Чехов Антон Павлович
Злоумышленник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 6.09*41  Ваша оценка:

  

А. П. Чехов

Злоумышленник

  
   Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах
   Сочинения том четвертый. 1885-1886
   М., "НАУКА", 1984
   Scan: Ershov V. G., 28.03.2006
   Read&Check: sad369 (10.04.2006)
     
   Перед судебным следователем стоит маленький, чрезвычайно тощий мужичонко в пестрядинной рубахе и латаных портах. Его обросшее волосами и изъеденное рябинами лицо и глаза, едва видные из-за густых, нависших бровей, имеют выражение угрюмой суровости. На голове целая шапка давно уже нечесанных, путаных волос, что придает ему еще большую, паучью суровость. Он бос.
   -- Денис Григорьев! -- начинает следователь. -- Подойди поближе и отвечай на мои вопросы. Седьмого числа сего июля железнодорожный сторож Иван Семенов Акинфов, проходя утром по линии, на 141-й версте, застал тебя за отвинчиванием гайки, коей рельсы прикрепляются к шпалам. Вот она, эта гайка!.. С каковою гайкой он и задержал тебя. Так ли это было?
   -- Чаво?
   -- Так ли всё это было, как объясняет Акинфов?
   -- Знамо, было.
   -- Хорошо; ну, а для чего ты отвинчивал гайку?
   -- Чаво?
   -- Ты это свое "чаво" брось, а отвечай на вопрос: для чего ты отвинчивал гайку?
   -- Коли б не нужна была, не отвинчивал бы, -- хрипит Денис, косясь на потолок.
   -- Для чего же тебе понадобилась эта гайка?
   -- Гайка-то? Мы из гаек грузила делаем...
   -- Кто это -- мы?
   -- Мы, народ... Климовские мужики, то есть.
   -- Послушай, братец, не прикидывайся ты мне идиотом, а говори толком. Нечего тут про грузила врать!
   -- Отродясь не врал, а тут вру... -- бормочет Денис, мигая глазами. -- Да нешто, ваше благородие, можно без грузила? Ежели ты живца или выполозка на крючок сажаешь, то нешто он пойдет ко дну без грузила? Вру... -- усмехается Денис. -- Чёрт ли в нем, в живце-то, ежели поверху плавать будет! Окунь, щука, налим завсегда на донную идет, а которая ежели поверху плавает, то ту разве только шилишпер схватит, да и то редко... В нашей реке не живет шилишпер... Эта рыба простор любит.
   -- Для чего ты мне про шилишпера рассказываешь?
   -- Чаво? Да ведь вы сами спрашиваете! У нас и господа так ловят. Самый последний мальчишка не станет тебе без грузила ловить. Конечно, который непонимающий, ну, тот и без грузила пойдет ловить. Дураку закон не писан...
   -- Так ты говоришь, что ты отвинтил эту гайку для того, чтобы сделать из нее грузило?
   -- А то что же? Не в бабки ж играть!
   -- Но для грузила ты мог взять свинец, пулю... гвоздик какой-нибудь...
   -- Свинец на дороге не найдешь, купить надо, а гвоздик не годится. Лучше гайки и не найтить... И тяжелая, и дыра есть.
   -- Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь, глупая голова, к чему ведет это отвинчивание? Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убило! Ты людей убил бы!
   -- Избави господи, ваше благородие! Зачем убивать? Нешто мы некрещеные или злодеи какие? Слава те господи, господин хороший, век свой прожили и не токмо что убивать, но и мыслей таких в голове не было... Спаси и помилуй, царица небесная... Что вы-с!
   -- А отчего, по-твоему, происходят крушения поездов? Отвинти две-три гайки, вот тебе и крушение!
   Денис усмехается и недоверчиво щурит на следователя глаза.
   -- Ну! Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил господь, а тут крушение... людей убил... Ежели б я рельсу унес или, положим, бревно поперек ейного пути положил, ну, тогды, пожалуй, своротило бы поезд, а то... тьфу! гайка!
   -- Да пойми же, гайками прикрепляется рельса к шпалам!
   -- Это мы понимаем... Мы ведь не все отвинчиваем... оставляем... Не без ума делаем... понимаем...
   Денис зевает и крестит рот.
   -- В прошлом году здесь сошел поезд с рельсов, -- говорит следователь. -- Теперь понятно, почему...
   -- Чего изволите?
   -- Теперь, говорю, понятно, отчего в прошлом году сошел поезд с рельсов... Я понимаю!
   -- На то вы и образованные, чтобы понимать, милостивцы наши... Господь знал, кому понятие давал... Вы вот и рассудили, как и что, а сторож тот же мужик, без всякого понятия, хватает за шиворот и тащит... Ты рассуди, а потом и тащи! Сказано -- мужик, мужицкий и ум... Запишите также, ваше благородие, что он меня два раза по зубам ударил и в груди.
   -- Когда у тебя делали обыск, то нашли еще одну гайку... Эту в каком месте ты отвинтил и когда?
   -- Это вы про ту гайку, что под красным сундучком лежала?
   -- Не знаю, где она у тебя лежала, но только нашли ее. Когда ты ее отвинтил?
   -- Я ее не отвинчивал, ее мне Игнашка, Семена кривого сын, дал. Это я про ту, что под сундучком, а ту, что на дворе в санях, мы вместе с Митрофаном вывинтили.
   -- С каким Митрофаном?
   -- С Митрофаном Петровым... Нешто не слыхали? Невода у нас делает и господам продает. Ему много этих самых гаек требуется. На каждый невод, почитай, штук десять...
   -- Послушай... 1081 статья уложения о наказаниях говорит, что за всякое с умыслом учиненное повреждение железной дороги, когда оно может подвергнуть опасности следующий по сей дороге транспорт и виновный знал, что последствием сего должно быть несчастье... понимаешь? знал! А ты не мог не знать, к чему ведет это отвинчивание... он приговаривается к ссылке в каторжные работы.
   -- Конечно, вы лучше знаете... Мы люди темные... нешто мы понимаем?
   -- Всё ты понимаешь! Это ты врешь, прикидываешься!
   -- Зачем врать? Спросите на деревне, коли не верите... Без грузила только уклейку ловят, а на что хуже пескаря, да и тот не пойдет тебе без грузила.
   -- Ты еще про шилишпера расскажи! -- улыбается следователь.
   -- Шилишпер у нас не водится... Пущаем леску без грузила поверх воды на бабочку, идет голавль, да и то редко.
   -- Ну, молчи...
   Наступает молчание. Денис переминается с ноги на ногу, глядит на стол с зеленым сукном и усиленно мигает глазами, словно видит перед собой не сукно, а солнце. Следователь быстро пишет.
   -- Мне идтить? -- спрашивает Денис после некоторого молчания.
   -- Нет. Я должен взять тебя под стражу и отослать в тюрьму.
   Денис перестает мигать и, приподняв свои густые брови, вопросительно глядит на чиновника.
   -- То есть, как же в тюрьму? Ваше благородие! Мне некогда, мне надо на ярмарку; с Егора три рубля за сало получить...
   -- Молчи, не мешай.
   -- В тюрьму... Было б за что, пошел бы, а то так... здорово живешь... За что? И не крал, кажись, и не дрался... А ежели вы насчет недоимки сомневаетесь, ваше благородие, то не верьте старосте... Вы господина непременного члена спросите... Креста на нем нет, на старосте-то...
   -- Молчи!
   -- Я и так молчу... -- бормочет Денис. -- А что староста набрехал в учете, это я хоть под присягой... Нас три брата: Кузьма Григорьев, стало быть, Егор Григорьев и я, Денис Григорьев...
   -- Ты мне мешаешь... Эй, Семен! -- кричит следователь. -- Увести его!
   -- Нас три брата, -- бормочет Денис, когда два дюжих солдата берут и ведут его из камеры. -- Брат за брата не ответчик... Кузьма не платит, а ты, Денис, отвечай... Судьи! Помер покойник барин-генерал, царство небесное, а то показал бы он вам, судьям... Надо судить умеючи, не зря... Хоть и высеки, но чтоб за дело, по совести...
    

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   Впервые -- "Петербургская газета", 1885, N 200, 24 июля, стр. 3, отдел "Летучие заметки", с подзаголовком: (Сцепка). Подпись: А. Чехонте.
   Включено в сборник "Пестрые рассказы", СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.
   Вошло в издание А. Ф. Маркса.
   Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 5-9.
  
   Правка рассказа при переизданиях была небольшой. Для "Пестрых рассказов" был лишь снят подзаголовок; во втором издании сборника Чехов трижды поправил реплики Дениса Григорьева, заменяя просторечную форму литературной ("надо" вместо "надыгь" и т. п.), две стилистические поправки внес для десятого издания и семь -- для собрания сочинений.
   В заметке "Сюжет рассказа "Злоумышленник"" В. А. Гиляровский рассказывал о встрече с Чеховым в подмосковном дачном местечке Краскове и о знакомстве с крестьянином Никитой Пантюхиным (Хромым), "великим мастером по ловле налимов", который использовал гайки вместо грузил:
   "А. П. старался объяснить Никите, что отвинчивать гайки нельзя, что из-за этого может произойти крушение поезда, но это было совершенно непонятно мужику:
   -- Нешто я все гайки-то отвинчиваю? В одном месте одну, в другом -- другую... Нешто мы не понимаем, что льзя, что нельзя!" ("Чеховский юбилейный сборник", изд. И. Д. Сытина, М., 1910, стр. 369-370).
   В критическом обозрении Л. Е. Оболенского "Обо всем" рассказ "Злоумышленник" отнесен к числу наиболее удачных и характерных рассказов Чехова: "Мелкие штрихи, иногда в одно слово, рисуют и быт и обстановку так ясно, что вы только удивляетесь этому уменью -- свести в один крохотный фокус все необходимые детали, только самое необходимое, а в то же время взволновать и чувство ваше и разбудить мысль: в самом деле, вглядитесь глубже в этого следователя и в этого мужика, ведь это два мира, оторванные от одной и той же жизни; оба русские, оба в существе не злые люди, и оба не понимают друг друга. Подумайте только над этим, и вы поймете, какая глубина содержания в этом крохотном рассказике, изложенном на двух с половиной страницах" ("Русское богатство", 1886, N 12, стр. 171).
   К. Арсеньев в статье "Беллетристы последнего времени" отметил: "В "Злоумышленнике" чрезвычайно живо обрисован крестьянин, сделавшийся преступником сам того не зная и не понимая" ("Вестник Европы", 1887, N 12, стр. 770).
   Известен отзыв Л. Н. Толстого: ""Злоумышленник" -- превосходный рассказ... Я его раз сто читал. Тоже судьи" ("Из дневника Д. П. Маковицкого".. Запись 1 марта 1906 г. -- ЛН, т. 68, стр. 874).
   Об отношении Л. Н. Толстого к рассказу писал также французский переводчик Дени Рош: "Л. Н. вспоминал, в частности, рассказ, озаглавленный "Злоумышленник". Он считал его одним из шедевров Чехова" (ЛН, т. 75, М., 1965, кн. 2, стр. 28).
   Отзыв Л. Н. Толстого о "Злоумышленнике" был сообщен Чехову И. Л. Толстым; письмо И. Л. Толстого к Чехову -- в т. III наст, изд., стр. 537.
   По воспоминаниям Горького, Толстой восхищался "изящной правдою приемов письма" Чехова и ставил в пример молодым литераторам "такие превосходные и глубокие вещи Чехова, каковы: "Тиф", "Душечка", "Припадок", "Злоумышленник", "Дуэль" и многие другие" ("М. Горький и А. Чехов. Переписка, статьи, высказывания". М., 1951, стр. 161).
  
   При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, немецкий, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.
  
Оценка: 6.09*41  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru