Чернышевский Николай Гаврилович
Журналистика

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Алексей Михайлович, историческая характеристика, г. Зернина. - Исторические материалы, напечатанные в NoNo 13 и 14 "Москвитянина".- Письма г. Ключникова о кавказских минеральных водах. - Еще биография Россини. - Башкирцы г. Железнова и Киргизы купца Жаркова. - Загадки, предлагаемые читателям "Библиотеки для чтения". - Статья г. Сенюткина Военные действия донцов против Девлет-Гирея и Пугачева. - Труды по части русской словесности в 1853 году, и пр.

   H. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений в пятнадцати томах
   Том XVI (Дополнительный). Статьи, рецензии, письма и другие материалы (1843--1889)
   ГИХЛ, "Москва", 1953
   

ЖУРНАЛИСТИКА

<ИЗ No 9 ЖУРНАЛА "ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ", 1854>

<...> Алексей Михайлович, историческая характеристика, г. Зернина. -- Исторические материалы, напечатанные в NoNo 13 и 14 "Москвитянина".-- Письма г. Ключникова о кавказских минеральных водах. -- Еще биография Россини. -- Башкирцы г. Железнова и Киргизы купца Жаркова. -- Загадки, предлагаемые читателям "Библиотеки для чтения". -- Статья г. Сенюткина Военные действия донцов против Девлет-Гирея и Пугачева. -- Труды по части русской словесности в 1853 году, и пр.

   Статья Алексей Михайлович, историческая характеристика из внутренней истории XVII века, которую поместил г. Зернин в No 14 "Москвитянина", обманула надежды, возбужденные в нас ее заманчивым заглавием 1. История царствования Алексея Михайловича до сих пор еще так мало разработана, что, при небольшом трудолюбии, легко было автору дать нам в своей статье что-нибудь более новое. Но г. Зернин предпочел ограничиться теми немногими фактами, которые всякому известны из отрывков Карамзина о некоторых событиях первых годов царствования Алексея Михайловича, и из статьи "Словаря" преосвященного Евгения о Никоне, 2 прибавив к этому две-три выписки из "Актов Археографической комиссии" о соколиной охоте. Краткий учебник г. Устрялова 3 представляет гораздо более полную характеристику личности царя Алексея Михайловича, нежели статья г. Зернина, занимающая, однакож, довольно много страниц. Не представляя фактов, автор думает придать важность своей компиляции новыми соображениями о характере Бориса Ивановича Морозова, которого Карамзин и все последующие историки представляли человеком своекорыстным и главным виновником беспорядков, возникших во время молодости Алексея Михайловича. Г. Зернину хочется видеть в нем великого и благонамеренного государственного человека; но все факты и известия говорят против такого предположения, и автор принужден, без всякого основания, предпочитать историческим свидетельствам современников и официальным документам реторические фразы "Жития милостивого мужа Федора Ртищева", где Морозов называется "мужь, исполнь разсуждения". При помощи эти трех слов г. Зернин открывает в Морозове нечто похожее на Сюлли 4. Если уж непременно должно верить всякому слову велеречивого "Жития", то г. Зернин был бы должен заметить, что на той же странице его говорится об опрометчивости распоряжений (скоростности деяний) Морозова и о том, что Ртищев должен был поправлять его ошибки. Страннее всего соображения, на основании которых г. Зернин отвергает рассказы о том, что Морозов присоветовал своему воспитаннику вступить в брак с Мариею Ильиничною Милославскою для того, чтоб самому породниться с царем, женившись на сестре Марии Ильиничны. "Положительно можно заключить, -- говорит г. Зернин, -- что Морозов при своей женитьбе, если и рассчитывал на что-нибудь, то отнюдь не на усиление своего влияния с помощью родства с царем. По родству всегда ближе его были к царю Алексею Михайловичу Стрешнев и Илья Данилович Милославский, сделавшийся царским тестем". Морозов не рассчитывал выиграть, породнившись посредством женитьбы, потому что у невесты был отец, делавшийся также родственником! Он не искал опоры в родстве, потому что у царя были и другие родственники, кроме его!.. Соображения чрезвычайно неловкие. Не представляя ни одного интересного факта н отличаясь недостатком критического такта, статья г. Зернина лишена всякого значения 5.
   В отделе "Исторических материалов" No 13 "Москвитянина" помещено Донесение в Сенат А. П. Волынского о распоряжениях, какие он считает нужными сделать относительно дел Астраханской губернии. Эта бумага, писанная в 1719 году, далеко не так важная для характеристики Волынского, как недавно напечатанная в "Москвитянине" же "Инструкция" его управляющему, не имеет и особенной важности для истории Астрахани 6. Главнейшие предположения Волынского состоят в том, чтоб усилить астраханский гарнизон на случай нападений от кубанцев или калмыков, устроить для этой же цели несколько городков между Астраханью и Саратовом и сделать в Астрахани новую гавань, по неудобности старой.
   Рапорт В. М. Долгорукому 7 (там же) от секретаря при крымском посольстве Семена Дементьева о том, как при разрыве с Россией (около 1774 г.) крымцы коварным образом задержали в плену нашего резидента, имеет некоторое значение потому, что доселе еще не было найдено других бумаг, относящихся к этому делу. Кроме того, в той же книжке "Москвитянина" помещено Письмо императрицы Екатерины II к князю В. М. Долгорукову по взятии Керчи и Еникале. Интереснее всего ответ императрицы Екатерины на письмо Потемкина, в котором он просит пожаловать его генерал-адъютантом: "Господин генерал-поручик!.. Я просьбу вашу нашла столь умеренну в рассуждении заслуг ваших, мне и отечеству учиненных, что я приказала заготовить указ о пожаловании Вас генерал-адъютантом. Признаюсь, что и сие мне весьма приятно, что доверенность ваша ко мне была такова, что вы просьбу вашу адресовали прямо письмом ко мне, а не искали побочными дорогами. Впрочем, пребываю к вам доброжелательница, Екатерина". За письмом помещены в "Москвитянине" и стихи, написанные Потемкину по этому случаю каким-то современным поэтом:
   
   Терпение во всех болезнях лучший врач,
   И каждый своего есть счастия ковач;
   Монарши милости, коль были бы ни многи,
   Но чрез побочные стяжаемы дороги
   Стяжателю не толь приятны могут быть,
   Как кто собою то возможет получить... и т. д. 8
   
   Отрывки из писем о кавказских минеральных водах г. доктора медицины Ключникова ("Москвит." No 13) очень справедливо доказывают, что слава кавказских целебных источников возросла бы еще больше, если б точнее было исследовано, каким именно источником должны лечиться какие болезни. "В настоящее время (говорит г. Ключников) невозможно понять, почему, напр., г. А. с завалом печени пользовался елисаветинской водой, а г. С. с тою же болезнью -- Михайловской? Почему параличные больные лечимы были без всякого разбора: одни холодными, другие горячими водами?" Такому неточному знанию свойств различных источников г. Ключников приписывает большую часть неудачных лечений и советует местным врачам заняться ученым исследованием вод, не довольствуясь поверхностными описаниями.
   В прошлом месяце, сказав свое мнение о начале исследования г. Гильфердинга О балтийских славянах 9, мы должны только прибавить, что продолжение этой статьи, помещенное в No 13 "Москвитянина", попрежнему не совсем свободно от односторонности. Так, например, автор не может простить саксонцам тех же самых подвигов, за которые удивляется ваграм и ретарям. Но с тем вместе она представляет два-три новые соображения о значении разных племенных прозваний западных ветвей балтийских славян.
   Россини, его жизнь и сочинения, статья первая ("Москвит." No 13), переведенная или скомпилированная, действует на читателя очень неприятным образом, потому что говорит о великом композиторе, как о прислужнике содержателя неаполитанского театра, и говорит таким тоном, как будто бы всему этому так и следует быть, как будто бы Россини нисколько не унижал своего достоинства, позволяя, чтоб невежа спекулятор говорил ему "ты", обещал ему в награду за хорошую оперу сажать за один стол с собою и т. д. Одно из двух: или все эти анекдоты об отношениях Россини к Барбайа 10 -- выдумка досужих фельетонистов, подобная нелепым рассказам о Паганини и недостойная упоминания в серьезной статье; или, если Россини действительно позволял Барбайа запирать себя на замок, морить голодом, называть глупцом и т. д., то об этом жалком забвении собственного достоинства и уважения к своему таланту надобно рассказывать с грустью, а не веселым тоном. Статья написана с большими претензиями на глубокомыслие и легкость. Ни того, ни другого в ней, однакож, не заметно. -- Очерк истории семиструнной гитары, г. Стаховича 11 ("Москвит." No 13) представляет несколько известий о московских гитаристах Аксенове и Высотском. Г. Стахович не мог представить ясной характеристики их сочинений, но сообщил две-три новые черты для будущего историка музыки в России.
   Башкирцы ("Москвит." No 14) г. И. Железнова, очерк столь же интересный, как и его "Картины аханного рыболовства", о которых мы говорили недавно. В новой своей статье г. Железное подражает -- и довольно удачно -- прекрасным рассказам г. Небольсина об этом племени и его соседях 12. Как почти всегда случается с писателями, чувствующими, что они находятся под чьим-нибудь влиянием, г. Железнов старается доказать свою самостоятельность, противореча своему предшественнику: г. Небольсин находит, что башкирцы вообще славный народ -- г. Железнов ярче выставляет на вид их недостатки и пр.
   Для нас чрезвычайно приятно, что четвертая и последняя часть Записок купца Жаркова ("Библ. для чт." No 8) почти совершенно свободна от того недостатка, в котором упрекали мы три первые их части 13. Г. Жарков на прощанье решился, наконец, рассказывать своим читателям о житье-бытье киргизов, а не об екатерингофском гулянье и венских колясках; он рассказывает о своих новых знакомцах, как года два тому назад рассказывал о их братьях калмыках, очень живо, занимательно и вместе дельно. Желаем поскорее дождаться от почтенного автора нового сочинения о каких-нибудь других инородцах; только покорнейше просим его держаться методы, по которой написана последняя, а не другая какая-нибудь часть его нынешних очерков киргизского быта. Есть писатели, которым критика должна напоминать о живости рассказа: г. Жарков одарен способностью писать живо и может опасаться только другой крайности -- обременения рассказа эпизодами, которых у него всегда богатый запас. Если он будет строже наблюдать за тем, чтоб не слишком часто и далеко уклоняться от своего настоящего предмета, статьи его всегда будут иметь большой интерес.
   "Библиотека для чтения" любит озадачивать читателей загадками. Так, в оглавлении сто двадцать шестого тома, заключающего в себе нумера за июль и август месяцы нынешнего года, мы прочли: "VI. Литературная летопись. "Новые книги -- стр. 22. Старые книги. М. Михайлова, стран. 1". Не говорим уж об извращении законов математики, по которому 22-я страница поставлена прежде первой -- дело в том, что в августовской книжке нет статьи г. Михайлова, следовательно, она помещена в июльской. Представьте же удивление и сожаление наше о том, что мы в прошедшем месяце пропустили без внимания одну из статей г. Михайлова о старых книгах! Берем июльскую книжку "Библиотеки" -- оказывается, что статьи г. Михайлова нет в ней; в августовской книжке также нет ее... Где же она? Неужели она существует только в оглавлении? Но сюрпризы, приготовленные для читателей августовскою (8-ю) книжкою "Библиотеки", не ограничиваются внесением в оглавление не помещенных в ней статей: вслед за оглавлением помещены, с особенною нумерацией), довольно большие статьи г. Мея: Абиссиния и г. Мамышева: Абобиернеборгская губерния, напечатанные в формате, совершенно отличном от обыкновенного формата "Библиотеки для чтения". Напрасно мы искали объяснения такой иррегулярности: его нет, и мы можем только предполагать, что "Библиотека", по примеру "Маяка", хочет печататься в двух форматах: в одном, прежнем, пойдут статьи в прежнем, случайном порядке; для другого формата будут составляться другие статьи по азбучному порядку. Если так, то интересно знать, через сколько веков "Библиотека для чтения", помещая по две статьи в нумер, дойдет до конца алфавита, и в pendant {В соответствие. -- Ред.} к "Абобиернеборгской губернии" даст "Улеаборгскую губернию"? По всей вероятности тогда, когда о 1854 годе будут говорить, как о времени отдаленной древности, и Або вместо 13 000 будет иметь уж 130 000 жителей. Так долго ждать статей, пополняющих одна другую, -- неприятно. Потому-то, вероятно, чтоб скорее удовлетворить ожиданиям читателей, "Абобиернеборгская губерния" и наполнена, более нежели наполовину, подробностями, относящимися к статье "Финляндия", а не к описанию одной из финляндских губерний: она очень длинно описывает происхождение, нравы, поверья финнов и т. п.; если так, то в статье "Австрия" мы найдем подробную географию Европы, а в статье "Азия" будут описаны все сорок планет солнечной системы. Это, может быть, и хорошо, но едва ли удобно для справок, для которых пособием "Библиотека для чтения", по всей вероятности, назначает свой новообразовавшийся этот отдел свой. Если она намерена продолжать помещение конверсационс-лексиконных статей {То есть статей энциклопедического словаря. -- Ред.}, то читатели были бы ей очень благодарны, когда бы эти статьи не были, с одной стороны, переполнены сухими, никому не нужными исчислениями всех неважных холмов и рек, находящихся в Абиссинии или Финляндии, хронологическими данными о ничтожнейших событиях и т. д., а с другой стороны, представляли более живой очерк важнейших фактов.
   Нисколько не выходит из обыкновенного порядка и духа статей "Библиотеки для чтения" Сейденгэмский дворец (статья вторая, в которой оканчивается перевод писем из английского "Атенея" об историко-архитектурных палатах) и статья о физиологии растений, написанная г. О. С. 14 по поводу издания Дюбрейлева "Курса древоводства" на русском языке.
   "Военные действия донцов против крымского хана Девлет-Гирея и самозванца Пугачева" ("Соврем." No 8), статья, представляющая довольно много материалов, переработанных не совсем опытною рукою. Автор (г. Сенюткин) объясняет, что пишет с целью показать несправедливость рассказов Пушкина в "Истории пугачевского бунта" о том, будто бы Пугачев находил себе много сподвижников между казаками. Поэтому он чрезвычайно усердно старается доказывать, что войсковые старшины все были вернейшими слугами императрицы Екатерины II в эту смутную годину и всеми силами заботились об отражении, а потом и о поимке самозванца. Тут есть недоразумение. Все, что говорит автор статьи -- справедливо; тем не менее остается справедливо и все то, что говорит Пушкин. Наказный атаман и полковники Донского Войска оставались верными присяге -- в этом никто никогда не сомневался, и всего менее Пушкин: поэтому напрасно защищать неподозреваемых. Что иногда простые казаки и урядники присоединялись к толпам Пугачева -- это во многих местах признает и сам г. Сенюткин, а только об измене некоторых простых казаков и говорит Пушкин. Следовательно, полемика г. Сенюткина совершенно бесполезна. Точно так же советовали бы мы автору воздерживаться от громких похвал, не имеющих особенного основания. Все старшины Войска Донского в описываемую эпоху выставляются им идеалами каких-то мудрецов, совершивших беспримерные подвиги и придумавших удивительные меры. Что у них всех было много усердия к престолу, что все они были люди храбрые, многие были люди умные -- это совершенно справедливо. Но к чему увлекаться до того, чтоб восхищаться предусмотрительностью и благоразумием даже таких мер, которые оказались недостаточными? К чему удивляться мудрости людей, которые сами понимали, что не могут справиться с обстоятельствами, и потому были заменены другими, достойнейшими? Превозносить всех без разбора -- значит только внушать недоверие читателю и к справедливым похвалам. Несмотря на эти недостатки, несмотря и на то, что не совсем удачное отражение разбитого и поспешно бегущего Пугачева от вторжения в земли Войска Донского напрасно представляется автору делом слишком трудным, статья г. Сенюткина имеет некоторую цену, представляя, как мы сказали, несколько новых материалов. Дела донцов против Девлет-Гирея описываются в ней потому, что мешали донцам выслать против самозванца более войск. Начало статьи было напечатано уже в "Донских губернских ведомостях" и, кроме того, если не ошибаемся, в газете "Кавказ" за нынешний год.
   Воспоминания кавалерийского офицера о Турецкой войне 1828 года ("Соврем." No 8), не имея никакой важности для истории, читаются довольно легко: это рассказ о личных приключениях автора и других его полковых сослуживцев. Одно из приключений, именно спасение поручика Щ., который был принужден броситься в болотистый овраг, спасаясь от турков, перехвативших ему дорогу, когда он один без депеши ехал в главную квартиру, не совсем лишено мелодраматической занимательности.
   О сходстве узаконений Восточной и Западной Руси г. А. С--ва (там же) --статья в пять или шесть страничек, представляющая, в подтверждение мысли г. Строева об одинаковости многих постановлений Московского статута и Уложения, несколько сличений сходных мест в Литовских и Московских судебниках.
   Труды по части русской словесности в 1853 году ("Соврем." No 8) -- обзор нескольких сочинений и статей по истории и теории словесности, написанный чрезвычайно сухо и без большого и, может быть, даже без малого знакомства с делом 15. К числу замечательнейших исследований отнесена статья г. Тихменева "О важности изучения народности вообще и саратовской в особенности", напечатанная в "Саратовских ведомостях", и "Вассиан, современник Иоанна III", и "Замечания о сборниках, известных под названием "Пчел". Подобных диковинок в "Трудах по части русской словесности в 1853 году" найдется очень много.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Впервые напечатано в "Отечественных записках", 1854, No 9, отдел "Библиографическая хроника", стр. 78--80. Обоснование принадлежности настоящего обзора Чернышевскому см. на стр. 676--678.
   1 Зернин Александр Петрович (1820--1866) -- историк, профессор Харьковского университета. См. также рецензию Чернышевского на книгу Зернина "Жизнь и литературные труды императора Константина Багрянородного" (наст. изд., том V, стр. 792--803).
   2 Евгений (Болховитинов Евфимий Алексеевич, 1767--1837) -- русский историк, археолог, библиограф. Чернышевский имеет в виду его "Словарь светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших о России" (Спб. 1827), пользовавшийся большой популярностью.
   3 Устрялов Николай Герасимович (1805--1870) -- историк, профессор Петербургского университета, автор русской истории, написанной в монархическом духе.
   4 Речь идет об одном из крупнейших феодалов и ближайших советников Алексея Михайловича, Б. И. Морозове (1590--1651), и французском политическом деятеле Сюлли (1560--1651). -- Ртищев Федор Михайлович (1625--1673) -- окольничий царя Алексея Михайловича, сторонник просвещения; упоминаемое Чернышевским "Житие" Ртищева было напечатано Н. И. Новиковым в XVIII томе "Древней российской вивлиофики".
   5 Ср. также с рецензией Чернышевского на аналогичную тему "Историческое значение царствования Алексея Михайловича, Соч. П. Медовикова" (наст. изд., т. II, стр. 405--412).
   6 Отзыв Чернышевского об "Инструкции" Волынского см. в настоящем томе, стр. 28--29.
   7 Долгоруков-Крымский Василий Михайлович (1722--1782) -- генерал, в 1774 году командовал второй русской армией, освободившей Крым от турецкого господства.
   8 Из стихотворения В. Г. Рубана (1742--1795) "Стихи генералу Г. А. Потемкину".
   9 Чернышевский имеет в виду свой предыдущий отзыв (наст. том, стр. 48--50).
   10 Барбайя Доменико -- директор королевского театра Сан-Карло в Неаполе.
   11 Стахович Михаил Александрович (ум. в 1858 г.) -- писатель, член "молодой редакции" "Москвитянина".
   12 Рассказы Небольсина о башкирах были изданы отдельной книгой ("Рассказы проезжего", Спб. 1854).
   13 Предыдущие отзывы Чернышевского см. в настоящем томе на стр. 38--39, 45 и 56.
   14 О. С. -- О. И. Сенковский.
   15 Неподписанная статья "Труды по части русской словесности в 1858 году" принадлежит В. П. Гаевскому.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru