправлению, Г. мало-помалу отставал от участия в текущей литературе и посвящал досуги истории края. В 1886 г. он издал сводный "Нижегородский Летописец", а в 1887 году начал издание сборника биографий "Люди Нижегородского Поволжья". Когда в 1887 г. по почину Г. была открыта в Н. Новгороде ученая архивная комиссия, она нашла уже для своей работы почву, значительно подготовленную и расчищенную. Г. до конца своих дней был председателем комиссии и душою ее. Им в то время дополнена и исправлена археологическая карта Нижегородской губернии, им же составленная еще в 1877 году для III археологического съезда в гор. Казани, и положено собранными им коллекциями основание историко-археологическому музею комиссии (соединенному в настоящее время с художественным городским музеем). Задачей архивной комиссии, кроме прямой ее обязанности архивоведения, Г. ставил "как всевозможные самостоятельные исследования прошлого местного края, так и возможно широкую пропаганду и популяризацию этого прошлого". Одним из средств такой популяризации он считал устройство торжеств в память лиц и событий, особенно выдающихся в прошлом Нижегородского края; так, по его мысли устроено было чествование памяти основателя Нижнего Новгорода, великого князя Георгия Всеволодовича, 3--4 апреля 1889 г. В общем, Г. отдал целиком свою жизнь и недюжинные силы черновому, мелочному и разбросанному труду во всех областях изучения местного края. Он не создал ни одного труда, выходящего за границы чисто местного значения, подавленный невозможностью сосредоточиться и подняться в сферу обобщающих взглядов (чему мешало и то обстоятельство, что все-таки он не прошел настоящей научной школы, подготовляющей к самостоятельной работе), но, во всяком случае, он сделал все, что возможно, в качестве пионера научных изучений, и имя его не будет забыто в истории русской культурности. Для Нижнего и губернии имя Г. говорит, конечно, особенно много. Здесь его знали и любили буквально стар и млад, и высоко ценили, с одной стороны, такие люди, как консерватор Мельников, с другой -- люди, группировавшиеся с конца 80-х годов около губернского земства и В. Г. Короленко. Отдавшись местным историческим, этнографическим и статистико-экономическим изученьям, Г. в конце концов приобрел складку некоторой не только извинительной, но трогательной чудаковатости, о чем сам говорит не без юмора в своей автобиографии: "С годами старец Александр все более и более приобретал спокойствия душевного, находимого им в некоторой мономании его к Нижегородоведению и Нижегорододеланию: окружив себя нижегородскими книгами, картинами, планами, картами, иконами, он чувствует себя как птица в воздухе, рыба в воде или крот в норе; ступая по стогнам града и почти безошибочно определяя встречающихся ему на пути -- угольников из Красной Рамени, грушевников из Сиухи, штукатуров из Белгородья, столяров-пурехан из Жаров, он находит в этом немалое удовольствие; считая вообще весь нижегородский край своей научно-литературной вотчиной, закрепленной за ним несколькими давностями спокойного ненарушенного владения, изучая отдаленнейшие исторические эпохи во второй, послеобеденной половине дня, с тем чтобы повторить их на другой день до обеда в здании градской муниципии, он был бы идеально счастлив, если бы не был смущаем горьким сознанием, что воспитанный на идеалах сороковых годов и пропитанный переработанным воплощением их в шестидесятых, он никак не может вполне приноровиться к отсутствию идеалов в идеалах восьмидесятых годов". В переписке с П. И. Мельниковым, который в упомянутом столкновении Г. с губернатором Кутайсовым оказал Г. существенную услугу заступничеством за него перед властями, в этой переписке Г. характеризует себя как монаха по склонностям: "Еще с самых ранних лет предо мной носится, как идеал, пушкинский Пимен. Я страстно наблюдаю жизнь, и давнишняя моя мечта -- быть в спокойном положении летописца, и потому коплю материал для того, чтобы писать мемуары. И не трагично ли, что до сих пор меня одолевает только текущая работа?". 3 июля 1889 года почитатели этого инока-подвижника областного оживления торжественно отпраздновали тридцатилетие его литературной деятельности, причем дружно было отмечено разнообразие ее; не говоря о местной истории или хозяйственном быте, даже естествоиспытатель Н. М. Сибирцев признавал, что естествознание обязано Г. собранием многих полезных сведений для позднейших исследователей, а его почвенная карта губернии, приложенная к V тому "Нижегородского Сборника", к статье "Материалы для изучения хлебной производительности и хлебной торговли в Нижегородской губ.", "была в числе немногих ценных материалов, освещающих путь позднейшим исследователям почв Нижегородской губернии". В тяжелые для Нижегородского края 1891--92 гг. Г. надорвал свое здоровье непосильной работой по борьбе сначала с голодом в губернии (он был также вызываем в Петербург для участия в совещаниях по организации продовольственного дела) и потом с холерой в Н. Новгороде. Он умер 27 апреля 1893 г. Его кончина была дружно отмечена всею печатью как крупная потеря для культурной жизни провинции, в особенности для Нижегородского края. Г. погребен на лютеранском кладбище гор. Н. Новгорода, но отпет был по православному обряду. По его смерти в распоряжение Нижегородской архивной комиссии переданы: нижегородский отдел его библиотеки и личный архив, особенно богатый письмами.

Неизданные материалы, хранящиеся в Нижегородской ученой архивной комиссии. Печатные материалы: 1) Издание Нижегор. уч. арх. комиссии "Сборник в память А. С. Гацисского", Нижний Новгород, 1887 г., в 8-ю д. л., ІV+56+61+50 стр. Содержание: Автобиография Г.; Из истории областной печати, В. Г. Короленка; Воспоминание об А. C. Г., Н. Я. Агафонова; Земская деятельность А. С. Г. и его взгляды на задачи земства, А. А. Савельева; В вотчине кн. Пожарского, посмертный труд А. С. Г.; Описание его тридцатилетнего литературного юбилея, и другие материалы. С приложением портрета и списка сочинений. 2) "Сборник Ниж. арх. комиссии", том IX. В память П. И. Мельникова, Нижний Новгород, 1911 г., стр.203--248, переписка Мельникова и Гацисского. 3) "Переписка И. А. Голышева с разными учеными лицами". Издание под ред. А. В. С-ва (Смирнова), не для продажи. Губерн. гор. Владимир, 1898 г., стр. 95--107. 4) "Материалы для биогр. К. Н. Тихонравова. Письма к нему разных лиц. Под ред. А. В. Смирнова (не для продажи), гор. Владимир, 1900, стр.150--179. 5) "Журнал XX заседания Ниж. губ. арх. комиссии 23 мая 1893 г.", Речи и доклады о Г. -- А. А. Савельева, В. И. Снежневского и А. И. Звездина. 6) Действия Нижегородской губерн. арх. комиссии, журналы и доклады заседаний LVIII--LXVIII, Нижний Новгород, 1903 г. Заседание арх. ком. 27-го апреля 1903 года, доклады о Г-м -- А. Звездина и Н. Агафонова. 7) В. Г. Короленко, "А. И. Богданович", статья в книге: А. И. Богданович, "Годы перелома", СПб., 1908, стр. VIII--XX. 8) Его же, "Покушение на генерала Баранова в 1890 г." ("Минувшие годы", 1908, август, стр. 167--168). 9) Ч. Ветринский, "П. И. Якушкин в Н. Новгороде", ("Мир Божий", 1908, апрель, стр. 29--46). 10) H. H. Иорданский, "А. С. Гацисский и М. В. Овчинников; по поводу десятилетия со дня их смерти" (Отчет о состоянии начальных училищ гор. Нижнего Новгорода за 1903 г., Н. Новгород, 1904 г.). 11) Ч. Ветринский, "Поминки в Нижнем по Н. Г. Чернышевском (речь Гацисского)" ("Ниж. Листок", 1911, No 283, от 17 октября). 12) Его же, "А. Н. Плещеев в письмах к А. С. Гацисскому" ("Рус. Мысль", 1912 г., апрель). Из многочисленных некрологов назовем: а) "Волгарь", 1893 г., NoNo 95 и 96 (похороны, речь В. Г. Короленко); б) "Новое Время", No 6165; в) "Новости", No 115; г) "Русская Жизнь"; No 113; д) "Русские Ведомости", No 115. См. также "Волгарь", 1894 г., No 89, "Русские Ведомости", 1894 г., NoNo 319, 327, 339 (статья Короленко, вошедшая в сборник арх. ком.), "Самарская Газета", 1894 г., No 190, "Волжские мотивы", "Волжский Вестник", 1893 г., NoNo 110, 111, 131 и 139, "Русская Мысль", 1893 г., No 5, "Всемирная Иллюстрация", 1893 г., т. І, стр. 335.

Ч. Ветринский (В. Е. Чешихин).

Русский биографический словарь А. А. Половцова

Оставить комментарий Чешихин Василий Евграфович (bmn@lib.ru) Год: 1911 Обновлено: 30/07/2015. 24k. Статистика. Статья: Справочная Энциклопедические статьи	Скачать FB2 Ваша оценка:

Чешихин Василий Евграфович Гацисский Александр Серафимович

Чешихин Василий Евграфович
Гацисский Александр Серафимович