Чарушников Андрей Иванович
Люди. Книги. Автографы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сообщение Андрея Ивановича Чарушникова на заседании городской секции библиофилов г. Ленинграда в январе 1988 года.

[]

Андрей Иванович Чарушников (1912 - 1993)

Люди. Книги. Автографы.

Сообщение Андрея Ивановича Чарушникова на заседании городской секции библиофилов г. Ленинграда в январе 1988 года

   Я думаю, что многие присутствующие на прошлом нашем собрании всё ещё находятся под впечатлением рассказа Марка Захаровича Гордона о "короле поэтов" - Игоре Северянине. Но в моём рассказе не будет чарующих звуков поэзии, будет большей частью и радостная, и суровая правда жизни. И второе замечание. Я не собиратель автографов, каких бы то ни было, не гоняюсь специально за ними, и те надписи на книгах, в связи с которыми я буду вести речь, только отражают мои книжные и жизненные интересы, и получены они в подавляющем большинстве от людей, даривших мне книги от искреннего сердца. Исключение составляют лишь некоторые. И ещё. Думаю, что книги, о которых будет сказано, полезно прочитать или хотя бы внимательно ознакомиться с ними. Это, так сказать, моя пропаганда книги.
   Сегодня моё второе сообщение с этой высокой трибуны. Когда-то, лет десять тому назад, а может и больше, я докладывал здесь о первом издателе Максима Горького - об Александре Петровиче Чарушникове. Работа над этой темой завершилась пока что публикацией статьи в сборнике "Книга. Исследования и материалы" (выпуск 51-й, 1985). Статья так и называется: "Издатель А.П. Чарушников". Этот Сборник для вашего ознакомления находится на стенде. Конечно, она - статья - во многом отличается от того сообщения - насыщена новыми фактами. Я рад, что подготовка к тому сообщению содействовала мне в работе над этой темой, работу над которой я продолжаю.
   Тема сегодняшнего моего сообщения - "Люди. Книги. Автографы". Само название темы определяет направление, содержание моего рассказа. Я буду говорить о людях, так или иначе оставивших - хотя бы и малый - след в жизни нашего общества, в развитии его культуры, в борьбе за новый уклад жизни, воскресавших своей работой полузабытые или забытые страницы истории страны. Люди эти не пользовались и не пользуются широкой известностью, славой, как, скажем, классики русской, мировой литературы, науки, искусства. Классики - это высочайшие вершины человеческой культуры. Но, как писал Евгений Дмитриевич Петряев - вятский краевед - "Чтобы были горы, надо как минимум иметь плоскогорья". Иначе говоря, надо иметь тот огромный слой деятелей культуры - литературы, науки, искусства, - которые своим творчеством, трудом, кропотливым и ежедневным, распространяют свет великих вершин, распространяют свет знания и, в конечном счёте, двигают культуру вперёд, способствуют её развитию.
   Я буду говорить о людях, которые ушли из жизни, оставив в ней свой благородный след, буду говорить и о тех людях, которые живы и продолжают вносить свою лепту в культурную жизнь общества. И, конечно, люди эти мне дороги, как дороги и их книги. Прошу прощения, если мне, как говорят, придётся "якать", то есть говорить, упоминать своё имя. Это простая необходимость, вызванная самой темой сообщения, так как книги, о которых будет речь, всё же, в большинстве своём, подарены мне.
   Первый человек, о котором хочу рассказать - это Евгения Александровна Таратута. Она - член Союза писателей СССР, много лет работала в издательствах. Она, на мой взгляд, совершила два подвига. Воскресила почти, что из небытия, два имени, двух замечательных людей, людей, которые в своё время, для нас теперь уже далёкое, были близкими друзьями. Это русский революционер Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский и Этель Лилиан Войнич, англичанка. Евгения Александровна написала книгу "Сергей Михайлович Степняк-Кравчинский - революционер и писатель". Книга вышла в свет в 1973 году. Это солидный толстенный том в 529 страниц обычного книжного формата. Над этим капитальным трудом писательница работала 28 лет - с 1954 по 1972 год. Она исследовала множество архивов, встречалась со многими людьми, чтобы досконально изучить и описать жизнь страстного русского борца, активнейшего участника русского освободительного движения. О том, какого труда потребовала эта работа убедительно свидетельствует и приложенный к книге "Указатель имён" - в нём названо 825 человек, для каждого надо было установить точные даты жизни, псевдоним, если таковой был. Ранее в русской литературе были лишь небольшие брошюрки о Кравчинском, подвергавшиеся в своё время уничтожению царской цензурой, а в советское время выходившие на двух десятках страничек. Сама Евгения Александровна отмечает в своей книге: "Случилось так, что о С.М. Степняке-Кравчинском до последнего времени не было исследований, не было книг. До Октября 1917 года ...он был государственным преступником. Легально его книги издавались в России только после 1905 года и то в сокращённом и изуродованном виде. После 1917 года - его произведения издавались (редко, немного!), но о нём, о его творчестве писали очень мало. А между тем это был настоящий писатель. Его произведения полны правды жизни и поэзии революции. Их и сейчас нельзя читать без волнения". И, вот, теперь советский читатель имеет возможность узнать всё о революционере-писателе.
   До книги Евгении Александровны "По следам Овода", мы почти ничего не знали об авторе знаменитого романа "Овод", которым зачитывалось не одно поколение российских читателей от западных границ до Тихого океана, от Мурманска до Кушки. Книга эта, как и книга о Кравчинском, раскрыла перед читателями славную жизнь друга Кравчинского Этель Лилиан Войнич, дочери английского купца, принявшую живое участие в русском революционном движении, вышедшей замуж за польского революционера, написавшую книгу-роман, на которой воспитывались, воспринимали идеи борьбы за свободу многие юноши и девушки и не только нашей страны. Евгения Александровна, страстно влюблённая и в роман, и в его автора, собрала огромную коллекцию изданий романа "Овод" - у неё таких изданий около двухсот на многих и многих языках. И тут я должен сказать, что благодаря этой коллекции я получил счастливую возможность и познакомиться с Евгенией Александровной, и побывать у неё. Об этом памятном для меня событии свидетельствует фотография Евгении Александровны с дорогим для меня её автографом: "Дорогому Андрею Ивановичу Чарушникову на добрую память. Е. Таратута". Здесь две даты: "22 апреля" и "3 июля 1978. Москва". Первая дата - день моего посещения Евгении Александровны, вторая - надписи на фотографии. Вот и появился в моём рассказе первый автограф. Было сказано о человеке, о книгах, которые он написал, и, наконец, его автограф. Но на этом рассказ об Евгении Александровне Таратута не окончен. В прошлом году вышла в свет её последняя книжка, которая очень и очень близко соприкасается с темой моего сегодняшнего сообщения. Книга эта называется "Драгоценные автографы". На своём жизненном пути Евгения Александровна встречалась со многими людьми, в том числе с писателями, видными деятелями культуры. И не только встречалась по деловым соображениям, встречи эти перерастали во многих и многих случаях в крепкую искреннюю дружбу, в глубокое взаимное уважение. Её друзья писали, издавали свои книги, дарили ей свои книги со своими с автографами. И Евгения Александровна сделала очень хорошее дело - она написала очерки-портреты о многих из этих людей, оставивших заметный след в русской, советской культуре. Некоторые из этих очерков-портретов помещены в книге "Драгоценные автографы". Назову некоторых людей, о которых с большой душевной любовью рассказывает автор, тем самым сохраняя память о них на многие и многие годы. Очерк "История серебряной сахарницы" посвящён Николаю Шмиту и его сестре Елизавете, передавших своё состояние - 190 тысяч золотых рублей большевистской партии. Николай Шмит - владелец фабрики - погиб в 1905 году в тюрьме. "Легендарная" - так назван очерк о Вере Фигнер. Екатерина Павловна Пешкова. Очерк о ней озаглавлен "Личность". "Сейчас мало уже кто знает это имя. Те, кто её знали, стареют, уходят из жизни. Немногие обращают внимание на комментарии к сочинениям М. Горького, к публикациям его переписки. Там это имя обозначено как имя его жены, матери его сына Максима". Так пишет Таратута в начале очерка. И пишет далее: "Екатерина Павловна Пешкова - одна из самых замечательных русских женщин XX века! Я горжусь тем, что знала её, тем, что она любила меня, не раз в трудные минуты помогала мне...". И далее: "В гостиной, где она нас принимала, стоял большой стол, рояль, глубокое мягкое кресло, покрытое парусиновым чехлом. Однажды я пришла к ней... - "А в этом самом кресле сидел Владимир Ильич, когда слушал "Аппассионату", сказала, задумчиво улыбаясь, Екатерина Павловна". С волнением читаешь очерки-рассказы о Владимире Владимировиче Маяковском "Во весь голос", об авторе полюбившейся многим книге "Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви" Рувима Исаевича Фраермане, об авторе "Швамбрании", "Улицы младшего сына" и других книг, которые с увлечением читают мальчишки и девчонки - о Льве Абрамовиче Кассиле, об Агнии Барто, Аркадии Петровиче Гайдаре, Андрее Платоновиче Платонове, историке Евгении Викторовиче Тарле и других деятелях культуры. В книге более 30 очерков и первый очерк посвящён памяти отца автора книги Александру Таратута. Революционеру, неоднократно подвергавшемуся арестам и ссылкам. Виленская судебная палата приговорила его на вечное поселение в Сибирь с лишением всех прав состояния. И в заключение об этой книге - в ней, конечно, не обошлось без рассказа об Этель Лилиан Войнич. Очерк о ней назван "Книга на всю жизнь" - так образно определила значение романа "Овод" Евгения Александровна Таратута. В этом очерке говорится о многих изданиях "Овода", и о том, с каким трудом удавалось достать, добыть то или иное издание книги, автор с теплотой вспоминает тех, кто дарил ей недостающие, редкие издания. Я уже говорил, что её коллекция книг помогла мне познакомиться с Евгенией Александровной. На 254-й страницы этой книги можно прочитать: "Издание 1926 года, выпущенное издательством "Прибой" в Ленинграде, в серии "Книжные новинки" подарил мне А.И. Чарушников... надписав: "Евгении Александровне Таратута - вложившей много труда в исследование об авторе "Овода" и её друге - замечательном русском революционере С.М. Степняке-Кравчинском - с глубоким уважением". На титуле же книги "Драгоценные автографы", присланной мне Евгенией Александровной надпись: "Дорогому Андрею Ивановичу Чарушникову на добрую память. Е. Таратута. Москва, 1986, ноябрь". Книга Евгении Александровны, несомненно, отличная, своевременная книга. В ней через очерки о людях просвечивает наша тревожная, героическая эпоха, жизнь нашего поколения. И было бы очень хорошо, если бы издательство "Советский писатель" выпустило книгу вторым изданием. Это - первое издание - вышло тиражом 30 тысяч экземпляров, в книжных магазинах я её не видел, так быстро книгу расхватали. И ещё. Когда я печатал эти материалы, пришёл 48-й номер (за 1987 год) "Книжного обозрения". В списке "Сигнальные экземпляры" помечено, что вышел в свет двухтомник избранных произведений С.М. Степняка-Кравчинского тиражом 200 тысяч экземпляров. Вступительная статья и подготовка текста - дело неутомимых рук и творческой энергии Евгении Александровны Таратута.
   Я, конечно, не имею возможности столь пространно рассказывать о других людях и их автографах. Вот, например, тонюсенькая книжица. Это оттиск рассказа Дмитрия Василевича Григоровича "Рождественская ночь", опубликованного в журнале "Русский вестник". На первой странице оттиска автограф: "Глубокоуважаемому Николаю Петровичу Шаповаленко на память от преданного Д. Григоровича. 3 ноября 1891 г". Писатель Дмитрий Васильевич Григорович известен как последователь народнического направления. Но кто такой Николай Петрович Шаповаленко - для меня загадка. Но этот рассказ, в котором показаны барское пренебрежение, хамское наплевательство высшего чиновничества к простым людям, любовно облечённый первым его владельцем в простенький переплёт мне дорог, дорог как достоверный знак из того далёкого времени.
   А вот уже наше время, наша современность. Дмитрий Сергеевич Лихачёв, маститый академик. Он вложил огромный труд в изучение древней русской литературы, в частности, в изучение "Слова о полку Игореве". Он известен всем нам, мы все чтим и уважаем, любим его. Его научные работы, посвящённые становлению русской культуры в древнейшие времена, развитию русской литературы в то время являются литературоведческим подвигом, являются классикой литературоведения. Но интересы Дмитрия Сергеевича не ограничиваются древностью, он пытливо ищет взаимосвязь, взаимодействие литературы и жизни. Об этом - его книга "Литература - реальность - литература" ("Советский писатель" Ленинградское отделение, 1981 г.). Неполное перечисление статей-глав этой книги даёт представление о диапазоне его пытливого изучения. Вот эти некоторые статьи: "Социальные корни типа Манилова", "Достоевский в поисках реального и достоверного", "Лев Толстой и традиции древней русской литературы", "Ахматова и Гоголь" и даже "Литературный "дед" Остапа Бендера". Я с большим интересом читал эту книгу. Она мне дорога ещё - и не только "ещё", а главным образом потому, что на обороте форзаца автограф Дмитрия Сергеевича. Он мне дорог вдвойне потому, что дан в знаменательные дни чествования глубоко русского человека - академика Лихачёва с его 80-летним юбилеем. На обороте форзаца книги Дмитрий Сергеевич написал: "Дорогому Андрею Ивановичу Чарушникову нижайший поклон. Д. Лихачёв. 25 XI-86". Недавно Ленинградское отделение издательства "Художественная литература" выпустила трёхтомник "Избранных работ" Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Выход в свет этого трёхтомника, безусловно, ценнейший вклад в советскую культуру. И очень хорошо, что его появление было приурочено к юбилею Дмитрия Сергеевича. И если говорить об автографах его, то я думаю, все согласятся с тем, что я скажу - Дмитрий Сергеевич с огромным душевным вниманием и доброжелательством относится к нам, книголюбам. Все мы свидетели того, с каким неиссякаемым терпением, с какой тщательностью он делает надписи на книгах своих, предъявляемых многими из нас с жаждой получить его автограф. В связи с этим скажу, что у меня есть папка, в которой собираю, отмечаю материалы о "Слове о полку Игореве". Года три тому назад Дмитрий Сергеевич выступил с докладом в этом зале на тему "Соседство книг". После доклада я показал ему эту папку, он полистал её и на белом листе бумаги написал: "Андрею Ивановичу Чарушникову желаю успехов в его интересной работе. Д. Лихачёв. 1. X. 84". Этот факт знаменателен тем, мастистый учёный, академик, изучивший чуть ли не до донышка "Слово о полку Игореве" с такой внимательной доброжелательностью отнёсся к слабой попытке как-то приобщиться к изумительному произведению древней русской литературы.
   Теперь о другом - о том, что в той или иной степени связано с Великой Отечественной войной советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Жирмунский Виктор Максимович (1891-1971). Русский советский филолог. С 1917 года - профессор саратовского, с 1939 года - Петроградского, а затем Ленинградского университетов. С 1939 года член-корреспондента, а с 1966 года действительный член Академии Наук СССР, с 1956 года - член-корреспондент Академии Наук ГДР, почётный доктор Берлинского университета. Его литературоведческие изыскания и работы высоко ценятся в научном мире. Назову некоторые: "Поэзия Александра Блока" (1921), "Валерий Брюсов и наследие Пушкина" (1922), "Гёте в русской литературе" (1937). Занялся он и изучением народного эпоса - узбекского, киргизского, славянских народов. И не случайно, видимо, поэтому он стал автором вступительной статьи вот этой книги: " Алпамыш". Перевод поэта Льва Пеньковского. Книга эта примечательна тем, что издана в тяжёлый для нашей страны год - военный 1943 год, подписана к печати 21-го июля. Как вы помните и знаете - июль 1943 года это огромная битва на Курской дуге, в которой советские солдаты, офицеры и генералы одержали решительную победу над фашистскими захватчиками. Вот в это то время и вышла в свет эта книга, в далёком от фронта городе - Ташкенте, куда были эвакуированы издательство "Советский писатель" и многие деятели литературы, науки, искусства. Почему в такое тяжёлое время издана эта книга? В качестве ответа прочту двадцать строчек из предисловия к этой книге: "Героическая и патриотическая тема "Алпамыша" в высшей степени созвучна нашему времени. Народный эпос прославляет героизм, свободолюбие, благородство, бесстрашие, любовь к родине... В дни Великой Отечественной войны образы Алпамыша и других эпических героев, созданные творческим гением узбекского народа, вдохновляют лучших сынов его, сражающихся в рядах героической Красной Армии, на боевые подвиги в борьбе против фашистских захватчиков. Недаром совсем недавно, когда узбекские писатели провожали уходившие на фронт воинские части, бойцы-узбеки просили их дать им возможность услышать ещё раз старую героическую песню об Алпамыше, чтобы почерпнуть в ней вдохновение на новые подвиги". Под этим предисловием подпись: "В. Жирмунский". А на обороте титула простым чёрным карандашом автограф: "Дорогому Александру Павловичу Рифтину с дружеским приветом от "юного ориенталиста" ВЖ. 1943. 18. X. Ташкент". Автограф подписан инициалами "ВЖ". Конечно, сомневаться в авторстве автографа не надо - автор его - это Виктор Максимович Жирмунский. А Александр Павлович Рифтин, которому он подарил книгу - известный учёный-ориенталист, востоковед. Оба были в 1943 году в эвакуации в Ташкенте. Авторство автографа подтвердил и всеми нами уважаемый Юрий Васильевич Маретин, учёный-востоковед. "Слова "юный ориенталист", - сказал он - заключены в кавычки потому, что В. Жирмунский был старше А.П. Рифтина, это одно, а другое - В. Жирмунский не был в прямом смысле учёным-востоковедом". Этот разговор состоялся 22 января 1981 года на собрании секции мини-книги в Доме журналиста. Книга эта, несомненно, представляет значительный библиофильский интерес. Тираж её - 5 тысяч экземпляров. Такой книги, должен сказать в заключение, не было представлено на Выставке книг, плакатов, графики времени Великой Отечественной войны из личных собраний коллекционеров Москвы, Подмосковья и Ленинграда, которая была организована в Москве в честь 40-летия Победы (проверено по каталогу выставки "Книга сражается", Москва, "Книга", 1987 г). И последняя черточка, связанная с "Алпамышем": 11-го мая 1942 года В.М. Жирмунский в письме директору ГИХЛа Петру Ивановичу Чагину (Волдовкин) в частности упоминает: "...узбекского "Алпамыша" я читаю в оригинале, участвую в редактуре перевода".
   Монахов Василий Михайлович. Это имя, конечно, ничего вам не говорит. Но в Белоруссии его знают и помнят. Вот вырезка из одной белорусской газеты. К сожалению, нет названия её. Вырезку прислал Василию Михайловичу Монахову его бывший однополчанин, а потом комиссар партизанского отряда на брестщине И.М. Терешенков. В левом верхнем углу он написал: "В.М. Монахову от однополчанина Терешенкова И. М. г. Брест, март, 1972 г". В этой вырезке большая статья "Продолжение подвига" и подзаголовок "Новая экспозиция в музее мемориального комплекса "Брестская крепость-герой". Автор статьи Д. Лозоватский, старший научный сотрудник мемориального комплекса "Брестская крепость-герой". Приведу некоторые выдержки из этой статьи: "Большой раздел экспозиции посвящён партизанскому движению и партийному подполью на Брестщине. Сотни красноармейцев, командиров и политработников Брестского и других гарнизонов 4-й армии, оказавшись в окружении и не сумев пробиться через линию фронта, перешли к партизанским методам борьбы. Батальоннй комиссар С.Е. Егоров стал комиссаром Брестского партизанского соединения. Капитан В. М. Рачин, лейтенант Н.В.Сенькин, старшина В.М. Монахов возглавили партизанские бригады...". И далее: "Многочисленные посетители с интересом рассматривают кожаную куртку, планшет и детекторный приёмник партизанских лет, принадлежавшие командиру бригады имени Дзержинского, ныне жителю Ленинграда В.М. Монахову". Случилось так, что мы работали на одном предприятии, нередко встречались, он рассказывал о своих партизанских боях, о создании партизанского отряда, а потом и бригады имени Дзержинского. Одна из таких встреч вот на этой фотографии. Из его рассказов я узнал о его подвиге. Он служил сверхсрочником в приграничном полку. Женился там (командование не препятствовало женитьбе сверхсрочников, считая, что такие женитьбы создают им условия для успешной службы, закрепляют опытных воинов в приграничных войсках). В первые же дни войны полк его был разгромлен, он остался в тылу у фашистов. Но Монахов не прекратил бороться с врагом, стал действовать в одиночку. Сначала он уничтожил одного "фрица", встретил ещё одного окруженца, уговорил его, стали действовать вдвоём. Прибились к ним и другие солдаты, оставшиеся в тылу у немцев. Так возник партизанский отряд. Жили, конечно, не в деревнях - в лесах. Фашистские каратели узнали о командире отряда, и всю семью Василия Михайловича расстреляли. Отряд действовал смело, слава о нём росла, к нему приходили те, кто стремился сражаться с фашистами до победы, до полного освобождения родной земли от немецких захватчиков. Присоединялись к Монахову и другие отряды. Так выросла партизанская бригада имени Дзержинского, воевавшая на Брестщине до прихода соединений Советской армии. Как я уже говорил, в Белоруссии помнят Монахова, приглашали его, как и других партизан, воевавших на белорусской земле, на праздники Дней Победы.
   Василий Михайлович много работал над записью своих воспоминаний о партизанской жизни, предлагал мне помочь ему в создании книги. Но, к сожалению, я был занят другими неотложными делами, не смог заняться его записями. Он съездил на родину, в Чувашию, в Саранск. Местный писатель взял материалы Монахова, разговаривал с ним, обработал его материалы и в Мордовском издательстве выпустил книгу "Партизанский комбриг" под своей единоличной фамилией. Писатель этот Иван Янюшкин. В аннотации на обороте титула сказано: "В повести Ивана Янюшкина "Партизанский комбриг", рассказывается о партизанской борьбе в Белоруссии, на Брестщине в 1941 - 44 годах. Главный герой книги наш земляк Василий Михайлович Монахов". Имя Монахова в повести сохранено настоящее. Вот эта книга, на её форзаце дорогой для меня автограф: "От друга. Соавтора книги и героя книги, командира партизанской бригады им. Дзержинского Брестского соединения В.М. Монахова. На долгую вечную память от всего сердца. 9/VIII - 74". В декабре 1978 года он прислал мне письмо, в котором вновь просил заняться его записями. Я ответил, что, к сожалению, заняться не смогу, загружен другой работой.
   Если имя партизанского комбрига Монахова не было известно присутствующим, то Всеволод Борисович Азаров знаком всем нам, все мы глубоко уважаем его - боевого поэта, участника Великой Отечественной войны, прожившего всю блокаду Ленинграда в городе. Книги со стихами Всеволода Борисовича есть у многих, в том числе и с его дорогими для нас автографами. Поэтому рассказывать об Азарове - человеке и поэте здесь неуместно. Но у него кроме стихотворных сборников есть и проза - повесть "Живые, пойте о нас!" с подзаголовком "Героическая быль". Она создана им в соавторстве с Андреем Зиначевым. Первая публикация этой повести - в журнале "Знамя", в 1-ом и во 2-ом номерах за 1968 год. В предисловии к повести адмирал В. Гришанов пишет: "Замечательной главой в боевой летописи Советских Вооружённых сил был героический десант балтийских моряков, высадившихся в Петергофе в ночь на 5 октября 1941 года. Одной из главных целей этого десанта, как и многих других, было воспрепятствовать продвижению немцев к городу Ленина. И эту задачу моряки-балтийцы героически, ценою своих жизней, выполнили". Авторы героической были "...моряки, участники Отечественной войны, поэт Всеволод Азаров и политработник, капитан I-го ранга А. Зиначев, проделали огромную по масштабу и значению исследовательскую работу. Они разыскивали тех немногих, кто остался в живых... ...поднимали тысячи страниц архивных документов, изучили десятки книг - наших и зарубежных, - чтобы воссоздать весь ход десантной операции, её подробности. И вот на страницах повествования Вс. Азарова и А. Зиначева восстановлена для современников и потомков подлинная картина героического десанта, ожили подвиги славных его участников, моряков-балтийцев, мужественно сражавшихся с врагом во имя победы советского народа... Десантники не пропали без вести. "Живые, пойте о нас!" - написал боец десанта на листке, найденном одним из петергофцев уже после войны". Этими призывными словами, зовущими к воскрешению памяти о подвиге сынов советской Отчизны, и названа героическая быль В.Азарова и А. Зиначева. И мне дорога эта повесть, очень дороги и автографы одного из авторов её - Всеволода Борисовича Азарова - на первых страницах журнальной публикации - первой публикации этой повести. Автографов два, потому что повесть публиковалась в двух номерах журнала "Знамя". В  1-ом на странице 103-ей - начало повести - надпись: "В День Победы уважаемому Андрею Ивановичу Чарушникову. Всеволод Азаров. 10V-82"; во-втором номере, в котором опубликовано окончание повести, - "Андрею Ивановичу Чарушникову на память о живых и погибших. Вс. Азаров. III-82".
   Абрам Вениаминович Буров. Ленинградский журналист. Это имя известно многим ленинградцам. Абрам Вениаминович подвижник-изыскатель. С 1955 года он начал сбор материалов о блокаде Ленинграда. Два десятилетия трудился над воссозданием героической истории обороны и блокады нашего города. Как он сам говорил у него собрано материалов на четыре тома. Но только 3-го октября 1979 года его книга "Блокада день за днём" была подписана к печати и издана Лениздатом. Благодаря огромному труду, настойчивости Бурова ленинградцы смогли восстановить в своей памяти всё то, что было пережито ими в блокадные дни. После выхода его книги в свет ленинградский Дом журналиста организовал встречу с автором книги и с героями его книги. Дорогая память об этом - вот эта книга с автографом автора: "Андрею Ивановичу Чарушникову с наилучшими пожеланиями. 25. I. 80. Здесь же автографы Героев Советского Союза командира подводной лодки "С-7" Лисина Сергея Прокофьевича и лётчика штурмовика, воевавшего в небе Ленинграда Чибисова Юрия Васильевича. О подвигах команды подводной лодки "С-7" и её командира Сергея Прокофьевича Лисина вы можете прочитать в книге В.И. Дмитриева "Атакуют подводники", а также в газете "Вечерний Ленинград" в номерах за 22-е июня и 28 июля 1979 года.
   Продолжу свой рассказ о людях, принявших деятельное участие в революционном движении, в антигитлеровской борьбе, в борьбе за мир. Это Курт Мёбиус. Он живёт в ГДР, в окружном центре города Галле/Саале. И Фёдор Михайлович Зорин, кандидат сельскохозяйственных наук, живший в нашем городе Сочи. Фёдора Михайловича нет в живых, но дело, которому он положил начало - живёт. И хотя они жили очень далеко друг от друга, общая борьба за мир познакомила их. Итак, Курт Мёбиус. Он родился в 1910 году. Дата рождения говорит о многом. Люди этого поколения как в нашей стране, так и в Германии стали свидетелями и активными деятелями огромных исторических событий. Паренёк из рабочей семьи крупного промышленного центра Галле с юных лет принял живое участие в революционном движении германского пролетариата, был активистом юнгштурмовских отрядов рабочей молодёжи, участвовал во многих акциях в защиту прав рабочих. Он прислал мне одну из своих реликвий - памятный жетон-значок участника революционного мартовского восстания 1921 года. На значке портрет - горельеф Эрнста Тельмана, под которым подпись, которая переводится как "Вперёд под знаменем (или за идеи) Эрнста Тельмана". Участие в революционной борьбе не обошлось, конечно, без последствий. Об этом свидетельствует историческая фотография, сделанная членом тельмановского Центрального Комитета Германской Коммунистической партии Вильгельмом Флорином летом 1932 года - на фото группа узников крепости Билефельд - активистов Германской Коммунистической партии, среди них и Курт Мёбиус. Репрессии не сломили воли молодого тельмановца, после освобождения он продолжает в рядах Германской компартии вести революционную работу. Вскоре - в 1938 году - он вновь за решёткой, в городе Галле был проведён так называемый показательный процесс над большой группой молодых антифашистов. Курт Мёбиус приговорён к 12-ти годам каторжной тюрьмы. 11-го апреля 1945 года арестанта каторжной тюрьмы города Галле отправили в транспорте смертников на уничтожение. Но этот транспорт был перехвачен солдатами Советской армии. Курт стал свободным, после выздоровления включился в активную работу по строительству новой народной социалистической Германии. О жизненных вехах Курта кратко рассказано в журнале ГДР "НБИ" - "Новая берлинская иллюстрация" с подзаголовком "Время в фотографиях" в номере 1-ом за 1981 год. Этот номер журнала прислала мне дочь Курта - Рут. Она изучала русский язык, недавно возглавляла группу пионеров города Галле, приезжавших на отдых летом в пионерский лагерь под нашей Уфой (Уфа и город Галле - города побратимы). Кстати, вот вырезка из газеты "Фрайхат" за май 1984 года, в которой рассказывается о посещении города Галле делегацией из Уфы. Муж Рут - Кнапе Хохне - офицер армии ГДР. Внучка Курта - Бейбель, о которой мне писали как о маленькой девочке с бантиками, ныне активистка молодёжной организации. Вот краткий рассказ о немецком коммунисте с необычной судьбой, о его семье и потомках, идущих ныне по стопам своего отца и деда. В заключение надо сказать: что, несмотря на преклонный возраст, Курт Мёбиус активно работает в партийной организации. В газете округа Галле "Фрайхайт" нередко публикуются информации о его деятельности. Вот некоторые вырезки из этих газет, здесь и его фотографии. А в номере за 7 марта 1980 года опубликовано сообщение о награждении Курта Мёбиуса высшей наградой ГДР - орденом Карла Маркса. В номере за 4-ое апреля 1985 года рассказу о борьбе Курта против фашизма посвящена целая страница. Когда в Галле отмечалось 30-летие ГДР, туда приезжала советская делегация. В её составе был генерал-майор Г.В.Иванов. К нему был прикреплён Курт в качестве сопровождающего - вот на этом фото пояснение дочери Курта: "На этой картине мой отец почётным конвоиром Героя Советского Союза генерал-майор Иванов с 30-ым годовщиной нашей ГДР в районе Галле, налево отец и направо генерал-майор Иванов". К сожалению, пока нет книги с воспоминаниями Курта Мёбиуса. Но он прислал мне две книги, которые называются "Эрнст Тельман в округе Галле". Само название книг ясно говорит об их содержании. Вот эти книги. Они вполне идентичны, разница только в том, что один экземпляр на русском языке, а другой на немецком, изданы одновременно в городе Галле в 1975 году. На обложке книги - немецкий экземпляр - автограф Курта Мёбиуса и его пометы к подписям под фотографиями. Естествен вопрос - как и где я встретился, познакомился с Куртом. Тут я должен вернуться к человеку, о котором уже упоминал. Это - Фёдор Михайлович Зорин, бывший ведущий работник опытной станции субтропических и южных плодовых культур в Сочи. Ныне это Научно-исследовательский институт горного садоводства и цветоводства. Познакомился я с ним лет двадцать тому назад с большим гаком. В очередной приезд в Сочи прослышал, что где-то за санаторием "Колос", за горушкой, есть замечательный сад, в котором растёт Дерево дружбы. Журналистское любопытство и привело меня к этому дереву, к его создателю Фёдору Михайловичу Зорину. Он и рассказал, что это за дерево, чем оно знаменито. Кандидат сельскохозяйственных наук, он занялся вопросами селекции цитрусовых и в частности получения на одном дереве плодов разных видов этого рода растений. Главная же его задача - создать свои, русские сорта цитрусовых, приспособленных к преодолению более низких температур, иначе говоря, морозостойких. Это очень длительное дело. С этой-то целью он и прививал на одном дереве несколько сортов цитрусовых. К 1940 году у него уже было, как он назвал "Дерево-сад", на котором росли и зрели лимоны, апельсины, мандарины, грейпфруты. Осенью 1940 года сад опытной станции посетил Отто Юльевич Шмидт, он восхитился работой селекционера, попросил сделать прививку самому. Так появилась первая прививка на этом дереве, сделанная деятелем науки, знаменитым полярником. За годы войны прививка эта выросла в раскидистую ветку, усеянную плодами. Она теперь называется веткой полярников: на ней сделали свои прививки другие исследователи Арктики, а потом и Антарктиды. Первую послевоенную прививку на дереве - саде сделала профессор Белградского университета, биолог Ружица Главинич. "Как растения тянутся к солнцу, - записала она в книге посетителей, - так и люди всего мира стремятся друг к другу, развивая дружбу". У Ружицы Главинич нашлось много последователей, селекционный сад стал местом дружеских встреч людей из самых различных стран мира. Их приветливо встречал создатель Дерева дружбы - такое имя присвоили люди этому дереву - Фёдор Михайлович Зорин, если кто не умел делать на дереве прививку, он учил его этому мирному делу. На Дереве дружбы появились прививки многих и многих видных общественных деятелей, борцов за мир, деятелей искусства и науки. На их "зелёные автографы" - прививки - прикреплялась бирка с обозначением даты и автора прививки. К моей встрече с Зориным на Дереве дружбы уже было около сотни таких автографов. Среди них второго космонавта Германа Титова, певца Поля Робсона, героини труда кореянки Тен Сен Хи, пианиста Ван Клиберна, участников 3-й всемирной встречи журналистов, бывшего президента Вьетнама Хо Ши Мина и многих других. Один из героев кубинской революции Хуан Альмеида написал в книге посетителей: "Я сделал прививку на Дереве дружбы в честь великого конголезского лидера, жертвы империализма и угнетения народов Патриса Лумумбы... Родина или смерть. Мы победим!". Эту запись он сделал летом 1961 года, когда Куба с напряжением всех сил отстаивала свою свободу и независимость. К своей записи Альмеида сделал приписку: "Это дерево подобно СССР открывает свои объятия всем народам мира". Можно привести много других записей в книгах посетителей Дерева дружбы. Тогда их было уже четыре - огромных толстых фолиантов, заполненных записями (а ныне их около двадцати). В этих восторженных записях посетителей Дерева дружбы призывы к борьбе за мир на земле, обязательства распространять идеи мира и дружбы народов во всех странах. В этом значимость и непреходящая ценность того дела, которому посвятил жизнь Фёдор Михайлович Зорин. К сожалению, он рано умер (1904-1967), его труд высоко оценён - он награждён орденом Трудового Красного Знамени, медалями "За оборону Кавказа" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.". Его дело продолжает его ученица, ныне научный работник этого сада Людмила Макаровна Дмитренко. У Дерева дружбы побывали уже представители из 140 стран земного шара, оставив в его кроне свои прививки. Родилась традиция - плоды цитрусовых, полученные на привитых ветках посылать "авторам зелёных автографов" с тем, чтобы они смогли в своих странах выращивать из семян этих плодов свои деревца мира и дружбы. И уже много таких деревцев растут и даже плодоносят в разных странах мира, пропагандируя идеи содружества и братства.
   С Фёдором Михайловичем Зориным мы встречались несколько лет. В память о нём у меня сохранились дорогие для меня его письма, книги с его автографами, а также с автографами продолжательницы его дела Людмилы Макаровны Дмитренко (при первом знакомстве она была так молода, что мы звали её просто Люся, что ныне, конечно, уже недопустимо). Вот эти книги: 1. "Сочи" с автографом: "Дорогому Андрею Ивановичу в знак благодарности от Ваших сочинских друзей. Сочи. 20 августа 1965г" (подписи нет, но обратный адрес бандероли на имя Ф.М. Зорина). 2. "Дерево дружбы". Сочи. Автограф: "Дорогому Андрею Ивановичу Чарушникову на добрую память. Ф.М. Зорин. Сочи. 28 сентября 1967 года". 3. Его книга, изданная посмертно - Ф.М. Зорин "По следам солнца" Краснодарское книжное издательство, 1968 год. Автограф: "Глубокоуважаемому Андрею Ивановичу и Вашей супруге на добрую память о Ваших встречах с автором этой книжки у Дерева дружбы. От его помощницы Л. Дмитренко. г. Сочи, 4 мая 1968 года". 4. Книга двух авторов - Ф.М. Зорина и Л.М. Дмитренко. "Дерево дружбы". Краснодарское книжное издательство, 1975 год. Автограф: "Андрею Ивановичу Чарушникову на добрую память о Сочинском саде. Л. Дмитренко. Сочи. 5 ноября 1975г".
   Вот у этого-то всемирно известного Дерева дружбы я и встретился, и познакомился с Мёбиусом Куртом, его супругой Гертрудой. А было это так. В сентябре 1960 года приехал в Сочи, пошёл, как обычно, к Дереву дружбы повидаться с Зориным. Он и сообщил, что 27-го сентября сюда придёт делегация германских коммунистов, ветеранов революционной, антигитлеровской борьбы. Этого события я не мог пропустить, тем более что день 27-го сентября был особым - он получил название "День мира - второй" и в этот день во всех странах мира должны быть зафиксированы происшедшие в них события и факты, а потом, на основе собранных материалов, должна быть издана книга. Возможно, кто-либо помнит, знает, что первый такой "День мира" был проведён по инициативе Алексея Максимовича Горького, если память не изменяет, в 1935 году. И вот, спустя четверть века было решено повторить этот день, снять как бы его единовременную фотографию. 27-го сентября у Дерева дружбы я и встретил немецких коммунистов, присутствовал при знаменательном для них событии - они на Дереве дружбы под руководством Зорина сделали прививку растительной почки в честь и память Вильгельма Пика. Об этом событии у меня сохранились сделанные мною фотографии. На одной - делегация немецких коммунистов в саду Дерева дружбы, в центре группы Фёдор Михайлович Зорин, недалеко от него стоит Курт. Здесь договорились о встрече вечером. Вечером того же дня мы в его гостиничном номере разговаривали часа два, он много рассказал о себе, своей жизни. О некоторых фактах, о которых я упоминал, он говорил тогда, например, о том, как его и его товарищей арестантов спасли от смерти советские солдаты. Но как же мы разговаривали? Я не знаю немецкого, он - русского. Но рядом с нами был отличный переводчик - человек тоже необычной героической судьбы - Иосиф Клинкбайль, Национальный Герой ГДР. В начале 1920-х годов его за активное участие в революционной борьбе германского пролетариата приговорили к пожизненной каторге, наше правительство обменяло его, он приехал в СССР, вступил в члены РКП/б/, работал секретарём районного комитета партии в регионе города Сочи. Понятно, что он отлично знал немецкий и русский языки. Я с благодарностью вспоминаю его - он умер в конце 1960-х годов. Но его облик запечатлён на фотографии группы делегации немецких коммунистов. Вторая фотография, о которой говорил - это запечатлённый момент, когда помощница Зорина Люся Дмитренко прикрепляет бирку-табличку к той ветке, на которой немецкие коммунисты сделали прививку в память Вильгельма Пика.
   На одном из автографов мне Зорин пометил - "...в благодарность от сочинских друзей". Это связано с историей, в которой мне пришлось участвовать. В мае 1965 года работники музея - усадьбы Льва Николаевича Толстого "Ясная Поляна" прислали Зорину шкатулку с землёй с могилы великого писателя. В письме они писали, чтобы эту землю высыпали под Дерево дружбы. Это была первая посылка такого рода. Её появление - результат осуществления идеи Фёдора Михайловича. Узнав, что я из Тулы (в те годы я жил в Туле), он попросил меня организовать такую посылку, просил, чтобы землю с могилы Льва Николаевича взял его последний секретарь Валентин Фёдорович Булгаков, живший тогда вблизи Ясной Поляны. Ясная Поляна мне хорошо знакома - на протяжении многих лет каждый выходной день я посещал её, ходил по её рощам и лугам, посещал толстовский дом. В августе 1963 года я разыскал Валентина Фёдоровича. О встречах с ним у меня осталась памятная дорогая реликвия - его книга "О Толстом", изданная Приокским книжным издательством в Туле в 1964 году. На титуле автограф: "Уважаемому Андрею Ивановичу Чарушникову - на память о встречах в Ясной Поляне. Вал. Булгаков. Ясная Поляна. 20 декабря 1964 года". Сохранились и его письма, открытки. К сожалению, в одном из писем он сообщил мне, что решил отказаться от предложения Зорина. Причину отказа он сформулировал так: " Не вызову ли я упрёка в тщеславии или в оппозиции к "толстовским кругам"? Вероятно, так и было бы". Последняя от него открытка - поздравление с Новым 1966 годом. Вскоре он скончался. В связи с отказом В.Ф. Булгакова, оказать содействие в просьбе Ф.М. Зорина, пришлось вести переговоры с Ксенофонтовым, директором музея Ясная Поляна. В результате получил неказистого вида полиэтиленовый мешочек с землёй. Конечно, выставлять на всеобщее обозрение такой мешочек было неудобно, хотелось, чтобы земля была в приличной шкатулке, но в Ясной Поляне сказали, что денег на шкатулку нет. Пришлось идти к секретарю Тульского обкома партии. Итог вам известен - земля с могилы Льва Николаевича Толстого была в мае 1965 года получена Зориным уже в шкатулке, значит, в приемлемом виде для показа. Вся эта эпопея с землёй с могилы Л.Н. Толстого и её оформлением длилась более года. Но эта первая шкатулка с землёй вызвала неожиданный резонанс, родилась новая традиция - к Дереву дружбы зачастили посылки с землёй из разных знаменательных мест, с могил многих замечательных людей. У Дерева дружбы появились шкатулки с землёй с могилы Карла Маркса, из Ленинских Горок, где последние годы жил Владимир Ильич, с Мамаева Кургана, прислали землю с мест, где жили и творили сказочник Ганс Христиан Андерсон, поэты Роберт Бернс, Гёте, с могилы Сергея Есенина, получена земля от памятника героям французского сопротивления, из лагерей смерти Бухенвальда, Освенцима и с многих других, священных для людей мест. Всё это ныне хранится в построенном рядом с Деревом дружбы его музее. Идея создания музея Дерева дружбы также принадлежит Зорину. При одной встрече с ним он сказал: "Привезите из Ясной Поляны дубки, они приживутся у нас, и будут осенять своими кронами вход в здание музея". Просьбу Фёдора Михайловича я выполнил, о чём свидетельствует вот этот документ - "дубликат карантинного сертификата 85/322" от 9-го сентября 1965 года. В нём говорится, что мне разрешается "перебросить" по железной дороге в Сочи для Научно- исследовательской станции цитрусовых культур 2 штуки саженцев дуба и 2 штуки саженцев клёна из усадьбы "Ясная Поляна", район которой свободен от рака картофеля и картофельной нематоды. Документ выдан на основании отношения и письма кандидата сельхознаук тов. Зорина Ф.М. от 27 августа 1965 года. Подпись государственного инспектора по карантину растений по Тульской области и соответствующая круглая печать госинспекции. Дубки и клёны я взял в знаменитой яснополянской роще "Чепыж", саженцы отобрал лесовод музея-усадьбы Чернов, он же аккуратно, чтобы не повредить корней, выкопал их, завернул в припасённые полиэтиленовые мешки с водичкой и всё это обернул мешковиной. Саженцы я благополучно доставил по назначению, Фёдор Михайлович обрадовал: дубы и клёны у Дерева дружбы будут сажать - пока в большие глиняные горшки - Герои Советского Союза, бравшие рейхстаг. Генерал-полковник Василий Митрофанович Шатилов (150-ая Идрицкая стрелковая ордена Кутузова II степени дивизия) и командир первой роты Илья Яковлевич Сьянов. 13-го сентября 1965 года и произошло это знаменательное событие: Шатилов и Сьянов под руководством Зорина и его помощницы Люси пересадили саженцы в глиняные горшки. Торжественная церемония происходила рядом с Деревом дружбы. Вот эти фотографии мои, как говорится, увековечили это событие. О посадке дубков и клёнов Шатилов и Сьянов сделали запись в книге посетителей. Впоследствии, когда саженцы прижились, они были пересажены в грунт вдоль дорожки, ведущей к Дереву дружбы. Но мечта Фёдора Михайловича о том, чтобы кроны яснополянских деревьев осенили вход в здание музея, не сбылась. Маленькое здание музея строили так долго, что саженцы за это время превратились в большие могучие дубы и клёны, и о новой пересадке их к музею не могло быть и речи, их кроны осеняют дорожку к музею и Дереву дружбы. Мне приятно вспоминать, что и я вложил свою лепту в породнение толстовской Ясной Поляны с сочинским Деревом дружбы. И особо хочется сказать большое спасибо за то, что музей состоялся, помощнице Ф.М. Зорина Людмиле Макаровне Дмитренко - это на её хрупкие плечи легла вся тяжесть воплощения задуманного ещё в середине 60-х годов Зориным. И только благодаря её скромной и незаметной настойчивости состоялось, много раз переносимое, открытие музея в марте 1982 года. За что ей большое спасибо. И последнее - конечно, нельзя переоценить значение Дерева дружбы - это капля в море борьбы за мир, но и каждая такая капля дорога нам, ибо собранные в один поток такие капли воздействуют на эмоции, сознание людей, приобщает их к могучему движению борьбы за мир на земле.

[]

13.09.1965 г. Сочи, Дерево дружбы - на заднем плане.
Слева направо: Чарушников Андрей Иванович, жена Шатилова,
Герои Советского Союза: Сьянов Илья Яковлевич и Шатилов Василий Митрофанович,
кандидат с/х наук Зорин Фёдор Михайлович. После посадки дубков и клёнов, привезённых из Ясной Поляны.

[]

13.09.1965 г. Сочи у Дерева дружбы. Слева направо: Людмила Макаровна Дмитренко,
Герои Советского Союза, бравшие рейхстаг, Василий Митрофанович Шатилов и
Илья Яковлевич Сьянов. Посадка дубков и клёнов, привезённых из Яснополянской рощи "Чепыж", у Дерева дружбы.

  
   Теперь кратко - ибо время уже "поджимает" - о людях стоявших, почти что, у истоков русского революционно-освободительного движения, и память о которых мне дорога. Вот их имена: Иван Иванович Добровольский, Благославов Василий Ефимович, а также большевик Владимир Михайлович Шулятиков, сестра которого Анна Михайловна была под фамилией "Распутина" в феврале 1908 года повешена за участие в террористическом акте - покушение на великого князя Николая Николаевича и министра Щегловитова.
   Иван Иванович Добровольский - активный революционер народник, участник "хождения в народ", по процессу "193-х" (18 октября 1877 - 23 января 1878) приговорён к 9-ти годам каторги, скрылся за границу, активно участвовал в революционной деятельности русских эмигрантских кругов, более 30-ти лет вёл в "Русских ведомостях" научный отдел, публиковал за границей свои работы, сотрудничал в журнале "Самоуправление". В журнале "Северный Вестник" в 1880-х годах опубликовал ряд очерков о борьбе болгар за национальное освобождение от турецкого - как тогда называли "османского" - ига. В 1904 году очерки эти были собраны в одну книгу под названием "Борцы и мученики Болгарии" и изданы А.П. Чарушниковым. Книга нашла одобрение русской демократической общественности. Имя Ивана Ивановича Добровольского не забыто у нас. В журнале "Советское здравоохранение" в номере 11-ом за 1986 год помещена статья "Иван Иванович Добровольский - врач, революционер, литератор-просветитель". Автор статьи Елена Вячеславна Чихачева и прислала мне журнальный оттиск статьи с автографом: "Многоуважаемому Андрею Ивановичу Чарушникову от автора (вернее, от авторов Е. и М. Чихачевых). Отдарок за подарок". В конце 1986 года в Ярославле состоялись "Некрасовские чтения". На этих чтениях Елена Вячеславовна сделала сообщение на тему: "Н.А. Некрасов и народники-пропагандисты (И.И. Добровольский, Мария Эдуардовна Гейштор) в Ярославской губернии". Елена Вячеславна прислала мне тезисы этих "Некрасовских чтений", написав на их обложке: "С признательностью и дружескими чувствами А.И. Чарушникову от М.В. и Е.В. Чихачёвых. 6 января 1987 г". Добровольский умер 19 марта 1933 года. Память о нём чтут в Болгарии. В болгарском журнале "Известия государственных архивов", вышедшем в первом квартале 1987 года /53/ помещена статья "Революционер - народник И.И. Добровольский в Болгарии в 1885 году". Автор статьи, его внучка Елена Вячеславна прислала мне и текст полный этой статьи, что, конечно, гораздо больше и ценнее автографа. Но есть и автограф самого Ивана Ивановича на титуле его книги "Борцы и мученики за свободу Болгарии": "На память от "дедуси" моим дорогим внучкам Елене и Марии Чихачёвым. Автор. 1929, январь, 12". Возникает вопрос - почему мне дорога память об Иване Ивановиче Добровольском? Дело в том, что названную книгу издал А. П. Чарушников, а, значит, был знаком, в какой-то степени связан с революционером-народником.
   Василий Ефимович Благославов, (1859 - 1918). 1880-е годы, студент вольнослушатель Петербургского университета. Пропагандист в рабочих кружках. А зимой 1883 - 1884 года возникла марксистская группа, назвавшая себя "Партией русских социал-демократов". Один из активных организаторов группы - Василий Ефимович. Группу возглавил болгарин Димитр Благоев, почему впоследствии группа эта и была названа благоевской. Первое организационное собрание группы состоялось осенью 1883 года, участвовало десять человек. Группа создала 15 рабочих кружков, в которых велась пропаганда марксизма, созданы небольшие библиотечки. В начале 1884 года группа организует тайную типографию, на Ропшинской улице, дом 21. Здесь поселяются Василий Благославов и Василий Харитонов, вскоре к ним присоединяется и Димитр Благоев. В этой типографии они печатают нелегальные брошюры, чуть ли не первую биографию Софьи Перовской, начали набор "Хитрой механики" - пропагандисткой брошюры, автором которой был Василий Егорович Варзар. Здесь же в январе 1885 года тиражом в 1000 экземпляров была отпечатана первая в России социал-демократическая газета "Рабочий" - такое название дала своему детищу группа Благоева. Вскоре группа была разгромлена, последовали аресты, Благославов был арестован и выслан из Петербурга одним из первых. Выслан в Пензу, тогда не ахти какой большой губернский город. Он не прекратил пропагандисткой деятельности, создал кружок, принял живое участие в легальных культурных общественных организациях - возглавлял общественные правления Лермонтовской библиотеки, народного театра. Вот в этом сборнике "Поиски и находки. Из записных книжек краеведов", изданном Пензенским отделением Приволжского книжного издательства, опубликована статья Георгия Викторовича Ерёмина "Из истории первого в России социал-демократического кружка". С автором статьи я встречался в читальном зале ЦГАОРа. Почему я говорю об Василии Ефимовиче? У меня книга с его автографом дарственным дочери; вот эта книга-фолиант. На первой странице форзаца в верхнем правом углу написано: "Дочке Варе от отца. 4-го декабря 1916 года". Подарок сделан за два года до его кончины. Книга эта сама по себе представляет библиографическую ценность. Это, пожалуй, первая капитальная монография о жизни и творчестве художника Михаила Александровича Врубеля, выпущена в свет издательством Кнебеля в 1911 году, автор С. Яремич. Книга эта положила начало серий монографий "Русские художники", выходившей под редакцией Игоря Грабаря. Серию оформлял известный художник Евгений Евгеньевич Лансаре. А вот и фотографии Василия Ефимовича. На одной из них и его дочка Варя ещё девочкой. Чудно переплетаются судьбы людей в пространстве и времени. Вот книга, на первой странице форзаца два автографа, посвящённые той же Варе, но уже взрослому человеку. Вверху справа написано: "Моей возлюбленной - Дочери Солнца - на память о Данте и Беатриче. Морис". Внизу помета, видимо, сделанная той, кому посвящён автограф: "6 марта 1928". Я свободно говорю об этих записях потому, что людей этих нет в живых. Варя - моя сестра от первого брака моей матери с Василием Ефимовичем Благославовым, а Морис её муж. В этой же книге под первым автографом - внизу - второй на итальянском языке - терцина из "Рая" Данте. Книга - тоже монография о художнике Данте Габриеле Россети. Выпущена издательством Фельхагена и Классинга в 1905 году под номером 77-ым. Автор Ярно Ессен. Но кто такой Морис, подписавший автограф? Он сын соратника Владимира Ильича Ленина - Гавриила Давыдовича Лейтейзена /Линдова/. Многим, наверное, известна дача "Ваза", находившаяся вблизи посёлка Куоккала. Владелец дачи - выходец из Швеции Эдуард Энгстрем. Он и его жена глубоко сочувствовали идеям революции, и их дача служила надёжным убежищем для революционеров. Здесь-то и поселился после возвращения из эмиграции - из Парижа - Гавриил Лейтейзен со своей семьёй - женой, двумя дочерями и сыном Морисом. А зимой 1906 - 1907 года у них жил "Иван Иванович" - Владимир Ильич Ленин. Дети Гавриила Лейтейзена запомнили ту зиму, и с любовью вспоминали "Иван Ивановича", который в редкие свободные минуты не чурался вникать в их игры. Гавриил Давыдович Лейтейзен /Линдов/ погиб трагически 19 января 1919 года - мятежные солдаты одного из полков убили его. Память его чтут. В Куйбышеве есть район, где ранее находились казармы и военный городок назывался Линдов городок, и ныне жители Куйбышева так называют это место; в Туле есть улица "Лейтейзена". В Туле же издана и книга о нём в 1972 году Приокским книжным издательством, в серии "Ленинской гвардии бойцы". Вот эта книга: "Гавриил Лейтейзен", авторы Л. Здовбель и П. Овчинников. О Гаврииле Давыдовиче Лейтейзене у меня память - его фотографии в анфас и профиль, во весь рост. Имеется карта, составленная Тульским сыскным отделением Губернского жандармского управления при его аресте в конце марта 1911 года. Вот подлинник этой карты. Морис пошёл по стопам отца - стал революционером. Уже в 1916 году, будучи студентом Московского университета, он участвовал в работе Московской большевистской организации. После Февральской революции вместе с товарищами-большевиками боролся за установление советской власти в Туле. С 1918 по 1923 год работал в Народном комиссариате иностранных дел. В конце 1918 года он возвращался из командировки в Швейцарию через Финляндию, белофинны арестовали его и других членов делегации. Владимир Ильич телеграфирует в Петроград: "Как обстоит дело с освобождением финляндцами Мориса Лейтейзена? Надо добиваться, во что бы то ни стало, его освобождения. Поведение финляндцев возмутительно. Телеграфируйте. Ленин". Морис и его товарищи были вскорости освобождены. Морис был высокообразованным человеком, владел несколькими европейскими языками. Его тянуло к научной работе. Он становится слушателем Военно - Воздушной Академии, а в 1924 году он в числе основателей секции межпланетных сообщений Академии Военно-Воздушного Флота в Москве, ведёт переписку с Константином Эдуардовичем Циолковским, жившим в Калуге. Секция выросла в Общество по изучению межпланетных сообщений, Морис был избран членом правления общества. И в дальнейшем он был связан с делом, которому решил посвятить жизнь. Но его деятельность прервалась - он был репрессирован и погиб в 1939 году. Таков жизненный путь автора двух автографов, адресованных Дочери солнца - Варе, моей сестре. Память о нём воскрешают и эти три фотографии.
   Я называл имя Владимира Михайловича Шулятикова. Вот его две книжки, изданные А.П. Чарушниковым в 1907 году: "Трэд-юнионистская опасность" и "Из теории и практики классовой борьбы /на последней владельческая надпись: "Ипполит Соколов" - это известный в своё время поэт/. Владимир Михайлович (1872-1912) активный деятель освободительного движения, большевик, участник революции 1905 года в Москве, член лекторской группы МК РСДРП. В своих книгах он пропагандировал идеи большевизма. В июне 1909 года участвовал как делегат от Областного бюро ЦК РСДРП Центральной промышленной области в совещании расширенной редакции большевистской газеты "Пролетарий", проходившем в Париже под руководством Владимира Ильича Ленина. Широко эрудированный человек, он отлично разбирался в вопросах литературы, был одним из первых марксистских критиков в России. Естественно, что деятельность революционная Шулятикова не проходила, как говорят, без сучка и задоринки - он неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Вот в этой книге "Соратники. Биографии активных участников революционного движения в Москве и Московской области", выпущенной в свет издательством "Московский рабочий" в 1985 году, помещены его краткая биография и фото. На обороте форзаца дарственный автограф: "Андрею Ивановичу Чарушникову в память о бесконечных беседах о наших общих родственниках. Шулятиков. 20 июня 1985". Автограф написан внуком Владимира Михайловича - кандидатом технических наук Владимиром Игоревичем Шулятиковым. Смерть Владимира Михайловича Шулятикова, последовавшая 26 марта 1912 года не прошла незамеченной демократической общественностью, об этом свидетельствуют некрологи, опубликованные в газетах "Русское слово", "Раннее утро", "Русские Ведомости". На ксерокопии некролога из "Русских Ведомостей" надпись его внука: "Андрею Ивановичу на память о наших бескорыстных предках". Издательство "Московский рабочий" приняло к изданию книгу о Владимире Михайловиче Шулятикове, которая намечена к выпуску в текущем году. И ещё. 14-го октября прошлого года в историко-краеведческом музее Кунцевского района Москвы состоялось торжественное заседание, посвящённое 115-ой годовщине со дня рождения Владимира Михайловича Шулятикова, была открыта экспозиция о нём.
   Вот тут (на стенде) книга Евгения Дмитриевича Петряева "Литературные находки. Очерки культурного прошлого Вятской земли", выпущенная Волго-Вятским книжным издательством в 1966 году. На первой странице форзаца его автограф: "Андрею Ивановичу Чарушникову в память о встрече в Доме книги. Евг. Петряев. 17 октября. Л-д". Есть и другие его книги с его надписями, автографами. Не сомневаюсь, что и у многих членов нашей секции есть такие книги. К великому сожалению Евгений Дмитриевич Петряев ушёл из жизни - он умер 5-го февраля 1987 года. Недавно, а точнее 22-го декабря прошлого /1987/ года секция "Книга и графика" Ленинградского Дома учёных провела вечер памяти Евгения Дмитриевича, с обстоятельным сообщением о жизни, работе и творческой деятельности его выступил Владимир Николаевич Баскаков. Я храню любовную память о Евгении Дмитриевиче и думаю, что было бы вполне справедливо, если одно из заседаний нашей секции в феврале - когда исполняется первая годовщина со дня его смерти - было посвящено ему. А пока мне хочется рассказать о первой встрече с ним, первом знакомстве, которое длилось почти десять лет, встреч было, конечно, не много, но сохранились письма и открытки, полученные мною от Евгения Дмитриевича. Итак, о первой встрече. В апреле 1978 года из Москвы мне позвонил Александр Вениаминович Храбровицкий (кандидат филологических наук, один из лучших знатоков жизни и творчества Владимира Галактионовича Короленко), он сообщил мне, что есть приглашение приехать в Вятку, выступить на заседании "Краеведческого четверга", посвящённого Короленко. После понятных колебаний я согласился. Так я оказался в городе Кирове. В стародавние времена Вятка (ныне Киров) была центром огромного Вятского края, откуда родом мой отец Иван Петрович Чарушников. Евгений Дмитриевич радушно встретил меня, главный библиограф областной библиотеки Шумихин устроил меня в гостиницу. 18-го мая 1978 года в лекционном зале областной библиотеки имени Александра Ивановича Герцена состоялось очередное /193-е/ заседание книголюбского "Краеведческого четверга". Я выступил с сообщением "Издатель А.П. Чарушников и В.Г. Короленко", а Евгений Дмитриевич сделал доклад "В.Г. Короленко и Вятский край /к 125-летию со дня рождения/". Об этом приятном для меня событии у меня сохранились несколько фотографий. Одну из них, теперь уже реликвию для меня, я принёс, на ней Евгений Дмитриевич и я в зале библиотеки во время заседания клуба. На обороте фотографии Евгений Дмитриевич написал: "Андрею Ивановичу Чарушникову для воспоминаний о Вятке. Евг. Петряев". Внизу карандашом помета: "Киров 18. V. 78 г". Благодаря заботам Евгения Дмитриевича мне был дан "зелёный свет" для работы в читальных залах библиотеки, для ознакомления с её фондами редких книг, а также для работы в областном архиве. В них я почерпнул немало полезного для себя, часть использовал в своих публикациях. В письме от 3-го июня 1978 года Александр Вениаминович Храбровицкий писал мне: "О Вашем удачном выступлении в Кирове знаю от Евгения Дмитриевича, который писал мне 19 мая: "А.И. Чарушников сделал интересный доклад". Память о тех днях вот эта книга "Семь холмов над рекой. Фотоповесть о городе Кирове", подаренная мне вятскими книголюбами. На первой странице форзаца надпись: "Андрею Ивановичу Чарушникову на память о г. Кирове и кировских книголюбах с благодарностью за выступление на краеведческом четверге, посвящённом 125-летию со дня рождения В.Г. Короленко. 18 мая 1978г". И впоследствии Евгений Дмитриевич не раз оказывал мне помощь в моих розысках. Я думаю, что важная черта его характера - это внимательное, душевное отношение к интересам людей, их работе, он всегда оказывал помощь, несмотря на большую загруженность собственной работой. Кировчане увековечили его память - его имя присвоено клубу "Вятские книголюбы", организуются первые Петряевские чтения. Я постарался вложить и свою лепту в их организацию, на проходивших в Ленинграде в ГПБ им. М.Е. Салтыкова-Щедрина Павленковских чтениях /17 -19 ноября 1987г./ я обнародовал Положения о Петряевских чтениях. В письме от 20 декабря прошлого года дочь Евгения Дмитриевича Наталья Евгеньевна сообщила мне: "Очень благодарна за выступление на Павленковских чтениях о чтениях Петряевских. Резонанс большой, пришли заявки на участие из Сыктывкара, Ярославля, Перьми... А главное - это помогло всколыхнуть наших "библиофилов", и началось какое то движение по подготовке чтений... Предполагаемая дата чтений 18-19 февраля". А в письме от 7-го января текущего года она пишет: "...неожиданно столкнулись с сопротивлением местных властей. Библиотеке "порекомендовали" ограничится юбилейном вечером, "чтения" под угрозой срыва. Но сейчас дело вроде бы переломилось в нашу пользу /тьфу, тьфу! Чтобы не сглазить!/ и основной аргумент - Ваше и И.И. Фроловой выступления на чтениях Павленковских. Книговедение, краеведение, история начальникам нашим, конечно, ни к чему. Но вятский патриотизм, слава Богу, жив. Заявок на выступления пришло около тридцати /вместе с вятскими/. По-моему, всё может получиться неплохо. Если, конечно, не стрясётся ещё что-нибудь". Видите, с каким ещё трудом приходится вятчанам пробивать полезное и нужное культурное дело. Мне же приятно, что в проведение Петряевских чтений вложена и моя лепта. Имя Евгения Дмитриевича Петряева не должно быть предано забвению.
   Продолжу рассказ о Вятском крае, его людях. В городе Кирове жил замечательный человек. Мне с горечью приходится нередко говорить - "жил", "был", но время неотвратимо, и люди уходят из жизни. На таких людях, как этот человек, зиждется и развивается наука краеведения. Конечно, такие люди есть во многих городах и местечках русской земли. Писателю Андрею Алдан-Семёнову понадобились материалы о командире Железной дивизии Владимире Азине, человеке, заслуги которого не меньше заслуг Чапаева и Щорса. И он поехал в Вятку, откуда родом и Азин, да и сам Алдан-Семёнов. Его направили к известному в городе краеведу. Потом в своей документальной повести об Азине, отрывок из которой был опубликован в журнале "Искатель" в номере 6-ом за 1963 год под заголовком "Путешествие в год восемнадцатый" писатель вспомнил о встрече с краеведом: "Василий Георгиевич Пленков встречает гостей так, словно они приносят ему неслыханную радость... проводит меня в маленький кабинет... Книги, журналы, газеты. Толстые фолианты и тощие папки, в них архивные документы, газетные вырезки, письма, статьи... Перелистываю архивные документы: революционная деятельность, детство Сергея Мироновича Кирова. К.Э Циолковский в Вятке. Учитель Гоголя - К.В. Шаполинский - наш земляк. Василий Андреевич Жуковский в Вятке. Фёдор Иванович Шаляпин и Вятский край. О нашем земляке С.Я. Лянгусове, который по приказу Петра Первого водил караваны с товарами в Китай. О нашем земляке-радисте, Н.Р. Роджикове, который по поручению Ленина передал в эфир первые документы Советского правительства. О Л.П. Радине - авторе песни "Смело, товарищи, в ногу". Детство Степана Халтурина. Новые документы о ссылке Яна Райниса в Вятскую губернию. Крёстный отец Максима Горького издатель Чарушников..." и Алдан-Семёнов помечает: "Государственные деятели, и поэты, революционеры и художники, изобретатели и учёные, герои революции и герои колхозного строя, певцы и композиторы, люди всемирно известные и люди бесследно исчезнувшие сошлись в этой маленькой комнате на окраине города". Добавлю - в архиве Василия Георгиевича Пленкова были сотни папок-персоналий. Конечно, я загорелся желанием побывать у Василия Георгиевича. Желание вскоре осуществилось - в Кирове проводили журналистский семинар, на котором должен был быть и я. 10-го декабря 1966 года я был у него дома. Память об этом - вот эти две фотографии, сделанные мною. С того дня и до кончины Василия Георгиевича - его похороны состоялись 22-го марта 1979 года - у нас установились дружеские отношения, частая переписка. Он присылал мне разные книги о деятелях Вятского края. Сюда я принёс две книги, подаренные им мне - это написанная им книга "Вятские умельцы" (Кировское отделение Волго-Вятского книжного издательства, г. Киров, 1971 г.), на обороте титула автограф: "Андрею Ивановичу Чарушникову потомку замечательных вятчан с глубоким уважением. В. Пленков. 15.02.71 г. Киров". Вторая - книжка Е.Д. Петряева "Кировский литературный музей" (г. Киров, 1972). На обороте обложки надпись: " Андрею Ивановичу в знак благодарности за помощь в поисках с глубоким уважением. В. Пленков. 2 марта 1973 год г. Киров". Последний раз виделся я с Василием Георгиевичем в мае 1978 года, приходил к нему в больницу - он выздоравливал после инфаркта. Через год с небольшим его не стало. Евгений Дмитриевич Петряев в своей книге "Вятские книголюбы" (Киров, 1986) на страницах 115-116, рассказывая о Василии Георгиевиче, отмечает: "Собранные Пленковым документальные и библиографические материалы (свыше 1000 папок), портреты, фотографии, редкие рукописи, более 70-ти тысяч карточек, большой архив - всё это почти исследовательский архив". И ещё - Василий Георгиевич был активнейшим газетчиком - за полвека опубликовал более тысяч очерков и заметок преимущественно в "Кировской правде". И в память о нём в Кировской области для рабочих и сельских корреспондентов учреждена ежегодная премия имени ветерана рабселькоровского движения В.Г. Пленкова.
   И, наконец, последнее, о чём мне хочется рассказать о людях Вятского края. Вот книга, которая представляет для меня большую ценность. Её автор - Михаил Иванович Буня, работал в городе Глазове, бывшем уездном городе Вятской губернии, а ныне в районном центре Удмуртии народным судьёй. Он - страстный краевед, настойчиво изучал прошлое своего края, собирал материалы о его людях. Результат его труда - эта книга "Глазовские находки" издательства "Удмуртия", выпущенная в 1971 году. В ней рассказывается о Михаиле Ивановиче Шулятикове, участнике так называемого "Казанского заговора", отправленного в ссылку. Михаил Иванович - отец Владимира Шулятикова, о котором я рассказывал здесь. Говорится в книге об издателе А.П.Чарушникове - город Глазов родина Чарушниковых, о деятелях, активно участвовавших в становлении советской власти в том крае. А эту книгу свою "В.Г.Короленко в Удмуртии" (Издательство "Удмуртия", Глазов, 1982) он прислал мне. На титуле его надпись: "Андрею Ивановичу Чарушникову на добрую память. С уважением М. Буня. 20 июля 1982. Г. Глазов". В этой книге рассказывается, конечно, кратко о братьях Чарушниковых Александре и Иване Петровичах (стр.32-42), которые были знакомы с Владимиром Галактионовичем. Рассказывается в ней очень подробно о жизни Короленко в ссылке в городе Глазове и Берёзовских Починках, о тех, с кем он там встречался. В частности, и об Эвелине Людвиговне Улановской, молодой революционерке, которая и в ссылке в Глазовском уезде "была замечена в возбуждении высланных в Глазов политических поднадзорных к резким и враждебным отношениям к полиции, и, вообще, администрации". Улановская явилась прообразом мужественной революционерки в одном из первых рассказов Короленко, названным "Чудная", который был написан в 1880 году. Это хорошая книга, написана интересно. В ней много малоизвестных фактов, короленковедами встречена положительно. Это ещё один из многочисленных фактов, безусловно доказывающих, какую огромную пользу науке, культуре, познанию своей родины приносят бескорыстные труды скромных краеведов. Об этом, в частности, свидетельствует и эта книга - сборник "Глазов", выпущенный к 200-летию города в 1980 году издательством "Удмуртия". Первая часть сборника "История города до Октября" полностью написана на основе собранных материалов Михаилом Ивановичем Буня. Всё это - результат многолетнего труда краеведа. Сборник этот попал ко мне, пройдя, так сказать, "извилистый" путь, о чём свидетельствуют надписи на титуле книги. Первая гласит: "С уважением и признательностью А. В. Храбровицкому на память о городе, в котором жил Короленко. М. Буня. 11. 09. 1980 г.". Вторая: "Александру Владимировичу Ратнеру. А. Храбровицкий. 16. 09. 1980". И третья: "В знак уважения и симпатии передаю эту книгу Андрею Ивановичу Чарушникову. 21. 03. 1981. А. Ратнер"". Конечно, Александр Владимирович отлично знает, что меня интересует всё, что относится к городу моих предков, и он любезно прислал мне эту книгу, которую я не мог нигде достать.
   В заключение хочу показать книги, которые как бы стали основой собирательства "Толстовианы". В моём собрании есть полка с книгами Льва Николаевича Толстого и о нём. Автор вот этих двух книг - Семён Иосифович Позойский, в то время он работал в тульской областной газете "Коммунар" заведующим отделом культуры. Первая его книга - "Лев Толстой и церковь", издана Тульским книжным издательством в 1963 году тиражом 2000 экземпляров и, конечно, ныне является довольно редкой. На титуле надпись: "Андрею Ивановичу - моему доброму соседу справа. С. Позойский. 29 августа 1963". "Моему доброму соседу справа - означает, что мы работали в одной комнате, наши рабочие столы соседствовали. Вторая его книга - "Лев Толстой - журналист и редактор", издана также в Туле, но название издательства изменилось - оно стало называться "Приокским книжным издательством", книга вышла в свет в октябре 1964 года. На титуле автор начертал: "Дорогому Андрею Ивановичу Чарушникову - на добрую память о том, как нам хуже горькой редьки надоедали летучки, но мы охотно уничтожали редьку в "Москве"! Желаю полного благополучия! С. Позойский. 24 ноября 64". Книга эта, изданная тиражом в пять тысяч экземпляров нашла положительный отклик, о чём свидетельствует статья в газете "Коммунар" за 3-е декабря 1964 года кандидата филологических наук Н. Милонова "Вклад в литературу о Толстом". Отмечу, что книга эта в 1985 году выпущена в Туле вторым изданием, что подтверждает её нужность, ценность. Должен сказать, что я не остался в долгу у своего сотоварища по работе и подарил ему свою книжицу, изданную в те же годы и служившую два года учебным пособием в кружках тульских колхозов и совхозов ("Овладевая техникой сельского хозяйства", 1-е и 2-е издания, общий тираж 6000 экземпляров).
   Можно было бы рассказать и о других людях, встретившихся мне, об их книгах и судьбах. Но времени уже нет. Но считаю своим долгом напомнить вам об одном человеке, который несколько лет тому назад приходил сюда на наши собрания - это Павел Филиппович Губчевский. В годы войны, в блокадном Ленинграде он продолжал работать в Эрмитаже, спасал с товарищами бесценные его сокровища, проводил по залам Эрмитажа экскурсантов и подробно рассказывал о шедеврах живописи, от которых остались только рамы, так как сами полотна были вывезены из Ленинграда. Он не раз подавал рапорты с просьбами отправить его на фронт, но получал отказ - порок сердца. В январе 1942 года академик Орбели назначил научного сотрудника Губчевского начальником охраны всех эрмитажных зданий. Представляете, какая огромная ответственность легла на плечи Павла Филипповича. Обо всём этом Лев Сидоровский рассказал в статье "Сильней, чем атланты", опубликованной в еженедельнике "Литературная Россия" в номере за 27 января 1984года. Он написал и о том, что рапорты Губчевского всё же приняли во внимание - он ушёл на фронт, заслужил боевой орден и после второго ранения вернулся в родные стены Эрмитажа. Я глубоко уважаю Павла Филипповича, изредка бываю у него дома, сейчас по состоянию здоровья он уже никуда не выходит из квартиры. Я признателен ему - он подарил мне очень ценную для меня книгу - первое издание сборника "Очерки реалистического мировоззрения", выпущенную издательством А.П.Чарушникова и С. Дороватовского в 1904 году. Не так давно - 29 октября 1986 года - он вручил мне фолиант - "Виды залов Эрмитажа и Зимнего дворца в акварелях и рисунках художников середины XIX века", издательства "Искусство", 1983 год. Автор Анна Николаевна Воронихина. Надписал на обороте форзаца: "Любителю книги Чарушникову с глубоким уважением от старого сотрудника Эрмитажа. П. Губчевский". Фолиант этот я не принёс - он большой и тяжёлый. Это дорогие для меня реликвии.

Чарушников Андрей Иванович.
Член Союза Журналистов СССР.

   Ленинград. 1988 г., январь.
  

-----------------------------------------------------------

   Источник: машинописный текст сообщения: "Люди. Книги. Автографы". Ленинград, 1988 год.
   Отпечатал: Максим Викторович Чарушников.
   Проверил: Виктор Андреевич Чарушников.
  
  
  
   ;
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru