Lib.ru/Классика: Чарушников Андрей Иванович. Первые книги Максима Горького

Андрей Иванович Чарушников

Первые книги Максима Горького

Рассказ об издательстве, созданном для выпуска первых книг М. Горького

Источник: Машинописный текст на 204 страницах (черновой вариант рукописи книги, Ленинград, 1982 год).

Отпечатал: Максим Викторович Чарушников.

Проверил: Виктор Андреевич Чарушников.

0x01 graphic

А. И. Чарушников, 1977 г.

Предисловие

Рукопись этой книги более 30 лет назад была окончена и вложена в папку, более с тех пор она не дорабатывалась, хотя автор ежегодно по архивам собирал всё новые и новые крупицы материала по своей теме: издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", начатой им в шестидесятые годы прошлого века. Иногда она изымалась из папки, листы перебирались, и в письмах близким отмечалось, что пока рукопись лежит, собирается для неё новый материал, и она требует доработки.

Но рукопись эта, дожидаясь доработки, не лежала "мёртвым грузом" в столе; на её основе, путём "выжимок" из неё основной информации, в 1985 году в свет выходит статья "Издатель А. П. Чарушников (к истории издательства "С. Дороватовский и А. Чарушников) в Сборнике "Книга. Исследования и материалы", том 51, 1985 г., Москва, издательство "Книга", тепло встреченная горьковедами. Позже, на основе материалов этой рукописи подготавливались небольшие статьи, которые в условиях конца 80 и начала 90-х годов прошлого столетия не всегда выходили в свет, и оседали, как и породившая их рукопись, в тонких папках.

Но накопленный новый материал неожиданно, в 1990 -- 1991 годах, по просьбе вятских друзей, вылился в совершенно самостоятельную работу "Издатель Александр Петрович Чарушников. (Книги, письма, комментарии, документы)", которая и была ими, в те трудные уже далёкие 90-е годы, напечатана на ротапринте в количестве 12 экземпляров, 8 из которых были разосланы по основным библиотекам страны. А в 2013 году Кировской ордена Почёта государственной универсальной областной научной библиотекой имени А. И. Герцена была напечатана в 24 выпуске альманаха "Герценка. Вятские записки".

В образовавшейся некоторой паузе усилилось желание дополнить новыми фактами и привести в окончательный вид, подготовив к выпуску в свет, уже давно лежащую рукопись книги, тем более что накопленный материал скупо, но постоянно пополнялся новыми сведениями как об издателе, так и об издательстве. Но не хватило времени: 1993 год оказался последним годом в жизненном пути Андрея Ивановича -- и рукопись, вложенная в папку, осталась в своём первоначальном состоянии, рука автора не успела внести в неё свой замысел. Не хватило времени и на доработку ранее выпущенной вятчанами на ротапринте его работы "Издатель Александр Петрович Чарушников. (Книги, письма, комментарии, документы)", он считал её основой для последующего дополнения новыми раздобытыми по архивам материалами, и дальнейшей окончательной отделки для подготовки к изданию.

Уже в наши дни толстая папка с краткой пометой "Книга", попав в руки, была лист за листом пролистана. И при этом вырисовывалась картина становления издательства, как считали современники, случайно созданного, в идейное, благодаря мировоззрению его создателя и идейного руководителя Александра Петровича Чарушникова. В основе этого мировоззрения -- твёрдое, принципиальное отрицание порядка, при котором возможны эксплуатация людей, издевательство "хозяев жизни" -- заводчиков, фабрикантов и т.д. -- над простыми людьми, "работягами", создающими своим трудом все блага жизни. Этому мировоззрению, выработанному с молодости (неслучайно, конечно, его участие в революционной организации "Земля и Воля") издатель не изменил до кончины.

Руководствуясь своим мировоззрением, А. П. Чарушников издавал преимущественно такие книги, в которых писатели обнажали античеловеческий строй эксплуатации и угнетения людей, вызывали у читателей думы о жизни, протест против существующего порядка. В связи с этим А. П. Чарушников дважды привлекался к уголовному суду за выпуск следующих книг -- З. Леоне "Синдикализм" и большевика В. Я. Канеля "Судорабочие и судовладельцы", в которых цензура усмотрела призыв к свержению существующего общественного и государственного строя. Во многих произведениях, изданных А. П. Чарушниковым, бесхитростно и правдиво показывалась жизнь крепостных рабочих и крестьян, всесилие и безнаказанность богатеев-заводчиков, зарождение у угнетённых людей сознания своего положения, чувства коллективизма в борьбе за лучшую жизнь. Эти произведения отвечали духу и убеждениям А.П. Чарушникова -- и это главное обстоятельство, побуждавшее его принимать такие книги к изданию. А, следовательно, и авторы издаваемых им книг в своём большинстве имели подобные убеждения и вызывали его уважение к ним. Одним из них был А.А. Богданов, издание книги которого "Краткий курс экономической науки" было осуществлено издателем в предреволюционные и революционные годы (1899 -1906) восемь раз. В то время ни одно издательство России не выпустило ни одной книги политико-экономического содержания марксистского направления, для этого необходимо было обладать определённым мужеством, которое и проявил издатель при издании "Курса ...", вооружив на долгие годы рабочие кружки марксистским учебником политической экономии.

Предлагаемая читателям рукопись книги так и осталась не дополненная новыми сведениями и в том незаконченном (не отредактированном) виде, какой и была на момент её сотворения в начале 80-х годов прошлого века. В ней местами имеются длинноты, но в целом этот материал, на момент его написания, был малоизвестным даже специалистам и совсем неизвестным большинству читателей. Да и в сегодняшние дни, мало кто знает историю этого интересного и полезного издателя -- Александра Петровича Чарушникова, хотя когда-то, более века назад, имена Сытина, Павленкова, Вольфа, Дороватовского, Чарушникова в России были на слуху. А по имеющимся местами длиннотам можно отследить и авторское мировоззрение, отрицающего религию в любой её форме, и считающего невозможным, и постыдным в каком-либо виде угнетение человека человеком, и его желание высказаться по этому поводу при рассмотрении книг, которые почти сто лет назад издал его дядя.

Книги, изданные А. П. Чарушниковым более века назад, и в сегодняшние дни заставляют призадуматься о тех потерях в социальной жизни общества, которые произошли с момента написания этой рукописи и по сегодняшней день. Мечты прогрессивного человечества о достойной жизни каждого члена общества так и остаются, и на сегодня мечтой неосуществлённой. Можно по всякому относиться к советскому периоду жизни общества в части социальных завоеваний рабочего класса, можно его принимать, можно его не принимать, но так и кажется, что на сегодня социальные завоевания общества из года в год так и катятся в восемнадцатый век, и членам общества надо будет вновь осознавать случившееся, и учиться у уже давно ушедшего поколения права на достойную во всех смыслах жизнь.

И перед этим ушедшим поколением склоняем головы -- это они отдавали силы и жизнь за мечту о достойной жизни, и просим у него прощения за неисполнение их грёз о лучшей жизни для человечества. Как хорошо, что им неведомо насколько исказили их мечтания, и что вновь должны народиться подвижники для осуществления их мечтаний об обществе, в котором каждый член общества будущего мог бы достойно жить и трудиться, но на это необходимо время.

В. А. Чарушников.

Кемерово, июнь 2015 г.

0x01 graphic

М. Горький

А. И.Чарушников

Первые книги Максима Горького

Рассказ об издательстве, созданном для выпуска первых книг М. Горького

Первые книги

В марте -- апреле 1898 года в книжных магазинах Петербурга и Москвы, а затем и в других крупных городах России, появились два тома "Очерков и рассказов" Максима Горького -- первые книги мало кому известного в то время автора. Под серенькими обложками были собраны, по десять в каждом томе, его лучшие произведения, опубликованные, за предыдущие пять лет в провинциальных газетах, в столичных "толстых" журналах ("Новое Слово", "Русское Богатство", "Северный Вестник"). Успех книг был огромен. Уже через год (в 1989 г.) потребовалось второе их издание. Оно было выпущено тем же издательством, и к первым двум томам был добавлен третий. Так составилось первое трёхтомное собрание сочинений М. Горького, а издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", выпустившее его, заняло в истории русской культуры, русского книговедения почётное место. Это обстоятельство подчеркнул в своей статье "Книжный дебют Максима Горького" профессор С. М. Брейтбург¹: "Уже одного выпуска в свет этого первого собрания сочинений великого пролетарского писателя, -- писал он, -- было бы достаточно, чтобы имена обоих его издателей -- С.П. Дороватовского и А.П. Чарушникова -- были увековечены в горьковедении, а также навсегда вошли в историю нашего книгоиздательского дела"². Подобную оценку задолго до С.М. Брейтбурга высказал писатель А.И. Свирский: "В русской литературе девяносто девятый год прошлого века ознаменовался большим и ярким событием: вышли в свет три томика "рассказов" М. Горького. Успех автора был так велик, что даже скромные издатели этих книжек -- Дороватовский и Чарушников -- стали фигурами почти историческими"³.

Представляет интерес уже само возникновение издательства -- оно было создано исключительно для выпуска первых книг Максима Горького, так как издавать их "не решалось ни одно из тогдашних издательств"⁴. Даже прогрессивные в то время издательства О. Н. Поповой, А. М. Калмыковой, М. Н. Семенова, "Знание" отказалось печатать "Горького". Наиболее чётко выразила отношение к его произведениям О.Н. Попова. В. А. Поссе, сразу поверивший в незаурядный талант автора, приславшего ему свои очерки и рассказы, и сам непосредственно ведший переговоры об их издании, вспоминает, что когда он пришёл к О. Н. Поповой, чтобы выяснить причины её отказа, то услышал от неё: "... виновата не она, а я, который плохие фельетоны провинциальных газет принял за художественные шедевры", и что "Издавать Горького -- понапрасну бросать деньги: рассказов его никто покупать не будет, совершенно не расходятся даже рассказы Бунина⁵, который несравненно талантливей Горького"⁶

Потерпев фиаско у издателей, В. А. Поссе пришёл к С. П. Дороватовскому (они были женаты на родных сёстрах), стал с горечью рассказывать о чёрством, пренебрежительном отношении к молодому многообещающему таланту. При этом разговоре присутствовал и А. П. Чарушников, приехавший по делам службы из Москвы в Петербург. Через несколько лет В.А. Поссе в статье "Идейное издательство", опубликованной ещё при жизни действующих лиц, писал: "Выслушав меня, А.П. Чарушников обратился к С. П. Дороватовскому с вопросом: "А не издать ли нам с Вами рассказы Горького?" Дороватовский согласился... Через несколько недель появились два тома рассказов Горького, и вместе с тем "основалось" новое издательство -- "С. Дороватовского и А. Чарушникова"⁷.

Профессор С.М. Брейтбург в упомянутой выше его статье "Книжный дебют Максима Горького" высказал мысль, что создание издательства произошло "случайно и едва ли не стихийно". Суждение своё он обосновал ссылкой на письмо С.П. Дороватовского к М. Горькому от 8 октября 1898 года. В этом письме С.П. Дороватовский, уже после выхода в свет первых двух томов "Очерков и рассказов", писал их автору: "Издательство не моя профессия, попал в неё совершенно случайно". С.М. Брейтбург тут же делает вывод: "Это же ещё в большей степени может быть отнесено и к А.П. Чарушникову"⁸. С этим выводом согласиться нельзя, ибо он неверен по ряду причин. Вот одна из них (о других будет сказано позже -- в рассказе об А.П. Чарушникове). Разговор, который В.А. Поссе вёл у С.П. Дороватовского о злоключениях с изданием рассказов Горького, для А.П. Чарушникова не был новым, неожиданным -- он уже ранее знал и о Горьком, и о его таланте, и о демократическом направлении его творчества от... того же Поссе. Подтверждение этому -- в менее известном свидетельстве другого мемуариста (воспоминания В. А. Поссе уже приводились в книговедческой литературе). Адам Егорович Богданович в 1897-1898 годах жил в Нижнем-Новгороде, с Горьким его связывала крепкая дружба -- они были женаты на родных сёстрах Волжиных, -- и А. Е. Богданович почти ежедневно посещал его, стал близким и весьма осведомлённым свидетелем литературного триумфа Алексея Максимовича. В своих мемуарах А. Е. Богданович пишет: "Так как рассказов уже накопилось довольно много, Алексей Максимович подумывал об издании их в отдельных книжках или томиках. В этих видах он обратился к В.А. Поссе, прося его приискать подходящего издателя...". Перечислив неудачи В.А. Поссе у издателей, А.Е. Богданович поясняет далее, что В.А. Поссе "...встретил своего знакомца А. П. Чарушникова, инспектора какого-то страхового общества, и предложил ему заняться издательством, начиная с издания рассказов молодого автора, который, несомненно, будет иметь успех. Тот заявил, что был бы не прочь, но ввиду того, что его должность разъездная⁹, ему надо приискать компаньона"¹⁰. Несомненно, при этом первом разговоре В.А. Поссе с А.П. Чарушниковым об издании книг молодого автора речь шла и о нём самом, -- "Кто он и откуда, о чём и как он пишет в своих рассказах" и т.д. Несомненно, также, что В.А. Поссе восторженно отозвался как об авторе, так и об его произведениях: ведь недавно он опубликовал в журнале "Образование" одну из первых в русской печати очень благожелательную статью о Горьком, его рассказах "Челкаш" и "Тоска"¹¹. А.П. Чарушников согласился ("был бы не прочь") заняться изданием Горького, но, так как у него "должность разъездная", задался целью "приискать компаньона". "Вскоре, -- продолжает А.Е. Богданович в своих мемуарах, -- он пригласил С. Дороватовского, управляющего делами земельного магната Шереметева¹², и ответил согласием. Так состоялось новое издательство, впоследствии развившееся в значительное предприятие. За издание рассказов в двух томах в 2400 экземпляров издатели предложили 1000 рублей. Алексей Максимович находил эту цену хорошей и говорил, что они прогорят с этим изданием. Аванс был выдан своевременно, и Чарушников вскоре приехал с ларцем конфет для Екатерины Павловны¹³ и выслал авторские экземпляры. Мы дружно и весело приветствовали доброе начало"¹⁴.

Сопоставив "показания" двух мемуаристов, можно вполне обоснованно утверждать, что при разговоре В.А. Поссе в квартире С.П. Дороватовского, А.П. Чарушников, уже принявший для себя решение "подыскать компаньона", вполне сознательно и обдуманно предложил хозяину квартиры: "А не издать ли нам с Вами рассказы Горького?". Таким образом, компаньон был найден и "составилось новое издательство", единственной целью которого было, казалось, издание только первых книг молодого талантливого, демократически настроенного автора. Но намерения А.П. Чарушникова, как показала его последующая деятельность, оказались значительно шире и не были "случайными" и "стихийными".

В статье "Книжный дебют Максима Горького" С.М. Брейтбург подробно рассказал о событиях, связанных непосредственно с изданием первых книг Алексея Максимовича, к его рассказу приведём лишь некоторые уточнения. Тиражи. Они занимают в планах и расчётах издательств не последнее место, характеризуют отношение к автору и издателя, и читателя. В те годы тиражи беллетристики (на современный взгляд очень малые) для первой книги молодого автора редко превышали тысячу экземпляров. Известный в то время критик "Мира Божьего" А.И. Богданович советовал издателям выпустить первые два тома "Очерков и рассказов" М. Горького по 1200 экземпляров¹⁵. Но издатели "рискнули" и выпустили больше. Сколько? По три тысячи, утверждает В.А.Поссе¹⁶, по 2400 говорит А.Е. Богданович¹⁷, по 3500 экземпляров -- уточняют С.М. Брейтбург¹⁸ и В.С. Барочкин¹⁹, нашедшие, возможно, эту цифру в предисловии к первой публикации писем М. Горького к С.П. Дороватовскому, в котором автор предисловия Н.С. Дороватовский²⁰ пишет: "...оба тома "Очерков и рассказов" были "отпечатаны в количестве 7000 экземпляров (по 3 ¹/₂ тысячи каждого тома)"²¹. Чтобы внести ясность в разноголосицу тиражей, обратимся к списку изданий, вышедших в России книг в 1898 -- 99 годах. Итак, 1-е издание: I-й том 3000 экземпляров, дата выхода в свет с 24-го по 31-е марта; II-й том 3500 экземпляров, дата выхода в свет с 16-го по 23-е апреля 1898 года²². 2-ое издание: I-й и II-й тома и первое издание III-го тома -- по 4100 экземпляров, выход в свет с 1-го по 8-е октября 1899 года²³. Последняя дата -- с 1-го по 8-ое октября -- любопытна, ибо она связана с цензурными мытарствами автора и издателей. Первые два тома первого издания были составлены из произведений, опубликованных ранее и прошедших соответствующий цензорский надзор, они вошли в книги без каких бы то ни было изменений и дополнений; к этому следует добавить, что и имя молодого автора не вызывало у цензоров тревоги. Всё это обусловило, что первое издание книг не повлекло никаких цензорских придирок. Не так гладко получилось со вторым изданием. Готовя его, А.М. Горький проделал огромную авторскую правку своих рассказов, в третий том включил новые произведения. Его имя, как писал в своём заключении цензор, "приобрело за последнее время обаяние в среде большой публики"²⁴. Результат -- повышенное внимание к трёхтомнику, принёсшее серьёзные неприятности автору и издателям. Об этом свидетельствует сам А.М. Горький. 29-го сентября 1899 года он приехал в Петербург, а на другой или второй день пишет Е.П. Пешковой в Нижний-Новгород: "Все три тома -- цензура не выпускает. Сегодня был в цензурном комитете, говорил там с каким-то псом, и он что-то обещал"²⁵. В Центральном государственном историческом архиве в г. Ленинграде хранится любопытная переписка об обстоятельствах запрета выхода в свет нового издания книг Горького. Цензор Елагин доложил петербургскому цензурному комитету, что в рассказе "Коновалов" (включённом во второй том), автор восстановил все места, которые ранее, при публикации рассказа в журнале "Новое Слово" (1987г., март), были на 18-ти страницах устранены цензурой из-за их "социалистического и резко возбудительного пошиба". Ввиду вышеизложенного цензор и задержал выпуск в свет трёхтомное издание Горького. Только 4-го октября 1899 года Петербургский цензурный комитет (видимо, после посещения его М. Горьким) отношением за No 2045 сообщил Главному управлению по делам печати как о задержании трёх томов, так и своё решение о возможности выпуска в свет "отпечатанного без цензуры рассказа "Коновалов". В нём говорилось, что в виду того, что в собрании сочинений, по цене и количеству экземпляров не предполагающем особенно широкого распространения, означенный рассказ Горького не может иметь того значения, какое он имел в журнале "Новое Слово". Уже 8-го октября Главное управление по делам печати ответило (отношение No 7091), что "к выпуску в свет возвращаемого при сём тома в полном его виде со стороны Главного управления препятствий не встречается"²⁶. Так закончились цензурные тревоги с выпуском в свет первого трёхтомного собрания сочинений М. Горького, и оно было включено в список книг, вышедших в неделю с 1-го по 8-е октября 1899 года.

Упомянутая выше статья С. М. Брейтбурга оперирует многими фактами, почерпнутыми из писем М. Горького к С.П. Дороватовскому²⁷. Обширная переписка между ними понятна, так как С.П. Дороватовский в качестве "не разъездного" компаньона издательства непосредственно вёл издание первых книг Алексея Максимовича. Но сохранившиеся в Архиве А.М. Горького (Москва) четыре письма А.П. Чарушникова²⁸ говорят, что и "разъездной" по долгу службы компаньон принимал живое участие в делах первого автора издательства. В конце февраля 1899 года А.П. Чарушников был в Нижнем-Новгороде и посетил А.М. Горького. Подтверждение этому -- его письмо от 4 марта 1899 года: "Шлю Вам мои приветствия и душевную благодарность за радушие, которое я встретил у Вас", -- писал он Алексею Максимовичу из Москвы в Нижний-Новгород; в этом письме он сообщал о выполнении просьб Горького: в книжном складе А. Муриновой для него открыт счёт "... и Вы можете обращаться туда со всеми книжными требованиями... на Реклю сделана для Вас подписка на адрес склада, и он будет его высылать²⁹. Я думаю, что так будет удобнее ввиду Ваших путешествий летом"³⁰. Последнее замечание говорит о намерении Горького в скором времени выехать в Ялту, о чём он и сообщил Чарушникову. Встреча с издателем произвела на него хорошее впечатление. В.А. Поссе, отвечая на письмо Алексея Максимовича, писал ему 4 марта 1899 года: "Рад, что тебе понравился Чарушников. Это -- редкий, очень редкий человек, без всякой фальши"³¹.

В первой половине марта 1899 года А.М. Горький выехал через Москву в Ялту. В Москве он пробыл недолго, но успел ещё раз встретиться со своим издателем. 17-го марта, уже из Севастополя, Алексей Максимович пишет Е.П. Пешковой в Нижний-Новгород: "В Москве видел... Чарушникова"³². Издатель постарался быстрее выполнить высказанные ему при этом свидании Горьким пожелания. Уже в письме от 18-го марта 1899 года он сообщает о высылке ему двух экземпляров устава "Т--ва Союз"³³, экземпляра проекта устава Общества для содействия просветительному делу в России, -- "Написан Левитским, -- пояснял Чарушников, -- он интересный, потому и посылаю". Сообщает также, что в Н.-Новгород уже высланы 80 книжек издания "Книжка за книжкой"³⁴, а "магазину Юлии Влад. Волковой³⁵ пишу о выдаче денег за вырученные от продажи книг Ваших и Чирикова"³⁶. Письмо заканчивалось просьбой: "Сообщите, Алексей Максимович, Ваш адрес, о Вашем здоровье и настроении. Надеюсь, что море, южное небо и лучи солнца улучшат Ваше настроение. Шлю Вам мои приветы"³⁷. В следующем письме от 30 марта 1899 года А.П. Чарушников, отвечая, возможно, на письмо к нему А.М. Горького, пишет: "Очень радуюсь Вашему настроению, которое, надеюсь, не испортится, когда Вы получите мартовскую "Жизнь": Ваше письмо³⁸ помещено и вообще книжка вышла хорошая, особенно со стороны беллетртристики"³⁹. В этом же письме затрагивается вопрос и об издании третьего тома "Очерков и рассказов". А.М. Горький уже в конце 1898 года, после выхода в свет первых двух томов своих произведений, предполагал издать третий. В.А. Поссе не советовал торопиться. "Теперь издавать третий том, по-моему, невозможно, если Вы дорожите своей писательской репутацией. Он был бы слабее двух первых... -- писал он Горькому в письме от 10 октября1898 года, -- надо подождать до осени, когда у Вас наберётся несколько хороших и сильных вещей". Тут же В.А. Поссе высказал мысль, что издавать третий том удобнее у прежних издателей: "Что касается до других издателей, то вряд ли Вам с ними будет выгоднее иметь дело, чем с Дороватовским и Чарушниковым, которые на Ваш счёт наживаться не станут"⁴⁰. В том же октябре Горький пишет Дороватовскому: "Я прошу Вас издать III том. Мне неудобно, невыгодно, неловко иметь дело с кем- либо другим... Я прошу Вас издать книжку на предложенных Вами условиях..."⁴¹. А в следующем письме от 30 октября 1898 года подтверждает: "А об издании третьего тома заявляю категорически: предоставляю это дело на Ваше усмотрение: издавайте, когда хотите"⁴². Но мысль о более быстром издании третьего тома не покидала Горького, и вопрос этот поднимался при его встрече с Чарушниковым в феврале 1899 года в Москве. Выяснив возможности выпуска нового тома, Чарушников сообщает ему в указанном выше письме от 30-го марта: "Относительно третьего тома -- едва ли успеть соорудить его весной, во всяком случае, Серг. П.⁴³ только может ответить Вам по этому вопросу, тогда сообразите своё время"⁴⁴. Здесь же он сообщает, что дела журнала "Жизнь" идут удовлетворительно, а у "Начала" плохо, так как очередная его книжка задержана цензурой, о жительницах Ялты сёстрах Марии и Людмиле Поповых, у которых может оказаться помещение для жилья, о своём письме В.А. Поссе относительно высылки Е.П. Пешковой денег, о студенческих волнениях в Москве. Эти сохранившиеся письма отражают очень краткий период общения А.П. Чарушникова с А.М. Горьким. Они свидетельствуют о внимательном отношении издателя к пожеланиям, интересам, материальному положению писателя -- первого автора издательства.

Последнее сохранившееся письмо А.П. Чарушникова относится к времени перехода А.М. Горького в другое издательство. После выхода в свет трёхтомного собрания сочинений М. Горького многие издатели, ранее брезгливо отказывавшиеся печатать его книги, теперь предлагали самые выгодные условия. Горький, недавно считавший, что условия издания его первых книг были хорошими, говоривший, что его издатели "прогорят с этим изданием", теперь начал сомневаться. В середине октября 1899 года в письме из Петербурга к Е.П. Пешковой он писал: "...Репин, узнав об условиях продажи мною издания, страшно возмутился. И все возмущаются, что понемногу действует и на меня"⁴⁵, на что Екатерина Павловна заметила ему: "... ведь твоя добрая воля была соглаш. или не соглаш. на предлож. ими условия"⁴⁶. В начале декабря А.М. Горький написал А.П. Чехову, что "...продал свои три тома... за 1800 р. -- скажите, это хорошо или дёшево? Говорят, что дёшево"⁴⁷. Интерес Алексея Максимовича к этому вопросу вполне естественен, т. к. уже шёл разговор о новом издании его книг. Это было время наступившей известности, время, когда Ленин называл Горького "европейски знаменитым писателем, всё оружие которого... в свободном слове". Появившаяся возможность у М. Горького издаваться, которой ещё совсем недавно не было, и при этом предлагаемые гонорары от издателя к издателю непрерывно повышались и были выше, чем при выпуске его первых книг, влияло на взаимоотношения Горького и Поссе с первыми его издателями, создавая между ними "трещинку", они стали не столь доброжелательны, и на переходном этапе смены издательства М. Горьким, приняли несколько натянутый характер, что вполне естественно. Молодое издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" не могло обеспечить соответствующих теперь ему условий. Всё это устраняло возможность продолжения их совместной работы. В это время В.А. Поссе в письме от 15 декабря 1899 года сообщает Горькому: "Деньги 2000 получены под 3-е издание твоих 3-х томиков. Так что продавать пока нельзя"⁴⁸. Поссе не указывает в письме, от кого получены деньги, но, видимо, они были внесены издательницей О.Н. Поповой. О.Н. Попова, теперь считавшая за великую честь быть издательницей М. Горького⁴⁹, предлагала ему хорошие условия, которые он принял. "Я продал издание 14-го числа Поповой и подписал условие, -- писал он К.П. Пятницкому 20-го января 1900 года, -- Условия выгодные... 2000 р., которые, оказалось, дала О(льга) Н(иколаевна)"⁵⁰. Однако и договор с О.Н. Поповой вскоре -- через 20 дней -- был расторгнут: книгоиздательское товарищество "Знание" предложило ещё более выгодные условия (сразу 5000 рублей авансом, 200 рублей ежемесячно в счёт будущих прибылей, 90 процентов от реализации его книг) и 4-го февраля Горький подписал договор с товариществом "Знание"⁵¹.

"Знание" намечало немедленно начать выпуск книг Горького. Слух об этом дошёл до А.П. Чарушникова, он тут же, 12 февраля, через В.Е. Чешихина (известен как писатель Ч. Ветринский) направляет письмо А. М. Горькому. В записке к В.Е. Чешихину читаем: "Многоуважаемый Василий Евграфович. Прилагая при сём письмо на имя А.М. Пешкова, убедительно прошу Вас переговорить с ним по указанному в нём вопросу, о котором я говорил с Вами лично и ответ, на который мне крайне важно получить от Ал. М. теперь же"⁵². В письме же на имя А.М. Пешкова -- того же 12 февраля 1900 года -- говорилось: "Милостивый государь Алексей Максимович. На днях мне сделалось известным, что Ваши сочинения проданы Вами для издания т-ву "Знание", которое предполагает выпустить их в свет в самом ближайшем времени, так как при заключении в "Знании" Вами не сделано никакой оговорки относительно времени издания, в зависимости от распродажи нашего"⁵³. Далее автор письма, поясняя, что "Очерки и рассказы", выпущенные его издательством лишь четыре месяца тому назад, ещё не распроданы, продолжает: "Правда, между нами не было формального условия, но я полагаю, что не между всеми людьми обязательны контракты, что можно и без них взаимно исполнять свои обязательства, по крайней мере, главных оснований таковых. Такими основаниями я считаю обязательство не выпускать нов(ого) издания Ваших сочинений до распродажи прежнего"⁵⁴. Как видно, этим письмом А.П. Чарушников ограждал материальные интересы издательства, точно так же, как заботился А.М. Горький о своих таких же интересах, приняв наиболее выгодные условия издания своих книг. Это понял и Горький. В середине февраля он писал К. Пятницкому из Нижнего-Новгорода "... прочитайте-ка письмо Чарушникова, при сём прилагаемое... Он, говорит человек, передавший мне письмо, рвёт и мечет. У них, оказывается, книжки не проданы ещё и они боятся, как видно из письма... Вы утешьте его, напишите ему, что не будете трогать их интереса..."⁵⁵. Книги М. Горького публика "расхватывала" и очень скоро тираж трёх томов "Очерков и рассказов" разошёлся. В конце февраля К.П. Пятницкий сообщил об этом Алексею Максимовичу⁵⁶, и "Знание" приступило к очередному изданию его собрания сочинений -- в апреле-июне выпустило четыре тома.

Так завершилась связь издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" с первым своим автором. Цель, поставленная при создании издательства, была выполнена, первые книги М. Горького, вопреки предостережениям "более опытных издателей" увидели свет, их автор за два года стал мировой известностью. Но деятельность молодого издательства не прекратилась, оно уже завоевало авторитет идейного, демократического, к нему обращаются писатели с предложениями издать их первые книги. Прежде, чем говорить о дальнейшей жизни издательства, необходимо рассказать об инициаторе его создания, его главе, как о нём отзывались современники⁵⁷ -- об А.П. Чарушникове.

Выходец Вятского края -- Александр Петрович Чарушников

Александр Петрович Чарушников родился 28 августа 1852 года (ст.ст.) в городе Глазове Вятской губернии (ныне Удмуртской АССР), в многодетной семье мещанина Петра Елисеевича. Сейчас Глазов -- крупный промышленный центр. Сто с лишнем лет тому назад это был уездный городишко, имевший лишь 229 домов, в том числе 13 каменных. Из предприятий в ту пору имелось только пять "заводов" -- кожевенный, сально-свечной, водочный и два кирпичных. Из образовательных учреждений -- земская начальная школа, два уездных мужских училища (одно для детей церковнослужителей), одна женская прогимназия и при уездной земской управе публичная библиотека, открытая в 1873 году⁵⁸. Захолустный край! Не случайно царское правительство определило далёкую от столиц глухую Вятскую губернию местом политической ссылки. Но получилось так, что политические ссыльные, прибывающие в Вятский край, несли с собой идеи борьбы с мракобесием, с самодержавием. Не остался в стороне и город Глазов. В марте 1862 года в нём был водворён ссыльный московский студент П.И. Войнаральский, а уже через месяц, в апреле, создаётся дело о вредном влиянии его на личный состав Глазовского уездного училища. Пятого мая протопоп Стефанов донёс епископу Агафончеву, а последний поспешил уведомить вятского губернатора, что "идеи своеволия и безбожия коснулись и города Глазова, доселе богобоязненного благонравного"⁵⁹.

Идеи "своеволия и безбожия", иначе говоря, идеи свободомыслия, демократизма, критического отношения к существующему самодержавному строю, не обошли и ученика уездного училища Александра Чарушникова. Они оставили заметный след в его душе на всю последующую жизнь, послужили фундаментом мировоззрения, приведшего его к участию в освободительном движении. После окончания училища он уходит из родительского дома, поступает "мальчиком на побегушках" в контору Омутнинского горного завода (ныне металлургический завод в городе Омутнинске -- ст. Стальная, от Глазова по железной дороге около ста километров). Так с 14-и лет началась самостоятельная трудовая жизнь. В последующие годы, взрослея, он нередко меняет места работы -- служит письмоводителем у мирового судьи, в земской управе, приказчиком в ювелирной мастерской. И везде его отличает постоянное упорное самообразование, тяга к книге, к передовым, радикальным кругам. В 1873-1874 годах он в Нижнем-Новгороде сближается с кружками свободомыслящей интеллигенции, близко стоявшими к революционному движению. Об этом можно судить по тому, что, переехав в Петербург и поступив приказчиком в соляную контору купца В.А. Кокорева, он быстро находит пути к революционным кружкам, к деятелям "Земли и Воли", знакомится с А.А. Ольхиным, другом Н.А. Морозова, активнейшего землевольца, редактора печатного органа этой революционной организации.

Утром второго апреля 1879 года на Дворцовой площади раздались выстрелы А.К. Соловьёва в царя Александра II. В тот же день в Петербурге массовые обыски. А.П. Чарушников арестован -- он ещё раньше подозревался в распространении землевольческих изданий, в том, что он послал в глазовскую земскую библиотеку пакет с третьим номером "Земли и Воли"⁶⁰, а при обыске у него обнаружили землевольческие издания. Третьего апреля его заключили в тюрьму. Много лет спустя В.Г. Короленко в "Истории моего современника" вспомнит: "Из сидевших в то время в Литовском замке мне приходится упомянуть ещё Александра Петровича Чарушникова, известного впоследствии издателя..."⁶¹. Это была первая, но не последняя их встреча. Обвиненного "в преступных деяниях против правительства" Петербургский генерал-губернатор в административном порядке (без суда) определил "Александра Чарушникова как неблагонадёжного в политическом отношении и вредного для пребывания в столице, отправить на родину с воспрещением ему пребывания в столицах и столичных губерниях"⁶². Через четыре месяца после ареста -- четвёртого августа он был отправлен в Вятку без указания срока ссылки, под гласный надзор полиции. А уже двадцать третьего августа вятский губернатор сообщил министру внутренних дел об его отправке в Глазов; сообщение это губернатор заканчивает собственноручной припиской: "... из личных моих объяснений с Чарушниковым я вынес убеждение, что он крайне вредный в политическом отношении и озабочен"⁶³. В ответном письме товарищ министра внутренних дел пояснил, что "за высланным Александром Чарушниковым следует установить полный надзор полиции и корреспонденцию его просматривать⁶⁴.

В Глазове Александра Петровича ожидало приятное свидание: в городе отбывали ссылку братья Короленко -- Владимир и Илларион. Их знакомство быстро переросло в дружеские отношения. Глазовский исправник сообщал губернатору, что Владимир Короленко имел "одиночные свидания для суждений" с Чарушниковым, "который у него часто бывает"⁶⁵. Общение с В.Г. Короленко в Глазове оказалось недолгим: по настоянию исправника Владимир Галактионович 25-го октября 1879 года был отправлен в ещё более глухое место -- в Березовский починок, но зародившаяся в Глазове дружба сохранилась⁶⁶. В письмах к брату Иллариону из Березовского починка в Глазов Владимир Галактионович интересуется жизнью Чарушникова. В первом же письме от 23-го ноября он напоминает: "Припишитесь, Александр Петрович, хоть в письме брата"⁶⁷, в письме от 26-го декабря: "Каково, Александр Петрович, поживаете? Пишу это письмецо 26 декабря, на второй день праздника. Как провели вы (все) праздники? Состоялась ли предполагавшаяся "пирушка"? Как Ваши, Ал. Петр., упражнения во франц. языке? Недурно, должно быть"⁶⁸. Это замечание ещё раз говорит о работе Чарушникова над своим самообразованием. Уже из Вышневолоцкой тюрьмы Владимир Галактионович опять интересуется: "Где Алекс. Петрович?" (письмо от 22-го февраля 1880 года)⁶⁹, в письме от 31-го марта 1880 года: "...если переписываешься с Александром Петровичем -- пошли ему тысячу хороших пожеланий"⁷⁰, а в письме от 4-го июля 1880 года: "Поклон Глазову. Пиши о знакомых. Каково поживает Алекс. Петрович в Уржуме?"⁷¹. В это время Чарушников отбывал ссылку в Уржуме, куда был переведён 29-го января 1880 года за "строптивый характер" -- самовольные отлучки из Глазова, устройство собраний -- "сходбищ" -- политических ссыльных с местными жителями, "не сочувственно относящимися к правительству", неповиновение местным властям⁷². Богобоязненный Пётр Елисеевич -- отец Александра -- неодобрительно отзывался о некоторых своих вольнодумных сыновьях. Третьего января 1880 года глазовский полицейский надзиратель доносил исправнику: мещанин Пётр Чарушников высказывал ему, что дети его Александр и Пётр "удивительные люди, не признающие ни бога, ни царя, ни правительства, народ вольный, и что в меньшем сыне Иване, который учится в Нижнем, тоже толку не будет верно"⁷³. Исправник не преминул тут же доложить об этом губернатору.

Как сказано выше, при административном "удалении" из Петербурга срок ссылки А.П. Чарушникову установлен не был. Ссылка могла оказаться бессрочной, пожизненной. С таким положением он не мог смириться и на второй год пребывания в Уржуме начинает писать прошения об освобождении из ссылки. Вятский губернатор, препровождая прошение в департамент полиции, пишет, что хотя проситель в предосудительных поступках не замечен, "но благонадёжным признан быть не может"⁷⁴. В свою очередь Петербургский градоначальник уведомил департамент полиции, что в виду имеющихся сведений "он признаёт крайне нежелательным возвращение Чарушникова в С.-Петербург"⁷⁵. Конечно, прошения ссыльного департамент полиции оставлял "без последствия"⁷⁶.

Жизнь была тяжела. В прошении губернатору с просьбой перевести его хотя бы в Вятку, Чарушников пишет: "Скудность моих материальных средств, отсутствие всякой возможности заработка в Уржуме заставляет меня в самом ближайшем будущим видеть себя в безвыходном положении", а в Вятке "...если не найду письменных занятий, -- есть надежда найти переплётную работу"⁷⁷. Уржумский исправник, направляя прошение губернатору, подтверждает: "Чарушников действительно не имеет средств к существованию"⁷⁸. Но и в переводе в Вятку было отказано. Наконец, 31 октября 1881 года, Особое совещание постановило освободить А.П. Чарушникова от гласного надзора, подчинив негласному⁷⁹. Двадцать четвёртого ноября 1881 года это постановление было объявлено ему под расписку⁸⁰, и в декабре он выехал в Глазов, а оттуда в Петербург. Так закончились ссыльные мытарства, продолжавшиеся без малого два с половиной года. И всё же время, проведённое в ссылке, не пропало даром. Были расширены и укреплены связи с активными участниками освободительного, революционного движения, с передовыми кругами Вятского края. Общение с политическими ссыльными в Глазове и Уржуме, непосредственное столкновение с полицейско-бюрократическим аппаратом, с его тупыми исполнителями охранительных предписаний свыше⁸¹, -- всё это вместе взятое ещё более убедило его в порочности существующего строя, в необходимости борьбы с самодержавием. Особо следует отметить "одиночные" беседы с В. Г. Короленко в Глазове, сыгравшие, несомненно, свою роль не только в расширении его кругозора, но и оказавшие большое влияние на его мировоззрение. Дружба с Владимиром Галактионовичем прошла через всю его жизнь. В.Г. Короленко считал его своим близким человеком. Доверительные отношения его распространились и на брата Александра Петровича -- Ивана. Возвращаясь из Якутской ссылки, он проездом остановился в Казани, с ним был и его брат Илларион. Начальник Казанского губернского жандармского управления 28 января 1885 года сообщил нижегородским жандармам: "... по имеющимся сведениям оба брата Короленко в г. Казани проживали вместе в квартире студента Казанского университета Ивана Петровича Чарушникова и 2 сего января выехали в Нижний-Новгород..."⁸². Встречи в Нижнем-Новгороде с братьями Чарушниковыми впоследствии продолжались: в это время Александр Петрович жил в Нижнем, Иван Петрович приезжал в гости к брату, а также по делам революционных казанских кружков. В письме к В.А. Гольцеву от 16 декабря 1886 года Владимир Галактионович писал, что А.П. Чарушников "...пользуется полнейшим моим уважением и доверием"⁸³. В письмах к жене Евдокии Семёновне он не называет его фамилии как человека хорошо знакомого их семье, в своём дневнике называет просто "АПЧ": "Приехал из Москвы АПЧ и рассказывал..."⁸⁴. Александр Петрович ценил дружбу с В.Г. Короленко, прислушивался к его советам, с благодарностью принимал его помощь в последующей своей издательской деятельности. Незадолго до кончины в завещательном письме к сестре Клавдии Петровне⁸⁵ он среди своих друзей, к которым она могла в любое время обратиться за советом и помощью -- П.А. Голубева, Н.А. Чарушина, Е.В. Падариной, Н.А. Кабанова и других, -- назвал и В.Г. Короленко. Эти люди -- известные деятели демократического, революционного движения и знаменуют те круги передовой интеллигенции, с которыми многие годы был связан руководитель издательства, завевавшего почётное звание идейного. Но, как увидим ниже, связи издателя с революционными кругами были значительно шире.

Ссылка кончилась. Будущий издатель возвращается в Петербург. По рекомендации бывшего своего хозяина, владельца соляной конторы В.А. Кокорева, его принимают в Северное страховое общество помощником инспектора по речному страхованию, и он во второй половине февраля 1882 года переезжает в Москву, где находилось правление Общества. Прошло два года. Казалось, полиция выпустила его из поля зрения. Но это было не так: он находился под негласным надзором полиции и в мае 1884 года, когда он по делам службы жил в Нижнем-Новгороде, ему объявили о запрещении въезда в столицы. Пришлось обосноваться в Нижнем. Выбор был, видимо, не случаен. Крупный волжский порт создавал удобные условия для исполнения служебных обязанностей и, главное, это был город, в котором уже в служебных поездках по Волге установились новые связи.

0x01 graphic

Северное страховое общество. Транспортный отдел, около 1891 года.
Сидят: четвёртый слева М. И. Шулятиков, крайний справа А. П. Чарушников за ним стоит В. М. Шулятиков.

А осенью случилось несчастье -- 3-го октября в Петербурге арестовали Германа Лопатина, приехавшего в 1883 году в Россию с целью восстановить "Народную Волю". При этом "Самое страшное было в том, что при аресте он не смог уничтожить список членов партии и их адреса... Попавшие в руки жандармов адреса позволили провести массовые аресты в разных городах России..."⁸⁶. В записях Лопатина оказалась и фамилия "Чарушников". Конечно, Лопатин не пояснил жандармам о Чарушникове ничего (как и о других именах, обнаруженных в записях) и всё же в ноябре 1884 года А.П. Чарушников был привлечён к дознанию при Московском губернском жандармском управлении "по политическому делу... вследствие оказавшейся в заметках Германа Лопатина фамилии "Чарушников"⁸⁷. В Нижнем-Новгороде его обыскали и "так как обыском ничего предосудительного обнаружено не было, то он был спрошен в качестве свидетеля"⁸⁸. Естественно, А.П. Чарушников "по фотографической карточке Лопатина знакомой ему личности не признал и вообще о каких-либо сношениях с ним отозвался отрицательно"⁸⁹. Отсутствие улик спасло его -- он остался на свободе⁹⁰. Этот эпизод говорит, что Г. Лопатин либо мог сам в поездках по России встретиться с А.П. Чарушниковым, либо кто-то из революционеров, знавших его, рекомендовал его Лопатину. Во всяком случае, факт обнаружения его фамилии в записях Г. Лопатина свидетельствует о том, что он в революционных кругах был известен как достойный доверия человек. Недаром впоследствии московский обер-полицмейстер в рапорте московскому генерал-губернатору отмечал, имея в виду А.П. Чарушникова: "Насколько Чарушников пользовался в среде своих единомышленников известностью, видно из того, что фамилия его была обнаружена в записях известного Германа Лопатина"⁹¹. Вместе с тем возникает предположение, что в записях Г. Лопатина имелся в виду не Александр, а его брат Иван Чарушников, имевший связи с народовольцами. Он уже дважды привлекался по политическим делам: в 1881-1882 годах, будучи студентом Петербургского университета за распространение прокламации "Слово к русскому народу" -- подчинён негласному надзору полиции⁹², -- и в 1883-1984 годах по делу группы молодых народовольцев, организовавших единственную в истории Петропавловской крепости переписку с узниками Трубецкого бастиона, осуждёнными по делу 1-го марта 1881 года -- подчинён на один год гласному надзору полиции⁹³. Но у департамента полиции были, видимо, какие-то причины привлечь по делу Г. Лопатина не Ивана, а Александра Чарушникова. Других лиц с такой же фамилией в революционных кругах тех лет не было. Хотя по делу Г. Лопатина А.П. Чарушников был "оставлен на свободе", оно не прошло для него бесследно. Запрещение въезда в столицы поставило его в крайне затруднительное положение, и он в сентябре 1884 года подаёт прошение Нижегородскому губернатору с просьбой ходатайствовать о разрешении ему въезда в Москву для продолжения службы. Из департамента полиции последовал отказ -- там помнили о "прегрешениях" бывшего ссыльного, к тому же 22-го августа 1884 года начальник Нижегородского жандармского управления сообщил департаменту список лиц, проживающих в Нижегородской губернии, за которыми следует установить негласное наблюдение, в нём значился и "Чарушников Александр Петров, мещанин, разъезжает по Волге"⁹⁴. Директор же департамента Дурново в собственноручной записке отметил, что "названное лицо не только не прекратило сношений с людьми неблагонадёжными, но даже и теперь привлечено к дознанию, производящемуся в Московском Губернском жандармском Управлении по политическому делу"⁹⁵(по делу Лопатина). И всё же "названное лицо" не отступало. В марте следующего 1885 года он вновь подаёт прошение, настойчиво просит разрешения на жительство в Москве. В этом прошении подробно разъясняется порядок деятельности речной инспекции, в которой он служит: инспектора и их помощники выезжают из Москвы "заблаговременно до открытия навигации", их работа на Волге "продолжается до самого её закрытия, после чего они на всю зиму съезжаются в Правление Общества в Москву для отчётов о проделанном и подготовки к новой навигации". Пребывание в Москве ограничивалось лишь зимними месяцами -- с ноября по апрель. (Вспомним: при создании издательства он заявлял, что должность его разъездная и ему нужен компаньон). В прошении он писал, что лишение права на въезд в Москву "равносильно по увольнению меня от занимаемой мною должности..., а приискание новой работы, в особенности в провинции, в виду серьёзного застоя коммерческих дел, в настоящее время составляет крайне трудное дело. В особенности это слишком тяжело для меня, уже составившего себе за 4 года некоторое, хотя и весьма скромное положение в данном коммерческом деле"⁹⁶. И это прошение осталось без последствия. Только после третьего прошения (надо отдать должное воле и упорству просителя), лишь получив от начальников Нижегородского и Самарского губернских жандармских управлений "одобрительные отзывы о поведении Чарушникова"⁹⁷, Московский генерал-губернатор в декабре 1885 года разрешил ему жительство в Москве⁹⁸. В 1892 году, в декабре, после подобных прошений, ему было разрешено и жительство в Петербурге⁹⁹, а в январе 1894 года "мещанин Александр Петров Чарушников из списка лиц, состоящих под негласным надзором полиции, исключён¹⁰⁰. Общий стаж полицейского надзора, включая ссылку, составил 15 лет. Но "встречи" А.П. Чарушникова с полицией не кончились, да и не всё они про его прошлое знали. Следует указать на один факт, ускользнувший от всевидящего ока полиции. Он интересен тем, что проливает свет на дополнительные обстоятельства его быстрого решения издать М. Горького.

В конце зимы 1888 года ему из Казани доставили для распространения в Москве "партию" (до 50 экземпляров) нелегального сборника "Социальный вопрос", отпечатанного в казанской подпольной типографии. Естественно, распространение подобной литературы требовало связей с участниками освободительного, революционного движения, доверительного общения с ними. Инициатором создания подпольной типографии в Казани, редактором сборника "Социальный вопрос" был его брат Иван Петрович. Непосредственную помощь в создании типографии оказал известный революционер М.А. Ромась (отбывал ссылку в Якутии вместе с В.Г. Короленко). На средства данные ему "типографским кружком" И.П. Чарушникова¹⁰¹, он открыл в селе Красновидово, Свияжского уезда, Казанской губернии, мелочную лавку и в июле 1888 года увёз туда из Казани молодого Алексея Пешкова, которого хорошо знал и принимал в нём тёплое участие. Об этом М. Горький писал впоследствии: "В Красновидово меня пригласил для пропаганды среди мужиков М. А. Ромась, который открыл там мелочную лавку на средства, данные ему Чарушниковым и Натансоном¹⁰². Таким образом, будущий издатель М. Горького мог ещё до издания его первых книг знать об Алексее Пешкове из рассказов своего брата И.П. Чарушникова. Но и это ещё не всё. Как известно, В.Г. Короленко ещё в Нижнем-Новгороде содействовал М. Горькому в его литературной работе, встречался с ним; известно его письмо из Нижнего-Новгорода (в ноябре 1893 года) к М.А. Саблину, члену редакции газеты "Русские Ведомости", в котором он писал; "...у Вас в редакции "Русск. Вед." имеются 2-3 рассказа "Максима Горького"¹⁰³. Следовательно, А.П. Чарушников, друживший с В.Г. Короленко, встречавшийся с ним, мог и от него узнать о писателе Максиме Горьком -- Алексее Пешкове. Нельзя забывать и о том, что в конце 1890-х годов, в связи с обозначившимся подъёмом революционного движения, передовые слои общества, революционные кружки и организации сознавали необходимость таких издательств, которые давали бы читателю дешёвую демократическую книгу, несущую идеи добра и справедливости, борьбы с угнетателями, эксплуатирующими чужой труд, идеи социалистические. Идеи эти, активные участники борьбы за их осуществление, были, как мы видели, близки А.П. Чарушникову. Всё это и обусловило его решение создать своё издательство. Его создание явилось воплощением давних его стремлений, его мечты посредством книги нести прогрессивные идеи людям. Знавшие его близко отмечали, что служебная деятельность "не поглощала его души: страстью её с юных лет осталась книга, и эта любовь к книге, желание увеличить число полезных и нужных книг и привели А.П. Чарушникова к издательской деятельности"¹⁰⁴. Предложение же начать её с выпуска первых книг М. Горького послужило отличным поводом к реализации давно задуманного дела. "Стихийности" здесь нет места.

В 1890-х годах его имя известно и пользуется доверием в кругах радикальной интеллигенции, среди деятелей революционных организаций, прогрессивной печати. Он -- член ряда Обществ: Общества для содействия просветительному делу в России, Общества для содействия к устройству общеобразовательных народных развлечений и других. В Московском Обществе взаимопомощи лиц интеллигентных профессий он избран (в конце 1900 года) кандидатом в члены Совета этого Общества (в составе Совета П.В. Луначарский, Г.Б. Красин -- брат Л.Б. Красина -- заместитель председателя Совета, В.Н. Черносвитов, активисты РСДРП, других революционных организаций). В этом Обществе более тысячи членов, из которых 457 привлекались или привлечены к дознаниям по политическим делам, находятся под надзором полиции¹⁰⁵. Деятельность таких Обществ вызывала тревогу у власть имущих. Московский обер-полицмейстер в рапорте Московскому генерал-губернатору писал, добиваясь закрытия Общества взаимопомощи лиц интеллигентных профессий: "... помимо обычных форм антиправительственной деятельности, радикальная часть интеллигенции решила "испробовать пропаганду социально-революционных идей на легальной почве, путём устройства объединительных сообществ с разрешения правительства. Этот тактический приём нашёл немало сторонников в соответствующей сфере..."¹⁰⁶. В другом полицейском документе говорится, что такие общества дают возможность "неблагонадёжным интеллигентным лицам входить в непосредственное сношение с рабочими и вести в среде их преступную пропаганду"¹⁰⁷. В этом отношении немалую роль играли социал-демократы, большевики. В полицейской справке о деятельности Общества взаимопомощи лиц интеллигентных профессий говорилось и о частном собрании членов Общества "принадлежащих к кружку моск. соц.-дем., на котором было постановлено: принять активное участие в борьбе революционных сил с правительством, пользуясь всяким подходящим случаем, причём относительно рабочего движения решено, что интеллигенция должна помочь ему в борьбе за свои права, относительно же работы среди интеллигенции определено: влиять на других членов Общества лиц интеллигентных профессий в вышеуказанном смысле"¹⁰⁸. Понятно, что подобные Общества запрещались правительством одно за другим. Такая участь постигла и Общество взаимопомощи лиц интеллигентных профессий -- оно было закрыто в ноябре 1901 года.

Пристальное внимание царской охранки привлекла и деятельность ряда издательств, выпускавших "тенденциозную" литературу. Одно из них, а именно книжный склад А.М. Муриновой¹⁰⁹, связано с именем А.П. Чарушникова. Нашлась любопытная выписка из полученного департаментом полиции агентурным путём письма некоего С.А. Князькова¹¹⁰ от 13-го марта 1899 года издательнице О.Н. Поповой. Автор письма сообщал в частности: "В складе Муриновой не утверждают что-то долго А.П. Чарушникова, который купил дело. Но это ничего -- если его не утвердят, склад всё равно существовать будет -- может под другой фамилией. Но суть дела от этого не изменится"¹¹¹. А суть дела состояла в том, что книжный склад А. Муриновой, являвшийся "одним из центров распространения демократической книги в 1890-е годы¹¹², вызвал своей деятельностью крайнее раздражение департамента полиции и был накануне разгрома; демократические круги, связанные с издательским делом, изыскивали способы либо спасти его, либо, переменив "вывеску фирмы", создать условия для продолжения выпуска нужной для народа книги. В ноябре 1898 года, уже, будучи компаньоном руководимого им издательства, А.П. Чарушников и решил "купить" книжный склад А. Муриновой с тем, чтобы, как писал С.А. Князьков, "суть дела" -- выпуск демократической книги -- "не изменилась". Но оптимистический прогноз автора письма не осуществился -- вмешалась полиция. "Личный почётный гражданин Александр Петров Чарушников, -- сообщал в департамент полиции в совершенно секретном донесении от 7-го января 1899 года уже упоминавшийся нами московский обер-полицмейстер Трёпов, -- обратился к старшему инспектору по делам печати в г. Москве с ходатайством о разрешении ему приобрести и содержать под своей ответственностью книжный склад жены кандидата Московского университета Алевтины Михайловны Муриновой..."¹¹³. В этом обширном донесении, занимающим 11 машинописных страниц, причиной появления которого послужило "деяние" А.П. Чарушникова -- его ходатайство о приобретении им книжного склада А. Муриновой, высказывается тревога, что в последнее время "замечается чрезвычайное умножение тенденциозных произведений народной литературы, приводящих в разных формах либеральные и социалистические идеи". Надо отдать должное полицмейстеру -- он делает из сказанного правильный в основном вывод: "Не представляя, будучи отдельно взятыми, для общей цензуры ничего явно преступного, книги и брошюры этого сорта, распространяемые массами, по удешевлённым ценам, а иногда и бесплатно, являются сильнейшим орудием в руках неблагонадёжных лиц и оказывают глубокое антигосударственное влияние на народ... развивают в наивных читателях недовольство своим положением, мысли о необходимости борьбы за его улучшение, по примеру западноевропейских товарищей, посредством организаций в союзы, с требованием политической свободы"¹¹⁴. В донесении указываются "поставщики" подобной литературы -- книжные фирмы А.М. Муриновой, О.Н. Поповой, Ф.Ф. Павленкова, "Посредника", Товарищества И.Д. Сытина, "Труд" и т.д., склад же А.М. Муриновой отмечен как "образец этого рода деятельности для других", в котором "Коммерческая сторона дела... имеет, совершенно второстепенное значение, а на первом плане стоит задача снабжения подходящим литературным материалом лиц и кружков, эксплуатирующих благую идею просвещения народных масс в пользу своих затаённых и преступных намерений"¹¹⁵. В донесении перечисляется множество лиц "известных секретному наблюдению" своим революционным направлением и принимавшим фактическое участие в издательском деле А. Муриновой, а также её посещавших (И.Ф. Дубровинский, В.Д. Бонч-Бруевич и др.). Подавляющее большинство из них находится под негласным или гласным надзором полиции. "Книжное дело Муриновой, -- указывал автор донесения, -- за всё время своего существования, находилось в непрерывной связи и теснейшем взаимодействии почти со всеми существовавшими ранее и действующими в данный момент в Москве, революционными организациями и кружками"¹¹⁶. Вот это-то "дело" и намеревался "приобрести под свою ответственность" А.П. Чарушников, причём "в переходящем под новую фирму магазине Муриновой намерены принять ближайшее участие, своим личным трудом"¹¹⁷ те же лица, которые работали в нём и ранее. Вместе с тем полицмейстер Трепов даёт и характеристику "просителя" -- А.П. Чарушникова. Перечислив все факты, свидетельствующие о его крайней политической неблагонадёжности (принадлежность к преступному сообществу "Земля и Воля", распространение революционных изданий, знакомство с государственным преступником, казнённым А.И. Соловьёвым и др.), Трепов отмечает, что Чарушников "затая в душе своей социалистические идеалы"¹¹⁸, продолжает и до настоящего времени поддерживать связи с политическими неблагонадёжными лицами (в их числе В.А. Ионов)¹¹⁹, что и ближайшие родственники его также известны своим антиправительственным направлением: родной брат Иван состоит, а сестра Клавдия состояла до последнего времени под негласным надзором полиции, "которому подчинена и племянница их -- мещанка Ольга Михайловна Шулятикова, сестра последней Анна Михайловна Шулятикова ныне сослана в Восточную Сибирь по делу народовольческой типографии¹²⁰, а брат их -- Владимир Михайлович Шулятиков¹²¹ хорошо известен Департаменту полиции по прикосновенности к делу тайной типографии, обнаруженной на Лахте, в С.-Петербурге"¹²². Охарактеризовав, таким образом, деятельность книжного склада А.М. Муриновой и желавшего его приобрести А.П. Чарушникова, полицмейстер Трепов "дабы прекратить всё усиливающееся пагубное влияние тенденциозной литературы на массы народонаселения" предлагает ещё более ужесточить цензуру, надзор за "издательскими и книгопродавческими предприятиями", допускать к работе в книжных магазинах, в редакциях издательств только лиц "с разрешения администрации", "ходатайство Александра Чарушникова признать не подлежащим удовлетворению, а деятельность книжного склада Алевтины Муриновой вместе с комиссионными отделениями оного в провинции -- прекратить совершенно"¹²³. Предложения были приняты -- А.П. Чарушников на своё ходатайство получил отказ, книжный склад А.М. Муриновой 3-го мая 1899 года "закрыт совершенно". Репрессия в отношении его вызвала возмущение передовой общественности. 10-го мая 1899 года издательница А.М. Калмыкова писала А.А. Луговому: "Трудно передать коротко или пространно то душевное состояние, в котором нахожусь... в Москве закрыт книжный склад Муриновой, как объяснено, за ненадобностью"¹²⁴. Но А.П.Чарушников всё же "перенял эстафету" -- к руководимому им издательству перешли, как бы по наследству, некоторые авторы, произведения которых выпускал склад А. М. Муриновой, в их числе Ч. Ветринский (Вас. Евгр. Чешихин), А. Богданов. О стремлении издателя как можно шире распространять демократическую, революционную книгу показывает история организованного им в начале 1906 года, в разгар первой русской революции, книжного магазина под вывеской "Чарушников и К^о". В нём работали А.И. Бычков -- один из организаторов магазина¹²⁵, и Е.В. Падарина -- её считали владелицей магазина¹²⁶. Он был открыт в Большом Козихинском переулке, в доме за номером 15. Место это было бойкое и выбрано не случайно. Весь этот район Бронной "с переулками: Богословским, Сытинским, Полашовским, Большим и Малым Козихинскими и Патриаршими прудами -- слыл в Москве под названием Козихи. Благодаря близости Козихи к университету, консерватории и центру она была излюбленным районом студенчества. Не было на Козихе ни одной квартиры, в которой не проживали бы студенты и курсистки"¹²⁷. Таким образом, достигалась цель -- приблизить "тенденциозную литературу", выпускаемую своим издательством¹²⁸ и другими демократическими издательствами, к молодёжи. Но магазин занимался не только обычной торговлей книгами. А.В. Якимова, активная народоволка, отмечала, что "через магазин Чарушникова" проходили главным образом партийные издания (всех партий), что магазин подбирал библиотеки для кружков, групп и рабочих районов¹²⁹. Такая деятельность не могла остаться не замеченной. 13-го марта 1907 года Самарское губернское жандармское управление сообщило Московской охранке, что за принадлежность к местной социал-демократической организации арестован бывший студент А.М. Храповицкий и что у него обнаружены адреса, в том числе и адрес А.П. Чарушникова¹³⁰. Это была одна из причин, вновь привлекшая внимание охранки к нему и, следовательно, и к его магазину. Уже 28-го марта в нём произведён обыск, при котором обнаружены рогожные тюки с книгами, брошюрами, прокламациями. Тюки были подготовлены к отправке в Одессу, Сумы, на станцию Обь, Сибирской железной дороги. Было установлено, что магазин распространял противоправительственные издания, в том числе и издания так называемого "Всероссийского Военного Союза". Среди изъятых книг и брошюр особое внимание полиции привлекли: издание под наименованием "В. Ад-р. О царской власти", в которой пояснялось, почему РСДРП, прежде всего, добивается низвержения царского самодержавия, большое количество брошюр, "приноровленных" к ведению в войсках преступной агитации в целях возбуждения воинских чинов к неповиновению закону, военному начальству и пропаганде по замене регулярных войск народной милицией, а также книги "Краткие курсы технологии. Лаборанта Московского университета Гоппиуса -- руководство к устройству на дому химических кабинетов для выделывания взрывчатых веществ, современных метательных снарядов". Магазин тут же опечатали и вскорости власти его закрыли. В тот же день были обысканы квартиры А.П. Чарушникова (Воздвиженка, 6) и Е.В. Падариной (Б. Бронная, д. 5, кв, 2). Падарину подвергли трёхмесячному заключению, заменённому штрафом в 500 рублей, который внёс А.П. Чарушников. Дело о магазине было направлено по принадлежности для привлечения Чарушникова к судебной ответственности¹³¹. Отклики этого дела ещё не раз тревожили жандармов. Возможно, магазин, помимо всего прочего, служил также и "почтовым ящиком": 9-го апреля 1908 года департамент полиции сообщил начальнику Московского охранного отделения об адресах, найденных в Оренбурге у А.М. Цвирков, среди которых был и адрес: "для писем -- Болш. Козихинская, магазин Чарушникова, книгоиздательство "Зарница", в бюро"¹³². Седьмого мая 1908 года начальник Пермского губернского жандармского управления сообщил московскому "коллеге", что у обвиняемой по политическому делу А.И. Тихоновой изъяты документы, подтверждающие получение "...из магазина Чарушников и К^о в Москве... 453 экз. преступных и тенденциозных брошюр"¹³³.

Надо сказать, что годы 1907-1908 оказались для издателя неспокойными. Вскоре после тревог, связанных с "преступной" деятельностью магазина, 4 июня 1907 года он вновь был подвергнут обыску. Поводом к нему послужили адреса, обнаруженные у арестованных во Владимире гимназиста Царькова и студента Морозова. При обыске "... были найдены 203 брошюры тенденциозного подбора, Чарушников был оставлен на свободе"¹³⁴.В 1908 году его вновь дважды посетила полиция. Поводом к обыску 4-го сентября послужило требование "Казанского губернского жандармского управления от 25 июля за No 7853, сообщавшего о нахождении адреса Чарушникова при ликвидации местного комитета партии социал-демократов у секретаря последнего Казанцева -- адрес Чарушникова, в числе других, служил, по-видимому, для партийных сношений"¹³⁵. Обыск 24-го сентября последовал "...в виду вновь поступивших сведений о сношениях его с лицами политически неблагонадёжными"¹³⁶.

Частые обыски, иногда следовавшие один за другим¹³⁷постоянная настороженность, вызванная ими, сознание, что он находится под неусыпным оком охранки, в какой-то мере объясняет тот факт, что А.П. Чарушников не хранил получаемых им писем, каких-либо документов, чтобы не скомпрометировать своих корреспондентов, не сохранился и архив издательства, относящийся лично к нему. Встречаются лишь некоторые его письма, сохранённые авторами издательства и попавшие впоследствии с их бумагами в архивохранилища, а также редкие указания на него в письмах и воспоминаниях других лиц, в газетных и журнальных публикациях. Эти документы характеризуют его как человека, интересующегося текущей общественной жизнью, посещающего различные собрания радикальных кругов; он пайщик марксистского журнала "Жизнь", следит за журнальными и книжными новинками; у него широкий круг знакомств в Москве, Петербурге, во всех крупных волжских городах, в Вятском крае, а также на Каспии (Баку), связи с передовыми издательствами, с деятелями революционных организаций. Эти документы рисуют его внимательным, отзывчивым к делу освободительного движения, к людям, отдающим этому делу свои помыслы и труд. Сохранились воспоминания М.И. Брусяниной. В них она, в частности, пишет и об организации её мужем писателем В.В. Брусяниным совместно с П.П. Масловым осенью 1905 года социал-демократической "Московской газеты": "Для охраны нашей редакции, возбудившей ненависть черносотенцев, партией был выделен отряд дружинников, который ночью занимал помещение редакции". Газета "...выходила десять дней и дала Маслову и моему мужу по два года крепости". В первых числах декабря надо было срочно переехать в Петербург, но "Неодолимое, казалось, препятствие представляло отсутствие денег... Муж отправился к Чарушникову (Дороватовский и Чарушников -- было известное прогрессивное издательство), Чарушников, не колеблясь, дал мужу 100 р., причём, когда муж хотел дать расписку, тот отказался. Считаю нужным сказать, что Чарушников не был нашим близким знакомым, и то, что с такой готовностью выручил нас из безвыходного положения, выставляет его с очень хорошей стороны"¹³⁸.

Выходец из Вятского края, он до своей кончины не терял связей с революционными деятелями Вятки. Н.А. Чарушин -- его друг¹³⁹. В воспоминаниях об организации в Вятке "общественно-политического органа печати левого демократического направления"¹⁴⁰ он пишет, что издание газеты без соответствующих средств "было немыслимо, если бы на помощь не пришёл известный московский издатель, теперь уже умерший, А.П. Чарушников, глазовский уроженец, внёсший по сочувствию к делу 2000 р. и обещавший мне в будущем содействовать покрытию неизбежных, в особенности в первые годы, убытков по изданию. Этим содействием А.П. Чарушникова финансовые затруднения в значительной степени устранялись"¹⁴¹. 24-го декабря 1905 года вышел первый номер газеты "Вятская жизнь". "В состав редакции и работников газеты был приглашён опытный в газетном деле и знаток края П.А. Голубев"¹⁴² -- друг А.П. Чарушникова. С 1-го февраля 1906 года он редактор газеты. Впоследствии газета "Вятская речь" (газета меняла названия в связи с гонениями цензуры) писала, что А.П. Чарушников всегда "...живо интересовался судьбами многострадальных "Вятской жизни", "Вятского края" и "Вятской речи", одним из духовных отцов которых был он"¹⁴³. Газета г. Вятки, делавшаяся бескорыстными руками преданных освободительному движению людей, завоевала авторитет одной из лучших среди демократической провинциальной печати России.

Не порывал он связей и с родным ему городом Глазовым, старался быть ему полезным и, опять- таки, в области распространения книги. В середине 1890-х годов, за несколько лет до создания издательства, по его инициативе и материальном содействии в городе была организована бесплатная городская библиотека-читальня имени доктора М.И. Шулятикова;¹⁴⁴ до своей кончины он оказывал ей финансовую помощь, снабжал книгами. Глазовская городская Дума в 1913 году, после смерти Александра Петровича, отметила, что благодаря этой помощи библиотека-читальня 17 лет служит делу просвещения, удовлетворяя главным образом запросы беднейшего населения города, и учредила в его память в городском училище, бывшем уездном, где он учился, стипендию для детей "мещанского сословия"¹⁴⁵.

О живом участии А.П. Чарушникова к революционной печати можно видеть и в таком факте. В конце 1904 года В.И. Ленин, находившийся в эмиграции, был крайне озабочен быстрейшим выходом в свет первого номера создаваемой им большевистской газеты "Вперёд". Нужны были средства, и он просит товарищей, работавших в России, ускорить их сбор. В этом деле оказал существенную поддержку А.М. Горький. В начале декабря О. Ф. Попова ("Велосипедист") во втором своём письме к Н.К. Крупской пишет, что "Буква" (А.М. Горький) "...насчёт органа -- согласен часть взять на себя. Хотел переговорить с Чарушниковым в Москве"¹⁴⁶. В ответном письме В.И. Ленин пишет из Женевы Р.С. Землячке: " 13. XII. Получили 2-е письмо. 1-е не дошло. Поздравляем с успешным началом похода на Букву и просим довести до конца. Орган налажен, думаем выпустить в январе. (Деньги нужны страшно. Примите немедленно все меры, чтобы выслать хоть 1 -- 2 тысячи рублей, иначе мы висим в воздухе и действуем совсем на авось). Ответьте немедленно: 1) когда увидите Букву и когда надеетесь окончательно выяснить дело, 2) сколько именно в месяц обещал давать Буква? 3) говорили ли Вы Букве про Сысойку¹⁴⁷ и что именно? 4) какой характер должно было иметь свидание Буквы с Чарушниковым (разговор ли с Сысойкой? общее знакомство? или передача суммы?)? Состоялось ли это свидание и когда Вы узнаете про результаты?"¹⁴⁸. Просьба Ленина была выполнена. Уже в конце декабря 1904 года и в первых числах января 1905 года "Горьким (через А.А. Богданова) было отправлено в Женеву 3700 рублей на издание газеты "Вперёд"¹⁴⁹. Можно с уверенностью сказать, что в этой сумме были и деньги, внесённые А.П. Чарушниковым, с сочувствием откликавшимся на запросы печати, борющейся с самодержавием.

Тревоги и волнения, вызванные пристальным вниманием к нему охранки, судебные преследования за выпущенные руководимым им издательством книги, за распространение "тенденциозной литературы", подорвали здоровье издателя. Уже в июле 1909 года он пишет сестре Клавдии Петровне завещательное письмо. В нём он определяет суммы, которые должны быть внесены библиотекам родного города Глазова, выделены для выплаты стипендий крестьянским мальчикам и девочкам, учащимся в глазовских гимназиях (впоследствии были установлены три стипендии для мальчиков и две стипендии для девочек). После этого он работал ещё более трёх лет, продолжали выходить и книги, выпускаемые им в свет. Одним из последних изданий (в январе 1913 года) была книга английского профессора Мартина Джеффри "Чудеса и завоевания современной химии". Перевёл её на русский известный революционер Е.Е. Лазарев (прототип Набатова в романе в романе Л. Толстого "Воскресение"¹⁵⁰). Редактором же книги был А. Бах, то самый А. Бах, первую книгу которого "Царь-Голод" -- первое в России популярное изложение "Капитала" Маркса -- отпечатал на гектографе вместе с товарищами в конце 1883-го года в Казани брат издателя -- Иван Петрович Чарушников¹⁵¹. Книга М. Джеффри -- "прекрасный подарок для юношества" -- нашла благожелательный отзыв в печати. Здесь хочется привести некоторые мысли, высказанные автором в его предисловии к русскому изданию, которые и ныне не потеряли своего значения. "Русский народ, -- писал он, -- народ молодой с великим будущим... Прежде всего я хочу указать на то, что пренебрежение к науке является самой убийственной ошибкой, какую только может совершить нация. Неоднократный опыт показал, что материальные средства или деньги, затраченные нацией на образование, на научную подготовку, через несколько лет возвращаются ей с тысячекратной прибылью... В настоящее время война становится делом всё более и более трудным -- именно благодаря высокому развитию современной науки..., а в недалёком будущем война будет делом нескольких дней или недель. В конце концов, для цивилизованных народов война окажется фактически совсем невозможной, ибо наука даст в руки каждой нации страшные средства для своей защиты от внешних нападений".

Умер Александр Петрович в 11 часов вечера 6-го мая (ст. ст.) 1913 года (в связи с этим встречаются две даты его смерти -- 6-го и 7-го мая): похоронен 9-го мая на Ваганьковском кладбище¹⁵². Отдать последний долг покойному собрались, кроме сослуживцев по Северному Страховому Обществу, "...писатели, литераторы, сотрудники московских периодических изданий прогрессивного направления... На могиле А.П. Чарушникова произошёл инцидент ... Когда гроб был отнесён к могиле и опущен в неё, один из рабочих начал говорить речь, но был остановлен околоточным надзирателем, заявившем, что произнесение речей не дозволено. Оратор вступил в пререкания с околоточным надзирателем, выражая удивление, почему воспрещается произнесение речей на могиле Чарушникова, когда было дозволено на могиле даже Златовратского. Представитель полиции ответил, что тогда не было распоряжения относительно речей, а теперь предписано не допускать их. Наконец, помощник пристава условно разрешил сказать речь, и оратор сказал¹⁵³. Так состоялось последнее "свидание" А.П. Чарушникова с полицией, "опекавшей" его всю его сознательную жизнь.

По предсмертному распоряжению А.П. Чарушникова весь книжный склад издательства (по номинальной оценке 117 тыс. руб.¹⁵⁴) был безвозмездно передан Московскому народному университету имени А.Л. Шанявского с тем, "...чтобы деньги, вырученные от продажи изданий, шли на издание книг, имеющих общественное значение и доступных широким кругам"¹⁵⁵. Личная же библиотека его была передана "в Вятку в библиотеку имени М.П. Бородина при Вятском обществе приказчиков"¹⁵⁶. Эти факты ещё раз подтверждают преданность издателя идеалам освободительного движения, воспринятым им в молодости и пронесённым через всю жизнь, его заботу о распространении среди людей труда хорошей книги. Этим было продиктовано и его пожелание, высказанное в завещательном письме к сестре Клавдии Петровне: "Мне желательно лишь, чтобы ты после себя отдала имущество так же на общественные дела".

Идейное издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" -- его авторы и их произведения

Издательская деятельность А.П. Чарушникова продолжалась 15 лет -- с 1898 по 1913 год. За это время под маркой издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" было издано немногим более ста книг (по имеющимся данным 105 изданий), некоторые из которых неоднократно переиздавались и общий тираж изданных этим издательством книг составляет около 430 тысяч экземпляров. Эти данные получены на основании каталогов и рекламных объявлений издательства, публикаций о вышедших в свет книгах в "Книжных летописях". Со второй половины октября до декабря 1905 года был период, вошедший в историю под названием "Дней свобод". Он оказал влияние и на печать. 19 октября Петербургский Совет рабочих депутатов постановил, что выходить могут только те "газеты, редакторы которых игнорируют цензурный комитет и не посылают ему номеров своих газет", в Москве в это же время Союз книжников призвал "не продавать в книжных магазинах цензурированные издания"¹⁵⁷. Демократические издательства воспользовались сложившейся ситуацией и выпускали брошюры и книги, минуя цензуру. Так поступал и А.П. Чарушников¹⁵⁸. В связи с этим количество книг (брошюр), выпущенных его издательством, и их общий тираж несколько превысят указанные выше цифры, но это превышение может быть незначительным из-за краткости "дней свобод" -- они продолжались сорок дней¹⁵⁹. Уже в декабре все вольности в области печати властями были пресечены, гнёт царской цензуры, этого "намордника демократии", усилился.

Отметим некоторые специфические черты издательства. Одна из них и, пожалуй, основная прямо вытекала из цели, поставленной издателем -- распространять полезные для трудящихся людей книги, а не извлекать из издательского дела личную прибыль. Следовательно, издательство, в отличие от множества других, не было для А.П. Чарушникова делом коммерческим. Это важное для характеристики издательства обстоятельство подчёркивала в своё время печать: "В свою заветную издательскую деятельность А.П. Чарушников не вносил коммерческого расчета, а издавал книгу лишь в том случае, если нравилась ему, если находил нужной и полезной", "Среди изданных им книг есть разные, более или менее удачные, но нет ни одной, которая была издана не ради её содержания, а с целью наживы, ни одной, за которую пришлось бы краснеть. Ни порнографии, ни сенсации, ни лжи!"¹⁶⁰, "...нёс часто убытки на своих изданиях, попадал из-за них на скамью подсудимых... Если бы не смерть, оборвавшая жизнь А.П. (Чарушникова -- А.Ч.), ещё долго продолжали бы появляться такие книги, которых никак нельзя не издать, хотя они и не сулят барышей"¹⁶¹. Всё это, конечно, не исключало заботы издателя о самоокупаемости издательского дела, позволявшей вести и расширять созданное им полезное начинание -- издавать новые хорошие книги. С этим связаны многие хлопоты о быстрой распродаже изданий. В целях рекламы рассылались редакциям газет и журналов "для отзыва" бесплатно десятки, а то и сотни экземпляров каждой новой книги ("Очерков и рассказов" М. Горького, как говорилось ранее, было разослано около трёхсот экземпляров), в периодической печати помещались многочисленные объявления о вышедших книгах, выпускались издательские каталоги, принимались меры к опубликованию рецензий. Устанавливались и связи с книгопродавцами. Уже к 1903 году в рекламных объявлениях перечислялись книжные магазины в 27-ми провинциальных городах, в то числе в далёких от столиц Ташкенте, Баку, Тифлисе, Иркутске, в которых имелись книги издательства. Особое внимание уделялось земским книжным складам. Это объяснялось тем, что они, как правило, стремились распространять литературу демократического, вольнолюбивого направления, что отвечало духу и направлению издательства. Нельзя не сказать, что такая просветительская деятельность вызывала крайнее неудовольствие властей. Так, например, начальник Новгородского губернского жандармского управления в записке департаменту полиции от 10-го февраля 1906 года отмечал, что земские книжные склады торгуют крайне дешёвыми изданиями и исключительно по политическим и социальным вопросам и что "Вред, наносимый земскими книжными лавками (складами) очень велик: эту литературу они сбывают народным учителям, крестьянам, воспитанникам разных учебных заведений"¹⁶². Неудивительно, что наиболее активные в этом отношении земские книжные склады подвергались закрытию, а их руководители полицейским и судебным преследованиям.

Несмотря на принимаемые меры, в письмах А.П. Чарушникова нередко проскальзывает тревога, вызванная медленной реализацией тиражей книг. В письмах к В.Е. Чешихину от 16-го мая 1902 года и от 8-го мая 1903 года он сетует, что "...идут весьма тихо... такие прекрасные книжки, как Шиппель¹⁶³, повести и рассказы А. Кирпищековой¹⁶⁴ и других. Автор писем возмущается: "...у нас дело с рецензиями стоит оч. плохо, неправильно", газеты и журналы "...занимаются преимущественно рекламой плохих книжек", отмечают "...всевозможные декадентские произведения, в то же время молчат о порядочных книжках". "По изложенным причинам, -- пишет А.П. Чарушников, -- издателям приходиться и хорошие вполне достойные книжки оставлять в складе, а не продавать, а это уже не даёт возможности расширять дело"¹⁶⁵. Те же мысли он высказал и в письме к В.Г. Короленко от 11-го февраля 1910 года. Судя по этому письму, В.Г. Короленко предложил издать книгу Аптекмана¹⁶⁶. В указанном письме А.П. Чарушников сообщает: "К сожалению, книжки нашего издания уже третий год очень плохо идут, что о новых выпусках нельзя думать... Поэтому принять к изданию работу Аптекмана о Глебе Ивановиче Успенском мы не можем"¹⁶⁷.

"Книжки нашего издательства уже третий год очень плохо идут", -- писал А.П. Чарушников в 1910 году, чётко определив начало спада реализации книг, выпускаемых издательством -- 1907 год, год разгула реакции. Как было сказано выше, книжный магазин А.П. Чарушникова (в Москве, на "Козихе") в том году, весной, был закрыт полицией за рассылку революционным кружкам и организациям нелегальной литературы. Владельцы других книжных магазинов из-за усилившихся репрессий отказывались принимать к продаже книги, в которых говорилось о положении трудящихся, классовой борьбе, рабочих организациях и тому подобных крамольных с точки зрения властей вещах, подавляющая же часть книг, издаваемых А.П. Чарушниковым, как раз и относилась к литературе подобного рода. К тому же, читающая широкая публика, напуганная поражением революции 1905-06 годов, охладела к общественно-политическим вопросам, предпочитала покупать и читать далёкую от политики беллетристику. Годы реакции, как уже не раз говорилось в работах историков, литературоведов, стали и годами расцвета модернисткой, символической и тому подобной "изящной" литературы¹⁶⁸. Об этом мрачном времени Корней Чуковский писал: "Обычно, вспоминая его, говорят о правительственном терроре, о столыпинских виселицах, о разгуле чёрной сотни и т. д. Всё это так. Но к этому нужно прибавить страшную болезнь вроде чумы или оспы, которой заболели тогда тысячи русских людей. Болезнь называлась: опошление, загнивание души, ибо наряду с политической реакцией свирепствовала в ту пору психическая; она отравила умы и чудовищно искалечила нравы. Тяжелее всего поразила она так называемых "культурных людей" -- тех самых, кого в девятьсот пятом году взметнуло кверху революционной волной, а теперь бросило вглубь обывательщины -- к "мелким помыслам, мелким страстям". Никогда ещё обширные слои интеллигенции не были так оторваны от народных интересов и нужд... Наряду с этим -- как проявление того же отрыва от идеалов "гражданственности" -- небывалый расцвет порнографии, повышенный интерес к эротическим, сексуальным сюжетам..."¹⁶⁹. Но издатель и в это время не изменял своим идеалам, своим принципам и, пренебрегая исключительно неблагоприятными обстоятельствами, не прекращал выпуск книг, посвящённых вопросам общественной борьбы, опыту рабочего движения. В 1907-1910 годах были, например, изданы: "Из теории и практики классовой борьбы"¹⁷⁰ и "Трэд-

Юнионистская опасность"¹⁷¹В. Шулятикова, сборник статей "Социальное движение в современной Франции"¹⁷², "Борьба за землю в Киргизской степи" Т. Седельникова¹⁷³, а также книги о национально-освободительном движениях в Ирландии и Италии¹⁷⁴, "История Французской революции 1848 года и второй республики" Луи Эритье¹⁷⁵, "Бланки. Его жизнь и революционная деятельность"¹⁷⁶ Густава Жеффруа. Эти и другие книги, выпущенные издательством в годы реакции, находили своих читателей, сыграли свою роль в развитии общественного движения, некоторые из них привлекли внимание В.И. Ленина. Находясь в эмиграции, он тщательно следил за общественно-политической литературой, издаваемой в России. В его Кремлёвской библиотеке поныне хранятся сотни книг, увидевших свет в России в годы реакции, и среди них названные выше две книги В. Шулятикова, книга Т. Седельникова, сборник статей "Социальное движение в современной Франции", на двух последних книгах -- штамп: "Vl. Oulianoff".

0x01 graphic
"Очерки и рассказы" Максима Горького. Издание С. П. Дороватовского и А. П. Чарушникова.

Следует отметить, что компаньоны-соиздатели жили в разных городах: С.П. Дороватовский в Петербурге, А.П. Чарушников в Москве. Это влекло плюсы и минусы. Положительным было то, что они оба сами участвовали в общественной жизни столичных городов, имели в них обширный круг знакомств и связей, в том числе и среди "литературной братии". Вместе с тем возникали и трудности в согласовывании действий, в подготовке книг к выпуску в свет. Нужно добавить, что А.П. Чарушникова с весны по глубокую осень в Москве, как правило, не было -- он находился в служебных разъездах на Волге и Каспии. Этим объясняется, что книги издательства выходили преимущественно в "издательский сезон" -- с осени до весны, что, конечно, сужало объём работы, заставляло тщательнее отбирать отвечающую целям издателя номенклатуру изданий -- ведь за "сезон" выходило 5-6, редко 10, книг, в некоторые годы и того меньше. "Ваше предложение об издании "Грановский и его жизнь" в настоящее время принять не могу: в этот сезон то, что мы могли издать уже издали и новые брать не можем", -- писал А.П. Чарушников В.Е. Чешихину 16 мая 1902 года¹⁷⁷, подтверждая "сезонную" деятельность издательства.

Представляет интерес проследить, в какой степени каждый из соиздателей вносил свою долю труда и забот в издание книг. В первый период -- до 1901 года -- всеми техническими делами, связанными с выпуском книг, занимался в основном С.П. Дороватовский, и книги печатались в Петербургских типографиях (главным образом в типографии Товарищества "Народная польза", Коломенское шоссе, дом 39). За три года -- 1898 -- 1900 -- в Петербурге выпущено 19 книг, в том числе и оба издания "Очерков и рассказов" М. Горького (5 книг), и лишь одна книга отпечатана в Москве (А. Погорелов, "Мрак. Перед грозой"). Начиная же с 1901 года и технические издательские дела переходят к А.П. Чарушникову: уже в этом году все без исключения книги (6 названий) отпечатаны в Москве. В последующие годы непосредственное участие С.П. Дороватовского незначительно -- за 6 лет (1902 -- 1907) в Петербурге вышло лишь 12 книг, остальные 32 книги печатались в Москве; в последние годы деятельности издательства (1908 -- 1913) уже все книги (около 30) печатались в Москве, С.П. Дороватовский выпустил в Петербурге только две книги, в том числе написанный им путеводитель "Сочи и Красная поляна с окрестностями" (1911). Общий итог -- В Москве было выпущено более двух третей книг, что ещё раз подтверждает ведущую роль А.П. Чарушникова как руководителя и основного работника издательства. Здесь уместно сказать: "издательства" в нынешнем нашем понимании -- учреждения с главным, старшими и прочими редакторами, с другим персоналом -- не было, всю работу выполняли сами издатели (лишь, когда книг было уже издано порядочно и образовался главный книжный склад, размещённый в квартире А.П. Чарушникова, им несколько лет заведовал племянник С.П. Дороватовского Кушнарев). Они читали авторские рукописи, произведения, рекомендованные им к изданию; если находили содержание хорошим, отвечающим направлению издательства -- решали: "Книгу издать", подписывали с автором соглашение-договор, сдавали материал типографии, заключая с ней соответствующий контракт, следили за корректурой¹⁷⁸, вели дела с цензурой, при необходимости приглашали редактора "со стороны" (редакторами, авторами предисловий ряда книг в разное время являлись И. Степанов (И.И. Скворцов), П.П. Румянцев. А.В. Луначарский, В.М. Шулятиков, А.А. Богданов, А.А. Бах, В.Я. Канель и др.). В первый период издательство обычно не прибегало к "сторонней" редактуре, так как принимаемые к выпуску книги являлись либо сборниками ранее опубликованных в "толстых" журналах и газетах рассказов и очерков (как это было с первыми книгами М. Горького, Е. Чирикова, А. Тана, Н. Тимковского, А. Кирпищиковой, А. Погорелова и других авторов), либо перепечаткой ранее изданной книги (например, книга Н. Блинова "Жизнь Робинзона" выпущена в 1902 году третьим изданием¹⁷⁹, первое и второе издания осуществлены Ф.Ф. Павленковым в 1879 и 1885 годах). Перепечатки не нуждались в редакторах, в текст вносилась лишь авторская правка, которая нередко была довольно основательная (такую творческую правку сделал М. Горький для 2-го издания своих книг).

А.П. Чарушников строго относился к отбору "материалов" для будущих книг. Внимательно следя за новинками, вообще за литературой, он не преувеличивал свои знания и с благодарностью выслушивал, принимал рекомендации, советы своих друзей-литераторов, а также видных деятелей демократического, революционного движения, представителей учёного мира. Так, в письме писателю В. Чешихину от 28 июня 1900 года он пишет: "Ещё просьба к Вам. В Русск. Б.¹⁸⁰ были помещены "Раздолье" (No 1-4, 1900) Барвенковой и по "Способу Коха" (в No 7, 1893). Скажите, если читали, Ваше мнение об этих вещах -- мне предлагают их издать. Кроме этих тут же можно присовокупить рассказ "На мели", напечатанный в Сев. Вестн.¹⁸¹, 1891, No 3"¹⁸². Можно вполне обоснованно предположить, что произведения Т. Барвенковой предложил издать В.Г. Короленко, с которым А.П. Чарушников ещё со времён вятской ссылки был в дружеских отношениях и мнение которого ценил высоко¹⁸³. Сборник с повестью и рассказами Т. Барвенковой вскоре -- в феврале 1901 года -- появился в книжных магазинах Москвы¹⁸⁴. В.Г. Короленко уже в июньском номере "Русского Богатства" (1901, No 6), поместил свою очень благожелательную рецензию на сборник¹⁸⁵, а К.Н. Дерунов включил его в свой свод лучших русских книг¹⁸⁶. Не без содействия и рекомендации В.Г. Короленко очень быстро издана и книга А. Погорелова¹⁸⁷, роман которого "Перед грозой", повествующей о жизни, быте и борьбе рабочих Приуралья, был опубликован в 1899 году в "Русском Богатстве" (рассказ "Мрак" помещён в "Русской Мысли" в 1885 году в No 12). В своей широко известной статье "О сложности жизни"¹⁸⁸ ("Русское Богатство", 1899, No "8(11)) В.Г. Короленко уделил не мало места анализу романа "Перед грозой", высоко оценил это первое крупное произведение А. Погорелова, привёл его в качестве убедительного доказательства порабощения трудящегося человека заводчиками, "промышленными владыками". Книга А. Погорелова также включена К.Н. Деруновым в число лучших¹⁸⁹.

О том, как работал А.П. Чарушников над выпуском очередной книги, об условиях её издания можно судить по некоторым сохранившимся его письмам. В марте 1901 года А.Н. Баранов¹⁹⁰ направил ему письмо с предложением издать книжку "В защиту несчастных женщин". Письмо нашло адресата только в Баку. 9-го апреля 1901 года А.П. Чарушников ответил А.Н. Баранову: "Вследствие отъезда из Москвы, Ваше письмо получил уже здесь и по этому-то случаю определённого ответа сейчас дать не могу. В принципе я ничего не имею против издания Ваших произведений и желал бы иметь экземпляр, каковой, если можно, благоволите выслать мне в Москву"¹⁹¹. В следующем письме от 17 июня 1901 года издатель пишет: "Много виноват перед Вами и очень извиняюсь за замедление в ответе, которое зависело и от более позднего возвращения моего в Москву, чем я рассчитывал, и от множества работы, встретившей меня здесь и не давшей прочитать присланные Вами материалы для издания. Мне удалось ознакомиться с ними лишь теперь, и я спешу ответить Вам. На издание книжки -- "В защиту несчастных женщин" мы согласны...". Далее излагаются условия издания: срок выхода книги в свет, её тираж ("по усмотрению издателей, но не более 4000 экз."); гонорар 25 рублей за 35000 знаков, половина его выплачивается при заключении соглашения, остальное -- по выходе книги из печати; автору бесплатно выдаются 50 экземпляров книги, её новое издание может быть выпущено только после распродажи прежнего; корректуру будет высылать типография, "...но желательно её не задерживать". В письме и важное для характеристики издательства, стремившегося выпускать дешёвые, доступные широким слоям читателей, книги пояснение: "Цену книжки мы постараемся назначить по возможности не высокую. (Если Вы знакомы с нашими изданиями, то знаете характер наших цен)"¹⁹². В других письмах издатель сообщает автору: "Вы пишите, что два очерка Именины и Груня... вышлите в конце июля или начале августа, я очень просил бы Вас выслать эти очерки возможно скорее, так как я книгу уже отдал в типографию и её наберут скоро (вероятно сразу всю пришлют Вам корректуру, через дней 5-6)". Это письмо было от 8-го июля 1901 года¹⁹³. "Вот на этой бумаге и в этом формате будет напечатана книжка... "Именины" хотя получил, но поместить в книжку не удастся, так как статью надо представлять в цензуру, а эта история легко может затянуться на 2-3 месяца... выпуск книжки оттянуть до декабря невозможно... я и решил выпустить книжку без "Именин" пишет издатель в письме от 14 августа 1901 года¹⁹⁴. Книжка вышла¹⁹⁵, и 8 декабря того же года А.П. Чарушников посылает А.Н. Баранову открытку, в которой благодарит автора за присланный экземпляр книги с автографом и сообщает: "Ваша книжка разослана, как мы обыкновенно делаем, в большинство столичных и провинциальных редакций (до 60 экз.). В "Каспии" уже есть статья по поводу необходимости открыть об-во в Баку (No Каспия вчера послал Вам)... Оч. рад, что Вам понравилась внешность книжки"¹⁹⁶. Сообщение автора письма: "В "Каспии"¹⁹⁷уже есть статья по поводу необходимости открыть об-во в Баку" -- требует пояснения. Небольшая книжка А. Баранова "В защиту несчастных женщин" вызвала большой общественный резонанс¹⁹⁸. Это объяснялось тем, что речь в ней шла о присущем буржуазному строю, ставившему женщину-труженицу, "из низов" на грань беспросветной нищеты, голодной смерти, явлении -- о проституции. Демократическая общественность изыскивала различные способы улучшения положения женщин, помощи им. Одной из мер явилось создание различных "обществ помощи несчастным женщинам". Этому и была посвящена книга А. Баранова (в неё был включён устав такого общества, уже действовавшего в Казани). Деятельность их привлекла внимание писателей, в том числе В.Г. Короленко¹⁹⁹, М. Горького. Последний хлопотал об издании сборника рассказов, доход от которого должен был поступить в пользу "Нижегородского общества помощи нуждающимся женщинам"²⁰⁰. Конечно, подобная филантропия ни в коем случае не могла устранить коренную причину неравноправного положения женщины, её дискриминации на производстве, в общественной и семейной жизни -- устранить само буржуазное общество. На это ушли годы и смена общественного строя. Вот некоторые выдержки из писем издателя к писателю Василию Евграфовичу Чешихину (Ч. Ветринскому). Письма относятся к времени издания очерковой краеведческой книги Ч. Ветринского "Среди латышей". В письме от 28 июня 1900 года А.П. Чарушников, ознакомившийся с текстом будущей книги, сообщает автору: "...латыши мне нравятся и я, хотя не могу сейчас списаться с моим товарищем С.П. Дороватовским, согласен на издание их... Книжку издадим уже осенью, т.к. я на этих днях (3-4 июля) уезжаю на два месяца из Москвы... Она желательна дешёвой, так, копеек 20 продаж. цена максимум..."²⁰¹. "Мы напечатаем... "Среди латышей" на тех же условиях, о которых Вы мне писали, т.е. 40 р. за лист в 40 тыс. букв при издании не более 6 тыс. экз. (одно издание)" говорилось в письме от 6 октября 1900 года²⁰². А в письме от 28 декабря того же года высказывается просьба: "Мне казалось бы полезным в смысле увеличения интереса для читателей... поместить некоторые рисунки... как наглядное пояснение к тексту... вышлите их, пожалуйста, мне по возможности поскорее..."²⁰³. В письме же от 14 января 1901 года с горечью отмечает: "Наконец, Вашу рукопись из цензуры получил. Цензор зачеркнул одну страницу -- в VIII гл., рассказ о положении рабочих за границей сравнительно с нашим... зачеркнул фамилию Герцена..."²⁰⁴.О полученных от автора рисунках, он в письме от 28 января 1901 года пишет: "Из всех рисунков я выбрал 12 шт., которые изготовят недели через две; тогда же вышлем Вам оттиск всей книжки страничками, чтобы Вы разметили, к каким страницам рисунки вклеивать... Рисунки, оказывается, будут стоить дов. дорого"²⁰⁵. Книга Ч. Ветринского вышла двумя изданиями²⁰⁶. Приведённые письма издателя показывают весь процесс издания им самим книги -- от прочтения и одобрения рукописи до её выпуска в свет: связь с типографией, цензурой, выбор бумаги, иллюстраций, определение объёма, формата, внешности книги, забота об её рекламе, его стремление дать книгу дешёвую, доступную широкому кругу читателей. Здесь следует подчеркнуть его стремление дать не просто дешёвую книгу для лёгкого чтива, "коммерческую" книгу, несомненно, обеспечивающую солидную прибыль, а книгу, как тогда говорили, "тенденциозного" направления, не обещавшую барыша. В этом отношении знаменательно высказанное издателем в письме В.Е. Чешихину от 28 июня 1900 года замечание. К этому времени только что вышла, упомянутая выше, книга А. Погорелова, в которой были помещены рассказ "Мрак" и роман "Перед грозой". В этих произведениях показывалась "взятая прямо из жизни", как отмечала критика, картина безудержной капиталистической эксплуатации в горнозаводской промышленности, стихийного протеста рабочих Урала, зарожденья у них классового сознания. В указанном письме А.П. Чарушников, сообщая В.Е. Чешихину, что в редакцию "Нижегородского

Листка" отправлены (для отзыва) два экземпляра книги А. Погорелова²⁰⁷, пишет: "В виду особых соображений я старался сделать её также доступной покупателю (80к., более 400 стр.). Мне рассказы нравятся, и (представляется) желательным распространить их в массах, особенно заводск. населения"²⁰⁸. Это замечание -- "В виду особых соображений" книгу желательно "распространить в массах", -- высказанное как бы вскользь в письме, безусловно, следует отнести не только к книге А. Погорелова, в связи с которой оно было высказано издателем, но и к большей части книг, им изданных.

Свой, как сказали бы ныне, "профиль" издательство обрело сразу, что, конечно, было обусловлено в первую очередь мировоззрением инициатора его создания, а так же требованиями нарастающего в стране революционного подъёма, оказывавшего влияние на все стороны общественной жизни. Уже выпуск в свет первых изданий -- книг М. Горького -- показал читателям, что родилось издательство демократическое, идейное, как тогда говорили. Последовавшие за книгами М. Горького новые издания упрочили сложившееся о нём мнение. В 1899 -- 1900 годах оно выпустило книги, авторами которых были люди, известные в революционном движении: отбывшие многолетнюю якутскую ссылку народоволец В.Г. Богораз (А.Тан) и участник польского рабочего движения В. Серошевский; подвергавшиеся полицейским преследованием за участие в "противозаконных" народовольческих и народнических кружках А. Погорелов (А.С. Сигов), Е. Чириков, Ф. Нефедов, активные деятели набиравшей силу социал-демократии В. Базаров, А. Богданов. И в дальнейшем издательство не запятнало себя ни одним именем, связанным с реакционными взглядами и деяниями. Почти все авторы, книги которых оно выпустило за время своего существования, были либо непосредственными участниками демократического, революционного движения, либо людьми с ярко выраженными прогрессивными воззрениями, отрицающими правомерность угнетения человека, его эксплуатацию²⁰⁹. Издательство стало одним из центров распространения в России демократической, революционной, в том числе марксистской книги.

Сказанное позволяет понять отказ в просьбе И.А. Бунина. И.А. Бунин в конце 1899 или начале 1990 года передал рукопись своего стихотворного сборника А.П. Чарушникову. В первых числах февраля 1900 года издатель в письме к брату И.А. Бунина -- Ю.А. Бунину сообщает: "Мы -- я и С.П. Дороватовский -- договорились с Иваном Алексеевичем дать наш окончательный ответ ему на днях же через Вас. По прочтении оставленных нам стихотворений Ив. Алекс. Мы пришли к решению, что издание их для нас не подходит, -- мне хотелось самому лично передать Вам рукопись и переговорить о мотивах, которые служат препятствием к изданию, но боюсь, что задержу рукопись, а поэтому посылаю её при этом для передачи Ивану Алексеевичу"²¹⁰. Свидание всё же состоялось, состоялся, следовательно, и разговор о мотивах отказа в издании сборника стихотворений И.А. Бунина. Об этом свидетельствует сохранившаяся записка А.П. Чарушникова от 11-го февраля 1900 года, отправленная Ю.А. Бунину: "Очень рад буду видеть Вас, многоуважаемый Юлий Алексеевич, завтра в субботу у себя и переговорить подробнее по поводу несостоявшегося издательства стихотворений Ивана Алексеевича"²¹¹. О мотивах, послуживших препятствием к изданию стихотворного сборника И. Бунина, можно с большой долей вероятности догадаться. Главное состояло в том, что стихотворения И. Бунина, будучи "слишком описательны, чересчур живописны"²¹², были очень далеки от злободневной политической борьбы, от чувств и стремлений активных её участников, выступавших на стороне трудового люда в защиту его интересов. Такой общественный аполитизм, несомненно, претил издателю²¹³.

Тут само собой напрашивается сравнение. В.Г. Богораз (псевдоним Н.А. Тан), деятельнейший народоволец, считался одним из видных поэтов революционного подполья. По окончании десятилетней ссылки в Восточную Сибирь (Колымский край) ему был 30-го января 1899 года разрешён въезд в Петербург на три месяца²¹⁴. Издательство проявило завидную оперативность: уже в ноябре оно провело цензуру (причём в Харькове, подальше от столичных цензоров) рукопись его первого сборника и в марте 1900 года, как раз тогда, когда был отрицательно решён вопрос об издании сборника стихотворений И. Бунина, выпустило сборник стихотворений Тана²¹⁵. Какое значение придавал издатель этой книге, показывает её уникальный по тем временам для стихотворных сборников вообще, а для первой книги поэта в особенности, тираж -- 6200 экземпляров. Поэтическое творчество Тана, неразрывно связанное с его революционной деятельностью, как нельзя лучше отвечало духу, целям, направлению издательства. Тан -- "поэт исключительно политический", в его стихах обнажается "резкость и выпуклость текущей политической злобы, близость к сегодняшнему дню и уверенность в завтрашней победе" -- так характеризовал его рецензент "Русского Богатства"²¹⁶. В книге о В.Г. Тане-Богоразе Н.Ф. Кулешова отмечает: "Его поэзия 80-90-х годов хронологически предшествовала рождению русской пролетарской поэзии и предвосхищала некоторые её мотивы, была близка ей своим основным пафосом, духом революционного протеста... Существовала живая связь, историческая преемственность между революционно-народнической поэзией Богораза и зарождавшейся в 90-е годы пролетарской поэзией в России"²¹⁷. И, конечно, не случайно, вернувшись из ссылки в Петербург, он стал сотрудничать в журналах марксистского направления -- в "Начале" и "Жизнь" (входил в состав редакции журнала "Начало")²¹⁸, которые были близки и А.П. Чарушникову. Опубликованные в этих журналах многие стихотворения Тана, которые "всем читателям очень нравятся"²¹⁹, но вызывавшие крайнее раздражение цензоров, были помещены в его сборнике "Стихотворения", изданном А.П. Чарушниковым. В него вошли следующие стихотворения: "Прилив", "Моя муза", "А.С. Пушкину", "Разбойникам пера"²²⁰, "Из Уата Уитмена"²²¹ ("Не скорбным, бессильным, остывшим бойцам...") и другие. Они неоднократно переиздавались, включались в листовки, в сборники, выпускаемые революционными и социал-демократическими кружками и организациями. Издательство не ограничилось выпуском стихотворного сборника Тана -- в это же время оно издало его первую книгу прозы -- сборник "Чукотские рассказы"²²². Сборник предваряет пояснение автора, что предложенные в нём читателю рассказы написаны им в 1895-97 годах в Колымском округе и печатались ранее в журналах "Русское Богатство", "Вестник Европы", "Журнал для всех", в Сибирском сборнике и в газете "Восточное Обозрение". Собрав рассказы в одну книгу, издательство дало читателю возможность ознакомиться не только с творчеством Тана, но и с трудной, полной лишений жизнью чукчей, их повседневным укладом, бытом. Книга вызвала живой интерес читателей, была высоко оценена А.М. Горьким²²³, В.Г. Короленко²²⁴, критиками "Жизни"²²⁵, "Мира Божьего"²²⁶ и других журналов, она обратила внимание широкой демократической общественности на тягостное положение чукчей и тем самым содействовала "изменению к лучшему социальной судьбы целого народа"²²⁷.

В первые годы (1898 -- 1900) издавалась преимущественно художественная литература. Хотя прозаические произведения, а также сборник стихотворений А.Тана²²⁸ были, безусловно, ярко тенденциозного характера, всё же это, видимо, не удовлетворяло издателя. Он считал, что передовому, в том числе рабочему, читателю нужно давать больше книг публицистического содержания, книг, которые непосредственно откликались на актуальные проблемы, выдвигаемые общественной жизнью, борьбой рабочих за свои права. Отзвук этому находим в одном из писем А.П. Чарушникова. Писатель Ч. Ветринский (В.Е. Чешихин) предложил издать сборник, названный им "Божьи дети", в который он включил отрывки из произведений русских писателей, в том числе "Косой Левко", "Из записок доктора Крупова" (имя автора "записок" -- А.И. Герцена указано не было), "Дурочка" Майкова и "Книга" Г. Успенского. 19 октября 1900 года А.П. Чарушников отвечает ему: " Относительно присланной Вами рукописи -- "Божьи дети" нельзя ли подождать ответа до декабря?.. Видите, сейчас у нас идут принципиальные разговоры о характере издательства и мы, пока решится вопрос, ничего не можем брать для издания. Так(им) обр(азом) только в декабре я могу сказать Вам: возьмём ли к печатанию "Бож. дет." или нет²²⁹. Впоследствии сборник был принят и в апреле 1901 года выпущен в свет²³⁰. Автор письма не уточняет с кем "идут принципиальные разговоры о характере издательства", но можно с большой долей вероятности предположить, что велись они не только между соиздателями-компаньонами, что было вполне естественно, а и с теми деятелями демократического и революционного движения -- от народовольчества до социал-демократии -- с кем был связан А.П. Чарушников и в издательстве, которого они видели хорошую возможность расширить распространение в народе полезных книг, а в этом вопросе А.П. Чарушников был с ними солидарен. Напомним его неудачную попытку приобрести под свою ответственность крамольный с точки зрения властей книжный склад А. Муриновой. Как бы то ни было, "принципиальные разговоры о характере издательства" завершились решением издателей сократить количество беллетристики в своих изданиях. Подтверждение этому находим в письме А.П. Чарушникова к писателю В.В. Брусянину. В.В. Брусянин предложил издать сборник своих очерков, в письме от 9-го декабря 1900 года издатель сообщает ему: "В настоящем сезоне мы уже не можем принять для издания что-либо, так как материала имеется даже более того, что предполагалось возможным издать. Поэтому вопрос об издании Ваших очерков я не могу решить в положительном смысле. Кроме того, в будущем мы предполагаем отвести гораздо меньше, чем теперь, места для беллетристики в наших изданиях"²³¹.

Действительно, начиная с 1901 года, доля художественной литературы в продукции издательства резко снизилась. Если за 1898 -- 1900 годы из двадцати изданных книг тринадцать были сборниками повестей, рассказов, очерков и одно -- стихотворным сборником, то за все последующие тринадцать лет таких книг было выпущено почти столько же, остальные же -- около семидесяти -- были посвящены общественно-политическим вопросам. И здесь следует отметить, что именно с 1901 года, после принятого решения отводить "гораздо меньше, чем теперь, места для беллетристики в наших изданиях", все дела по изданию книг перешли в основном из Петербурга от С.П. Дороватовского в Москву к А.П. Чарушникову, как это было показано выше.

Беллетристику сократили. За тринадцать лет выпущено лишь около полутора десятка книг с повестями, рассказами, романами. Но это были книги, говорившие о людях, посвятивших жизнь борьбе за освобождение от национального гнёта, какого бы то ни было угнетения, эксплуатации, о положении рабочих, пробуждении в них классового сознания, об их протесте против засилья промышленными магнатами, наконец, о будущем бесклассовом обществе. Они волновали читателя, пробуждали в нём лучшие чувства, оставляли в его душе след на многие годы.

Здесь уже говорилось о книге А. Погорелова с рассказом "Мрак" и романом "Перед грозой" (некоторые критики называли его повестью), изданной в 1900 году²³². Жизни горнозаводских рабочих Приуралья посвящена и упоминавшаяся выше первая книга уральской писательницы Анны Александровны Кирпищиковой "Повести и рассказы", выпущенная в ноябре 1902 года²³³. В литературной судьбе писательницы принимали близкое участие Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин. Первый сразу поместил в своём журнале "Современник" в 1865 году её первые произведения, а второй -- привлёк её к сотрудничеству в "Отечественных записках" после запрещения "Современника" в 1867 г. Внимание передовых журналов, возглавлявшимися великими писателями-демократами, к А.А. Кирпищиковой не случайно. Дочь крепостного служащего на горных заводах помещика Лазарева, она и сама была крепостной, близко соприкоснулась с тяжёлой жизнью, ужасными условиями труда рабочих, видела стихийные бунты протеста против хозяина и его приказчиков, видела жёсткие расправы за такие бунты. В душе писательницы жила ненависть к угнетению, она верила, что простые люди, в конечном счете, победят его, в лучшее будущее. Всё это нашло правдивое, без прикрас, отражение в её повестях и рассказах. Она явилась одним из первых писателей, поднявших в русской литературе живую важную тему -- тему о рабочих, о рабочем классе. Её мировоззрение, выработанное суровой правдой жизни, изучением народнических идей, работ Н.Г. Чернышевского определило направление её творчества. "Все мои симпатии находятся на стороне народа" -- так определила она сама свои убеждения в письме к Н.А. Некрасову²³⁴. Современники поставили её в один ряд с такими известными писателями-демократами как Ф.М. Решетников, А.А. Слепцов и др. Эти качества писательницы, народность её произведений, показ в них быта и борьбы трудящихся за улучшение своего положения, обличение "промышленных магнатов", и их приспешников, и обратили на себя внимание А.П. Чарушникова. И когда к нему обратилась А.А. Кирпищикова, А.П. Чарушниковым без промедления было принято решение об издании её книг. Были подняты прежние публикации её произведений, и из лучших составлена первая книга. Сетования издателя на то, что о книге мало отзывов, справедливы. Любопытно, что первая рецензия на неё -- очень положительная -- появилась в томской газете "Сибирская жизнь" (1902, No 250), редактором которой был в это время П.И. Макушин, известный в Сибири, да и не только в Сибири, прогрессивный деятель²³⁵. Только через полгода после выхода книги появилась доброжелательная на неё рецензия в московском журнале "Русская Мысль" (1903, апрель). И всё же книга нашла тех, для кого главным образом предназначалась. Её читали рабочие, ею комплектовались библиотеки. Об этом красноречиво свидетельствует экземпляр книги, хранящийся в Государственной Публичной библиотеке им. В.И. Ленина в Москве -- на нём штамп первого владельца: "Миусские вечерне-воскресные классы". Издатель, выполняя договорённости, уже вскоре намеревался издать вторую книгу А.А. Кирпищиковой. Но она так и не была издана. Сама писательница, в написанной ею в мае 1926 года "Автобиографической записке" с горечью пометила: "Года через два я ездила в Москву к Чарушникову и до сих пор не могу простить себе сделанной тогда ошибки. По моей вине вторая книжка, которую он хотел издать, не вышла"²³⁶. Связи издателя с Пермью и Приуральем на этом не закончились, ему было знакомо всё то, о чём писали в повестях и рассказах уральцы: ведь он и сам в ранней юности, в те самые годы, о которых писали А.А. Кирпищикова и А. Погорелов, работал на Омутнинском горном заводе. В записной книжке А. Погорелова, относящейся к началу 1900-х годов, помечено: "Александр Петрович Чарушников. Воздвиженка, 6"²³⁷. Погорелов неоднократно встречался с издателем, рассказывая при встречах о новостях Приуралья, он жил в Перми, здесь жила и А.Кирпищикова, принимал большое участие в общественной жизни города, являлся активным членом библиотечного Общества, ставившим цель создания общедоступных библиотек для народа²³⁸. А.П. Чарушников, конечно, хотел, чтобы читатели, "массы заводского населения" Приуралья, могли познакомиться с книгами своих земляков. Это осуществилось. В Перми был магазин, история его интересна. Это -- первый в Перми книжный магазин, его открыл в 1876 году при содействии политического ссыльного известного в Вятке демократа-просветителя А.А. Красовского И.Ю. Петровский. Участник польского восстания 1863 года И.Ю. Петровский был сослан на остров Сахалин, провёл там до семи лет, получил разрешение выехать в Вятку. В Вятке женился на учительнице О.П. Пушиной, переехал в Пермь, где и открыл на средства, данные ему А.А. Красовским, книжный магазин, официальной владелицей которого, считалась его жена. Магазин стал "рассадником" демократической литературы (а в годы первой русской революции и нелегальной) в Пермском крае, торговавшим "не на прибыль, а на просвещение", в его каталоге значились произведения не только русских и иностранных классиков, но также сочинения В. Белинского, А. Луначарского, Поля Лафарга, "Капитал" Маркса. Чета Петровских подвергалась полицейскому и судебному преследованиям²³⁹. С владельцем этого магазина и установил деловые связи, скреплённые общностью взглядов, А.П. Чарушников с целью распространения в Пермском крае издаваемых им книг, в том числе и книг писателей-уральцев. Одной из них была А.А. Кирпищикова; её произведения в советское время издавались не раз²⁴⁰, её жизни и творчеству посвящены обстоятельные работы литературоведа М. Верховской²⁴¹.

В список лучших книг были включены и два тома (III и IV) собрания сочинений Ф.Д. Нефедова²⁴², изданные в 1899 -- 1900 годах²⁴³. История их издания один из примеров внимательного отношения издателя к деятелям русского революционного движения к их творчеству. Ф.Д. Нефедов -- один из них. Царская охранка привлекала его ещё по делу А.И. Желябова, его произведения оставили заметный след не только в народнической литературе -- он был одним из тех, кто первым принял близко к сердцу отчаянное положение рабочего люда на текстильных мануфактурах Ивановского края -- этого русского Манчестера, -- рисовал в своих очерках и рассказах зарождение русского рабочего класса. Уже ранние его произведения привлекли внимание революционных пропагандистов. В отобранных у С.Л. Перовской бумагах при её аресте 5 января 1874 года был и вопросник для пропагандиста к рассказу Ф.Д. Нефедова "Безоброчный". Этот рассказ, как и другие произведения писателя, использовался в народнической пропаганде периода хождения в народ²⁴⁴. И не только в этот период, а и в последующие годы передовыми рабочими-пропагандистами. В 1899 году при обыске тульского рабочего И. В. Пастухова полиция занесла в список обнаруженных у него книг наряду с марксистским "Кратким курсом экономической науки" А.А Богданова и рассказ Ф.Д. Нефедова "Безоброчный"²⁴⁵. Цензура не раз останавливала публикацию очерков и рассказов писателя, а сам он был подвергнут надзору полиции. Но Ф.Д. Нефедов не прекращал обличать в своих произведениях тягости жизни простых людей. Его сборник "На миру" (бесцензурный, М., 1872) и "Очерки и рассказы" (издание В. Лаврова и В. Федотова, М., 1878) даже в 1903 году, после выхода в свет его четырёхтомного собрания сочинений, все ещё были запрещены к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях²⁴⁶. В письме к А.Н. Веселовскому от 31 декабря 1892 года Ф.Д. Нефедов пишет: "В 93 году исполнится 25 лет моей творческой деятельности... Мне, кажется, было бы нелишне издать теперь собрание своих литер. сочинений... Вот уже несколько лет я получаю от разных совершенно неизвестных лично мне читателей запросы: где можно достать мои сочинения. Очевидно, у публики есть спрос..."²⁴⁷. В письме просьба подыскать издателя. Издателя нашли -- К.Т. Солдатенкова, к концу 1894 года он выпустил два тома (I-й и II-й) сочинений писателя. Но на этом дело застопорилось. Третьего ноября 1894 года Ф.Д. Нефедов с горечью жалуется М.Н. Альбову: "К.Т.С-ов так много издаёт разных книг и печатает (в скобках, в неряшливой) одной типографии, что моя книга набиралась и печаталась... чуть ни не весь год"²⁴⁸, а в декабре сообщает А.Н. Веселовскому: "Не знаю, когда К.Т.С-ов приступит к изданию III тома моих сочинений (всех будет пять или шесть томов, но я таким числом не пугаю издателя)"²⁴⁹. К. Т. Солдатенков так и не завершил издания сочинений Ф.Д. Нефедова. На помощь престарелому писателю-демократу пришёл А.П. Чарушников. Созданное в 1898 году издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" уже в феврале 1900 года выпустило два последних тома (III и IV) его сочинений, быстро закончив начатое К.Т. Солдатенковым издание. Критика тепло встретила четырёхтомное собрание сочинений писателя: "Сочинения г. Нефедова представляют собою заметное литературное явление и не только заметное, но и симпатичное, -- отмечал критик "Русского Богатства" М.А. Протопопов, -- Среди лжи декадентства, бессильных претензий символизма, самодовольной пустоты поборников и адептов безыдейного искусства, правдивые, осмысленные и проникнутые человечным чувством рассказы г. Нефедова производят решительно освежающее впечатление"²⁵⁰. В "Образовании" критик А. Налимов подчёркивал идейную убеждённость Ф.Д. Нефедова, его внимание к горю и радостям простых людей, критическое отношение к "материализму" мужицкого мира", к "алчности" крестьянского житейского уклада"²⁵¹. Произведения Ф.Д. Нефедова не забыты и в наше время, переиздавались советскими издательствами: в 1931 году в библиотеке "Огонёк" вышли его очерки "На текстильных фабриках в семидесятые годы", в 1937 году -- его трёхтомное собрание сочинений "Повести и рассказы" (М.-Иваново), в 1959 году -- "Избранные произведения" (Иваново).

Конец 1890-х и начало 1900-х годов отмечены активизацией рабочего движения, деятельности демократических кругов, интеллигенции, революционных организаций, нелегальных кружков, бурными студенческими волнениями. В России вновь назревала революционная ситуация. В этих условиях возрос интерес к опыту не только русского, но и зарубежного революционного движения. Внимание привлекли произведения, посвящённые борьбе народов Европы за национальное освобождение, борьбе против социального угнетения. А.П. Чарушников откликнулся на требования времени изданием книг, нашедших одобрение прогрессивных кругов. Одна из них -- роман Дж. Руффини "Записки Лоренцо Бенони", другая -- очерковая -- "Борцы и мученики за свободу Болгарии" Д. Ивановича. Чем заинтересовал роман издателя? Впервые на русском языке он увидел свет на страницах некрасовского "Современника" в 1861 году²⁵². Автор романа Джованни Руффини итальянский революционер, один из активных членов тайной организации "Молодая Италия", после разгрома которой бежал в Англию, был заочно приговорён к смертной казни (его брат Джакопо Руффини покончил жизнь самоубийством в тюрьме). В своей автобиографической книге Дж. Руффини повествует о борьбе итальянской молодёжи против полицейско-монархического режима. "Молодые герои романа... приходят к мысли о необходимости создания централизованного тайного общества, руководствующегося твёрдой политической программой. Знамя такого общества -- Республика, и не только в Италии, но и во всей Европе"²⁵³. Естественно, публикация романа в "Современнике" вновь обратила внимание цензуры на "угрожающее направление" журнала. Цензор Берте в пространственных записках Главному управлению цензуры пояснял, что Руффини "... знакомит читателя со способом революционного воспитания... с устройством тайных обществ", что роман "подрывное произведение", способный "воспламенить умы, особенно молодёжи, и увлечь их на опасный путь" и что он "привлёк к себе внимание весьма многих и притом молодых людей, студентов"²⁵⁴. "Современник" получил от главного управления цензуры последнее предупреждение, но всё же успел выпустить роман отдельным изданием как приложение к журналу за 1861 год. Большой по тем временам тираж "Современника" (более семи тысяч), а также выход романа отдельным изданием позволили ознакомиться с ним основной массе русских демократических читателей шестидесятых годов²⁵⁵. Как видно, роман Дж. Руффини не прошёл бесследно в период первой революционной ситуации в России. Вспомнили о нём и в годы, предшествовавшие первой русской революции. Первое упоминание о нём находим в рекламном объявлении издательства в 1901 году. В нём сообщалось, что готовится к печати книга "Лоренцо Бенони. Роман (Из жизни Италии)". Автор романа не был назван. На этот раз издатель решил дать читателю не простую перепечатку романа из "Современника", а новый его перевод. Этим, возможно, и объясняется задержка выпуска книги -- она увидела свет лишь в 1903 году²⁵⁶. "Записки Лоренцо Бенони" оказались актуальными и своевременными для определённого круга читателей России начала 1900-х годов. Помимо сведений о методах тайной деятельности революционной организации, способах распространения "подрывной" литературы, резкой критики священников и монахов всех рангов (священник и монах "эти два слова считались у нас синонимами тирана и глупца"²⁵⁷), в "Записках" значительное место уделялось описанию полицейско-деспотического режима в итальянских университетах прошлого века. "Такой режим превращал людей в машины; университет можно было сравнить с огромным прессом, который должен был выдавливать из нового поколения всякую независимость, всякое достоинство, всякое самоуважение"²⁵⁸. А ведь в конце 1890-х -- начале 1900-х годов в университетах России не прекращались бурные студенческие волнения, вызванные гнетущими рамками университетского устава, преследованиями студентов за "вольномыслие", сдачей их в солдаты за открытое проявление протеста против унизительных ограничений и правил, за участие в студенческих волнениях (о студенческих волнениях А.П. Чарушников регулярно сообщал из Москвы в 1899 году А.М. Горькому). Автор романа как бы мимоходом высказывал наблюдения, подчерпнутые им в годы тайной революционной деятельности, мысли, опыт, выстраданные в освободительной борьбе. Многие из них воспринимались как прямые советы к действию: "гораздо легче поднять народное восстание, чем руководить им, раз оно началось"²⁵⁹. "Не открываемые тайные общества существуют только в воображении ультра легкомысленных людей"²⁶⁰. "Раз начинаются колебания -- заговору конец"²⁶¹ и т. д. и т. п. Подобные краткие афористические высказывания Дж. Руффини развертывает обычно в более или менее подробные пояснения. Вот, хотя бы, относительно иллюзорности "не открываемости" тайного общества, подпольной организации: "В рядах каждого тайного общества есть хвастуны, фанатики, неосторожные, которые сами по себе представляют для него постоянную опасность. Но этого мало... даже самые осторожные люди... вследствие долгой безнаказанности становятся беспечными и сами себя губят"²⁶². Несомненно, А.П. Чарушников, сам участвовавший в "тайных обществах" (Земля и Воля), подвергавшийся, как и его товарищи, обыскам, арестам и ссылке, находившийся более полутора десятков лет под гласным и негласным надзором полиции, понимал ценность "советов" героя "Записок", одобрял их. Радикальная критика -- как в центре, так и в отдалённой провинции России -- встретила издание книги Дж. Руффини очень благожелательно, если не сказать больше²⁶³. Вот краткие выдержки из некоторых отзывов: "Редкая книга читается с таким интересом... чем-то бодрым энергичным веет от этой книги. Она будит в читателе веру в свою силу"²⁶⁴. "Смелая самоотверженная итальянская молодёжь необыкновенно живо обрисована"²⁶⁵, "Записки" Л. Бенони, как одного из участников нарождавшейся революции, представляют большой интерес"²⁶⁶, "Для нас, русских, книга Руффини во многих отношениях представляет интерес современности, в чём мы рекомендуем читателю убедиться лично"²⁶⁷. Последнее замечание рецензента "Саратовского Дневника" знаменательно, ибо в условиях монархической цензуры абсолютно невозможно было высказать в открытой печати мысли, возникающие при чтении "Записок". Обстоятельные рецензии на книгу посвятили столичные журналы "Русское Богатство" и "Образование". Оба рецензента обратили особое внимание на жесточайший режим, установленный монархической властью вкупе с "ангельскими чинами" католической церкви в итальянских университетах, на то, как в условиях такого режима у молодых людей зарождались вольнолюбивые мечты, послужившие основой их последующей борьбе против национального и социального гнёта, борьбы за Республику. Рецензент "Образования" Н. Иорданский вместе с тем подчеркивал деловой, практический подход автора "Записок" к революционному делу. "Записки Л. Бенони, -- писал он, -- читаются с неослабевающим интересом. Автор не прибегает к таким эффектам как Войнич в известном Романе "Овод", где действующие лица напоминают даже неистребимого Рокамболя. Дж. Руффини всё время остаётся в пределах возможного и доступного человеческим силам и этим не только не ослабляет, но даже увеличивает впечатление"²⁶⁸. Рецензент "Русского Богатства" А.Г. Горнфельд отмечает другое: "...через полвека после своего появления увлекательная и милая книга Руффини вновь обращается к русским читателям. Много лет прошло с тех пор, как она была одною из любимейших книг русской молодежи, видевшей в ней как бы отражение своих судеб и ответ на свои запросы; многое изменилось с тех пор, но многое также осталось неизменным -- и, думается, эта консервированная обстановка даёт возможность ждать нового успеха для юношески свежей автобиографии генуэзского изгнанника". Заканчивая рецензию, А.Г. Горнфельд вновь напоминает "... глубокий радостный оптимизм есть лучшее поучение и настроение, которое читатель выносит из не стареющей книги Руффини. Недаром эту книгу так любили в самое доброе оптимистическое время нашей истории -- в шестидесятых годах"²⁶⁹. "Доброе оптимистическое время" -- это время первой революционной ситуации в России, время, когда гремел голос великого русского демократа-революционера Н.Г. Чернышевского, призывавшего угнетённую деспотическим режимом Русь к топору, к беспощадной войне с феодально-монархическим строем. Роман Дж. Руффини оказался современным через полвека, когда российский пролетариат, передовые слои общества шли к первой русской революции, ставшей генеральной репетицией окончательной ликвидации в России буржуазно-помещичьего порабощения людей. Роман Дж. Руффини издавался и в советское время (одно издание под другим названием)²⁷⁰.

Газета "Отечествен фронт" (София) в номере за 12 октября 1979 года опубликовала в переводе на болгарский язык рецензию В.Г. Короленко на книгу И.Д. Ивановича "Борцы и мученики за свободу Болгарии"²⁷¹. Внимание к рецензии, а, следовательно, и к книге, которой она была посвящена, не случайно: болгарский народ торжественно отмечал 100-летие освобождение Родины от османского ига. Книгу И.Д. Ивановича издал А.П. Чарушников в начале 1904 года²⁷². Любопытна история выпуска книги. В её издании принял участие В.Г. Короленко. Об этом говорит его переписка с Доброджану-Геря²⁷³. 17 января 1904 года К. Доброджану-Геря сообщает В.Г. Короленко: "Получивши Ваше письмо, я через знакомых обратился к автору статей "Борцы и мученики за свободу Болгарии" с вопросом, позволит ли он перепечатать эти статьи отдельным изданием и какой гонорар за это полагает? На это я получил только ответ, что статьи за No I, III и IV "Северного Вестника" за 1887 год написаны им и только. Теперь я лично ему написал, -- но до сих пор ещё ответа не получил, -- кажется его дома нет. На будущей неделе непременно получу ответ и как только получу -- сейчас же напишу и Вам"²⁷⁴. Короленко 25 января 1904 года, отвечая на письмо Доброджану-Геря, поясняет: "Спасибо также за сведения об авторе статьи в "Северном Вестнике". Как жаль, что я не догадался спросить ранее. Книгу эту хотел издать и уже провёл через цензуру некто Александр Васильевич Панов, настоящий фанатик и подвижник народной литературы... Наконец, мне удалось узнать фамилию²⁷⁵ от Михайловского, но Панов умер. Книгу всё-таки хотят издать²⁷⁶. Думаю, автор не будет против. Гонорар, поневоле, небольшой, так как книга должна выйти в дешёвом издании. Буду очень благодарен, если Вы пришлёте согласие автора, а то цензурный срок истекает"²⁷⁷. В.Г. Короленко и К. Доброджану-Геря в своих письмах не называют фамилии автора очерков "Борцы и мученики за свободу Болгарии" по вполне понятным причинам -- имя политического эмигранта И.И. Добровольского, обнаруженное полицией в переписке могло повлечь для Владимира Галактионовича дополнительные неприятности, а для книги -- запрет на её издание. Судя по письму В.Г. Короленко, А.В. Панов, решивший издать книгу и успевший до своей смерти провести её через цензуру, не знал автора и не мог с ним общаться. Но после того как В.Г. Короленко, благодаря посредничеству К. Доброджану-Геря, наладил связь с автором очерков И.Д. Ивановичем -- И.И. Добровольским -- новый издатель А.П. Чарушников начал в процессе издания его книги с ним сотрудничать. Об этом свидетельствуют внучки И.И. Добровольского Елена Вячеславна и Мария Вячеславна Чихачевы, живущие и ныне в Москве. В письме от 27-го декабря 1977 года они сообщили мне: "Дедушка во время издания книги был ещё в Женеве, но книгу готовил сам, с издателями был как-то связан. Но кроме этого мы ничего не знаем. Потом, в 1906 году он её сократил для издательства "Народной Воли"²⁷⁸. Её конфисковали. У него было несколько экземпляров, один он нам подарил".

А.В. Панов, учтивая предосудительное с точки зрения властей содержание книги -- её свободолюбивый дух, революционную настроенность, -- предпочёл не связываться со столичной цензурой, а представил рукопись цензуре Нижегородской, которая и дала 8-го октября 1903 года разрешение на печатание книги²⁷⁹. И он оказался прав -- столичная цензура по достоинству оценила книгу. В Центральном Государственном Историческом архиве в Ленинграде (ЦГИАЛ) я нашёл, среди хранящихся в нём дел Петербургского цензурного комитета, дело No 60, относящееся к книге И.Д. Ивановича. Суть его такова. 21-го декабря 1904 года студент Петербургского университета Александр Артемьевич Паповянц сдал цензурному комитету рукопись -- полный перевод на армянский язык книги И.Д. Ивановича с тем, чтобы получить "дозволение" на выпуск книги. На титульном листе рукописи, кроме имени автора и названия книги на армянском языке, были приведены и её выходные данные на русском: "И.Д. Иванович. Борцы и мученики за свободу Болгарии. Москва, 1904. Издание С. Дороватовского и А. Чарушникова. Цена 60 коп. (Дозволено цензурою, Н.-Новгород, 8-го ноября 1903 г.)". Сделано это было, вероятно, не случайно, а с целью усыпить бдительность столичной цензуры -- ведь книга уже дозволена, уже вышла в свет, следовательно "крамолы" в ней не может быть. Но отвлекающий маневр не удался. Цензурующий армянские издания цензор Драгомирецкий представил цензурному комитету доклад, в котором указывал, что И.Д. Иванович "...описывая освободительное движение в Болгарии, организацию и действия тайного революционного комитета... старается убедить читателя в том, что болгары добились свободы только благодаря правильной постановке революционного движения", которое "...двигалось верными шагами вперёд, пока, наконец, не охватило всю Болгарию, поднявшею знамя всеобщего восстания, приведшего болгар к освобождению". Цензор делает вывод: "Принимая во внимание, что в настоящее время среди армян существует такое же революционное брожение, как в своё время у болгар, действуют такие же революционные комитеты, составляются вооружённые отряды, проникающие в Турцию, распространяются листки, в которых армянское население приглашается оказывать помощь организаторам революционного движения и т.п. я полагаю, что печатание приведённой рукописи, предназначенной для народного чтения, не должно быть разрешаемо". Рассмотрев 29-го января 1905 года доклад цензора Петербургский цензурный комитет постановил: "Вышеназванную рукопись к напечатанию не дозволять"²⁸⁰.

Что же это за книга? Её содержание составляют очерки, написанные И.И. Добровольским в эмиграции и опубликованные под псевдонимом И.Д. Иванович "Северным Вестником" в 1887 году (NoNo 1, 3 и 4), накануне десятой годовщины освобождения Болгарии. Очерки живо и увлекательно рассказывали о длительной борьбе болгарского народа за национальную свободу и независимость, воссоздавали образы героических борцов освободительного движения, о созданной ими стройной, глубоко законспирированной тайной организации, возглавившей борьбу против турецкого порабощения. Как известно, бескорыстная помощь России помогла болгарскому народу одержать победу. В предисловии книги (оно без подписи) отмечалось: "Нет сомнения, что братская помощь, которая была оказана нами страдающим соплеменникам в 77-78 годах, не явилась плодом случайной вспышки чувства, но имеет глубокие корни". Анонимный автор предисловия высказывал надежду, что "...издаваемая нами книга окажется далеко не бесполезной". Ожидания автора предисловия оправдались: книгу И.Д. Ивановича встретили сочувственно, она привлекла большое внимание читателей. Помимо уже упомянутой рецензии В.Г. Короленко, в которой он писал: "...книга г. И. Ивановича, написанная живо, порой даже художественно, прочтётся, мы уверены, с большим интересом", очень благожелательные отклики на неё появились в центральных и провинциальных газетах, в толстых "журналах". В отзывах подчеркивалось, что её автор особенно "...подробно останавливается на характеристике центральных органов освободительного движения"²⁸¹, что чтение книги "...поднимает бодрость и веру в человека, в его силы, в торжество правды"²⁸², что "...книга, без сомнения, сделается настольной и в квартире рабочего, и в комнате подростка-гимназиста, стремящегося выработать сознательное отношение к окружающим его явлениям"²⁸³. Рецензент же "Мира Божьего" В. Д-ов особое внимание уделил разъяснению помещённого в книге "мало известного документа" -- программы Болгарского революционного центрального комитета, проникнутой духом интернационализма, братства, сотрудничества людей, живущих в Болгарии, вообще на Балканах. "Мы восстаём не против турок, а против турецкого правительства, -- говорилось в этой программе... -- За своих друзей мы считаем всех тех, кто сочувствует нашему священному и честному делу, к какой бы вере и народности они не принадлежали"²⁸⁴. Интернационализм, провозглашаемый болгарскими революционерами, был, несомненно, одной из причин запрещения выпуска книги на армянском языке, так как царское правительство стремилось не допустить дружбы трудящихся разных наций, разжигало на Кавказе национальную рознь, спровоцировало в Армении в феврале 1905 года кровавую татарско-армянскую резню.

В 1974 году в издательстве "Художественная литература" вышла книга Оливии Шрейнер "Избранное"²⁸⁵, включающая автобиографический роман "Американская ферма", рассказы и аллегории. Во вступительной статье А. Давидсон отмечает: "Южно-африканские коммунисты считают Оливию Шрейнер "революционной социалисткой". В нынешней программе Южно-Африканской коммунистической партии её имя названо в одном ряду с основателями партии Айвоном Джонсом и С.П. Бантингом и ещё несколькими белыми южноафриканцами, которые плыли против расистского потока". Память об этих людях, говорится в программе, "никогда не будет забыта африканским народом"²⁸⁶. Имя прогрессивной южноафриканской писательницы Оливии Шрейнер не могло не привлечь внимания передовых кругов русского общества. Ещё в 1893 году "Вестник иностранной литературы" опубликовал первый её автобиографический роман "Африканская ферма" (в номерах за сентябрь, октябрь). А в сентябре 1899 года в книжных магазинах появилась книга "Грёзы и сновидения", выпущенная издательством "С. Дороватовского и А. Чарушникова"²⁸⁷. Сейчас трудно сказать, каким образом попала в поле зрения издателя эта книга. Возможно, не обошлось без влияния и рекомендаций политэмигрантов, живших в Лондоне. В Англии сборник рассказов-аллегорий О.Шрейнер под названием "Мечты" пользовался большим успехом -- к концу 1890-х годов он вышел там уже седьмым изданием. Главное, что привлекло издателя, состояло в том, что О. Шрейнер в своих рассказах-аллегориях говорила о могучем стремлении людей к свободе, счастью, к равноправию женщины, о беззаветной борьбе за светлое будущее человечества, о неограниченных возможностях человеческого духа в этой борьбе. Издатель изменил название книги. О. Шрейнер назвала её "Мечты" (Dreams), под этим названием книга и издавалась на английском языке. Но "мечты" -- это уже нечто реальное, ибо они могут сплачивать людей, за их осуществление можно бороться (идея, овладевшая массами, становится материальной силой, -- писал К. Маркс). В царской России мечтать о лучшем будущем, о свободе и счастье простых людей было недозволенно. Чтобы название книги не насторожило цензуру, она была озаглавлена "Грёзы и сновидения". Действительно, грёзы и сновидения это уже что-то туманное, абстрактное, потустороннее, к обыденной жизни отношения не имеющее. Но любопытно, что название это родилось не из домысла издателя, а взято из посвящения О. Шрейнер, помещенного на первой странице книги. В нём сказано: "Посвящаю эти сказки маленькой девочке, которая Бог даст -- дорастёт до более зрелого понимания того, что пока для нас ещё не осязательно, но является нам в грёзах и видениях". Знаменательно, что М. Горький очень быстро откликнулся на появление этой книги -- уже 19 октября 1899 года он опубликовал в "Нижегородском листке" (No 348) свою замечательную рецензию "Аллегории Оливии Шрейнер". Заслуживает внимание и то обстоятельство, что предварительно и, видимо, не без его участия в "Нижегородском листке" был перепечатан из книги О. Шрейнер, сразу же по выходе её в свет, один из помещённых в ней рассказов-аллегорий. Это дало М. Горькому основание начать свою рецензию на книгу О. Шрейнер напоминанием: "Наш читатель уже знаком с автором по её прекрасному рассказу-аллегории "Охотник". Этот рассказ был напечатан в No 237 "Нижегородского листка"²⁸⁸. В рецензии М. Горький отмечает: "...в форме аллегории можно удобнее и проще сказать то, что хочешь"²⁸⁹ "...можно ловко скрыть сатиру, колкость, смелую речь, в неё можно вложить огромное идейное содержание"²⁹⁰, хотя для этого нужны огромный талант, богатый жизненный опыт, напряжённый труд -- "...труд свыше сил человеческих"²⁹¹, что Оливии Шрейнер превосходно удалось "объединить в её аллегориях крупное идейное содержание с художественным изложением"²⁹². В доказательство своих оценок и рассуждений М. Горький в рецензии приводит почти полностью из книги О. Шрейнер аллегории "Дары жизни", "Тайна художника", "Три сновидения в пустыне", их автора ставит в один ряд с её подругами по перу Розой Люксембург, Марией Конопницкой, с множеством "...других женщин, подвизающихся в наши дни во всех областях литературы и жизни"²⁹³. Первое издание книги разошлось -- несмотря на значительный по тем временам её тираж -- быстро, и в 1904 году было осуществлено второе её издание, дополненное тремя рассказами-аллегориями²⁹⁴. Кроме рецензии М. Горького появились и другие очень положительные отзывы. В них подчёркивалось, что содержание книги воскрешает в памяти "великие и забытые слова: истина, справедливость, идеал, счастье"²⁹⁵, ставит "самые коренные и важные вопросы нравственной жизни"²⁹⁶, что она "написана с целью будить добрые чувства у людей и звать их к наилучшим идеалам жизни"²⁹⁷, отмечалось, что "О. Шрейнер завоевала своими произведениями широкую известность и пользуется большими симпатиями"²⁹⁸. Последнее было подтверждено тем, что её книга дважды была включена в список лучших²⁹⁹, а также тем, что в период самой чёрной реакции -- в 1908 году -- эту книгу перевели на украинский язык и издали в Киеве³⁰⁰.

Среди беллетристики, изданной А.П. Чарушниковым, заслуживает внимание роман "Месть крестьянина"³⁰¹. Выпущен он в дни разгула реакции -- в начале 1907 года. Автора, скрывшегося под псевдонимом А. Б-ич, -- А.С. Буткевича³⁰² -- в это время в России не было: в середине октября 1905 года его арестовали, заключили в тюрьму, в 1906 году выслали на три года за границу. Сейчас почти невозможно проследить перипетии издания романа. Когда он был написан? До ареста и заключения автора в тюрьму? После высылки за границу, откуда -- из Франции, где жил автор -- рукопись переправили издателю? Следует лишь отметить, что на две брошюры А.С. Буткевича, увидевшие свет в том же 1907 году, "Ортодоксальный марксизм и правословие"³⁰³ и "Крестьянская Дума в тюрьме"³⁰⁴ комитетами по делам печати были наложены аресты: на первую в ноябре 1913 года³⁰⁵, на вторую -- вскоре после её издания -- в августе 1907 года³⁰⁶. Против лиц, виновных в выпуске брошюр, возбуждались судебные преследования, брошюры подвергались уничтожению. Они были написаны А.С. Буткевичем, видимо, после высылке его за границу, т.к. материалом для одной из них, а именно "Крестьянская Дума в тюрьме" послужило совещание, проведённое узниками Бутырской тюрьмы -- политзаключёнными совместно с крестьянами -- в мае 1906 года, в котором автор принимал участие. Что же касается его романа "Месть крестьянина", то документов, свидетельствующих о гонении против него цензуры, пока не обнаружено. Книга же эта явно "криминального" характера, её содержание вполне соответствует тем пунктам 129-й и другим статьям уголовного уложения, по которым "зловредная" литература изымалась из обращения, а авторы и издатели привлекались к судебной ответственности. В романе красочно описывается незнающее границ глумление над крестьянами, беспощадная их эксплуатация королём и окружающими его феодалами-герцогами, баронами, графами и их прихлебателями, проводится мысль о необходимости и правомерности применения любых средств в борьбе против угнетателей. Чтобы не быть голословным, приведу краткие выдержки из романа (его сейчас можно найти, вероятно, лишь в крупных книгохранилищах).

Роман начинается с описания безумной роскоши двора Людовика XIV, которую наблюдает ходок, принесший королю челобитную, в которой крестьяне просят ссуду на восстановление маленькой фабрики, дававшей им средства к существованию. Фабричка остановилась из-за отвода речки, вращающей её рабочие колёса, в Версальский королевский парк для устройства фонтанов. Король челобитную не читает, его секретарь бросает её собаке, та рвёт бумагу. Автор передаёт думы крестьянина-ходока: "Какой жалкой нелепой казалась ему теперь его попытка перекинуть мост между голодной, бьющейся в труде и нищете деревней и этим беснующимся от сытости и праздности двором. Это были два мира, разделённые глубокой пропастью"³⁰⁷. Один из главных персонажей романа дед Амвросий говорит сыну: "Господам нужны деньги и много денег,... а деньги это -- кровь народа... Её нужно сосать, сосать беспощадно, беспрерывно, оставляя ровно столько, чтобы этот рабочий скот мог влачить своё жалкое существование... А если он и сдохнет, что за беда!... Лишь бы господин не скучал". И дед Амвросий делает заключение, относящееся к борьбе против угнетателей: "В стране, где под именем закона царит наглый произвол, все средства хороши. Где весь строй жизни сплошное преступление, там то, что называется преступлением -- является лишь восстановлением справедливости"³⁰⁸. Его сын Ричард подтверждает: богатые и сильные "...превратили жизнь деревни в беспросветную каторгу, а тружеников земли в рабочий скот"³⁰⁹. Человеческая жизнь в деревне, поясняет другой персонаж романа священник Антоний, "...ценится гораздо ниже скотины... Когда захворает животное, за ним ухаживают, лечат, зовут знахаря или фельдшера и всей семьёй оплакивают, когда оно издохнет. А когда умирает ребёнок, с облегчением говорят: Слава Богу! Господь прибрал"³¹⁰.Кульминация романа -- предсмертная речь деда Амвросия, обращённая к случайно попавшему в его дом Людовику XIV, страстный обвинительный приговор, обличающий короля во всех его преступлениях пред народом. И эта речь звучит обвинением не только ему, а и тогдашнему русскому царю Николаю II-му, его двору, его государству угнетения крестьян и рабочих: "... врагом внутренним, -- обращается дед Амвросий к королю, -- ты объявил всякого, кто смеет мыслить, верить, молиться иначе, чем ты. На этих еретиков ты воздвиг гонения, жестокости которых могли бы позавидовать мучители первых веков христианства..."³¹¹. "А где десятки и сотни тех, кто, подобно мне, пытались сказать тебе жестокую правду, о страданиях народа, которые пытались напомнить тебе о правах народа на жизнь и счастье... Их правдивые голоса замолкли навеки за толстыми стенами тюрем. Ты заживо сгноил их за то только, что их чуткие благородные сердца не вынесли зрелища народных бедствий и унижений"³¹². Умирающий обличает короля: "...что же делаешь ты, когда народ, не выдержав гнёта твоего славного царствования, восстаёт на защиту своей жизни, своих прав, воли, совести, своего хлеба. Ты посылаешь тогда отряды своих драгун на усмирения и постои в эти несчастные деревни"³¹³. И дед Амвросий возвещает: "Придёт же день, когда эта неповинная кровь, вопиющая к небу о мщении, будет отомщена! Придёт, наконец, день и он недалёк, день праведного гнева и суда народного и тогда горе вам, творящие беззаконие. Страшен будет этот гнев и беспощаден будет суд"³¹⁴. Предвидение деда Амвросия сбывается, предсказанный им день настал, говорится в заключении романа, -- великая Французская революция 1879 года уничтожила титулованных особ, восставший народ казнил короля Людовика XVI, внука Людовика XIV. Ничто не проходит даром, ничто не даётся даром, -- отмечает автор, -- только в борьбе с угнетателями народ завоюет свободу и братство человечества, светлую жизнь, и в этой борьбе "... великий смысл нашего маленького существования"³¹⁵. Надо полагать, что ни автор, ни издатель не претендовали на высокий художественный уровень романа. Их цель была иная -- при известной увлекательности сюжета, прочих атрибуциях, присущих романному жанру, содействовать тому, чтобы "Месть крестьянина" широко использовалась в пропагандистских целях, главным образом среди крестьян. Об этом говорят и немалый по тем временам тираж книги -- 7000 экземпляров, и её оформление. По разовому тиражу она занимает в издательстве одно из первых мест, кроваво-красная обложка соответствует её содержанию. Появление такой книги отвечало требованию времени -- надо было усилить революционную пропаганду в деревне, так как одна из причин поражения революции 1905-1906 годов -- запоздалая и робкая поддержка крестьянством городского пролетариата. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что армия, на штыках которой держался царский трон, была в основном крестьянской. Заронить в души рекрутов -- крестьянских парней, будущих солдат -- сомнения в непогрешимости царской власти, на примере прошлых революций показать пути к устранению феодально-монархического произвола, помещичьего землевладения -- всё это вместе взятое могло создать условия для превращения армии из оплота самодержавия в его грозного врага.

Как же цензура пропустила книгу в печать? Судя по тому, что в книге, её выходных данных, нет обычной пометки "Дозволено цензурой", можно предположить, что она не проходила предварительной цензуры, возможно, была вообще бесцензурным изданием. А для того, чтобы название не "резало" глаза блюстителей порядка на обложке под названием романа "Месть крестьянина" броским шрифтом пояснялось: "Исторический роман из времён Людовика XIV (Перевод с французского)". Вполне естественно, на первый взгляд в книге не могло быть ничего предосудительного -- ведь в ней повествуется о событиях трёхсотлетней давности, да ещё в чужой стране, в далёкой Франции, в той самой Франции, в которой храбрые мушкетёры горой стояли за своего короля, и если дрались на дуэлях, то только с такими же молодцами из охраны кардинала; к тому же книга написана не русским автором, а просто переведена с французского. Но для нас здесь возникают вопросы: если это перевод, то с какого первоисточника? Кто истинный автор романа? Ответов нет -- на обложке и титуле книги только псевдоним "А. Б-ич". Это даёт основание предположить, что "Месть крестьянина" -- оригинальное произведение самого "политического преступника", высланного из России за границу и жившего во Франции А.С. Буткевича. Приём "мнимого перевода" нередко использовался в целях обмана цензуры, усыпления бдительности околоточных надзирателей, исправников и прочих стражей порядка и примеров тому, как теперь известно, не мало. К этому приёму по всей вероятности прибёг и А.П. Чарушников при издании романа А. Б-ича "Месть крестьянина".

А.П. Чарушников был "крёстным отцом" не только М. Горького, А. Тана, А. Погорелова, Т. Барвенковой, первые книги которых увидели свет в возглавляемом им издательстве. При его содействии и помощи вошли в большую литературу Н.И. Тимковский и Е.Н. Чириков. Этому, несомненно, способствовало участие молодых писателей в демократическом движении, а также личное знакомство с ними издателя. Как было сказано выше, А.П. Чарушников в конце 1900 годов был избран кандидатом в члены Совета взаимопомощи лиц интеллигентных профессий, а Н.И. Тимковский избран членом этого Совета ранее -- 19 марта 1899 года³¹⁶. Е.Н. Чириков в это время ведёт в журнале "Жизнь" отдел "Провинциальные картинки", публикует в этом журнале свои очерки. А.П. Чарушников принимает живое участие в делах журнала, внимательно читает помещаемые на его страницах рассказы и очерки. К этому следует добавить, что Н.И. Тимковский и Е.Н. Чириков публиковали рассказы в "Русском Богатстве", положительно оцениваемые В.Г. Короленко, дружеские советы которого издатель ценил. Наконец, -- и это главное, -- демократическая направленность творчества писателей отвечала мировоззрению издателя. Всё это в купе и обусловило быстрое издание первых книг молодых авторов -- вслед за первыми книгами М. Горького, в декабре 1898 года выходит первая книга Е.Н. Чирикова "Очерки и рассказы"³¹⁷. В неё включены произведения, помещённые ранее в "Русском Богатстве" и "Мире Божьем". Экземпляр первой своей книги Е.Н. Чириков вручил С.П. Дороватовскому с автографом: "Уважаемому С.П. Дороватовскому от автора, 1899 г., января 22, г. Минск". Несомненно, экземпляр книги с автографом от автора был и в личной библиотеке А.П. Чарушникова, если он сохранился, то может быть обнаружен в г. Кирове, как, впрочем, и другие книги с автографами авторов, т к. личная библиотека издателя была передана в этот город в библиотеку им М.П. Бородина. Уже через год, в первой половине декабря 1899 года, издана вторая книга Е.Н. Чирикова³¹⁸, автор включил в неё недавно опубликованные в журналах рассказы "Инвалиды" в "Новом слове" и "Чужестранцы" в "Жизни". Оба произведения вызвали бурную полемику, послужили причиной разрыва Е.Н. Чирикова с народническим лагерем. После появления первых книг Е.Н. Чириков вошёл в круг "наиболее талантливых и передовых писателей эпохи", сгруппировавшихся вокруг журнала "легальных" марксистов "Жизнь"³¹⁹.

Первая книга Н.И. Тимковского "Повести и рассказы" вышла из печати в начале декабря 1899 года³²⁰ одновременно со второй книгой "Очерков и рассказов" Е.Н. Чирикова. Книга содержала произведения Н. И. Тимковского, обратившие на себя внимание демократической критики ("Сергей Шумов", "Маленькие дела и большие вопросы", "Приват-доцент" и др.) Это побудило издателя осуществить второе её издание, вышедшее в первом квартале 1904 года³²¹. Н.И. Тимковский -- один из авторов, сотрудничавший многие годы с А.П. Чарушниковым, выпустившим первым изданием четыре его книги "Повестей и рассказов" (М. Горький после издания его первого трёхтомного собрания сочинений перешёл в издательство "Знание", вскоре за ним последовал Е.Н. Чириков). Вторая книга, содержавшая наибольшее количество произведений автора -- двадцать повестей и рассказов -- выпущена в 1901 году³²², третья -- в сентябре 1905 года³²³. Эта книга имеет две даты издания: на обложке напечатано "1905", на титуле -- "1906". Это объясняется, видимо, тем, что издатель планировал выпустить книгу в начале 1906 года, эта дата и была поставлена на титуле, печатавшемся одновременно с текстом книги, но нараставшие события 1905 года изменили его намерения, книгу "сделали" быстрее и на обложке, печатавшейся в последнюю очередь, появилась дата действительного выхода в свет -- 1905 год. В этой книге помещены повести, нашедшие сочувственные отклики читателей -- "Фараоновы коровы", "Маленький человек и Большой человек", "Николашин", "Звёзды". Четвёртая книга повестей и рассказов Н.И. Тимковского выпущена через три года -- в ноябре 1908 года³²⁴. Книги Е.Н. Чирикова и Н.И. Тимковского, изданные А.П. Чарушниковым, внесены К.Н. Деруновым в список лучших книг, вышедших в России³²⁵. Современники, не преувеличивая таланта Н.И. Тимковского, благожелательно отзывались об его творческой работе. В критике отмечалось, что он не делает "открытий", но то, что он говорит в своих произведениях -- "интересно, умно и по большей части нужно"³²⁶, что книги его -- заметные явления в литературе, что он занимает "выдающееся место" среди последователей А.П. Чехова, является "лучшим учеником в школе Чехова"³²⁷. Следует отметить, что если Е.Н. Чириков впоследствии изменил своему демократизму, чуть ли не "марксистским" убеждениям и перешёл в стан белой эмиграции, клеветал на Советское государство³²⁸, то Н.И. Тимковский до конца жизни твёрдо стоял на позиции, занятой им в молодые годы, отображённой в его как ранних, так и более поздних произведениях. В этом отношении любопытно его письмо от 7-го декабря 1918 года к Н.С. Клестову (Ангарскому), в котором он, в частности, писал: "Есть пункт, где я схожусь с большевиками в их негодующем настроении. Это отношение их к капиталистам, т.е. людям, которые сами не трудятся и не ценят чужого труда, а только высасывают соки трудящихся"³²⁹. Эта позиция совпадала с взглядами издателя и не случайно, конечно, что А.П. Чарушников с уважением относился к писателю и издавал его книги одну за другой. По количеству изданий и их тиражу книги Н.И. Тимковского занимают в издательстве одно из первых мест (5 книг общим тиражом 19300 экземпляров).

Как было сказано выше, основная часть книг издательства посвящена общественно-политическим вопросам. В канун исторических событий 1905 года в определённых кругах русского общества, в социал-демократических и других революционных организациях значительно возрос интерес к зарубежному опыту освободительного движения, революционной борьбы. Особое внимание уделялось опыту революционных битв во Франции. Издательство, связанное с демократическими, революционными кругами, выпустило ряд книг, посвящённых истории Франции, Великой Французской революции, национально-освободительным движениям. О некоторых из них уже упоминалось (Густав Жеффруа "Бланки, его жизнь и революционная деятельность", А. Быкова "Рассказы из истории Франции"³³⁰, И.Д. Иванович " Борцы и мученики за свободу Болгарии" и другие). Следует особо остановиться на двух изданиях -- В. Гюго "Маленький Наполеон" и Луи Эритье "История Французской революции 1848 года и второй республики". Страстный, боевой памфлет "Наполеон малый", написанный В. Гюго в изгнании, сразу же по горячим следам контрреволюционного переворота 2-го декабря 1851года, совершённого президентом Второй республики Луи Бонапартом, был немедленно запрещён к распространению не только во Франции, но и России. Демократизм В. Гюго, его гневное бичующее обличение узурпатора Луи Бонапарта, уничтожившего при попустительстве и прямой помощи буржуазии, официальной церкви, богатых чиновников Республику, вызвали ненависть Николая I. Это нашло отклик и в определении цензора, на основании которого был запрещён ввоз в Россию и распространение этого памфлета. В отзыве цензора отмечалось, что памфлет "...представляет Людовика-Наполеона не только политическим преступником и клятвонарушителем, но и самым низким злодеем и мошенником... осыпает укоризнами людей, содействовавших в перевороте 2 декабря и участвующих в правлении Франции", особую опасность памфлета цензор видел в том, что он "возбуждает к восстанию народ", что "предосудительное направление памфлета усугубляется ещё резкими выходками против политики государей, и в особенности против России"³³¹. Отношение последнего русского царя Николая II к В. Гюго не изменилось -- та же ненависть, те же запрещения. К 100-летию В. Гюго издательница О.Н. Попова написала и отпечатала тиражом 3000 экземпляров свою книгу "Виктор Гюго, 1802-1902. Поэт и гражданин. Биографический очерк". 9-го января 1902 года книга была представлена С.-Петербургскому цензурному комитету. Выпуск книги был немедленно запрещён, а затем её тираж "с помощью резательного станка" был уничтожен. Министр внутренних дел В.К. Плеве в записке комитету министров писал: "Рассматриваемая книга Поповой имеет целью не столько ознакомить читателя с последовательным рядом фактов из жизни В. Гюго... сколько известным подбором этих фактов, а также выдержек из произведений вызвать в читателях известное настроение. Это настроение определяется усиленным подчеркиванием и преклонением автора перед антимонархическими идеями Гюго и восторженным отношением последнего к республиканскому строю. Книга с такого рода тенденциями... рассчитанная на самое широкое распространение среди читающей публики, не может не считаться особенно вредной"³³².

Вот в это-то самое время -- в первых числах марта 1902 года -- в книжных магазинах Москвы появился памфлет В. Гюго "Наполеон малый", в котором каждая фраза "сверкает и звенит" как блистающий кинжал, каждое слово поражает, как удар хлыста"³³³. В переводе на русский язык он получил несколько изменённое название -- "Маленький Наполеон". Памфлет издал А.П. Чарушников³³⁴. Хотя в книге нет упоминания о 100-летии со дня рождения В. Гюго, выход её, несомненно, был приурочен к этой дате. Знаменательно, что издатель в преддверии первой русской революции из всего творческого наследия писателя выбрал именно этот памфлет, в котором особенно ярко проявились его антимонархические воззрения и, что особенно важно для русского читателя, его уверенность в неминуемом крахе российского самодержавия. На обороте титула книги помета: "Дозволено цензурою". Москва, 9 января 1902 г.". Как удалось А.П. Чарушникову провести антимонархический памфлет через московскую цензуру остается его тайной. Но дело было сделано, широкий круг русского читателя впервые смог ознакомиться с полным текстом замечательного произведения В. Гюго, поразмыслить над ним; оно являлось как бы предостережением, напоминанием о той предательской тактике, к которой прибегнут буржуазия, богатеи-чиновники, церковь в нарастающих бурных событиях. "Появление книги Гюго на русском языке, -- писал рецензент "Пермского края, -- можно только приветствовать, особенно памятуя пословицу (приводится по-французски -- в переводе на русский: "О тебе басня рассказывается") и над её содержанием не мешает призадуматься и нашему обывателю"³³⁵. Надо сказать, что издание полного перевода памфлета, осуществлённое А.П. Чарушниковым, было единственным в дореволюционной России, лишь в 1906 и 1907 годах были выпущены небольшие брошюрки с отрывками из него³³⁶. Вторично полный текст "Наполеона Малого" русский читатель увидел только через пятьдесят два года -- он был включён в 5-й том 15-томного собрания сочинений писателя³³⁷.

В работах советских литературоведов, посвящённых творчеству В. Гюго, отмечались серьёзные недостатки памфлета "Наполеон Малый". Анализ этих недостатков дан К. Марксом в предисловии ко 2-му изданию своей работы "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", вместе с тем в том же предисловии он отметил: "Из сочинений, которые появились почти одновременно с моим и посвящены тому же вопросу, заслуживают внимания только два: "Наполеон Малый" Виктора Гюго и "Государственный переворот" Прудона"³³⁸. М. Трескунов в своей книге "Виктор Гюго. Очерк творчества" пишет о быстром распространении памфлета в Англии и Испании, так же о том, что "общий тираж этого сочинения Гюго достиг не менее одного миллиона экземпляров -- красноречивое свидетельство огромного интереса к художественно-злободневному творению французского писателя"³³⁹. К сожалению, М. Трескунов в своей обстоятельной работе не упомянул о распространении "Наполеона Малого" в России, а ведь появление первого и, повторим, единственного в дореволюционной России полного его издания сыграло, несомненно, известную роль в пропаганде антимонархических идей, встретило сочувственное отношение читателей, критики. Несомненно, также, что издание памфлета в условиях, о которых говорилось выше, требовало от издателя гражданского мужества в выполнении поставленной перед собой задачи.

"История" с изданием книги Луи Эритье "История Французской революции 1848 года и второй республики" может служить примером глубокой заинтересованности А.П. Чарушникова к распространению нужных, полезных для ознакомления с зарубежным опытом революционного движения книг, а также товарищеской бескорыстной помощи попавшим в беду прогрессивным, большевистским издательствам. Название труда Луи Эритье в числе книг издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" впервые указано в рекламном объявлении на 2-й и 3-й страницах обложки сборника "Социальное движение в современной Франции", изданной А.П. Чарушниковым в первой половине сентября 1907 года. В объявлении под заголовком "Издания С. Дороватовского и А. Чарушникова" перечень книг, выпущенных издательством, которые можно приобрести в магазинах или выписать с "Главного склада издания: Москва, Воздвиженка, 6, кв. 47". В. Поссе в статье "Идейное издательство", -- о ней упоминалось ранее, -- перечисляет некоторые книги издательства, на его взгляд заслуживающие особого внимания читателей, похвалы. Среди этих книг и работа Луи Эритье; В. Поссе пишет: "Книга издана превосходно, снабжена множеством интересных иллюстраций; в виде добавления помещена статья Эд. Бернштейна: "От второй империи до третьей республики", цена 1р. 80 к. за 700 стр. не очень высока"³⁴⁰. Таким образом, сомнения в том, что эта книга детище издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" не возникает. Но было бы тщетно искать её в "Списке книг, вышедших в России в 1907 году" -- такой книги под маркой этого издательства в нём нет, зато на 454-й странице данного списка находим и имя автора -- Луи Эритье, и выходные данные его книги, выпущенной в первом полугодии издательством Е.Д. Мягкова "Колокол"³⁴¹. В чём же дело? Кто же издал эту объёмистую книгу? Приоритет в данном случае нужно отдать издательству "Колокол". Это оно проявило инициативу в издании книги Луи Эритье, организовало её перевод, печатание, представило в Петербургский комитет по делам печати первые экземпляры, на основании которых и был зарегистрирован в названном "Списке..." выход книги. Но причём же тут издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова"?

Чтобы решить эту загадку надо сказать несколько слов об издательстве "Колокол". В годы первой русской революции появилось более трёхсот новых издательств, из них около шестидесяти издавали социал-демократическую литературу³⁴². Наиболее крупное -- издательство "Колокол". Оно создано, как вспоминает С.И. Мицкевич, в мае 1905 года на средства купца Е.Д. Мягкова³⁴³. В молодости он был народовольцем, подъём революционного движения оживил в нём прежние идеалы, и он решил создать издательство для выпуска книг революционного содержания. Этим, в частности, объясняется и присвоенное издательству столь близкое прогрессивным кругам русского общества название -- "Колокол". Заведовать издательством поручил родственнику М.Н. Кузнецову, последний привлёк в качестве секретаря издательства большевика П.Я. Гурова. П.Я. Гуров связался с Московским Комитетом РСДРП(б), который решил использовать это издательство, в нём был создан отдел, получивший название "1-я библиотека". Вот эта "1-я библиотека" и начала издавать литературу, нужную большевистским организациям, марксистскую ("2-я библиотека" издательства выпускала литературу народнического направления). В редакционный совет (коллегию) "1-й библиотеки" вошли главным образом члены лекторской групп МК РСДРП(б) И.И. Скворцов-Степанов, М.Н. Покровский, М.Н. Лунц, Н.А. Рожков и другие. В начале 1906 года, в связи с усилившимися в Москве репрессиями, "1-ю библиотеку" перевели в Петербург (редакторский совет остался в Москве). Вот здесь-то, к июню 1907 года и увидела свет книга Луи Эритье. Её редактор и автор предисловия -- известный деятель партии, близко стоявший к В.И. Ленину, П.П. Румянцев. Тираж книги по тем временам, учитывая её объём, огромный -- 10 тысяч экземпляров. Книга, конечно, предназначалась для очень широкого распространения, должна была служить и материалом для пропагандистской работы большевистских организаций. Об этом говорит объёмное, глубокое по содержанию предисловие П.П. Румянцева. В первых строках предисловия он поясняет: "Для нас, русских, изучение европейских революций XIX столетия имеет особый, жгучий интерес. Мы переживаем теперь свою великую революцию, в основе которой лежит тот же переворот в экономических, производственных отношениях, который вызвал в своё время буржуазные революции в более передовых странах Западной Европы"³⁴⁴. С марксистских позиций, опираясь на работы К. Маркса "Борьба классов во Франции 1848-1850 гг." и "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", П.П. Румянцев анализирует революционное движение во Франции, его победы и поражения. "Эти работы Маркса, -- отмечает автор предисловия, -- были, конечно, известны Луи Эритье, он пользуется ими для освещения описываемых им событий"³⁴⁵. Это замечание подтверждает ценность в условиях тех лет труда Л. Эритье, дающего по сравнению с другими работами на эту же тему более верную картину хода революции 1848 года. Л. Эритье заканчивает книгу на учреждении империи в результате контрреволюционного переворота 2-го декабря 1851 года. Истории последующей империи Наполеона III посвящена приложенная к книге статья Эд. Бернштейна "От Второй империи до третьей республики". Автор предисловия уделяет ей особое внимание, он указывает, что Эд. Бернштейн "пытается в анализе революции 1848 года сделать "поправки" к Марксовым "Классовой борьбе во Франции в 1848 г." и "Восемнадцатому брюмера Луи Бонапарта". Эти исторические поправки немецкого ревизиониста, -- говорит большевик П.П. Румянцев, -- столь же неудачны и так же отзывают буржуазным оппортунизмом и эклектизмом, как и его поправки к общей социалистической теории Маркса, давно уже заслуженно и бесповоротно осуждённые и западноевропейской и русской социалистической критикой"³⁴⁶.

Как видим, большевистский редакционный совет "1-й библиотеки" издательства "Колокол" сделал хорошее дело -- подготовил и начал печатать отличную книгу, отвечающую потребностям передового читателя России, были выпущены первые её партии. Но случилось то, что обычно случалось в те годы с прогрессивными издательствами, тем более большевистскими. Уже в 1906 году полиция разгромила в Москве все склады "1-й библиотеки" "Колокола", уничтожила имевшуюся в них литературу; перевод её в Петербург лишь отсрочил гибель издательства -- в конце 1907 года оно было закрыто, его заведующий М.Н. Кузнецов, секретарь П.Я. Гуров осуждены к тюремному заключению. Но книги и брошюры, отпечатанные в Петербурге, частично были сохранены. Предвидя печальный конец издательства "Всю накопившуюся литературу, -- вспоминает П.Я. Гуров, -- по согласованию с Е.Д. Мягковым я передал вновь организовавшемуся партийному издательству "Вперёд", которым руководил В.Д. Бонч-Бруевич"³⁴⁷. А что же сталось с книгой Луи Эритье? Её взяло, покрыв расходы "Колокола", издательство "С.Дороватовского и А. Чарушникова". Почему именно оно помогло спасти отличную книгу? Объяснение этому -- ряд причин. Главное состояло в том, что издательство, возглавляемое А.П. Чарушниковым, завоевало прочную репутацию идейного, прогрессивного, издававшего и марксистскую литературу (о чём будет сказано ниже); у А.П. Чарушникова были личные связи и знакомства с членами лекторской группы МК РСДРП(б), книги которых он издавал. Как раз в 1906-1907 годах им были изданы книга В. Канеля "Судорабочие и судовладельцы", подвергшаяся аресту и уничтожению, две книги В. Шулятикова "Трэд-юнионистская опасность" и "Из теории и практики классовой борьбы". И.И. Скворцов-Степанов был редактором изданной ранее книги Макса Шиппеля "Современная бедность и современное перенаселение" с приложением статьи того автора "Профессиональное движение и право коалиций", автор предисловия к книге Л. Эритье П.П. Румянцев участвовал в марксистском сборнике "Очерки реалистического мировоззрения", выпущенным издательством дважды (1904, 1905) -- в нём была его статья "К вопросу об эволюции русского крестьянства". Естественно, что члены редакционного совета "I-й библиотеки", жившие в Москве, учитывая неминуемый разгром "Колокола", чтобы спасти отличную книгу, в которую вложено много труда, могли обратиться к А.П. Чарушникову с предложением завершить её издание. В переговорах, несомненно, принимал участие и владелец "Колокола" Е.Д. Мягков. Естественно так же, что А.П. Чарушников сразу же пришёл на помощь "1-й библиотеке" "Колокола", принял под свою ответственность эту книгу. Поэтому-то в сентябре 1907 года в объявлениях, рекламирующих книги издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" была включена и книга Луи Эритье. Но есть ли на книге следы изменения издательства? Да, есть. В верхней части обложек и титулов первых партий этой книги значатся "Книгоиздательство А.Д. Мягкова "Колокол" и петербургский его адрес, на той же части тиража книги, выпуск которой завершил А.П. Чарушников, "марка" издательства "Колокол" заклеена полоской плотной бумаги с типографским текстом: "Издание С. Дороватовского и А.Чарушникова. Москва, Воздвиженка, 6, кв. 47". Это адрес квартиры А.П. Чарушникова и главного склада издательства. Так была спасена книга, так она стала детищем двух издательств. Отметим, что А.П. Чарушников сразу значительно снизил цену на книгу. Издательство "Колокол" установило её продажную цену в 2 руля 50копеек, а А.П. Чарушников -- в 1 рубль 80 копеек, эта цена указывалась во всех рекламных объявлениях.

В заключение скажем, что история эта с "двойным" изданием книги Л. Эритье малоизвестна, даже в отделе главного библиографа такого крупнейшего книгохранилища как Государственная публичная библиотека им. М. Е. Щедрина (в Ленинграде) не знали на то время, что она имеет двух издателей, книги с "маркой" издательства "С.Дороватовского и А. Чарушникова" в этом книгохранилище нет, есть только с "маркой" издательства "Колокол". Книга эта с "маркой" издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова" была мною встречена в Кировской областной библиотеке -- вятич А.П. Чарушников не порывал связей с родным краем, и книги, им издаваемые, быстро доходили до Вятки; первым владельцем того экземпляра книги, который ныне хранится в Кировской областной библиотеке, была Вятская городская бесплатная библиотека-читальня им. А.С. Пушкина³⁴⁸.

Спасение книги Луи Эритье вызвало непредвиденные расходы, что вынудило издателя отказаться от выпуска уже запущенной в производство книги Луизы Мишель. Интерес А.П. Чарушникова к страстной, почти документальной книге энергичнейшей участницы Парижской Коммуны -- её называли "Красной Девой", -- продиктован всё тем же стремлением ознакомить читателя с зарубежным опытом борьбы с тиранией, монархией, с наиболее выдающимся событием в этой борьбе. Острой ненавистью к угнетателям, глубокой верой в победу трудящихся пронизаны страницы книги, с потрясающей правдивостью рассказывающей о Парижской Коммуне, борьбе рабочих-коммунаров, об их беззаветных жертвах во имя справедливости и свободы. К этому времени во Франции эта книга выдержала уже два издания. Луиза Мишель умерла в 1905 году, незадолго до смерти дошли до неё вести о подъёме революционного движения в России, она с радостью и надеждой говорила: "Вы увидите: в стране Горького и Кропоткина произойдут грандиозные события. Я чувствую, как поднимается, растёт революция, которая сметёт царя и всех великих князей... Всего удивительнее будет, что в Москве, Петербурге, Кронштадте, Севастополе солдаты будут заодно с народом"³⁴⁹. Не прошло и двух лет после её смерти, как А.П. Чарушников решил издать её книгу о днях Парижской Коммуны, рукопись перевода была сдана в типографию, помещены объявления о том, что книга печатается. Одно из таких объявлений находим на 3-й странице обложки книги В. Шулятикова "Трэд-юнионистская опасность", вышедшей в первом полугодии 1907 года, в нём сообщение о печатающихся книгах издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова: "1. Седельников Т. Борьба за землю в Киргизской степи; 2. Луиза Мишель. Коммуна. Воспоминания". Небольшая книга Т. Седельникова (79 страниц) вскоре, в том же полугодии, вышла в свет, книги же Л. Мишель в каталоге издательства нет. Но она всё же была выпущена в том же 1907 году, но уже другим московским издательством -- "Логос"³⁵⁰. Вполне естественно возникает предположение, что А.П. Чарушников в связи со стеснёнными обстоятельствами, вызванными завершением издания книги Луи Эритье, передал начатое им дело с изданием книги Луизы Мишель "Логосу". "Логос" возник, как и многие другие демократические издательства, в дни бурных революционных событий, к этому времени он уже выпустил ряд книг революционного, как тогда говорили, содержания, в том числе полный перевод "Сибири и ссылки" Дж. Кеннана³⁵¹. "Профиль" "Логоса" и позволил А.П. Чарушникову предложить ему издание книги Луизы Мишель. Так в России появилось первое издание книги несгибаемой революционерки, переиздание её было осуществлено лишь в 1923 году издательством "Октябрь" (г. Тверь)³⁵². Отмечая революционный пафос книги, придающий ей "...совершенно особый, захватывающий характер", дающий исключительную "...по яркости восстановления картины героической пролетарской борьбы в целом" издательство "Октябрь" в предисловии поясняет: "Вот почему Издательство считает полезным к 6-й годовщине свободного празднования дня Парижской Коммуны в России воспроизвести книгу Луизы Мишель". В 1926 году ГИЗ выпустил книгу в новом сокращённом переводе³⁵³; в 1981 году советский читатель получил взволнованное повествование о жизни и деятельности "Красной Девы" -- повесть о Луизе Мишель³⁵⁴.

В "серии" книг, посвящённой революционной Франции, следует назвать ещё две: Н. Мирович "Страница из истории великой французской революции (г-жа Роллан)", изданную в апреле 1905 года³⁵⁵, и Густав Жеффруа "Бланки. Его жизнь и революционная деятельность", изданную в июле 1906 года³⁵⁶. Если книга Н. Мирович признана передовой критикой неудачной, не вскрывающей "социальной подкладки грозной борьбы между двумя главными партиями"³⁵⁷ -- якобинцами и жирондистами, то книга о Бланки нашла одобрение. Работа над ней начата во второй половине бурного классовыми битвами 1905 года, в декабре появились сообщения, что книга печатается, а в июле 1906 года зарегистрирован выход её в свет. Сорок лет провёл в общей сложности "несомненный революционер и горячий сторонник социализма"³⁵⁸ Огюст Бланки в тюрьмах, постоянно осуждаемый за свою революционную деятельность; "... повесть о жизни Бланки, -- отмечал рецензент большевистского журнала "Вестник жизни", -- является историей революционных движений во Франции". Рецензент высказывает в связи с книгой положение, актуальное не только в условиях 1906 года, но и в условиях нынешнего времени "... борьба народных масс за свои насущные нужды, за свободу, за свои конечные цели не знает поражений. Она знает только этапы, из которых каждый всё ближе и ближе к цели. Вот где корень духовной мощи людей, как Бланки"³⁵⁹.

Огромный интерес читателя в годы первой русской революции к жизни и деятельности Огюста Бланки подтверждается тем фактом, что книга Г. Жеффруа о нём была одновременно, в том же июле 1906 года, выпущена и издательством Н. Глаголева³⁶⁰, в том же году в издательстве "Молодая гвардия" (Москва) вышла книга А. Мирского, подвергшаяся затем аресту, "Вечный инсургент. (Огюст Бланки и революционная Франция XIX в.)". Классики марксизма-ленинизма критиковали Бланки, бланкизм вообще, за непонимание роли классовой борьбы, вместе с тем они глубоко уважали страстного революционера. Внимание к Бланки не угасало многие десятилетия. Уже в советское время в 1925 году было осуществлено 2-е издание книги Г. Жеффруа, выпущенной Н. Глаголевым в 1906 году³⁶¹, в 1930 году издана книга Ю.М. Стеклова "Огюст Бланки"³⁶².

В 1925 году при переиздании книги Г. Жеффруа был взят перевод А. Израильсона и П. Теплова, сделанный ими для издательства Н. Глаголева, перевод же А. Серебряковой для А.П. Чарушникова оказался неприемлемым. Здесь уместно напомнить печальную страницу из истории русского революционного движения, связанную с именем Анны Егоровны Серебряковой. Почти четверть века она была секретным агентом царской охранки, её клички "Мамаша", "Мамочка", "Субботина", "Дама Туз" были известны только руководству Московского охранного отделения. Пользуясь доверием деятелей революционных организаций -- от народовольцев до социал-демократов, большевиков, -- она выдавала их планы, их самих охранке. В конце 1890-х -- начале 1900-х годов она верный помощник С.В. Зубатова, на её чёрной совести десятки загубленных жизней наиболее деятельных революционеров. Провокаторша была разоблачена только в октябре 1909 года бежавшим в Париж бывшим сотрудником охранного отделения Л.П. Меньшиковым. Её нашли в 1925 году, судили. Свидетели по её делу -- А.И. Елизарова, А.В. Луначарский, М.Ф. Владимирский, С.Н. Смидович и другие старейшие большевики. Они знали её в те далёкие годы, посещали её "салон", дружески общались с ней, абсолютно не подозревая, с кем имеют дело. В ходе следствия выяснилось, что она помимо прямого провокаторства оказывала Зубатову и другую услугу -- подбирала ему книги по истории рабочего движения на Западе, перевела и содействовала переводу для него книг Рузье и Магайма о профессиональных союзах³⁶³. Провокаторша, выполняя роль секретного агента-осведомителя Зубатова, вела наблюдение и за прогрессивными демократическими издательствами. Помогало знание языков -- она выступала как переводчица. Так, в 1900 году ею для издательства "Знание" переведена книга Вигуру "Рабочие союзы в Северной Америке", несколько позже -- для издательства А. Чарушникова книги, о которых шла речь выше: Д. Руффини "Записки Лоренцо Бенони" и Г. Жеффруа о жизни и революционной деятельности О. Бланки. В её переводах, при сравнении переводных текстов одного и того же произведения, выполненных другими переводчиками, чувствуется рука провокатора, злобного врага освободительных движений. Не имея возможности фальсифицировать точные исторические факты, о которых говорилось в книгах, Серебрякова обращала ясные, точные формулировки подлинника в обтекаемые фразы, извращавшие мысль авторов, получая при этом выхолощенные страницы, часто извращавшие смысл задуманного ими. Разоблачение Серебряковой избавило революционные организации от провокаторши. Вместе с тем оно морально потрясло тех, кто вполне доверял ей, оказывавшей революционным организациям некоторые якобы "бескорыстные услуги" (в частности, её участие в революционном Красном Кресте). Тяжело перенёс изобличение провокаторши и А.П. Чарушников, принявший ранее услуги провокаторши. Возможно, что одной из причин тяжёлой болезни, перенесённой им в 1909 году (тогда-то он и написал сестре К.П. Чарушниковой завещательное письмо), явилось нервное потрясение, вызванное вестью об истинном лице Серебряковой, присовокупившееся к его судебному преследованию за изданные книги.

Живой интерес издателя к общественной жизни, к проблемам ею выдвигаемым, определял его решение об издании той или иной книги. Почти каждая изданная им книга непосредственно в той или иной степени -- служила пропаганде и защите прогрессивных взглядов, знакомила с вопросами, волновавшими широкие круги, намечала в противовес реакционным установкам новое, демократическое их решение. Как правило, такие книги вызывали внимание читателя, критиков периодической печати, наиболее оперативно откликавшейся на "злобу дня". Назовём некоторые из них. "Средняя школа нового типа в западно-европейских государствах", изданная в октябре 1902 года³⁶⁴. Автор -- педагог, писательница (псевдоним "Анеле"), переводчица, связанная с прогрессивными издательствами ("Жизнь" и др.) Елизавета Джунковская. Издание книги обусловлено бурной полемикой, разгоревшейся по поводу "всемилостивейшего рескрипта" о назначении в 1901 министром просвещения генерал-адъютанта Ванновского и ожидаемой в связи с этим реформы в системе народного образования. Реакционная печать ("Гражданин", "Московские ведомости" и иные газеты), обрадованная, что во главе народного просвещения поставлен генерал, советовала ему придерживаться принципа: "поменьше школ", а в школах "науки и развития", но зато "побольше прямолинейной дисциплины и искоренения вредного направления при помощи решительных мер твёрдой власти" и "прежде всего, стремиться к упрочению истинно-религиозного духа". Прогрессивная печать указывала, что единственная задача школы -- служение интересам образования, что педагогическому персоналу в обучении нужна самостоятельность, необходимо оберегать учащихся от всякого насильственного вмешательства в их духовный мир³⁶⁵. А. П. Чарушников, издав книгу Е. Джунковской, поддержал позицию прогрессивной печати. Это не замедлили отметить и сочувственные отклики многих столичных и провинциальных газет. "Книга г-жи Джунковской составлена из отчётов д-ра Литца о новых немецких школах и главным образом об Аббатсхольмской школе, являющейся последним словом учебно-воспитательного дела в Западной Европе. Для русской публики, не имеющей пока и мечтать о таких школах, книга представляет выдающийся интерес"³⁶⁶; книга заслуживает "...в настоящее время серьёзного внимания"³⁶⁷; книга очень своевременна, так как "... вопрос о новой школе принадлежит к разряду насущных и животрепещущих вопросов"³⁶⁸; "... громадный интерес имеют для русского читателя (особенно в настоящий переходный момент в нашем школьном деле) сведения о новой школе... которые находим в книжке Джунковской", писала "Киевская газета", посвятившая вопросу народного просвещения ряд статей³⁶⁹.

Не меньшее, если не большее, внимание вызвала книга Д.Н. Жбанкова "О врачах", имеющая подзаголовок "Памяти "истинного учителя" и врача Вячеслава Авксентьевича Манассеина", увидевшая свет в самом начале 1903 года³⁷⁰. Незадолго до этого, в 1901 году, были опубликованы "Записки врача" В.В. Вересаева. В них говорилось о многих нравственно-этических аспектах врачебного дела вообще, состояния его в России в частности. Издание А.П. Чарушниковым книги Д.Н. Жбанкова отвечало возникшему в обществе большому интересу к вопросам, поднятым В.В. Вересаевым. Автор книги "О врачах" тщательно исследует проблемы, поднятые в "Записках врача", дополняет их новыми. В предисловии к своей книге Д.Н. Жбанков указывает, что "... особое внимание обращено мною на коренную причину большинства наших изъянов, на так называемую частную практику... До сих пор этот вопрос не выдвигался так определённо, -- писали только о тех или других частных недостатках -- больших гонорарах, отказах врачей посещать больных и пр. и вовсе не затрагивали основной причины этих недостатков -- существование личных денежных расчётов между врачами и больными". Этот вопрос автор решает с демократических позиций: "...страдание больного и труд врача, -- требует он, -- нельзя выносить на рынок и делать их предметом спроса и предложения, гонорар, частная практика и вообще все коммерческие сделки между больным и врачом должны быть уничтожены, врачебная помощь должна быть бесплатной и делом с общественной организацией"³⁷¹. С возмущением автор пишет об огромной смертности крестьянских детей и о главной причине её -- бедности русской деревни, о плохой организации обучения студентов-медиков, низкой обеспеченности молодых врачей, о ряде извращений медицинской науки, о бесчеловечных опытах на больных (Германия), о телесных наказаниях взрослых и в особенности детей в школах³⁷². Неудивительно, что отклики на книгу Д.Н. Жбанкова и притом разноречивые, сразу же появились во многих газетах ("Русские ведомости", "Курьер", Санкт-Петербургские ведомости", "Самарская газета", "Енисей" и др.). Разноречивость откликов -- следствие резкости поставленных автором вопросов, способов их решения. Эти способы возникали из мировоззрения автора. Сын крепостной крестьянки и её барина, Дмитрий Николаевич Жбанков пережил тяжёлое детство, с трудом получил образование, стал врачом; восприняв в молодости народническую программу, он до конца жизни остался преданным идеалам семидесятников; в 1890-х -- 1990-х годах он видный земский деятель, "душа" Пироговского общества врачей, его левого крыла, публицист, участвующий в "Русском Богатстве", "Жизни", "Враче" и других журналах, не раз состоявший под негласным надзором полиции; его книги внимательно читал В.И. Ленин, о чём свидетельствуют экземпляры в Кремлёвской библиотеке³⁷³. Издатель был близко знаком с автором, сочувствовал его взглядам. Кстати сказать, знакомство издателя с автором подтверждает любопытный документ, хранящийся в ЦГАОР. Он относится к состоявшемуся "во время рождественских вакаций 1902-1903 годов в Москве" первому съезду представителей обществ вспомоществования лицам учительского звания. Управление Московского генерал-губернатора сообщает министру внутренних дел о политически неблагонадёжных участниках съезда, в их числе называют Д.Н. Жбанкова, поясняя при этом, что в числе его московских знакомых А.П. Чарушников, "за политическую благонадёжность которого так же нельзя поручиться"³⁷⁴. Издатель мог быть доволен тем вниманием, которое было оказано общественностью выпущенной им книги. Следует лишь добавить, что многие предложения автора об общественной организации врачебного дела были осуществлены в России только после Октябрьской революции, советское социалистическое государство подняло на самый высокий в мире уровень здравоохранение вообще, медицинскую бесплатную помощь больным в частности. В капиталистических же странах, где господствует "чистый чистоган", медицинская "помощь", основанная на частной платной практике, частных лечебницах, на извлечении выгоды, барыша из лечения больных, стала не помощью, а бедствием для трудящихся людей, лишённых возможности из-за высоких гонораров обращаться к врачу.

Рассказ о книгах, изданных А.П. Чарушниковым, -- это и рассказ об их авторах, людях, с которыми издатель был либо лично знаком (а таковых немало), либо они были известны ему по их вкладу в демократическое движение, и взгляды которых были ему близки, а их книги говорили о злободневных проблемах текущей жизни. Издание таких книг не сулило никаких доходов, приносило часто убытки. Но А.П. Чарушников находил обязательным для себя оказать помощь автору с тем, чтобы книга его дошла до читателя. Во второй половине 1900-х годов намечалось введение в Сибири земских учреждений. Передовые круги сибирской общественности всесторонне обсуждали предстоящее нововведение. Это послужило основанием к изданию в марте 1906 года книги "Самоуправление и земские учреждения. (По поводу введения земства в Сибири)"³⁷⁵. Её автор -- видный сибирский общественный деятель, редактор-издатель газеты "Восточное обозрение" И.И. Попов. Сам вышедший из рядов сибирских политссыльных, И.И. Попов привлёк к сотрудничеству в газете многих политических ссыльных, в значительной мере влиявших на демократическое направление газеты. Это направление характеризует и книгу И.И. Попова, в которой отмечалось, что земские учреждения обратились в последнее время "в казённые учреждения", носящее "во многих отношениях чисто бюрократический характер"³⁷⁶. Автор знакомит читателя с "сущностью земского вопроса", с теми принципами, на основе которых должно основываться истинное местное самоуправление, деятельность земства³⁷⁷.

"Злобой дня", стремлением обнажить шовинизм царского правительства, вызвано и издание в начале 1907 года книги Т.И. Седельникова "Борьба за землю в киргизской степи. (Киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства)"³⁷⁸. Осенью 1905 года, в дни наиболее напряжённых революционных событий, Т.И. Седельников выступил в Оренбурге с одноимённым публичным докладом, за что был уволен со службы (по профессии он землемер). Его книга -- переработка для печати его доклада. Автор -- активный деятель, депутат 1-й Государственной Думы от Оренбургской губернии, "трудовик". О том, каким признанием и уважением пользовался он у своих избирателей, говорит такой интересный факт. У Т. И. Седельникова произошло "столкновение" с полицией, полицейские его избили, а затем он был присуждён к двухмесячному тюремному заключению с заменой штрафом в 500 рублей. Газета "Степь" помещает объявление о том, что редакция газеты просит бывшего депутата Седельникова сообщить, признает ли он целесообразным и согласен ли он на внесение за него пятисот рублей штрафа, наложенного петербургским градоначальником. Это объявление просят перепечатать и другие газеты. Объявление, в частности, перепечатала и газета "Око" (1906, No 1, 6 августа)³⁷⁹. Штраф внесли избиратели Т.И. Седельникова, не малую по тем временам сумму. Осенью 1906 года -- накануне издания книги -- Т.И. Седельников живёт вблизи дачи "Ваза", на этой даче в это время жил В.И. Ленин; Седельников посещает дачу "Ваза", беседует с В.И. Лениным³⁸⁰. Жена писателя В.В. Брусянина Мария Ивановна Брусянина вспоминает, как в 1906 году их семья поселилась вблизи дачи "Ваза", как сдали одну комнату Седельникову. Он, пишет она, "...в то время переживал кризис своего мировоззрения: программа трудовиков его не удовлетворяла, а другого миросозерцания он ещё не выработал... Когда на дачу "Ваза" приехал Ленин, Седельников зачастил туда. Через несколько дней показал нам паспорт на чужое имя и сказал, что партия посылает его на пропаганду. Таким образом, кризис благополучно разрешился, и новое миросозерцание найдено"³⁸¹. Надо полагать, что "новое миросозерцание" отразилось и в его подготовленной в это время к печати книге. В ней он резко осуждает политику царского правительства, изгнание коренных жителей степи -- "киргизов" -- с их исконных земель, заселение их русскими, поясняет, что такая колонизационная политика "...скрывает под собой, в конечном счёте, часто материальные интересы русской земледельческой и киргизской степной буржуазии", самому же "...киргизскому народу, в его обездоленных слоях, это так же выгодно, как русскому небогатому крестьянину выгодны волостные суды и земские начальники и прочие результаты правовых и хозяйственных "особенностей" русской деревни"³⁸². Экземпляр этой книги Т.И. Седельникова хранится в Кремлёвской библиотеке В.И. Ленина, на ней штамп: "Vl. Oulianoff", свидетельствующий, что книга была у В.И. Ленина в его эмигрантской жизни.

Выше говорилось о книге Оливии Шрейнер "Грёзы и сновидения". Вторая "встреча" издателя с автором состоялась в 1911 году. В этом году в Лейпциге вышла её публицистическая книга, посвящённая вопросам положения женщины в обществе, её эмансипации -- достижения ею равноправия во всех областях жизни, общественной деятельности³⁸³. Всё это не прекращало интересовать и волновать передовые круги русского общества. А.П. Чарушников решил книгу издать. Очень быстро, к концу того же 1911 года, книга была переведена на русский язык и уже в январе 1912 года появилась в книжных магазинах³⁸⁴. Быстрому изданию книги способствовали связи А.П. Чарушникова с участниками революционно-демократического движения. Перевод книги осуществил старый народоволец, политэмигрант, живший в Лондоне, Эспер Александрович Серебряков; предисловие написал Н.В. Чайковский, один из основателей в 1869 году революционного кружка, получившего впоследствии его имя -- "кружок чайковцев". Народник-семидесятник высоко оценил книгу О. Шрейнер. А пафос книги -- в твёрдом требовании: женщина должна принимать активное участие во всех сферах жизни, во всех областях труда. Отстранение женщины от полезного обществу труда, от научной работы, от общественной жизни противоестественно, унижает её. Женщина, утверждает О. Шрейнер в своей книге, ничем не содействующая производительным работам своего общества, становится "паразитом самым смертоносным из всех микробов, который когда-либо может появиться на общественном организме"³⁸⁵. Автор горячо ратует за равноправие женщины и мужчины во всём, за их совместный труд, взаимное уважение, взаимную любовь. Это -- основа здорового общества, здоровья последующих поколений. Специальная глава книги -- "Женщина и война"³⁸⁶ -- посвящена особой роли женщины в вопросах войны. О. Шрейнер убеждает читателя, что женщины в войне, в конечном счёте, являются наиболее страдающей стороной. В остальных главах -- "Различие полов", "Некоторые возражения" -- обсуждаются и другие аспекты, связанные с женским равноправием в обществе. Книга "Женщина и труд" вызвала пристальный интерес русского читателя. Рецензент журнала "Жизнь для всех" отмечал, соглашаясь с автором предисловия Н. В. Чайковским, "что в наших переходных условиях общественной жизни она может сыграть особенное значение"³⁸⁷. Рецензент по цензурным условиям не мог, конечно, сказать яснее, ограничившись лишь указанием на "переходные условия общественной жизни". А они, эти "переходные условия" характеризовались в 1912 году оживлением революционного движения в стране, новой волной стачек и забастовок рабочих, включавших в свои требования не только экономические, но и политические вопросы. В этой нарастающей грозовой буре возрастала и роль женщины -- борца против ущемления прав человека труда вообще, женщины -- труженицы в частности. И в этих "переходных условиях" выпуск А.П. Чарушниковым книги О. Шрейнер, без сомнения, был актуален, отвечал требованиям политической жизни рабочего класса, передовых слоёв русского общества.

Фабриканты и заводчики вводили на предприятиях порядки, грубо нарушающие даже то куцее так называемое "фабричное законодательство", которое было введено в России законом от 3-го июня 1886 года "О найме рабочих на фабрики, заводы и мануфактуры и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих". "Этот закон, -- отмечал один из авторов "Русской мысли", скрывавшийся под псевдонимом "-ъ", -- хотя очень неполный и в значительной степени устаревший, до сего времени является основным базисом надзора за промышленными заведениями"³⁸⁸. Хозяева предприятий, чтобы скрыть от "закона", а главным образом от общественного мнения ужасные условия эксплуатации рабочих, тщательно охраняли устанавливаемые ими порядки от огласки, проникновение на "промышленные заведения" посторонних лиц было почти невозможно. Этим и объяснялось, что в легальной печати крайне редко появлялись сведения о внутренней фабричной жизни, о труде и быте рабочих. А. Серафимовичу удалось однажды прорвать завесу. Он приехал в Юзово, в гостинице ему разъяснили: "Ежели бы у вас знакомые были в конторе, так ещё можно было бы пропуск взять, а так ничего не увидите, не пустят, где самая работа идёт. Очень они не любят глаз", даже студентам, приезжающим на практику, "полное запрещение с рабочими разговаривать -- то, чтобы, значит, порядки здешние наружу не выплыли". Серафимовичу чудом удалось все же проникнуть на завод, об увиденных ужасных условиях труда на нём он рассказал на страницах "Русского Богатства"³⁸⁹. А.П. Чарушников нашёл "обходной" путь к открытому документальному обличению эксплуататорских порядков на промышленных предприятиях -- он издавал книги тех авторов, которые на законных основаниях имели возможность непосредственно вникать в "тайны фабричной жизни" -- фабричных инспекторов³⁹⁰. Первое упоминание о такой книге -- в письме А.П. Чарушникова от 14 января 1901 года Василию Евграфовичу Чешихину (Ветринскому, Ч.): "... приняли для печати (на днях сдам в типографию) "За 10 лет практики" -- из фабрич. воспоминаний, впечатлений и наблюдений, печатавшихся в Р(усских) Вед(омостях) в фельетонах... Последний очерк "Ткачи пошумели" был помещён недавно"³⁹¹. Уже в апреле 1901 года книга "За десять лет практики" под псевдонимом Ф. Павлова вышла в свет (обычной пометы "Дозволено цензурою" нет)³⁹². Её автор -- инженер-технолог с 1889 года работавший фабричным инспектором (отсюда и название книги "За десять лет практики")³⁹³. Книга сразу обратила на себя внимание. Очень тепло отозвался о ней В.Г. Короленко³⁹⁴. Рецензент "Мира Божьего" высказал общее для всех откликов на книгу мнение, что "В бедной до скудности литературе о внутренней жизни наших фабрик не пройдёт незамеченной небольшая и скромная книга г. Ф. Павлова", что очерки, разбросанные ранее по страницам газеты в течение года, но теперь собранные воедино, дают целостную "живую картину фабричного быта, простую и не эффективную, но удивительно реальную". Реальность нарисованной автором книги картины заключалась в том, что он "... ничего не сочиняет и ничего не преувеличивает", а правдиво показывает страшные "антисанитарные условия домашней жизни" фабричного населения, полную его зависимость от администрации, директора фабрики, беспрекословное подчинение им, показывает условия самой работы на предприятии "обезличивающие человека, превращаемого в часть машины"³⁹⁵. Условия труда и быта рабочих вызывают всё больший интерес, и они теперь занимают "центральное место в передовой общественной мысли" писал социал-демократ, сторонник ленинской "Искры", будущий большевик И. Степанов. "Вопреки скромному мнению г. Павлова, -- высказал он своё мнение о книге, -- мы думаем, что она представляет не "кое-какой", а очень значительный интерес, и не для "ограниченного", а для самого широкого читателей³⁹⁶. Под "самым широким кругом читателей" подразумевались, конечно, те, о которых шла речь в книге -- о рабочих, подвергающихся эксплуатации. Книга помогала им осознать бесстыдное надругательство над ними "хозяев жизни" -- владельцев промышленных заведений, пробуждала мысль о борьбе за свои права. Известный библиограф К.Н. Дерунов дважды -- в 1906 и 1911 годах -- включал "За десять лет практики" в свой рекомендательный список лучших книг, вышедших в России.

Указанная выше рецензия И. Степанова опубликована в то время, когда он работал над переводом книги М. Шиппеля, готовил её для издательства. В первой половине января 1902 года книга увидела свет, её редактор И. Степанов³⁹⁷. В ней кроме основной работы автора "Современная бедность и современное перенаселение", давшей название книги, помещена в качестве приложения его статья "Профессиональное движение и право каолиций"³⁹⁸ (Книга М. Шиппеля вышла вторым немецким изданием ещё в 1888 году, а его статья выпущена также вторым изданием в 1899 году в Берлине издательством Германской социал-демократической партии "Vorwarts"). Работы, статьи Шиппеля вызвали в России большой интерес в кругах передовой общественности, их переводили, выпускали издательства демократического направления, их охотно, внимательно читали рабочие. Видный партийный деятель С.И. Мицкевич в воспоминаниях о своих первых шагах в революционном движении пишет, что ещё в 1892-1893 годах "рязанский кружок марксистов" занимался переводом с немецкого и французского марксистской литературы -- работы Энгельса, Каутского, Либкнехта, Бебеля и др. -- "был переведён ряд брошюр из немецкой популярной серии "Рабочая библиотека": Макса Шиппеля "Профессиональные рабочие союзы" и "Экономические перевороты и развитие социализма"³⁹⁹. 3-го декабря 1894 года С.И. Мицкевича арестовали, предъявили отобранную у него при обыске замусоленную тетрадь, "Это был перевод с немецкого брошюры социал-демократа Шиппеля о профессиональных союзах. Я сказал, что в этой брошюре ничего нет нелегального, и что перевод предназначался для легальной печати. Спросили, почему она такая засаленная, грязная (она была зачитана рабочими). Я ответил, что, должно быть, завалялась на полу"⁴⁰⁰. В 1894 году брошюра Шиппеля о рабочих союзах издана вятичем А.А. Кузнецовым на гектографе в Нижнем-Новгороде⁴⁰¹. Начальник Калужского губернского жандармского управления 11 июня 1903 года сообщил департаменту полиции о приезжем из Москвы в Калугу некоем Ортенберге, который участвовал в сходках местных социал-демократов, читал им вслух "Зубатовщина" и "Профессиональные союзы рабочих"⁴⁰². Немецкий социал-демократ Шиппель писал эти статьи, будучи ещё последователем "ортодоксального" марксизма⁴⁰³. Этим объясняется внимание к ним русских социал-демократов, искровцев. Интерес к "рабочему вопросу", желание содействовать распространению среди рабочих полезной для них книги побудили издателей принять предложение выпустить книгу Шиппеля, присовокупить к ней в качестве приложения и "крамольную" с точки зрения властей его статью о профессиональных союзах. Название статьи, конечно, умышленно, не было вынесено на обложку и титул книги, т.к. одно упоминание о профессиональных союзах рабочих настораживало "охранителей порядка". На книге нет пометы "Дозволено цензурой". Это даёт основание предположить, что она выпущена без предварительной цензуры. Газета "Приозовкский край", рекомендуя читателям книгу, отмечала, что "издателями её являются достаточно зарекомендовавшие себя в этом отношении гг. Дороватовский и Чарушников"⁴⁰⁴. "... Всякому образованному русскому человеку следует её прочесть, -- писала о книге газета "Сибирская жизнь", -- Помимо превосходной оценки капиталистического строя, читатель найдёт в ней неотразимое доказательство несостоятельности теории Мальтуса в объяснении причин современной бедности и выяснении истинной её причины"⁴⁰⁵. В книге "Современная бедность и современное перенаселение" с марксистских позиций развенчивались буржуазные теории, в том числе и теория Мальтуса, пытавшиеся объяснить бедность и нужду трудящихся масс не строем капиталистической эксплуатации, а лишь быстрым ростом численности населения. "... Мы твёрдо уверены, -- писал автор книги М. Шиппель, -- что человечество скоро выйдет из-под ига подобной лженауки и придёт к убеждению, что причина нашей бедности коренится исключительно в социальных условиях, изменение которых уже нарождается и лежит в наших руках"⁴⁰⁶. Путь к устранению бедности и нищеты -- это борьба трудящихся масс против капитала, против строя эксплуатации человека человеком, создание нового высшего общественного строя. И если капитализм "до колоссальных размеров развивает производительность труда", могущую обеспечить всеобщее благополучие, то он же "порождает могучую общественную силу, на долю которой выпадет... организация высшего общественного строя"⁴⁰⁷, строя без капиталистов. В статье "Профессиональное движение и право коалиций" Шиппель подробно рассказывал об истории борьбы объединений рабочих за свои права, о жестоких репрессиях, применяемых буржуазными государствами к профессиональным союзам. "... Профессиональным союзам, -- утверждал автор, -- как раз и выпала великая задача содействовать развитию великого социального движения нашего времени"⁴⁰⁸. Естественно, подобные работы Шиппеля, пропагандирующие марксистские идеи⁴⁰⁹, разъясняющие рабочим необходимость сплочения в союзы для успешной борьбы с буржуазным государством, вызывали ответные меры царского правительства -- брошюры и книги Шиппеля цензура подвергала арестам, и уничтожению. Особенно рьяно цензура преследовала его статью о профессиональных союзах, которую неоднократно издавали в России и за её пределами⁴¹⁰. Жандармы, обнаруживая при обысках у деятелей революционного движения статью М. Шиппеля о профессиональных союзах, неизменно отмечали это в протоколах как обстоятельство, отягчающее вину её владельца, подтверждающее его "противуправительственные воззрения и намерения". Примеров тому немало, вот один из них: 4-го августа 1906 года арестованы десять лиц, входивших в состав замоскворецкого РК РСДРП, при обыске у Р.И. Костерчука в числе других запрещённых и нелегальных брошюр жандармы внесли в протокол и обнаруженную у него брошюру "Профессиональные союзы рабочих и право коалиции"⁴¹¹. Этой статьёй М. Шиппеля интересовался, читал её В.И. Ленин: в его Кремлёвской библиотеке хранятся два его издания на немецком и русском языках⁴¹². Издание книги М. Шиппеля "Современная бедность и современное перенаселение" с приложением к ней его статьи "Профессиональное движение и право коалиции" в 1902 году, в условиях нарастающих революционных событий, являлось одной из заслуг издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова".

Как говорилось выше, книга Ф. Павлова "За десять лет практики" выпущенная в апреле 1901 года, получила высокую оценку читателей, критиков, в частности И. Степанова, отметившего возросший интерес "передовой общественной мысли" к условиям труда и быта рабочих. Идя навстречу "возросшему интересу" издатель в том же 1901 году, в сентябре (когда уже шла работа над выпуском книги М. Шиппеля), издал книгу А.К. Маликова, содержащую два больших очерка: "На задворках фабрики" и "Край без будущего". В публикации первого очерка "повинен" В.Г. Короленко, поместивший его в "Русском Богатстве" ещё в 1897 году (NoNo 7 и 8), и, возможно, рекомендовавший А.П. Чарушникову включить очерк в книгу. В "Русском Богатстве" А. Маликов опубликовал свой очерк под псевдонимом "Н. Боронин". Второй очерк увидел свет только в книге⁴¹³. Александр Капитонович Маликов, лично знакомый издателю, был заметным деятелем русской общественной жизни. Начал он свою деятельность в рядах народников. В 1866 году арестовывался по делу В. Каракозова, пытавшегося убить Александра II, сослан в Холмогоры, а затем в Орёл, в 1874 году привлекался по "делу о пропаганде" в 36 губерниях" -- "процесс 193-х", -- в Орле, а в конце 1870-х -- начале 1880-х годов организовывал народнические кружки в Перми. Здесь в Перми ему помог В. Г. Короленко устроиться на железную дорогу табельщиком. Впоследствии его мысли устремились к "богоискательству", вместе с Н.В. Чайковским уехал в США, где пытались создать "свободную коммуну", по возвращении в Россию познакомился Л.Н. Толстым, принявшим в нём живое участие. Полицейский надзор над А.К. Маликовым был снят только в 1894 году. Получив возможность ознакомиться с "фабричной жизнью", он в своём очерке "На задворках фабрики" рассказал о жуткой жизни простых людей, рабочих фабрики, жизни, разлагающей душу человека. Вместе с тем он увидел и зарождающуюся солидарность рабочих, основанную на отстаивании общих интересов, своего заработка. Не менее знаменательным для того времени был и второй очерк в книге -- "Край без будущего". А. Маликов, видимо, близко соприкоснулся с жизнью крестьян волжских степей -- Самарской губернии. Сохранилось письмо Л.Н. Толстого, написанное им в 1888 году К.М. Сибирякову, в котором он писал: "Александр Капитонович Маликов, которого я давно знаю, желал бы приобрести у вас в Самаре участок земли на льготных условиях". В своём дневнике, в записи от 8 января 1889 года, Лев Николаевич записал: "Встретил на гуляньи Маликова, и вынес одно из самых радостных впечатлений. Он едет на землю"⁴¹⁴. Возможно, А К. Маликов вновь пытался создать какую-нибудь "вольную" -- может и толстовского направления -- "коммуну". Попытка потерпела неудачу, но очерк о безотрадной жизни самарских крестьян, их безземелье, эксплуатация их крупными землевладельцами, кулаками, разными тёмными дельцами, наживающимися на торговле -- спекуляции -- зерном, увидел свет. "Ошалевшие" от нужды бедняки толпами бегут на фабрики, где их встречает такая же безрадостная жизнь. Так в одной книге соединились впечатляющие картины жизни рабочих и крестьян, начисто опровергающие, разрушающие иллюзии как народников с их панацеей от всех бед "крестьянской общиной", так и либералов-буржуа о "культурных промышленных заведениях" и "мирном житье-бытье" фабриканта и рабочего. Книга А. Маликова внесена К.Н. Деруновым в свод лучших книг⁴¹⁵.

Книги Ф. Павлова и А. Маликова были изданы в то время, когда быстро развивалось, росло рабочее движение, назревала первая русская революция. Они, несомненно, сыграли свою роль в ознакомлении "передовой общественной мысли" с истинным положением рабочих и крестьян, которое и обуславливало их стремление изменить его к лучшему, их протест против существующего строя, отрицание его. Знаменательно, что когда после нескольких лет реакции, последовавшей за поражением революции 1905 года, в России начала подниматься новая волна революционных событий, участились стачки и забастовки, А.П. Чарушников вновь обратился к уже испытанному жанру -- запискам людей, непосредственно соприкасавшихся с фабричной действительностью. В 1910 году он приступил к изданию новой такой книги, и в конце января 1911 года она увидела свет, её название "Записки фабричного инспектора. (Из наблюдений и практики в период 1894-1908 гг.)". Сейчас об авторе кроме имени, под которым вышла книга -- С. Гвоздев (не исключено, что это псевдоним)⁴¹⁶, ничего нельзя сообщить. В предисловии автор скупо информирует читателя, что почти двадцать лет имел самое "ближайшее общение с фабрикой", что он, химик по образованию, четыре года работал на ситцевой фабрике в центральной части России -- в Подмосковье, был помощником колориста, а затем пятнадцать лет фабричным инспектором. Свои впечатления, наблюдения он и изложил в своих записках, составивших его книгу⁴¹⁷. Она явилась как бы дополнением и продолжением книги Ф. Павлова. Ф. Павлов заканчивает свои записи о фабричной жизни примерно 1900-ым годом, "Записки" же С. Гвоздева охватывают последующий период вплоть до 1909 года, включая наблюдения и факты, вынесенные автором в годы революции и последующей реакции. Его желание -- "... открыть хотя бы краешек той завесы, которая скрывает внутреннюю жизнь фабрики от глаз непосвящённого читателя", так как "... у русской широкой публики до сих пор существуют весьма смутные представления о фабрике и положении рабочих, о нашем фабричном законодательстве и его применении на практике...". При этом он отмечает, что "Причина этого явления кроется, прежде всего, в крайней скудности нашей литературы по рабочему вопросу...", что для читателя "Кроме известной, но уже устаревшей книги Дементьева и очерков Ф. Павлова... в общей литературе не найдётся ни одного сочинения, которое дало бы ему необходимое знакомство с этим предметом", имеющиеся же компиляции "вроде Пажитнова "Положение рабочего класса в России" составлены, по-видимому, наспех и не могут похвалиться должной объективностью"⁴¹⁸. Записки С. Гвоздева всесторонни, тщательны, основаны исключительно на личных наблюдениях, в них автор говорит почти обо всех проблемах рабочего вопроса, причём каждая глава книги, -- а их двадцать четыре, -- посвящена конкретной стороне труда и быта рабочих, взаимоотношениям их с владельцем предприятия. Вот лишь некоторые главы из "Записок" С. Гвоздева, дающие представление о диапазоне исследования: "Закон о работе малолетних", "Работа женщин и подростков", "Закон о продолжительности и распределении рабочего времени", "Взыскания с рабочих. Штрафные капиталы", "Несчастные случаи и вознаграждения по ним", "Заработная плата. Расценки. Сроки расплаты", "Профессиональные организации рабочих"; ряд глав посвящены отношению владельцев предприятий, губернаторов и "других чинов Министерства внутренних дел" к фабричному надзору и его представителям -- фабричным инспекторам. Автор пишет: "Фабрикант... смотрит на инспектора как на врага, В глазах Министерства внутренних дел инспектор непременно будет крамольником", вместе с тем он отмечает, что и у рабочих доверия к нему нет⁴¹⁹. В заключение книги, в своих выводах, автор заявляет: "По поводу положения рабочих я могу повторить лишь то, что мною было сказано прежде: "Море людского горя и беспредельный океан народной темноты!", и что полное применение даже крайне ограниченного и несовершенного фабричного законодательства может быть только тогда, когда "... сами рабочие будут следить за исполнением закона и перестанут поступаться своими правами". Для этого нужно сплочение, объединение рабочих, и автор утверждает: "Необходимость профессиональных организаций... я особенно подчеркиваю"⁴²⁰. Своевременность издания "Записок", их ценность для широкого круга читателей отметил журнал "Жизнь для всех". Указывая, что для выяснения "... настоящего положения фабричных и заводских рабочих... нельзя, конечно, довольствоваться теми данными, которые дают разные правительственные сообщения", журнал приветствовал выход книги С. Гвоздева, свежо и непосредственно дающую "... почти безотрадную картину на жизненных примерах ужасного, беспомощного во всех отношениях положения рабочего" и советовал "... прочесть эту дающую живой материал книгу"⁴²¹. Рекомендация журнала была услышана -- книга С. Гвоздева быстро, уже в том же 1911 году -- году её издания -- исчезла с прилавков книжных магазинов.

Одна из главных проблем "рабочего вопроса" -- сплочение, объединение рабочих в борьбе против фабрикантов и заводчиков за свои права, за разрушение строя эксплуатации вообще. Эта проблема была близка издателю, всегда интересовала его, он считал необходимым пропагандировать идеи солидарности рабочих, их объединения в издаваемых им книгах. О ряде таких книг рассказано, к ним относятся и книги, трактующие о новом, как тогда говорили, "течение в социализме" -- синдикализме, близким, как думали его последователи, каждому рабочему человеку. Эта "ветвь" социализма" отпочковалась в рабочем движении в конце прошлого века (XIX) в западно-европейских странах и нашла особенно сильное влияние во Франции, Италии, Испании. Объективная почва для зарождения синдикализма -- оппортунистическая, соглашательская политика социалистических, социал-демократических партий стран Запада, поставивших главной своей задачей парламентскую деятельность, а не организацию трудящихся масс для борьбы с эксплуатацией, за создание народного, рабочего государства. Рабочие разочаровались в своих партиях, утратили в них веру. В таких условиях и появилось "новое течение в социализме" -- синдикализм. Его теоретики и практические деятели (А. Лабриола, Г.Л. Ягардель, Ж. Сорель, Г. Эрве, Э Пуже и др.) утверждали, что рабочему классу своя политическая партия не нужна, не нужно и своё рабочее государство, главное -- это объединение рабочих на предприятии ("синдикат") и организация на предприятии своего рабочего самоуправления. Когда же на многих, а может и на всех, предприятиях синдикаты добьются самоуправления, то рабочие без всякого государства легко договорятся, как обменивать производимые ими товары. Класс капиталистов будет уничтожен, настанет социализм. Отрицание политической борьбы рабочего класса, а, следовательно, отрицание и его партии, отрицание целостного рабочего государства как периода перехода от капитализма к социализму теоретики синдикализма облекали в пышные революционные фразы о классовой борьбе, о непримиримости к капитализму, об объединении рабочих. В России заинтересовались синдикализмом главным образом после поражения революции 1905 года. Демократические издательства, увидевшие в нём лишь одно рациональное, как им казалось, зерно -- идею сплочения рабочих, объединения их в антибуржуазные союзы, стали охотно издавать книги теоретиков синдикализма, их последователей⁴²². А.П. Чарушников, внимательно относящийся ко всему новому в освободительных идеях в "рабочем вопросе" также, менее чем за год, издал пять книг: Э. Леоне, -- "Синдикализм"⁴²³, сборник статей теоретиков синдикализма "Социальное движение в современной Франции"⁴²⁴, Жоржа Сореля "Социальные очерки современной экономии"⁴²⁵, А. О. Оливетти "Проблемы современного социализма"⁴²⁶, Л. Козловского "Новые веяния в социализме перед судом русской критики"⁴²⁷. Изданию книг, посвящённых синдикализму, А.П. Чарушникову содействовал, живущий в то время в Париже, лично знакомый издателю Л.С. Козловский, увлекшийся "новым словом в социализме", он сделал "очень много для ознакомления русских читателей с синдикализмом"⁴²⁸. Книги о синдикализме, выпущенные как А.П. Чарушниковым, так и другими издательствами, послужили объектом бурной полемики, разгоревшейся в связи с вопросом о "синдикализме на русской почве" и вылившейся на страницы периодической печати.

Проникновение синдикалистических идей насторожило царское правительство, идеологов русской буржуазии. Синдикализм, независимо от своего основного анархистского содержания -- отрицания политической рабочей партии, рабочего государства -- нес для них главную опасность: призыв к объединению рабочих для борьбы с господствующим капиталистическим классом. Комитеты по делам печати, судебные палаты своими постановлениями и решениями подвергли аресту, запрещению и уничтожению книги о синдикализме, в том числе и изданную А.П. Чарушниковым книгу Э. Леоне "Синдикализм"⁴²⁹. Буржуазные идеологи (в том числе и "либерал" П. Струве) обрушились на синдикализм с яростными нападками, обвиняя его в варварском насильничестве худших элементов общества над культурными предпринимателями, владельцами фабрик и заводов, в "готтентотской морали", утверждая в связи с этим долг государственной -- следовательно, царской -- власти бороться с ним⁴³⁰. Синдикализм не возрос на русской почве. И не потому, что против него в защиту буржуазной собственности, царской власти стеной встали "охранители порядка" и буржуазные публицисты. Главная заслуга в разгроме теоретиков синдикализма, провозгласивших "новое течение в социализме", принадлежит В. И. Ленину, создавшему боевую партию рабочего класса, партию действительно нового типа, настойчиво и целеустремленно организующую весь российский рабочий класс на борьбу с русским капитализмом в целом за государственную власть рабочих и крестьян, за диктатуру пролетариата. Большевики разъяснили рабочим мелкобуржуазную анархистскую сущность якобы "революционного", якобы "социалистического" синдикализма, указали на его порок. Порок синдикализма, как это не могло показаться странным его последователям, состоял в том, что он не сплачивал рабочий класс в целом, а разъединял его на отдельные коллективы отдельных предприятий со своими сугубо местными интересами. "Собственность рабочих на отдельные предприятия, -- указывал В.И. Ленин, -- является величайшим искажением диктатуры пролетариата, полным отказом от социализма"⁴³¹. "Новое течение в социализме" получило точное, научное определение -- анархосиндикализм, было отвергнуто русскими рабочими. Идея же организации профессиональных союзов, поддержанная ленинской партией и под её руководством получила на русской почве наиболее полное развитие.

Значительную долю "продукции" издательства составляли книги, написанные социал-демократами, большевиками. В книгах этих с марксистских позиций обсуждались жгучие вопросы текущей общественной жизни, рабочего движения, разъяснялась история развития человеческого общества. А.П. Чарушников, с юных лет связанный с революционными кругами, сразу же, как только было создано издательство, пришёл на помощь авторам таких книг. После книг М. Горького первыми книгами, выпущенными издательством, были труды, излагающие марксистские положения политической экономии. Здесь в первую очередь следует назвать "Краткий курс экономической науки" А. Богданова (псевдоним, настоящее имя -- Малиновский А.А.). Эту книгу издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" выпускало неоднократно. Первое издание "Краткого курса экономической науки" было осуществлено книжным складом А. Муриновой в 1897 году. Только после того, как книга была отпечатана, царская цензура обратила на неё внимание. В отчёте старшего инспектора типографий и книжной торговли о "Нарушении постановлений и правил о цензуре и печати" за 1897 год, представленному главному управлению по делам печати, записано: "Октябрь 4-го дня, вследствие отношения Московского цензурного комитета, задержана в типографии Вильде, отпечатанная в порядке бесцензурных изданий книга под заглавием "А. Богданов. Краткий курс экономической науки. Издание книжного склада А. Муриновой". Книга эта по исправлении, согласно указанию цензуры, выпущена в свет -- Декабрь 31 дня; вырезки уничтожены"⁴³². Что же не понравилось цензуре? Почему были приняты такие экстренные меры к задержанию книги в типографии? Ответ на эти вопросы даёт заключение цензора, изложенное в докладе Московскому цензурному комитету: "Сделаны исключения многих мест, проводящих тенденции Маркса об отношениях между капиталом и трудом"⁴³³. Книга А. Богданова очень скоро дошла и до В.И. Ленина. Уже 7-го февраля 1898 года он в письме из Шушенского в Москву М.А. Ульяновой сообщал: "За Богданова mersi. Прочёл уже ¹/₂. Очень интересно и дельно. Думаю писать рецензию"⁴³⁴, а через неделю, в письме от 14-го февраля М.А. Ульяновой и М.Т. Елизарову писал: "Книжку Богданова тоже получил ещё раньше; она мне очень понравилась, и я написал о ней рецензию"⁴³⁵. В рецензии, опубликованной в том же 1898 году в журнале "Мир Божий" (No 4), В.И. Ленин дал очень благожелательную оценку труду А. Богданова: "...книга г-на Богданова представляет замечательное явление в нашей экономической литературе", "Главное достоинство "Курса"... полная выдержанность направления от первой до последней страницы книги", "Выдающееся достоинство "Курса"... состоит в том, что автор последовательно держится исторического материализма" и читатель "... получит отчётливое представление о такой категории, как капитал, и в его общественном и в его историческом значении". Отметив частные упущения автора "Курса...", В.И. Ленин в заключении рецензии писал, что широкое распространение книги А. Богданова "... во всех отношениях является весьма желательным"⁴³⁶.

"Краткий курс..." быстро разошёлся, исчез с полок книжных магазинов, а потребность в обстоятельном труде, с марксистских позиций -- "от первой до последней страницы" -- освещающего историю развития человеческого общества, ощущалась. Об этом, видимо, и сообщила В.И. Ленину, всё ещё находившемуся в ссылке в селе Шушенском, А.И. Ульянова, так-как в письме от 29-го мая 1899 года в Подольск А.И. Ульяновой-Елизаровой и М.А. Ульяновой он ответил: "Насчёт предложения написать краткий курс политической экономии ты мне раньше ничего не писала. Я решил отказаться от этого предложения: трудно писать по заказу (в частности трудно конкурировать с Богдановым: почему бы не переиздать его?)..."⁴³⁷. Пожелание В.И. Ленина о переиздании "Краткого курса политической науки" А. Богданова быстро осуществилось: уже через четыре месяца, в конце сентября 1899 года в продаже появилось второе его издание⁴³⁸. В краткой аннотации, помещённой в "Известиях" книжных магазинов товарищества М.О. Вольф, говорилось: "Второе издание книги Богданова выпущено молодой фирмой Дороватовского и Чарушникова. Пользуемся случаем, чтобы приветствовать начало их издательской деятельности, которая обещает быть плодовитой и плодотворной"⁴³⁹. Почему же склад Муриновой сам не переиздал книгу А. Богданова? Ведь судя по дате предисловия, написанного автором для второго издания, -- "9 мая 1899 года" -- оно готовилось к выпуску именно этим прогрессивным издательством. Дело в том, что оно, как и было рассказано выше, 3-го мая 1899 года было закрыто властями за выпуск литературы преимущественно демократического направления. А.П. Чарушников пытался приобрести его "под свою личную ответственность", но получил отказ в связи со своей "политической неблагонадёжностью". Он был близок с работниками этого книжного склада, известен в революционных кругах как человек прогрессивных взглядов, достойный доверия, активно участвующий в демократических организациях Москвы, лично знакомый с деятелями социал-демократических кружков, воспринявшими марксизм как боевую программу действий. Всё это обусловило, что в созданное им издательство перешли как бы "по наследству" от книжного склада Муриновой некоторые "крамольные", находившиеся под надзором полиции, авторы. Один из них А. Богданов. Люди, считавшие необходимым широко распространить его "Краткий курс...", обратились к А.П. Чарушникову с предложением выпустить вторым изданием книгу. Издатель, сознавая важность труда А. Богданова, предложение сразу же принял, и второе издание "Краткого курса..." вскоре увидело свет. Вместе с тем А.А. Богданов стал одним из тех авторов, которые многие годы не порывали связей с издательством, выпускавшим затем почти все его книги до 1911 года. Второе издание "Краткого курса экономической науки" быстро, как и первое его издание, разошлось. Учитывая возрастающую потребность в нём, издательство стало чуть ли не ежегодно, а с нарастанием революционного подъёма в стране, в период революции 1905 года даже и чаще, выпускать его, увеличивая тиражи изданий, снижая цену книги. За семь лет издательство выпустило книгу А. Богданова восемь раз общим тиражом 56300 экземпляров. Можно с полным основанием утверждать, что для подобного рода литературы и при существовавших в те годы в России условиях этот факт является беспрецедентным. Ни одно другое издательство России (да только ли России?), действовавшее в эти годы, не выпустило ни одной книги политико-экономического содержания марксистского направления в таком количестве изданий и таким общим тиражом. В упоминавшийся выше статье Безъязычного⁴⁴⁰говорилось, что важной заслугой книжного склада А. М. Муриновой являлось издание "Краткого курса экономической науки" А. Богданова. Эту оценку с ещё большим основанием следует отнести и к руководимому А.П. Чарушниковым издательству, выпустившим эту книгу невиданным по тем временам массовым тиражом. Это отметил в статье "Идейное издательство" В.А. Поссе, в которой он писал о 9-ом издании книги "... издательство, вероятно, понесёт на нём убыток, но оно может гордиться, что способствовало распространению этой полезной книги, по которой много русских читателей ознакомились с основами политической экономии. Книга издана очень дёшево (60 коп. за 287 стр.), но от этой дешевизны не пострадал автор, получивший, как мы слышали, за одно 9-ое издание 4000 р. Конечно, "Курс экономической науки", выдержавший 8 изданий, должен быть назван книгой чрезвычайно ходкой"⁴⁴¹. Обращает внимание замечание В.А. Поссе о гонораре, выплаченном А. Богданову. В те годы он являлся членом ЦК РСДРП(б) и подобные "повышенные" гонорары могли служить некоторым источником пополнения партийной кассы.

"Краткий курс экономической науки" сыграл немалую роль в распространении среди рабочих и демократически настроенных кругов интеллигенции основных положений "Капитала" К. Маркса. Книга эта многие годы являлась боевым оружием большевистских пропагандистов, её искали, неизменно включали в фонды тайных, подпольных библиотек, она "... расходилась в то время в России издание за изданием"⁴⁴², сослужила хорошую службу в воспитании не одного поколения большевиков. Приведём некоторые факты. В департамент полиции поступило "полученное агентурным путём" письмо с подписью "Тв Н" из города Вятки (ныне Киров) от 23 октября 1903 года, адресованное Наталье Сергеевне Свентицкой в Москву, М. Спасский переулок, дом 9, квартира 5. Автор письма обращается с просьбой: "Я к тебе на этот раз обращаюсь по делу, которому ты не откажешься оказать своё содействие. Необходимо собрать как можно больше книг, или средств для оных, по прилагаемому списку... Они послужат основанием библиотеки...Ты больше чем кто-либо из моих знакомых можешь оказать этому содействие: у тебя две арены действия: Моск. и Птб., а затем также большое знакомство среди интеллигенции обеих столиц. В случае если ты из Москвы скоро уедешь и захочешь передать это другому лицу -- все средства книгами и деньгами можно доставлять к Наде, Рождественка, Варсонофьевский пер., д. Кудрявцева, кв. 7., а она уже позаботиться как о переправке, так и об обмене если понадобиться". В письме список с названиями, в нём более сорока книг, в их числе произведения Горького, Л. Толстого, Салтыкова-Щедрина, Н.А. Некрасова, "Овод" Э. Войнич, Э. Золя "Углекопы", В.Г. Короленко и, конечно, "Курс политической экономии" А. Богданова (так нередко называли "Краткий курс экономической науки")⁴⁴³. Большая выдержка из письма приведена здесь потому, что оно, помимо содержащегося в нём запроса о "Курсе..." А. Богданова, даёт, во-первых, представление о тех книгах, которые требовались для "основы" подпольной библиотеки, и, во-вторых, связано с издателем "Краткого курса...". Адресат письма Наталья Сергеевна, "Наташа", -- дочь Свентицких Марьи Хрисанфовны и Сергея Андреевича. М.Х. Свентицкая известная участница демократического революционного движения от народовольчества до социал-демократов большевиков, подвергавшаяся обыскам, арестам, гласным и негласным надзорам полиции; её в 1890-х -- начале 1900-х годов посещали писатели В.В. Вересаев, Н.Г. Гарин-Михайловский, А.А. Вербицкая, А.М. Горький, Л. Андреев, В. Брюсов, артисты Л.В. Собинов, В.И. Качалов, Ф.И. Шаляпин, социал-демократы большевики Канель В.Я., Кнунянц (Богдан, Б. Радин), Ин. Арманд, В.М. Фриче, В.П. Потёмкин, А.А. Богданов. Её дочь Наташа, слушательница Высших женских курсов в Петербурге, и старший сын Алексей в 1905 году работали в большевистском подполье. Семья Свентицких -- близкие друзья А.П. Чарушникова; брат М.Х. Свентицкой -- Григорий Хрисанфович Херсонский, также подвергавшийся надзору полиции как политически неблагонадёжный, одно время жил в Москве вместе с издателем⁴⁴⁴. Последний, несомненно, знал многих из тех, кто посещал М.Х. Свентицкую, а В.Я. Канель, А.А. Богданов, В.М. Фриче стали авторами издательства. В письме названо имя: "Надя". Это Надежда Львовна Никифорова, дочь Л.П. Никифорова, жившая с матерью "на Божедомке в доме Кудрявцева". Лев Павлович Никифоров человек с необычной судьбой. Ещё в юности арестован по делу С. Нечаева, сидел в Петропавловской крепости, потом отбыл пятилетнюю ссылку, во второй половине восьмидесятых годов увлёкся толстовством, часто бывал в Ясной поляне, но до самой смерти (1917) не изменял своим демократическим устремлениям, не порывал связей с революционной средой, участвовал в её начинаниях, неоднократно находился под надзором полиции, занимался переводами для демократических издательств. Его жена Екатерина Ивановна -- сестра Веры Засулич, стрелявшей в петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова. Сын этого Трепова генерал Д.Ф. Трепов отомстил семье Никифоровых -- несмотря на изменение приговора, повесил их сына Александра (12 августа 1905), участника теракта. Старший сын Лев Никифоров был членом МК РСДРП, сослан в Восточную Сибирь, в 1904 году участвовал в известном "Якутском протесте" -- вооружённом сопротивлении ссыльных полиции ("Дело романовцев"), по возвращении из Сибири вовлечён в лекторскую группу МК РСДРП(б), был членом окружкома партии, сотрудничал в большевистской печати. Другая сестра Е.И. Никифоровой -- Александра -- была замужем за ближайшим помощником С.Г. Нечаева П.Г. Успенским, погибшим на каторге в Сибири⁴⁴⁵. И с этой семьёй был знаком А.П. Чарушников. В 1911 году он выпустил подготовленную к печати Л.П. Никифоровым книгу, содержащую отрывки из пьес Б. Шоу, его переписку с Л.Н. Толстым⁴⁴⁶. Сказанное позволяет понять, почему автор письма из Вятки обратился с просьбой о подборе книг к Наташе Свентицкой -- ведь у неё "две арены действий: Моск. и ПТБ", "большое знакомство среди интеллигенции обеих столиц", и, конечно, с издателем "Краткого курса...", всегда охотно откликающегося на просьбы о книгах; указание же на "передачу дела" "Наде" говорит, что и дочь Л.П. Никифорова была связана с революционными кругами. Так небольшое письмо, сохранённое "заботами" департамента полиции, приоткрыло ещё одну сферу знакомств и связей издателя.

Революционеры, отбывая "отсидку" в тюрьмах, добивались получения книги Богданова. Так, В.В. Дурасов, находясь в Калужской тюрьме, подал 4 ноября 1903 года прошение начальнику Калужского губернского жандармского управления с просьбой "... разрешить вместе с вещами доставить мне книги для научных занятий: 1. Энциклопедический словарь IX том; 2. Лекции по политической экономии проф. Чупрова; 3. Краткий курс экономической науки -- соч. Богданова"⁴⁴⁷. Подобные просьбы в отношении "Краткого курса..." нередко встречали отказ, так как даже высокие жандармские чины считали книгу А. Богданова крамольной, нелегальной. Начальник Самарского губернского жандармского управления 20 сентября 1903 года обратился в Петербург в департамент полиции с запросом дать справку, принадлежат ли к числу запрещённых "... следующие издания: 1. Гр. Л.Н. Толстой "Не убий", 2. Богданов -- политическая экономия". Начальник департамента полиции ответил: "... в числе недозволенных к обращению изданий есть брошюра гр. Л.Н. Толстого "Не убий", что же касается других упомянутых Вами книг... то, по-видимому, следует разуметь легальные издания: 1. А. Богданов (Малиновский). Краткий курс экономической науки. 2-ое издание переработанное и дополненное С. Дороватовского и А. Чарушникова..."⁴⁴⁸. Приведём свидетельства об использовании пропагандистами большевиками "Краткого курса экономической науки". Вспоминая осень 1904 года в Твери, С.И. Мицкевич пишет: "В это время, кроме кружка на фабрике Морозовых, о котором я говорил, я вёл кружок рабочих вагоностроительного завода. Проходили политическую экономию по книжке Богданова "Краткий курс экономической науки"..."⁴⁴⁹.

Изучение "Краткого курса..." наряду с изучением "Капитала" К. Маркса включено в годы реакции (1906 -- 1907) Московским окружным комитетом РСДРП(б) в программу кружков высшего типа, программа ставила задачу формирования социалистического мировоззрения у передовых представителей рабочего класса. В Петербурге, во 2-ом городском районе, в кружке, которым руководил А.М. Буйко, рабочие после освоения программы РСДРП изучали "Краткий курс экономической науки". Рабочие кружки, в которых изучалась политическая экономия, занятия вели по книге А. Богданова. Книгу эту изучал социал-демократический кружок самообразования в Рязани, возникший в мае 1910 года. Несколько небольших теоретических кружков в эти же годы работали по этой книге и среди пролетариев Твери⁴⁵⁰. Многие книжные магазины старались удовлетворить спрос на книгу А. Богданова, когда в России начала подниматься новая волна революционного движения. Магазин "Грамотей" (Москва) включал её в списки книг для комплектации общественных библиотек-читален, гимназических библиотек, а также библиотек городских, сельских, железнодорожных и других школ⁴⁵¹. Владелец книжного магазина в Казани, М.П. Голубев, сообщал, что "Краткий курс экономической науки" А. Богданова, 9-е издание (1906 года), высылается всем без исключения и что книгопродавцы пользуются "правом возврата непроданных экземпляров через один год со дня подписания счёта"⁴⁵². Обратимся к свидетельствам большевиков другого поколения. В.К. Ларюшина-Иванова (член КПСС с июня 1917 года) вспоминает, как летом 1917 года её вовлекли в Союз молодёжи Городского района Москвы, как она занималась в кружке: "... занятия по политэкономии вёл молодой рабочий золото-серебряник Серёжа Афанасьев. Он читал вводные доклады, а мы готовились по "Курсу экономической науки" Богданова"⁴⁵³. Л.К. Федоров (член КПСС с 1916 года) пишет о том, как вскоре после Февральской революции "... по решению московской организации большевиков работа среди молодёжи была перестроена, был создан Союз рабочей молодёжи "III Интернационал". Привлекая в Союз, прежде всего активную молодёжь, мы начали с политического самообразования, взявшись за изучение "Краткого курса экономической науки" А. Богданова⁴⁵⁴. Большое внимание пропагандистов-большевиков к "Краткому курсу ..." вполне объяснимо: он был первым в России марксистским учебником политической экономии. Выше говорилось о той положительной оценке, которую дал этой книге В.И. Ленин при её появлении. Выход второго её издания отмечен многими газетами, давшими ей высокую оценку: "одно из лучших начальных руководств по политической экономии"⁴⁵⁵, "единственная научная работа в этой области... она поможет разобраться в ходе общественных отношений, даёт правильную исходную точку в оценке явлений современности"⁴⁵⁶. Подобные отклики в периодической печати появлялись и в последующие годы по мере выхода в свет новых изданий "Курса...". В июле 1907 года его издали на армянском⁴⁵⁷, а в ноябре 1909 года на грузинском языках⁴⁵⁸, перевод осуществлялся с последнего, 9-го, русского издания, выпущенного издателем в 1906 году. Автор предисловия грузинского издания Ш.А. Метелашвили писал: "Существующая буржуазная политическая экономия защищает интересы буржуазии, рабочим нельзя изучать её в таком виде. Необходимо создать новый марксистский учебник, где будет со всей правдой описаны все события экономической жизни, основные принципы Маркса; такой учебник, по которому даже простой рабочий сможет понять всякие экономические события. Автор предисловия считает, что книга Богданова самый лучший в этом отношении учебник"⁴⁵⁹.

Много лет спустя, после смерти А.А. Богданова, после того, как ясно выявилось поражение его как политика и философа, известный историк М.Н. Покровский вспоминал о значении богдановской книги: "Трудно себе представить, какой яркой вспышкой она была в день своего рождения среди глубокого мрака Иванюковских и Карышевских компиляций, а то прямо плагиатов с немецких профессорских учебников. Пропагандистское значение "Краткого курса" невозможно переоценить и трудно с чем-либо сравнить"⁴⁶⁰. Издание марксистских книг, особенно после того, как большевики во главе с В.И. Лениным повели борьбу с "легальным марксизмом", встречало со стороны царской цензуры, департамента полиции настороженное, если сказать мягко, отношение. Уже к первому изданию "Краткого курса...", выпущенному книжным складом А.М. Муриновой, цензура предъявила претензии и заставила сделать из книги вырезки неугодных ей мест. В дальнейшем, при каждом новом издании книги, автору и издателю приходилось выдерживать "бой" с цензурой. И всё-таки, несмотря на беспощадность цензуры, она не смогла вытравить из книги боевого марксистского духа, марксистских положений о труде и капитале, о классовой борьбе, о ведущей роли пролетариата. Более того, в седьмом издании (1905, декабрь) "Курс..." был дополнен разделом, которого в предыдущих изданиях не было, разделом "Социализм", в котором раскрывались перспектива развития рабочего движения, результат победы рабочего класса над паразитирующим классом буржуазии -- социалистическое общество трудящихся, одним из основных принципов которого будет "Общественно-организованное распределение на основе общественной собственности на все средства производства"⁴⁶¹. Здесь уместно будет отметить два обстоятельства: мужество и целеустремлённость издателя, принимавшего на себя ответственность за выпуск издания за изданием "Курса..." и дальновидность как его, так и лиц, осуществивших накануне свирепой реакции после поражения революции 1905 года выпуск последнего -- 9-го издания -- "Курса..." массовым тиражом в 30000 экземпляров, что на многие годы, вплоть до 1919 обеспечило потребность рабочего читателя, большевистских пропагандистов в марксистском учебнике политической экономии. Обо всём этом пишет сам автор -- А. Богданов в своём предисловии к 10-му изданию "Курса...", которое было выпущено уже в советское время -- ГИЗом осенью 1919 года: "Первое издание этой книги вышло в конце 1897 года, девятое -- в 1906г.⁴⁶². За те годы она не раз перерабатывалась, и последний текст уже сильно отличался от того первоначального изложения, которое создалось на занятиях рабочих кружков в тульских лесах, а потом было беспощадно изувечено цензурою. За всё время реакции нового издания не требовалось; с революцией явился усиленный спрос на эту книгу, и она быстро исчезла из продажи⁴⁶³.

Автор столь популярного в большевистских кругах, в рабочей среде "Краткого курса экономической науки" завоевал уважение издателя. Богданов не порывал связи с издательством и А.П. Чарушников охотно принимал и издавал новые его работы. Можно сказать, что в эти годы им была издана большая часть основных книг А. Богданова: "Эмпириомонизм" (книги 1-ая, 2-ая и 3-я, несколько изданий 1904 -- 1908)⁴⁶⁴. "Из психологии общества" (1904)⁴⁶⁵, "Новый мир" (1905)⁴⁶⁶, "Падение великого фетишизма" (1909)⁴⁶⁷, "Что такое либералы" (брошюра, после 1906)⁴⁶⁸, "Культурные задачи нашего времени" (1911)⁴⁶⁹, "Инженер Мэнни" (1912)⁴⁷⁰. Общий тираж книг А. Богданова составил почти 90 тысяч экземпляров (в том числе свыше 56-ти тысяч "Краткого курса...") или почти одну пятую часть от всей продукции издательства. А. П. Чарушников принял участие и в распространении романа-утопии А. Богданова "Красная звезда", выпущенном в конце 1907 года большевистским издательством "Зерно"⁴⁷¹. В апреле 1908 года "Зерно" было разгромлено властями. Большой тираж "Красной звезды" (6000 экз.) не мог быть в короткий срок реализован, и А.П. Чарушников принял под свою ответственность оставшуюся часть тиража. Об этом свидетельствует рекламное объявление, помещённое на 3-ей странице обложки журнала "Жизнь для всех" (1913, No 1). В котором перечислялись книги издательства С. Дороватовского и А. Чарушникова, имеющиеся для продажи в главном складе издательства (Москва, Воздвиженка, 6; это -- адрес квартиры А.П. Чарушникова), в перечне и роман А. Богданова "Красная звезда". Публицистические и философские книги А. Богданова расходились быстро, но впоследствии, кроме "Из психологии общества", не переиздавались. Иная судьба у его романов -- они выпускались и в советское время. Укажем некоторые издания. "Московский рабочий" в 1922 году выпустил 4-ым изданием "Инженер Мэнни"⁴⁷², "Красная звезда" в 1919 году выпущена издательством Петроградского Совета Рабочих и Красноармейских депутатов, в 1920 году -- ГИЗом. Эти романы утопии, рисующие далёкое будущее, с интересом воспринимались читателями, их читали даже в тяжелейшее время блокады Ленинграда⁴⁷³. Роман "Красная звезда" "отражал в утопической форме черты будущего коммунистического общества", в романе поражают и сегодня научные предвидения о передаче изображений на расстояния (телевидение), о синтетических тканях, о распаде элементов (атомная энергия), точные описания явления невесомости в космическом корабле и т.д.⁴⁷⁴. Роман с интересом читал А.М. Горький. В письме А.В. Луначарскому (из Рима, после 25 ноября 1907 года) он писал: "Получил книгу Ал. Алекс. "Красная звезда" -- читаю. И нравится, и нет, но -- вещь умная. Если у Вас нет этой книжки -- черкните, прочитаю, -- пришлю. Меня более всего поразила в книге этой догадка о возможности существования материи, которая отталкивается, а не притягивается телами, известными нам... Я сразу схвачен за сердце -- ибо всё возможно для человека, -- ибо -- все его догадки -- осуществляются"⁴⁷⁵.

Известно, что философские взгляды А. Богданова, изложенные в трёх книгах "Эмпириомонизм", нашедшие своё место и в других его философских и публицистических работах, а также и в его фантастических романах, подверглись обстоятельной критике В.И. Ленина. Уже первая книга "Эмпириомонизма" (1904), подаренная А. Богдановым В.И. Ленину, вызвала возражения. Прочитав её он "тотчас же (весной или в начале лета 1904 года)" послал А. Богданову письмо, в котором писал "что он меня своими писаниями сугубо разубеждает в правильности своих взглядов"⁴⁷⁶. Летом 1906 года В.И. Ленин прочитал третью книгу "Эмпириомонизм", "Прочитал, озлился и взбесился необычайно, -- писал он потом А.М. Горькому, -- для меня ещё яснее стало, что он идёт архиневерным путём, не марксистским...", что "его ясные, популярные, превосходно написанные работы⁴⁷⁷ убеждают меня окончательно в его неправоте по существу"⁴⁷⁸. В своей книге "Материализм и эмпириокритицизм" в специальном разделе "Эмпириомонизм" Богданова" (в IV-й главе) В. И. Ленин показал и доказал полную несостоятельность "эмпириомонистической" философии А. Богданова, по существу идеалистической, махистской, окончательно антимарксистской. Эти мысли высказаны В.И. Лениным и в его отзыве о романе "Инженер Мэнни" в письме к А.М. Горькому (1913, февраль): "Тот же махизм-идеализм, спрятанный так, что ни рабочие, ни глупые редактора в "Правде" не поняли. Нет, сей махист, безнадежен..."⁴⁷⁹.

В одном из писем А.М. Горькому В.И. Ленин писал: "Превосходно помню, что летом 1903 года мы вместе с Плехановым от имени редакции "Зари" беседовали с делегатом от редакции "Очерков реалистического мировоззрения" в Женеве, причём согласились сотрудничать, я -- по аграрному вопросу, Плеханов по философии против Маха. Выступление своё против Маха Плеханов ставил условием сотрудничества, -- каковое условие делегат редакции "Очерков" вполне принимал"⁴⁸⁰. К сожалению, имя делегата от "Очерков" установить не удалось. "Очерки" вскоре, в конце того же 1903 года увидели свет. Принять в них участие В.И. Ленин и Г.В. Плеханов не смогли. Выход сборника связан с именем А.П. Чарушникова т.к. выпущен возглавлявшимся им издательством⁴⁸¹. Редактировал сборник А. Богданов⁴⁸². Успех сборника "Очерки реалистического мировоззрения" был несомненен. Появившиеся в периодической печати рецензии отмечали, что "Очерки" "...захватывают целый ряд сложных теоретических и практических вопросов... займут важное место в нашей литературе"⁴⁸³, что книга "...представляет своего рода катехизис современного реализма"⁴⁸⁴, что "...во многих отношениях очень интересная книга" является ответом на "наделавшие недавно столько шуму "Проблемы идеализма"⁴⁸⁵. Действительно, увидевший свет в конце 1902 года сборник "Проблемы идеализма", содержавший статьи наиболее видных представителей идеалистического направления "критиков" К. Маркса -- Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Л. Франка и др. -- стал растлевающе влиять на сознание учащейся молодёжи. Петербургский комитет РСДРП не мог оставить без внимания этот факт. В феврале 1903 года он выпустил "Открытое письмо к студенчеству", в котором разъяснял несостоятельность дряблого идеализма, равнодушного к реалиям жизни, и непреходящее значение идей научного социализма, работ Маркса, Энгельса. По указанию В.И. Ленина это письмо было опубликовано в ближайшем номере "Искры"⁴⁸⁶. Против "Проблем идеализма" выступил и журнал "Образование", в котором в то время сотрудничали большевики-публицисты А.В. Луначарский, В.В. Воровский и другие. Л. Клейнборт в большой статье "О наших направлениях", критикуя последователей идеалистического направления, их "программные" установки, изложенные, в частности, и в сборнике статей "Проблемы идеализма", их стремление "подправить", "улучшить", "углубить" марксизм, а главное -- устранить его наступательный характер, его классовую суть, отмечал своевременность появления "Очерков реалистического мировоззрения". "Мы не сомневаемся, -- писал он, -- мировоззрение, исповедуемое реалистами, есть центральное умственное движение нашего времени... Ведь марксизм не сказал ещё последнего слова... Он будет развиваться. Но развиваться и развиваться, а не искажаться и искажаться к лёгкой радости его старых и новых врагов..."⁴⁸⁷. Вышедшие в пору ожесточённой полемики между последователями "реализма" и "идеализма" "Очерки" вызвали раздражённую реакцию последних, выступивших с рядом полемических статей против авторов сборника⁴⁸⁸. Но реалистическое мировоззрение побеждало. Рассчитанное на подготовленного, интеллигентного читателя "Очерки" быстро разошлись. Их читали, изучали, они проникали в тюрьмы к партийным активистам. Об этом, в частности, свидетельствует Е.Д. Стасова. Летом 1904 года она была арестована, почти до декабря находилась в Таганской тюрьме, читала там книги, в том числе "по вопросам политики (например, "Очерки реалистического мировоззрения)"⁴⁸⁹. Спрос на книгу не уменьшался, и издательство уже в апреле следующего 1905 года выпустило её вторым изданием, увеличив тираж⁴⁹⁰. Интерес к сборнику объясняется широким кругом вопросов, поднятых и обсуждаемых в нём; к этому следует добавить, что выступления на страницах периодической легальной печати сторонникам ленинской "Искры", активным большевикам были практически запрещены цензурой, в сборнике же они открыто высказывали свои взгляды почти по всем главным животрепещущим проблемам текущей общественной жизни. В сборнике три отдела.

Статьи первого отдела, открывающие сборник, посвящены вопросам философии: С. Суворов "Основы философии жизни", А. Луначарский "Основы позитивной эстетики" и В. Базаров "Авторитарная метафизика и автономная личность". В статьях второго отдела обсуждались вопросы развития промышленности и сельского хозяйства, политэкономии: А. Богданов "Обмен и техника", А. Финн-Енотаевский "Промышленный капитализм в России за последнее десятилетие", П. Маслов "Об аграрном вопросе" и П. Румянцев "К вопросу об эволюции русского крестьянства". Статьи направлены и против "легального" марксизма, разоблачая его попытки ревизовать основные положения "Капитала" К. Маркса, и против народнической теории о самобытном, некапиталистическом пути развития России, её сельского хозяйства⁴⁹¹. В третьем отделе сборника статьи, трактующие отдельные вопросы права и литературы: Н. Корсак "Общество правовое и общество трудовое", В. Шулятиков "Восстановление разрушенной эстетики. (К критике идеалистических веяний в новейшей русской литературе)"⁴⁹² и В. Фриче "Социально-психологические основы натуралистического импрессионизма". Первый -- философский -- отдел сборника оказался по сравнению с другими его отделами наиболее слабым. В то время ещё не было книги В.И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", философские работы, высказывания по вопросам философии К. Маркса, Ф. Энгельса ещё не были глубоко изучены русскими последователями марксизма, в том числе и публицистами-большевиками (многое из наследия К. Маркса и Ф. Энгельса им вообще не было ещё известно), ещё не были преодолены ими философские концепции "одного из величайших умов XIX века"⁴⁹³ Р. Авенариуса, а также Э. Маха и других философов-идеалистов. Идеалистические "выверты", нашедшие место в статьях С. Суворова, В. Базарова сразу же критиковал Г, Плеханов. Сборник внимательно читал и В.И. Ленин, оставив на полях немало критических помет⁴⁹⁴. Блестящая работа А.В. Луначарского "Основы позитивной эстетики" не вызвала его возражений. Впоследствии А.В. Луначарский, будучи наркомом просвещения, издал эту свою работу без всяких изменений⁴⁹⁵, экземпляр книги подарил В.И. Ленину с дарственной надписью: "Дорогому Владимиру Ильичу работа, которую он, кажется, когда то одобрял, с глубокой любовью А. Луначарский. 10/III-1923"⁴⁹⁶. Работа А.В. Луначарского долгое время также подвергалась критике за имеющиеся будто бы в ней идеи махизма, "биологизма" в эстетике, за следование богдановскому эмпириомонизму⁴⁹⁷. В последние годы эти необоснованные "обвинения" пересмотрены. А.Н. Иезуитов в статье "Ленин и Луначарский", специально посвящённой их взаимоотношениям, связанных с работой Луначарского "Основы позитивной эстетики", убедительно доказал, что эта ранняя работа Луначарского "не только не содержала в себе богдановских идей, но по существу отрицала их"⁴⁹⁸, что её главные идеи и положения были созвучны ленинскому пониманию основных положений подлинно реалистической философии и ленинской критике новейших вариантов субъективного идеализма (эмпириомонизма, эмпириосимволизма и т. п.)⁴⁹⁹. А.Н. Иезуитов приходит к выводу: "Работа Луначарского "Основы позитивной эстетики" занимала видное место в идеологической борьбе и начала 900-х и начала 20-х годов нашего века. Рядом своих существенных идей она перекликалась с ленинской концепцией реализма как философско-этического явления. В этом состоит её непреходящее историческое значение, её несомненная ценность, сохраняющаяся до наших дней"⁵⁰⁰. Несомненна и заслуга издательства, возглавляемого А. П. Чарушниковым. Выпустив двумя изданиями "боевой марксистский сборник"⁵⁰¹, оно в условиях нарастания революции, ожесточённой борьбы большевиков против идеологических противников встало на сторону реалистического мировоззрения "центрального умственного движения нашего времени", как писал П. Клейнборт. "Очерки реалистического мировоззрения", как и рассчитывали его участники, наиболее видные в те годы литераторы-большевики, сыграли, несмотря на недостатки отдельных статей, свою положительную роль.

Известно, что в целях распространения революционной, марксистской литературы В.Д. Бонч-Бруевич, выполняя указание В.И. Ленина, организовал в конце 1905 года легальное большевистское издательство "Вперёд" (Петербург, Караванная, 9). Существовало оно не долго, летом 1907 года его деятельность была запрещена. Но и до его создания, и после его разгрома большевики использовали в своих целях другие легальные издательства. Об одном из них -- издательстве Е. Мягкова "Колокол" -- говорилось выше, другим крупным издательством, имевшим книжные магазины в Москве и Петербурге, которое также использовали большевики, являлось издательство С.А. Скирмунта "Труд" (Москва, Гранатный пер., собственный дом)⁵⁰². Заведовал издательством, вспоминает С.И. Мицкевич, наш товарищ большевик Н.Ф. Петлин, в редакционную коллегию входили И.И. Скворцов-Степанов, В.М. Фриче, В.Я. Канель⁵⁰³. Подобные издательства, при которых создавались редакционные коллегии (советы) из представителей большевиков, В.Д. Бонч-Бруевич определял как "полупартийные"⁵⁰⁴. Такому же определению вполне отвечало и издательство, руководимое А.П. Чарушниковым. Он имел связи с издательствами "Колокол" и "Труд" (впрочем, и с другими демократическими издательствами), как рассказано выше, он после разгрома "Колокола" принял под свою ответственность нереализованный тираж книги Луи Эритье "История Французской революции 1848 года и второй республики", выпущенной "Колоколом". Книжные магазины "Труда" распространяли общественно-политические книги, выпускаемые издательством С. Дороватовского и А. Чарушникова. Последнее также сыграло не меньшую роль в издании и распространении демократической, революционной и марксистской литературы. Правда, специальной редколлегии из представителей большевиков, в отличие от названных выше издательств, при нём не было. Но, формально не принадлежа ни к одной партии, будучи беспартийным, А.П. Чарушников неуклонно следовал своим мировоззренческим идеалам, постоянно, с момента создания издательства, поддерживал связи с деятелями социал-демократической партии, с большевиками, привлекал их к редактированию выпускаемых книг, издавал работы большевиков-литераторов. Была выпущена и книжка В.Я. Канеля "Судорабочие и судовладельцы"⁵⁰⁵. Вениамин Яковлевич Канель (1873-1918) с 1890-х годов активный участник революционного движения, после II-го съезда партии -- большевик, в первой половине 1904 года его служебный адрес использовался для переписки с ЦК, в его квартире явка ЦК РСДРП⁵⁰⁶, в 1905 году -- член лекторской группы МК РСДРП, по образованию врач, врач-марксист, как характеризовали его спустя много лет после его смерти⁵⁰⁷.

Книжка В.Я. Канеля "Судорабочие и судовладельцы" выпущена в дни высокого накала революции -- в мае 1906 года. В ней разоблачается поистине безграничная эксплуатация судовладельцами Волжского бассейна людей, работающих на судах. По своему служебному положению издатель отлично знал, как живут рабочие этого бассейна, и был вполне согласен с автором книги. "День 9-го января 1905 года окончательно разбил все иллюзии, -- писал автор об итогах 1905 года, -- рабочий класс увидел пред собой не только предпринимателей, но и правительство, которое, очевидно, решило всеми силами поддерживать и поощрять алчные аппетиты капиталистов"⁵⁰⁸. Автор разъясняет читателю, что до той поры, пока сами рабочие не поднимут громко своего голоса против установившихся методов эксплуатации, судохозяин об их судьбе не подумает, что сила, способная заставить судовладельцев (вообще капиталистов) изменить хищнический образ действий может быть представлена только самими рабочими, объединёнными в союзы, ставящими целью уничтожение строя, при котором возможны наёмный труд и утонченные способы его эксплуатации. Цензор, рассматривавший книгу (значительно позже после её выхода в свет) пришёл к убеждению, что она недвусмысленно призывала рабочих не только к экономической борьбе против хозяев, но и вообще к уничтожению существующего в России эксплуататорского строя и его защитника -- царского правительства. Знаменательно, что Московский комитет по делам печати сразу же по выходе в свет книги В. Канеля обратил внимание на её крамольный характер (рассмотрел её на своём заседании 13 мая 1906 года), но, видимо, в связи с накалом революционных событий, не посмел принять против её распространения запретительных мер⁵⁰⁹. С наступлением реакции власти 5 июля 1907 года выпустили известное "Циркулярное распоряжение" (No 7031), на основании которого цензура, полиция и жандармерия стали "вылавливать" "противоправительственные" издания, несущие идеи сплочения трудящихся, идеи борьбы против капиталистов и помещиков, эксплуатации и самодержавия. В документах царской цензуры, столичных и губернских судебных палат, хранящихся в архивах, можно найти сотни и сотни постановлений об уничтожении подобных изданий и привлечения к судебной ответственности их авторов и издателей. Вспомнили и о книге В. Канеля. На этот раз Московский комитет по делам печати проявил решительность -- наложил на неё арест с возбуждением судебного преследования лиц, виновных в её "составлении" и издании, по пунктам 2-му и 6-му статьи 129-й уголовного уложения⁵¹⁰, а Московская судебная палата 19 января 1913 года постановила книгу уничтожить⁵¹¹. Но, конечно, было уже поздно -- весь тираж книги дошёл до читателя, книга сделала своё дело, вложив свою лепту в революционное воспитание рабочих⁵¹².

Сыграли в этом отношении, как и другие печатные выступления большевистских авторов, и книги В. М. Шулятикова, посвящённые злободневным вопросам революционного момента, изданные А.П. Чарушниковым вслед за книгой В. Канеля, в конце 1906 года и в начале 1907. Архивные документы говорят о родстве издателя, уроженца города Глазова, с семьёй Шулятиковых. Это обстоятельство заставляет рассказать о В.М. Шулятикове подробнее. Владимир Михайлович Шулятиков прожил недолго (1872 -- 1912), но оставил заметный след в истории революционного движения, в развитии марксистского литературоведения. Уже во второй половине 1890-х годов он был "хорошо известен Департаменту полиции по прикосновенности к делу тайной типографии, обнаруженной на Лахте"⁵¹³. Типография "на Лахте" -- подпольная типография петербургских народовольцев "4-го листка", установивших связи с созданным В.И. Лениным "Союзом борьбы за освобождение рабочего класса". В этой типографии, перевезённой народовольцами с Крюкова канала на Лахту, была набрана и отпечатана известная брошюра В.И. Ленина "О штрафах". В 1900-х годах В.М. Шулятиков принимает непосредственное участие в деятельности МК РСДРП, в мае 1902 года арестован, сослан на три года под особый надзор полиции в Тверь, затем в Архангельскую губернию. По возвращению из ссылки в сентябре 1905 года член большевистской лекторской группы Московского комитета партии, один из первых видных русских марксистских критиков, литературоведов. Его отец Михаил Иванович Шулятиков, мещанин города Глазова, принимал участие в так называемом Казанском заговоре, подвергался ссылке. 7 декабря 1879 года глазовский исправник донёс вятскому губернатору, что ссыльный А.П. Чарушников "устраивает сходбища" политически неблагонадёжных жителей города как у себя дома, так и в доме "тестя Чарушникова глазовского мещанина Ивана Леонтьева Шулятникова"⁵¹⁴. Слово "тесть" в русском языке имеет одно значение: "отец жены". Исправник такого небольшого городка как Глазов, конечно, отлично знал родственные связи жителей, тем более ссыльных, находившихся под его надзором. Свидетельство исправника позволяет сделать вывод, что А.П. Чарушников в это время был женат на одной из дочерей И.Л. Шулятникова⁵¹⁵, что дети её брата Михаила Ивановича Шулятикова -- в том числе и В.М. Шулятиков -- считались его племянниками и племянницами⁵¹⁶. Это подтверждается и другими архивными документами. 27-го февраля 1904 года В.М. Шулятиков, находившийся в ссылке в Архангельской губернии, обратился "по начальству" с просьбой, чтобы ему выдавали казённое пособие "по неимению собственных средств". В связи с этим Московское охранное отделение 8-го марта 1904 года направило приставу I участка Тверской части указание: предложить "проживающему в д. Шереметева, по Воздвиженке, глазовскому 2-й гильдии купцу А.П. Чарушникову, доводящемуся Шулятикову дядей, не может ли он оказывать названному лицу с своей стороны какой-либо денежной помощи на время нахождения Шулятикова в ссылке", а если не может -- пусть укажет других родственников. На это предложение А.П. Чарушников ответил: "Господину приставу I участка Тверской части. На запрос Ваш -- не могу ли я оказывать денежную помощь моему родственнику, бывшему студенту Московского Университета Владимиру Михайловичу Шулятикову на время нахождения его в Архангельской губернии, -- имею честь ответить, что денежной помощи названному лицу я оказывать не могу. Что касается близких родственников г. Шулятикова, то, сколько мне известно, таковых состоятельных нет. Мать его после смерти мужа средства употребила на жизнь с детьми, и на какие средства существует и где проживает в настоящее время -- мне неизвестно. Москва 11 марта 1904. Александр Петров Чарушников" (В деле хранится автограф). 31-го марта Московское охранное отделение сообщило Архангельскому губернатору об отказе А.П. Чарушникова оказывать ссыльному В.М. Шулятикову денежную помощь, перечислило родственников последнего, указав, что их в Москве нет и что "означенный Чарушников не знает, где проживают в данное время все вышеперечисленные члены семьи поднадзорного Шулятикова"⁵¹⁷.

Действия А.П. Чарушникова вполне объяснимы. Он, несомненно, знал, где живут близкие родственники В.М. Шулятикова -- в частности его сёстры, -- оказывал ему окольными путями помощь, но сообщать эти сведения полиции, связывать себя с ней, считал недопустимым. Следует сказать, что в изданном в конце 1903 года сборнике "Очерки реалистического мировоззрения" (о нём говорилось выше) была помещена статья находившегося в ссылке В.М. Шулятикова "Восстановление разрушенной эстетики", гонорар за которую, безусловно, был вручён либо ему самому, либо его семье. Сёстры же Владимира Шулятикова Анна и Ольга также участницы революционного движения, уже подвергались надзору полиции. Старшая -- Анна -- по отбытии четырёхлетней ссылки в Восточной Сибири по делу упомянутой выше Лахтинской типографии лето 1903 года провела в имении дяди Александра Петровича близь деревни Максимовка под Малоярославцем, оно называлось Ново-Никольское. В этом имении ранее, в 1898 году в летние месяцы, жила и её младшая сестра Ольга с будущим мужем художником В.П. Кравцовым. 9-го июля 1903 года начальник Калужского жандармского управления сообщил исправнику города Малоярославца, что "состоящая по негласным надзором полиции в Якутской губернии мещанка Анна Михайловна Распутина, урождённая Шулятикова, 26 минувшего мая отправилась в имение Ново-Никольское Малоярославецкого уезда" и обязал исправника "если Распутина прибыла в названное имение учредить за ней негласный надзор полиции". 28-го июля 1903 года департаменту полиции доложили: "Распутина Анна Михайловна, урождённая Шулятикова, мещанка, прибыла 28 июня в Калужскую губернию и поселилась в имении Ново-Никольское Малоярославецкого уезда"⁵¹⁸. В это время здесь же под особым надзором полиции жил и другой дядя А.М. Шулятиковой (Распутиной) брат издателя Иван Петрович Чарушников. В 1904 году ни Анны, ни Ольги в Ново-Никольском уже не было, сообщать же их адреса полиции значило взять на себя роль доносителя. А.П. Чарушников, сам бывший ссыльный, состоявший многие годы под надзором полиции, это отлично понимал и на все вопросы, связанные с В.М. Шулятиковым, заданные ему приставом, дал отрицательные ответы. О том, где находятся Ольга и Анна ему, как и его брату И.П. Чарушникову, было известно. Надо полагать, не без их рекомендаций из деревни Максимовки к Анне в Петербург была направлена молодая крестьянка Лукерья Яковлевна Грачёва. Л.Я. Грачёва жила у Шулятиковой в прислугах -- вела хозяйство. Анна Михайловна -- под фамилией Распутина -- состояла членом эсеровского Северного боевого отряда, 7-го февраля 1908 года участвовала в покушении не великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитова. Покушение неудачно -- выдал известный провокатор Е. Азеф, -- участников покушения сразу арестовали, 14-го февраля состоялся суд, 17-го февраля ночью на Лисьем Носу (Петербург) они, в том числе и А.М. Шулятикова (Распутина), были повешены, трупы их сбросили в море⁵¹⁹. Впоследствии Л.Я. Грачёва -- баба Луша, как её называли однодеревенцы-колхозники -- вспоминала, что после ареста А.М. Шулятиковой, её хозяйки, приходила Ольга Михайловна (по фамилии Кравцова), собирала дорогие для её памяти вещички повешенной сестры. В деревне Максимовке уважительно отнеслись к памяти А.М. Шулятиковой. Несколько лет тому назад я был в этой деревне и мне вручили её фотопортрет, бережно сохранённый в течение более полувека.

Большевик В.М. Шулятиков осуждал участие сестры в эсеровском терроре, её преждевременная гибель больно отозвалась в его душе, он до конца жизни тяжело переживал трагедию её смерти.

В июне 1909 года он приехал в Париж делегатом от Москвы на совещание расширенной редакции большевистского Центрального Органа газеты "Пролетарий", здесь с ним случился нервный припадок. Н.К. Крупская вспоминает: "Часа два просидела я с больным Шулятиковым в нашей пустой "приёмной", он нервно метался, вскакивал, ему всё виделась его повешенная сестра⁵²⁰. В.И. Ленин проявил большую заботу о В.М. Шулятикове -- 18-го июня отвёз его в санаторий, в предместье Парижа, в котором работал врачом большевик Н.А. Семашко (будущий нарком здравоохранения), получил для больного товарища в Хозяйственной комиссии Большевистского центра 30 франков, написав в получении денег расписку⁵²¹.

Вернёмся к книгам В.М. Шулятикова, изданным А.П. Чарушниковым в Москве. Их две: "Из теории и практики классовой борьбы" с подзаголовком "Происхождение командующих классов. Основы их идеологии. Вопрос об интеллигенции"⁵²² и вторая -- "Трэд-юнионистская опасность"⁵²³. В выходных данных второй книги, опубликованных в "Списке книг, вышедших в России в 1907 году", помечен тираж её в "400 экз.". Это либо опечатка, либо, что, конечно, вероятнее, умышленное уменьшение издателем официального тиража книги. Предназначенная широкому кругу рабочих читателей, большевистских пропагандистов она, несомненно, была выпущена массовым (по тем временам) тиражом, как и вышеназванная книга этого автора "Из истории и практики классовой борьбы", изданная в количестве 6000 экземпляров. Уменьшение официального тиража -- один из приёмов, применявшихся для "усыпления" бдительности цензоров прогрессивными издательствами при выпуске "подозрительных" с точки зрения цензуры книг для их спасения от конфискации и уничтожения. Книги, отпечатанные сверх официального тиража, немедленно вывозились из типографии, и действительный тираж был, видимо, не менее 4000 экземпляров. Приём это был известен охранке. Об этом свидетельствует Начальник петербургского охранного отделения, он сообщал департаменту полиции: "Издатели предусмотрительно берут из типографий весь тираж издания, оставляя в них 200-300 экземпляров на случай "конфискации", и благодаря этому "конфискованные" книги с ещё большим успехом рассылаются из склада по всем магазинам России. Число издательств, спекулирующих этим,

В книге "Из теории и практики классовой борьбы", рассчитанной на подготовленного читателя, опытного пропагандиста, автор выясняет, почему произошло деление общества на эксплуатирующие и эксплуатируемые классы, их эволюцию, их взаимоотношения в историческом процессе, в периоды в периоды революционных преобразований, идеологию эксплуататоров -- "командующих классов", -- всецело направленную на подавление, затемнение сознания эксплуатируемых, "организуемых" масс. В. Шулятиков писал эту книгу, видимо под сильным впечатлением от статьи А. Богданова "Авторитарное мышление", опубликованной в журнале "Образование"⁵²⁵, затем включённой в сборник "Из психологии общества"⁵²⁶, он в то время считал её замечательной, выдающейся и в своей работе применил терминологию, почерпнутую из этой статьи: "организаторы", "командующие классы" и "организуемые", термины, долженствующие обозначать эксплуататорские верхушки общества -- рабовладельцев, патрициев, феодалов, аристократию, буржуазию -- и эксплуатируемые массы -- рабов, плебеев, крестьян, рабочих. Статья А Богданова оказала большое влияние на многих читателей; ещё весной 1908 года А.М. Горький советовал знакомым прочесть её⁵²⁸.

Следуя марксистским положениям о развитии общества, В. Шулятиков в итоге анализа положения интеллигенции делает полезный в то время для русских читателей вывод: "... интеллигенцию считать особым общественным классом нельзя, так как в процессе производства различные слои её занимают различные позиции и, следовательно, преследуют различные материальные интересы"⁵²⁹.

"Из теории и практики классовой борьбы" увидела свет в декабре 1906 года, а вслед за ней вышла в первом полугодии 1907 года и другая книга В. Шулятикова: "Трэд-юнионистская опасность". В ней автор обстоятельно вскрыл антимарксистскую сущность идеологии и политики английских тред-юнионов, их соглашательство с буржуазией, отказ от борьбы за политическую власть, их призыв к классовому миру, к малым экономическим реформам, якобы преследующим цель улучшения положения эксплуатируемых рабочих. В книге показаны и корни такого оппортунизма -- стремление "рабочей аристократии", -- высокооплачиваемых рабочих, мастеров -- сохранить в неприкосновенности своё привилегированное положение. Вместе с тем автор подверг обоснованной критике выдвинутую в это время меньшевиками идею созыва "всероссийского рабочего съезда", показав, что в своей подоплёке она имеет задачу поставить во главе рабочего движения не боевую политическую рабочую партию, а профсоюзы, подчинить партию профсоюзу. Современность книжек В. Шулятикова, разъясняющих рабочему читателю в дни нарастающей реакции его коренные классовые интересы, предостерегающих его от слащавой соглашательской тред-юнионистской политики очевидна. Она подтверждалась и таким фактом, как развёрнутой в этот период кадетами кампанией за "умеренность" рабочего движения. Кадетская газета "Рабочее слово" (либеральная, по существу своему монархистская, буржуазия стремилась подавать читателю свои идеи в "рабочей" обёртке), первый номер которой вышел 31 марта 1906 года, возвещала полезность и даже необходимость "разумности", "эволюционности" в рабочем движении, чтобы оно ограничилось только требованиями, не выходящими за пределы экономических реформ, было бы в сущности тред-юнионисиским⁵³⁰, что вполне устраивало "командующий класс" -- буржуазию. Благодаря большевистской пропаганде, основывающейся на марксистско-ленинских положениях, тред-юнионизм и меньшевистская идея "всероссийского рабочего съезда" не нашли у русских рабочих поддержки.

Выпуск одной за другой книг авторов-большевиков, посвящённых злободневным вопросам текущего революционного момента, переживавшего дни чёрной реакции, говорит не только о том, что издатель сочувственно относился к воззрениям, идеям, высказываемым на страницах этих книг (книги, которые ему не нравились, он не издавал), их выпуск есть и факт, ещё раз подтверждающий мужество издателя. К середине 1907 года власти уже разгромили почти все прогрессивные демократические издательства: прекратили существование "Труд" С. Скирмунта, "Колокол" Е. Мягкова, одесский "Молот", "Донская Речь" Н. Парамонова в Ростове-на-Дону, большевистское издательство в Петербурге "Вперёд" (успевшее передать эстафету издательству "Зерно"), Н.М. Глаголева в Петербурге, издававшее также демократическую и марксистскую литературу и многие другие. Ведущие работники издательств подвергались уголовному преследованию, были осуждены к тюрьмам и ссылкам. В условиях жестоких преследований издательская деятельность А.П. Чарушникова, продолжавшего в это время выпускать массовыми тиражами книги большевистских авторов, не может не вызывать уважения.

Примечания

1. С.М. Брейтбург. Книжный дебют Максима Горького. "Книга. Исследования и материалы". Вып. VIII, М., 1963, стр. 431-457. (В последующем: С.М. Брейтбург, с указанием страницы).

2. С.М. Брейтбург, стр. 452.

3. Свирский Алексей Иванович. Воспоминания. Встречи. (Последняя дата -- февраль 1928). ИМЛИ. Архив А.М. Горького, МОГ, 12-50-1, л. 1.

4. Н.А. Рубакин. Семидесятилетие Владимира Александровича Поссе. ГБЛ, Отдел Рукописей, Ф. 358.182.30, л. 11

5. Вынужден отметить ошибку, допущенную Н.С. Дороватовским: в своём предисловии к "Письмам Максима Горького к С. П. Дороватовскому" ("Печать и революция", 1928, кн. 2-ая) он, цитируя В.А. Поссе, называет имя не И.А. Бунина, а И.А. Буренина.

6. Поссе, В.А. Мой жизненный путь. Воспоминания. Типографские гранки книги. ГБЛ. Отдел Рукописей. Ф. 369.401.8, л. 74.

7. В. Поссе. Идейное издательство. Журнал "Жизнь для всех", 1910, No 7, стр. 112-120.

8. С.М. Брейтбург, стр. 453.

9. А.П. Чарушников в эти годы являлся инспектором транспортного отдела Северного страхового общества и был обязан находиться в разъездах по Волге и на Каспии вплоть до Баку.

10. А.Е. Богданович. Страницы из жизни Максима Горького. "Наука и техника", Минск, 1965, стр. 28, 29. (В последующем: А. Е. Богданович, с указанием страницы).

11. "Образование", 1896, книга 9-я.

12. В справке департамента полиции отмечен в числе находившихся у А.П. Чарушникова в квартире 16 января 1900 года "прибывший из С.-Петербурга управляющий имениями графа Шереметева -- Сергей Павлов Дороватовский". ЦГАОР. Ф. 102, ДП-00, оп. 1901, ед. хр. 310, л. 41.

13. В апреле 1968 года я был в музее А.М. Горького в г. Горьком, заведующая в то время экспозицией музея А.В. Каримова показала стенд с личными вещами Алексея Максимовича и его семьи, среди них был и ларец, привезённый А.П. Чарушниковым в подарок Е.П. Пешковой.

14. А.Е. Богданович, стр. 29.

15. В. Поссе. Идейное издательство. "Жизнь для всех", 1910, No 7.

16. Там же.

17. А.Е. Богданович, стр. 29.

18. С.М. Брейтбург, стр. 443.

19. В.С. Барочкин. Ранний Горький о просвещении (90-е годы XIX века). Сборник студенческих работ, вып. 2-й. Горьковский Гос. пединститут им. А.М. Горького, г. Горький, 1959, стр. 157.

20. Сын С.П. Дороватовского.

21. "Печать и революция", 1928, кн. 2-ая, стр. 68-88.

22. Список изданий, вышедших в России в 1898 году, СПБ., 1900, стр. 88, 111. Эти данные приведены в "Летописи жизни и творчества А.М. Горького", вып. I, 1869-1907. Изд. АН СССР, М., 1958, стр. 203, 208. Следует отметить неверные даты выхода в свет первых двух томов "Очерков и рассказов" М. Горького, допущенные в следующих солидных изданиях: дата "в мае 1898 г." указана во II-ом (стр. 254) и в III-ем (стр. 31) томах "М. Горький. Материалы и исследования", изд. АН СССР, М.-Л., 1936, 1941; дата "в 1897 г." указана в статье В.А. Максимовой "М. Горький и большевистская печать", помещённой в сборнике "Революция 1905-1907 годов и литература", "Наука", М., 1978, стр. 144, сноска.

23. Список изданий, вышедших в России в 1899 году, стр. 321.

24. ЦГИАЛ, Ф. 776, оп. 21, ч. I, ед. хр. 342.

25. А.М. Горький. Письма к Е.П. Пешковой. 1895-1906. Архив А.М. Горького, том V, ГИХЛ, М., 1955, стр. 64.

26. ЦГИАЛ. Ф. 776 , оп. 21, ч. I, ед. хр. 342.

27. Впервые опубликованы в журнале "Печать и революция", 1928, кн. 2-я. Включались потом в полное Собрание сочинений А.М. Горького. К сожалению, последние письма датированы августом 1899 года.

28. Письма А.П. Чарушникова к А.М. Горькому не публиковались.

29. Это свидетельствует о связях А.П. Чарушникова с книжным складом А. Муриновой. О них будет сказано ниже.

30. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ-II, 85-1-1.

31. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ-II, 59-1-42.

32. А.М. Горький. Письма к Е.П. Пешковой. Архив А.М. Горького, Т. V, ГИХЛ. М., 1955, стр. 56.

33. Возможно, речь идёт либо об уставе "Союза взаимопомощи русских писателей", учреждённом 1-го ноября 1896 года при Русском литературном обществе, либо уставе того "Союза", о котором московский обер-полицмейстер Трепов сообщал 7 января 1899 года департаменту полиции: "...имеются указания, что в Москве существует многочисленный (свыше 150 членов) "союз", поставивший себе целью "содействие просвещению крестьянских и рабочих масс". ЦГАОР. Ф. М-00 No 63, оп. 1889 г., ед. хр. 258, л. 59 об.

34. Серию книг для детей "Книжка за книжкой" выпускала М.Н. Слепцова.

35. Ю.В. Волкова -- владелица книжного магазина в Ялте.

36. В декабре 1898 года издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" выпустило первую книгу Е. Чирикова, также названную "Очерки и рассказы".

37. ИМЛИ. Архив А.М. Горького, КГ-II, 85-1-2.

38. Открытое письмо А.М. Горького к издателю реакционной газеты "Новое Время" А.С. Суворину, разоблачающее клеветнические выступления этой газеты о студенческом движении и о деле Дрейфуса. А.М. Горький был недоволен тем, что это его письмо не было помещено в февральской книжке журнала "Жизнь". (А.М. Горький. Письма к Е.П. Пешковой. Архив А.М. Горького, т. V, ГИХЛ, М., 1955, стр. 205).

39. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ-II, 85-1-3.

40. Там же, КГ-II, 59-1-27.

41. Письма М. Горького - С.П. Дороватовскому. "Печать и революция", 1928, кн. 2-я, письмо XI.

42. Там же, письмо XII. В мае 1899 года Горький сообщает Дороватовскому: "На предложенные условия относительно 1-2 согласен". Это относится ко 2-му изданию 1-го и 2-го томов "Очерков и рассказов". Там же, письмо XXIV.

43. С.П. Дороватовский.

44. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ-II, 85-1-3.

45. А.М. Горький. Письма к Е.П. Пешковой. Архив А.М. Горького, т. V, ГИХЛ, М., 1955, стр. 71.

46. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ- Рзн, 8-1-118.

47. М. Горький. Материалы и исследования. Изд. АН СССР, т. II, М.-Л., 1936, стр. 183.

48. ИМЛИ. Архив А.М. Горького, КГ-II, 59-1-61.

49. В.А. Поссе. Мой жизненный путь. Типографские гранки книги. ГБЛ. Отдел Рукописей. Ф. 369.401.8, л. 112 об.

50. А.М. Горький. Письма к К.П. Пятницкому. Архив А.М. Горького, т.IV, ГИХЛ, М., 1954, стр. 9. Ольга Николаевна -- О.Н. Попова.

51. Там же, стр. 281.

52. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. Ф, ед. хр. 226, л. 2.

53. ИМЛИ. Архив А.М. Горького, КГ-II, 85-1-4, л. 1.

54. Там же, л. 1, 1 об.

55. А.М. Горький. Письма к К.П. Пятницкому. Архив А.М. Горького, том IV, ГИХЛ, М., 1954, стр. 10. "Человек, передавший мне письмо..." - в комментарии к этому письму (там же, т.IV, стр.281) этот человек не назван. Теперь, благодаря найденной мною записке А.П. Чарушникова от 12 февраля 1900 года, к которой было приложено его письмо к А.М. Горькому, выяснилось, что "человеком" этим был В.Е. Чешихин (Ч. Ветринский).

56. Там же, стр.282.

57. В.Поссе. Идейное издательство. Журнал "Жизнь для всех", 1910, No 7; "Смерть первого издателя Максима Горького". Газета "Правда", 1913, No 106.

58. П.Н. Луппов. Владимир Галактионович Короленко в Вятской ссылке. ЛО архива АН СССР, Ф. 811, оп. 1, ед. хр. 28, лл. 10, 11. В те годы уездная публичная библиотека считалась богатой, если имела несколько сотен книг, выписывала "толстые" журналы.

59. ЛО архива АН СССР, Ф. 811, оп. 1 ед. хр. 36, лл. 63, 64.

60. В третьем номере "Земли и Воли" (1879) была помещена статья Г. Плеханова "Закон экономического развития общества и задача социализма в России".

61. В.Г. Короленко. История моего современника. Книга 2-я, часть 4-я, глава XXII "В Литовском замке".

62. Государственный архив Кировской области. Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, л. 1.

63. Там же, л. 9.

64. Там же, л. 17.

65. Там же, Ф. 582, оп. 196, ед. хр. 1, л. 68.

66. Историк П.Н. Луппов в своих работах приводит документ, названный им "Отзыв глазовского исправника о В.Г. Короленко в рапорте вятскому губернатору от 14 января 1880 г." (П.Н. Луппов. Документы о вятской ссылке В.Г. Короленко. "Каторга и ссылка", 1933, кн. 1(98), документ No 61). Этот документ, впервые опубликованный П.Н. Лупповым в статье "Березовский изгнанник. В.Г. Короленко (1879-1880)" ("Вятская правда", 7 ноября 1929, No 262), полвека не вызывала у короленковедов сомнения в его точности, он неоднократно публиковался в примечаниях к книге В.Г. Короленко "История моего современника" к главе "В Литовском замке". Мною установлено (май, 1978), что в документе этом, говорящем о дружбе Короленко и Чарушниковым, речь идёт не о Владимире Галактионовиче, а об его брате Илларионе Галактионовиче Короленко. Подробнее об этом в моём сообщении "Ошибка историка П.Н. Луппова" в журнале "Русская литература", 1979, No 4.

67. В.Г. Короленко. Письма из тюрем и ссылок. 1879-1885. ГИЗ, 1935, Горьковское издательство, стр. 79.

68. Там же, стр. 88.

69. Там же, стр. 99.

70. Там же, стр. 108.

71. Там же, стр. 131.

72. Государственный архив Кировской области. Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, лл. 44-45 об., 48, 63.

73. Там же, Ф. 582, оп. 140, ед. хр. 320, л. 44.

74. Там же, Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, л. 94 об.

75. ЦГАОР. Ф. ДП -- III, No 102, оп. 1883 г., ед. хр. 1392, л. 1 об.

76. Государственный архив Кировской области. Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, л. 98.

77. Там же, л. 103.

78. Там же, л. 102.

79. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883 г., ед. хр. 1392, лл. 5, 6.

80. Государственный архив Кировской области. Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, лл. 109, 109 об.

81. Для характеристики А.П. Чарушникова представляет интерес и рапорт полицейского надзирателя глазовскому исправнику. В нём надзиратель, сообщая о результатах "проследки" за "сходбищем" неблагонадёжных лиц, организованном Чарушниковым, жаловался: "А. Чарушников начал порицать меня, говоря: "Ты холуй и холуйскую отправляешь обязанность..." (Государственный Архив Кировской области. Ф. 582, оп. 140, ед. хр. 320, л. 34).

82. "Вольная Мысль" (Полтава), 1918, 12 мая, No 4 (Сообщено А.В. Храбровицким).

83. Вл. Короленко. Полное Собрание сочинений том 50. Письма. Госиздат Украины, 1923, стр. 150. (Сообщено А.В. Храбровицким).

84. В.Г. Короленко. Дневник. Запись за 25 октября 1898 года. ГБЛ, Отдел Рукописей, Ф. 135.1.45., ед. хр. 8, л. 72.

85. К.П. Чарушникова с 1883 года по 1899 год находилась под негласным надзором полиции. В 1879 году в Глазове содействовала тайной переписке известной революционерке С.А. Субботиной. Работала в земских больницах фельдшерицей, акушеркой.

86. И.Ф. Смольников. Друг Маркса. В сборнике "Узники Петропавловской крепости", Лениздат, 1969, стр. 262.

87. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, л. 3.

88. Там же, л. 3.

89. Там же, л. 3.

90. Всего по делу Лопатина были привлечены к дознанию 59 человек; 21 передан военному суду, дела 17-ти разрешены административным порядком, дела 11-ти -- прекращены, 10-ти -- приостановлены. ЦГИАЛ. Ф. 1405, оп. 86, ед. хр. 10937, л. 283. Цитата по книге: Николай Кондратьев. Пока свободою горим. Лениздат, 1975, стр. 425-426.

91. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, л. 3 об.

92. ЦГАОР. Ф. ДП-00. 102, оп. 1901, ед. хр. 310, л. 39.

93. ЦГИАЛ. Ф. 1405, оп. 521 (1884 г.), ед. хр. 416, лл. 23-37 об.

94. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1884, ед. хр. 1010, лл. 3 об., 5.

95. Там же, Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, лл. 21 об., 22.

96. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, лл. 18-20. В Северном Страховом Обществе А.П. Чарушников работал до кончины в 1913 году, последняя его должность -- главный инспектор транспортного отдела; по ходатайству Правления Общества ему было присвоено звание личного почётного гражданина; он являлся также членом Правления Общества содействия торговому мореходству.

97. Там же, лл. 23, 23 об.

98. Там же, л. 25.

99. Там же, лл. 28, 29.

100. Там же, л. 30.

101. М.Е. Березин, Ю.А. Бородин, Е.Ф. Печоркин, Э.И. Гауэнштейн, М.В. Гауэнштейн. Воспоминания из жизни народнических кружков в Казани. "Каторга и ссылка", 1930, кн. 10(71), стр. 111-136.

102. Н.К. Пиксанов. Из революционного прошлого Максима Горького. В сборнике "М. Горький в Татарстане", Татиздат, Казань, 1932, стр. 29. Относительно Натасона М. Горького, возможно, подвела память -- в это время Натасона в Казани не было. М. Горьким допущена ошибка и в его письме к Лебедеву, в котором он писал о встречах Сабунаева в Казани с М.А. Ромасем и Н.А. Чарушиным: Сабунаев не мог встречаться с Чарушиным, так как последний находился в сибирской ссылке, а встречался он с И.П. Чарушниковым. (М. Горький. Полное собрание сочинений, том 30, 1956, стр. 521).

103. ГБЛ. Отдел Рукописей, Ф. 135. 11.11, л. 246.

104. Александр Петрович Чарушников. "Жизнь для всех", 1913, No 6, стр. 854 - 857.

105. ЦГАОР. Ф. ДП-III, Делопроизводство, оп. 1901, ед. хр. 933, лл. 3, 3 об.

106. Там же, л. 2.

107. ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, оп. 1906, I, ед. хр. 168, л. 2.

108. ЦГАОР. Ф. ДП-III, Делопроизводство, оп. 1901, ед. хр. 933, л. 4 об.

109. Подробнее о нём см.: В.И. Безъязычный. Издательская и редакционная деятельность В.Я. Муринова (1890-1900-е годы). "Книга. Исследования и материалы", сборник X, изд. "Книга", М., 1965, стр. 162 -- 182.

110. С.А. Князьков -- это, возможно, профессор, активно участвовавший в книгоиздательском деле, один из редакторов "Детской энциклопедии" в издательстве И.Д. Сытина. (И.Д. Сытин. Жизнь для книги. "Политическая литература", М., 1960, стр. 83, 270).

111. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, л. 50.

112. В.И. Безъязычный, Указанная его статья в сборнике X "Книга. Исследования и материалы", изд. "Книга", М., 1965.

113. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 1889, ед. хр. 258, л. 57.

114. Там же, л. 60.

115. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 1889, ед. хр. 258, л. 60 об.

116. Там же, л. 59 об.

117. Там же, л. 59.

118. Там же, л. 57 об.

119. Ионов, В.А. (род. 1863 г.) -- Активный участник революционного движения, социал-демократ, знаком с В.И. Лениным.

120. Шулятикова, А.М. (1874 -- 1908) -- сослана в Восточную Сибирь за участие в деятельности Лахтинской типографии; возвратясь из ссылки, некоторое время жила в имении А.П. Чарушникова "Ново-Никольском" под Малоярославцем. Повешена 17 февраля 1908 года за участие в покушении на великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитова. Вместе с нею повешены участники покушения Лебединцев, Синегуб, Баранов, Стуре, Лебедева, Смирнов.

121. Шулятиков, В.М. (1872 -- 1912) -- впоследствии один из первых марксистских критиков-литературоведов; в 1904 -- 1905 годах член лекторской группы МК РСДРП(б); в 1909 году делегат от Московской области на Совещании расширенной редакции "Пролетария". Во время работы Совещания тяжело заболел, Н.К. Крупская вспоминает: "Часа два просидела я с больным Шулятиковым... Он нервно метался, вскакивал, ему всё виделась его повешенная сестра". (Н.К. Крупская. Воспоминания о Ленине. Изд. 2-е, "Политическая литература", М., 1972, стр. 171 -172. Его книга "Оправдание капитализма в западно-европейской философии (от Декарта до Маха), М., 1908, подверглась критике В.И. Лениным.

122. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 1889. ед. хр. 258, л. 57 об.

123. ЦГАОР. Ф. М-00, No63, оп. 1869, ед. хр. 258, л. 62.

124. ИРЛИ (Пушкинский дом, Ленинград). Ф. 7306, XLIII.б.4, л. 27 об.

125. Бычков, Александр Иванович -- известный революционер; с 1922 года работал в Харьковском истпарте. (Деятели революционного движения в России, ч. III, вып. I, стб. 502-503; Советская историческая энциклопедия. М., 1962, т. 2, стб. 887).

126. Муж Падариной Е.В. -- Падарин, Н.М., артист Малого театра. В первой половине марта 1906 года В.И. Ленин нелегально проводит одну ночь в их квартире на Б. Бронной ул., дом 5; его привёл И.И. Скворцов-Степанов, живший в Б. Козихинском пер., дом 14/1. (Ленин в Москве и Подмосковье, "Московский рабочий", 1974, стр. 44-45, 230).

127. Александр Вьюрков. Рассказы о старой Москве. Изд. 3-е, "Московский рабочий", 1960, стр. 136-137.

128. К этому времени издательство выпустило помимо "тенденциозной" литературы, рассказывающей о крайне тяжёлом положении рабочего класса России, об опыте революционного движения в странах западной Европы, такие марксистские книги, как "Краткий курс экономической науки" А. Богданова, сборник "Очерки реалистического мировоззрения", книги членов лекторской группы при МК РСДРП(б) "Судорабочие и судовладельцы" В. Канеля, "Теория и практика классовой борьбы" и "Опасность тред-юнионизма" В. Шулятикова и другие.

129. А. Якимова. Памяти Александра Ивановича Бычкова. "Каторга и ссылка", 1925, кн. 7(20), стр. 225.

130. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 15, 1907, ед. хр. 815, лл. 1, 2.

131. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 15, 1907, ед. хр. 509, лл. 4, 4 об., 12, 17, 26, 29, 39. А.И. Бычков был арестован позднее -- 13-го июня 1907 года по делу, не связанному с магазином.

132. Там же, л. 52.

133. ЦГАОР. Ф. М-00, оп. 1908, ед. хр. 59/1908, лл. 134, 134 об.

134. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 18, 1907, ед. хр. 488, л.51.

135. Там же, л. 51 об.

136. Там же, л. 51 об. Автор предисловия к публикации "Писем Максима Горького к С.П. Дороватовскому" ("Печать и революция", 1928, кн. 2-ая) Н.С. Дороватовский пишет о С.П. Дороватовском и А.П. Чарушникове: "Оба они были активными участниками революционного движения (70-х и 80-х годов), которому идейно остались верны и в дальнейшем". К этим строкам автор предисловия даёт сноску: "Сведения о названных лицах подробнее даны в статьях Л. Козловского -- "Русские ведомости" No 105, 1913 г.; Н.Ч. -- "Вятская речь" No 98, 1913 г.; Поссе -- "Жизнь для всех", No 7, 1910 г. и No 6 -- 1913 г.". Как выяснилось, при просмотре этих статей, все они за 1913 год являются некрологами А.П. Чарушникова, в них ничего не говорится о С.П. Дороватовском; статья же Поссе в журнале "Жизнь для всех" в номере 7 за 1910 год "Идейное издательство" посвящена деятельности издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова", в ней нет ни слова об участии "названных лиц" "в революционном движении 70-х -- 80-х годов". С.М. Брейтбург в упомянутой выше его статье отмечает: "... С.П. Дороватовский (1854-1921) не принадлежал непосредственно к революционной среде" (С.М. Брейтбург, стр.453). К сожалению, и нам пока не удалось найти документов, которые бы свидетельствовали об участии С.П. Дороватовского в революционном движении.

137. После ссылки первый обыск в 1884 году в связи с делом Г. Лопатина. В последующие обыски его квартиры в Москве и его дома в Ново-Никольском (под Малоярославцем, подозревали, что там находится тайная типография) были произведены одновременно в ночь с 11-го на 12-е июля 1902 года в связи с арестом его брата И.П. Чарушникова. У последнего изъято много рукописей, писем (в том числе от Ю. Стеклова), революционной литературы на русском, французском, английском языках.

138. ЦГАЛИ. Ф. 42, оп. 3, ед. хр. 19, лл. 95, 96.

139. Приезжая из Вятки в Москву, Н.А. Чарушин неизменно посещал А.П. Чарушникова. В 1871 году он вступил в кружок чайковцев. Много лет спустя вновь встретился с уроженцем Вятки Н.В. Чайковским. Об этой встрече он вспоминает: "В 1906-7 гг. Н.В. дважды ездит в Америку для агитации среди американцев в пользу русской революции, после чего нелегально приезжает в Россию, где после 34-летнего перерыва состоялась и моя первая встреча с ним в Москве... Узнав о моём приезде в Москву, он отыскал меня, и мы встретились в квартире А.П. Чарушникова". (Н. Чарушин. Николай Васильевич Чайковский. "Каторга и ссылка", 1926, кн. 5 (26), стр. 215).

140. Чарушин, Николай Апполонович. Автобиография. Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Изд. 7-е, т. 40 "Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70-х -- 80-х годов", стб. 560. (Автобиография написана Н.А. Чарушиным в 1925 году).

141. Н. Чарушин. "Краткие сведения о газетах "Вятская жизнь", "Вятский край" и "Вятская речь". Воспоминания. Машинописная копия в личном собрании писателя Е.Д. Петряева (г. Киров. Крайне признателен Евгению Дмитриевичу за предоставленную возможность ознакомиться с этими материалами). Подлинник в ГБЛ, Отдел Рукописей, фонд В.Д. Бонч-Бруевича. Воспоминания написаны в Вятке в 1933 году.

142. Там же. Голубев, Пётр Александрович (1/I-1855 -- 5/II-1915) -- писатель, публицист, активный участник народнического движения, демократической печати, неоднократно подвергался судебным преследованиям.

143. Н.Ч. "Александр Петрович Чарушников". "Вятская речь", 1913, 13 мая, стр. 3.

144. Шулятиков, Михаил Иванович (род. 1847 г.), уроженец г. Глазово, причастен к Казанскому заговору, был секретарём Глазовской уездной земской управы, подвергался административной ссылке в Костромскую губернию.

145. По губернии. "Вятская Речь", 1913.

146. Переписка В.И. Ленина и руководимых им учреждений РСДРП с партийными организациями 1903-1905 гг. Том 3-й. Октябрь 1904 -- январь 1905 г. "Мысль", М., 1977, стр. 260.

147. "Сысойка" - А.А. Богданов; в это время А.А. Богданов был тесно связан с издательством А.П. Чарушникова, выпускавшего его книги.

148. В.И. Ленин. Полное Собрание Сочинений, изд. 5-е, т. 46, стр. 423-424.

149. В.А. Максимова. М. Горький и большевистская печать. В сборнике "Революция 1905-1907 годов и литература". "Наука", М., 1978, стр. 45.

150. Константин Ломунов. Над страницами "Воскресения". "Современник", М., 1979, стр. 277-285.

151. Р.А. Каримова. Книга А.Н. Баха "Царь-Голод". Государственный музей Татарской АССР. Казань. 1957. А.Н. Бах -- впоследствии советский академик.

152. Александр Петрович Чарушников. Траурное извещение, "Русские Ведомости", 1913, 9 мая, No 105.

153. Ю.В. Похороны А.П. Чарушникова. "Вятская Речь", 1913, 14 мая, No 102. К сожалению, газета по цензурным условиям не могла изложить содержание речи.

154. "Речь", 1914, февраль. В информационной заметке допущена ошибка: В ней напечатано "Вдова издателя...", в действительности речь шла о его сестре К.П. Чарушниковой.

155. К завещанию А.П. Чарушникова. "Вятская Речь", 1913, 29 ноября.

156. Там же. Официальное название этого общества -- Вятское Общество взаимного вспомоществования лиц частного служебного труда.

157. С.И. Мицкевич. Революционная Москва. 1888-1905 г. ГИХЛ, М., 1940, стр. 417-418.

158. ЦГИАЛ. Ф. 776, оп. 9, ед. хр. 97, л. 11. (По статье О.Д. Голубева. Издательское дело в России в период первой русской революции (1905-1907гг.) "Книга. Исследования и материалы". Сборник XXIV, изд. "Книга", М., 1972, стр. 121.

159. В связи с этим нельзя считать достоверными данные, приведённые Н.С. Дороватовским в его предисловии к публикации "Писем Максима Горького к С.П. Дороватовскому": "...всего за 16 лет было издано около 150 книг (до миллиона экземпляров). "Печать и революция", 1928, кн. 2-ая, стр. 68-88. Известно о 105 книгах общим тиражом немного более 400 тысяч.

160. Александр Петрович Чарушников. "Жизнь для всех", 1913, No 6, с. 854-857.

161. "Исторический Вестник", 1913, июнь, с. 1118.

162. ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, оп. 1905, ед. хр. 13, ч. 9. Дело о преступных изданиях, подвергнутых аресту по определениям Судебных палат, лл. 28, 28 об.

163. Шиппель. Современная бедность и современное перенаселение. Приложение: Статья "Профессиональное движение и право коалиций". Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", редактор перевода с немецкого И. Степанова. СПБ, 1902, стр. 403, цена 1р. 25 к.

164. А. Кирпищикова. Повести и рассказы. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" М., 1902, 3200 экз., стр. 275, цена 70 коп.

165. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 226, лл. 11, 12, об. 13.

166. Осип Васильевич Аптекман.

167. ГБЛ. Отдел Рукописей. Ф. 135. II. 35.7

168. Динамикой спроса литературы в связи с революционным подъёмом и последовавшей реакцией интересовался литературовед Александрович Ю. (Потеряхин А.Н.). В его записях приводятся любопытные данные по крупнейшим городам России (Одесса и др.), свидетельствующие о резком снижении спроса на общественно-политическую литературу в годы реакции и, наоборот, о возросшем в этот период спросе -- в два-три раза -- на литературу "изящную". (ЦГАЛИ. Ф. 2262, оп. 1, ед. хр. 32, л. 22).

169. Корней Чуковский. Современники. М., "Молодая гвардия", 1962, стр. 386-387.

170. В. Шулятиков. Из теории и практики классовой борьбы. (Происхождение командующих классов. Основа их идеологии. Вопрос об интеллигенции). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, стр. 80, 6000 экз., цена 30 коп. Пометы цензуры нет.

171. В Шулятиков. Трэд-юнионистская опасность. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, стр. 58, 400 экз., цена 20 коп. Пометы цензуры нет. Тираж "400 экз." указан в "Списке книг, вышедших в России в 1907 году с 1-го января по 31-е июня". Несомненная опечатка, действительный тираж был, видимо, 4000 экз. Но можно предположить, что для цензуры издатель указал заниженный тираж. Этот приём использовался прогрессивными издательствами при выпуске "подозрительных" с точки зрения цензуры книг. Книги, отпечатанные сверх официально указанного тиража, немедленно вывозились из типографии.

172. Социальное движение в современной Франции. Сборник статей: Э. Берта, Г. Лягарделя, Э. Пуже, Ж. Сореля и Г. Эрве. Перевод с рукописей под редакцией и с предисловием Л. Козловского. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1908, 8300 экз., стр. XXXII+274+2, цена 1р. Пометы цензуры нет.

173. Т. Седельников. Борьба за землю в Киргизской степи. Киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1907, стр. 79, 3000 экз. цена 35 коп.

174. А. Быкова. Рассказы из истории Ирландии (с XII века до наших дней). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1909, стр. 192, 2200 экз., цена 80 коп. А. Быкова. Рассказы из истории Италии XIX века. М., 1910, стр. 78, 3300 экз., цена 50 коп.

175. Луи Эритье. История Французской революции 1848 года и второй республики. Перевод под редакцией и с предисловием П.П. Румянцева. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1907, стр. 685, цена 2р. 50 коп.

176. Густав Жеффруа. Бланки. Его жизнь и революционная деятельность. Перевод с французского А. Серебряковой. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1906, стр. 311, цена 1р.

177. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 226, л. 1.

178. В.А. Поссе в своих воспоминаниях пишет, в частности, и о выходе в свет первого издания двух томов "Очерков и рассказов" М. Горького: "К сожалению, с внешней стороны издание оставляло желать очень многого: плохая бумага и, главное, довольно много опечаток. До сих пор не могу простить себе, что я положился на Дороватовского и не продержал последней корректуры. Дороватовский, человек очень занятой, передал технику издания и чтение последней корректуры Николаю Матвеевичу Глаголеву, самонадеянному юноше". (ГБЛ. Рукописный Отдел. Ф. 369.401.8, л. 75 об.). Впоследствии Н.М. Глаголев организовал своё книгоиздательское дело, известное как "Издательство Н. Глаголева". Оно в 1907 году за выпуск марксистской и демократической литературы было закрыто, против Н.М. Глаголева возбуждено уголовное дело; скрываясь от полиции, Н.М. Глаголев под фамилией "Волков" стал известен как один из первых русских авиаторов. Уголовное дело завершилось для Глаголева двумя годами крепости; досрочно освобождённый из тюрьмы, он издавал журнал по вопросам воздухоплавания, возглавлял петербургское отделение книгоиздательства И.Д. Сытина (И.В. Егоров. От монархии к Октябрю. Лениздат, 1980, стр. 110-113).

179. В 1911 году А.П. Чарушников выпустил 4-е издание, после его смерти оно в 1914 году было повторено. Отзывы об этой книге: "Одно из лучших переложений знаменитого "романа Дефоэ" ("Жизнь для всех", 1910, No 7, стр. 120); "Книга заслуживает самого широкого распространения. Издана изящно..." (Саратовский дневник, 1902, No 191).

180. "Русское богатство".

181. "Северный Вестник", журнал.

182. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 226, л. 4.

183. По поводу издания сборника Т. Барвенковой А.П. Чарушников писал В.Г. Короленко, это письмо В.Г. Короленко 29 сентября 1900 года переслал Т. Барвенковой. ГБЛ. Ф. 135. 11. 13, лл. 336-337. (Описание писем В.Г. Короленко. ГБЛ. М., 1961, стр. 76).

184. Т. Барвенкова. Раздолье (повесть), На мели и По способу Коха. Издание С. Дороватовского и А. Чарушникова. М., 1901, 3200 экз. стр. 310, цена 80 коп. "Т. Барвенкова" -- псевдоним, настоящее имя: Наталья Дмитриевна Бекарюкова-Гизетти, близка к народническим кружкам.

185. Рецензия без подписи, авторство В.Г. Короленко установлено: М.Д. Эльзон. Хронологический указатель анонимных рецензий с раскрытием авторства. Литературное наследство, т. 87, "Наука", М., 1977, стр. 667. (В дальнейшем: М.Д. Эльзон с указанием страницы).

186. К.Н. Дерунов. Примерный библиотечный каталог. Свод лучших книг на русском языке с 60-х гг. по 1906 г. часть II, СПБ, 1906, стр. 2 (В дальнейшем: К.Н. Дерунов с указанием страницы).

187. А. Погорелов. Мрак. Перед грозой. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". М., 1900, 4000 экз., стр. 448, цена 80 коп. "А. Погорелов" -- псевдоним, настоящее имя: Алексей Сергеевич Сигов, активный участник народовольчества.

188. А.М. Горький 10-го декабря 1899 года писал Ф.Д. Батюшкову: "Превосходно написал Вл. Гал. "О сложности жизни", это лучшая его публицистика. Очень хорошо! (М. Горький. Собрание Сочинений, т. 26, No 96).

189. К.Н. Дерунов, стр. 10.

190. Баранов, Александр Николаевич (11/VIII-1864 -- 20/XII-1935) -- писатель-демократ, публицист, первый поднял в печати вопрос о так называемом "Мултанском деле", привлёк к нему В.Г. Короленко; подробнее о Баранове А.Н. см.: Е. Петряев. Литературные находки. Волго-Вятское книжное издательство, 1966, стр. 72-82.

191. ГБЛ, Отдел Рукописей. Ф. 540.1.60, л. 1.

192. Там же, лл. 4. 4 об.

193. Там же, лл. 2, 2 об.

194. Там же, лл. 5, 5 об.

195. А. Баранов. В защиту несчастных женщин. Издание 3-е. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1902, 162 стр., 3100 экз., цена 40 коп. На титульном листе дата "1902", в действительности книга вышла в свет в октябре 1901 года (Список изданий, вышедших в России в 1901 году", стр. 388).

196. ГБЛ, Отдел Рукописей. Ф. 540. 1. 60, л. 7.

197. "Каспий" -- газета в Баку.

198. Евг. Петряев. Литературные находки. Волго-Вятское кн. изд., 1966, стр. 80.

199. А.Н. Баранов в письме к В.Г. Короленко от 18 февраля 1903 года, отвечая на его вопросы, сообщает о функционирующих обществах защиты женщин, перечисляет появившиеся в печати статьи, посвящённые их деятельности. (ГБЛ, Отдел Рукописей, Ф. 135.11.18.43). Ещё ранее, в декабре 1898 года А. Баранов писал В.Г. Короленко: "Очень рад, что Вы сочувственно относитесь к этому делу". (там же, Ф. КОР. 32.1923). С.Д. Протопопов в письме к В.Г. Короленко от 12 февраля 1903 года из Н.-Новгорода сообщает: "Ваше поручение, касающееся Устава "Об-ва пом. несч. женщ." исполню и вместе с сим посылаю Вам заказной бандеролью отчет с уставом..." (ГБЛ, Отдел Рукописей, Ф. 135.11.32.26, лл. 7, 7 об.)

200. В начале 1901 года М. Горький посылает письма А.Р. Крандиевской, Т.Л. Щепкиной-Куперник с просьбой прислать рассказы для сборника. ("Летопись жизни и творчества М. Горького", М., 1958, стр. 297-298).

201. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 724, л. 3.

202. Там же, л. 5.

203. Там же, л. 6. "Рисунки" -- это фотографии.

204. Там же, л. 8 об.

205. Там же, л. 10.

206. Ч. Ветринский. Среди латышей. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". 1-е издание -- 1901, март, 7000 экз. 64 страницы, с 12-ю рисунками, цена 25 коп.; 2-е издание -- 1909, декабрь, 5200 экз. Очерки Ч. Ветринского, вошедшие в книгу, публиковались в "Вятской газете", в 1898 году, NoNo 14, 15, 17, 19-21, 23 и 24.

207. В "Политическом обзоре Нижегородской Губернии за 1900 год" начальник губернского жандармского управления писал, что в "Нижегородском Листке" помещаются материалы, рисующие в крайне мрачных красках положение рабочих и что в числе сотрудников этой газеты состоят негласно поднадзорные С.И. Гриневицкий, А.М. Пешков (Максим Горький), В.Е. Чешихин и другие лица сомнительной благонадёжности. ("Летопись жизни и творчества А.М. Горького". М., 1958, выпуск 1. 1868-1907 гг., стр. 293).

208. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 226, лл. 3, 4. Произведения А. Погорелова, в том числе рассказ "Мрак", роман "Перед грозой" неоднократно переиздавались в советское время (1937 г., 1953 г., 1956 г.) См.: М. Верховская. Алексей Погорелов, Критико-биографический очерк. Пермь, 1959.

209. Речь идёт о периоде деятельности издательства -- до 1913 года. В последующее время, богатое острыми политическими событиями, углублением классовой борьбы, взгляды некоторых литераторов, бывших авторов издательства, менялись. Так произошло с В. Серошевским, Е. Чириковым, А. Маликовым, Белорусовым (А.С. Белевским).

210. ЦГАЛИ. Ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 126, л. 1.

211. ЦГАЛИ. Ф. 1292, оп. 1, ед. хр. 123, л. 2

212. Юрий Трифонов. Книги, которые выбирают нас. "Литературная газета", 1976, No 45, 10 ноября, стр. 6.

213. Речь шла, вероятно, о сборнике стихотворений И. Бунина, выпущенном через год -- в январе 1901 года -- декадентским издательством "Скорпион" под названием "Листопад" (1800 экз., 178 стр. цена 1р.). В.В. Нефедов отмечает, что одна из причин сотрудничества в это время И.А. Бунина с декадентами "его общественный индифферентизм". (В.В. Нефедов. Поэзия Ивана Бунина. "Вышэйшая школа", Минск, 1975, стр. 21). Об "индифферентности" И.А. Бунина говорится и в статьях О.Н. Михайлова "Путь Бунина -- художника" ("Литературное наследство", том 84, Иван Бунин, кн. 1-ая, "Наука", М., 1973, стр. 14 и А.А. Нинова "Бунин и Горький" -- там же, кн. 2-ая, стр. 14, 15).

214. По ходатайству Академии наук срок проживания в Петербурге ему продлён ещё на год, до 1 февраля 1900 года (ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, оп. 1902, ед. хр. 1783, лл. 79-82).

215. Тан. Стихотворения. СПБ, 1900. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", 123 страницы, 6200 экз., цена 80 коп. В сборнике 38 стихотворений, написанных в ссылке и по возвращении в Петербург.

216. "Русское Богатство", 1905, No 5, отдел "Новые книги", стр. 107-109.

217. Н.Ф. Кулешова. В.Г. Тан-Богораз. Жизнь и творчество. Издательство БГУ им. В.И. Ленина, Минск, 1975, стр. 21.

218. Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь, том 3, вып. 1, стр. 351-355.

219. В.А. Поссе, письмо к А.М. Горькому от 14.IX-1889. ИМЛИ. Архив А.М. Горького. КГ-11 59-1-57.

220. Стихотворения "А.С. Пушкину", "Разбойникам пера" клеймили позором виновников гибели поэта. 27 мая 1899 года редакция "Жизни" организовала вечер памяти А.С. Пушкина, на котором В.Г. Тан-Богораз выступил с чтением "Разбойникам пера". Название стихотворения стало нарицательным, обозначающим продавшихся реакции сотрудников печати. Будущий активный член лекторской группы МК РСДРП К.Н. Левин 14-го октября 1902 года писал А.М. Жемчужникову: "Мне предлагали поступить членом редакции в "Русское Слово". Газета большая, богатая, но ... населена наполовину разбойниками пера... решил отказаться от предложения". (ГБЛ. Отдел Рукописей. Ф. 101.4818.6, л 40).

221. "Из Уата Уитмена" -- так назвал Тан это стихотворение, прибегнув к приёму "мнимого перевода" с целью ввести в заблуждение цензуру.

222. Тан. Чукотские рассказы. СПБ, 1900, издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", 340 страниц, 4100 экз., с 12 рисунками, цена 1 р. В сборнике семь рассказов: "На каменном мысу", "Кривоногий", "На мёртвом стойбище", "Праздник", "На земле Россомашьей", "У Григорьихи", "Русский чукча". На титульном листе дата "1900", в действительности книга вышла в свет во второй половине октября 1899 года.

223. М. Г-ий. Литературные заметки. Тан. Чукотские рассказы. "Нижегородский Листок", 1899, 30 ноября, No 329.

224. "Русское Богатство", 1900, No 5, отдел "Новые книги", стр. 18-24. Рецензия без подписи; авторство В.Г. Короленко установлено: М.Д. Эльзон. Хронологический указатель анонимных рецензий. Литературное наследство, том 87, "Наука", М., 1977, стр. 664.

225. Вл. i. Тан. Чукотские рассказы. "Жизнь", 1900, No 1, "Библиография", стр. 1-2.

226. А. Б. Тан. Очерки и рассказы. "Мир Божий", 1902, апрель, Библиографический отдел, стр. 93-95.

227. Н.Ф. Кулешова. В.Г. Тан-Богораз. Издательство БГУ им. В.И. Ленина, Минск, 1975, стр. 38.

228. За всё время издательство выпустило только два стихотворных сборника: названный выше сборник А. Тана и книгу Ч. Ветринского "Жизнь и стихотворения И.С. Никитина" (М., 1911, 80 стр., 5000 экз., 20 коп.), включавшую очерк о творчестве поэта и 52 лучших его стихотворений, в том числе отрывки из поэмы "Кулак".

229. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 724, лл. 15 и 15 об. Письмо датировано только числом "19 октября", год его написания установлен в сопоставлении с текстом письма А.П. Чарушникова к В.Е. Чешихину от 6 октября 1900 года. (Там же, л. 5).

230. Ч. Ветринский. Божьи дети. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1901, 7600 экз., 36 стр., цена 7 коп.

231. ЦГАЛИ. Ф. 42, оп. 1 ед. хр. 186.

232. А. Погорелов. Мрак. Перед грозой. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1900, 448 стр., 4000 экз., цена 80 коп.

233. Кирпищикова. Повести и рассказы. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1901, 275 стр., 3200 экз., цена 70 коп. В книгу включены повести: "Как жили на Куморе" (первая публикация в "Отечественных записках", 1867, NoNo 10 и 11) и "Порченая" ("Современник", 1865, NoNo 11 и 12), рассказ "Из-за куска хлеба" ("Екатеринбургская неделя", 1888, NoNo 45, 46, 48-50).

234. Цитата по статье: М.А. Ганина. Русская журналистика 40-60-х годов XIX века и пермская общественность. В книге: 250 лет Перми. Материалы научной конференции "Прошлое, настоящее и будущее Перми". Пермь, 1973, стр. 151.

235. В 1881 году П.И. Макушин основал в Томске одну из первых в Сибири газет -- "Сибирскую газету", в ней главную роль играли политические ссыльные А. Клеменц, В.Ф. Волховской, П.А. Голубев, А.И. Иванчин-Писарев и другие. В 1888 году за публикацию обличительных статей газета запрещена. (С.П. Швецов. Культурное значение политической ссылки в Западной Сибири. "Каторга и ссылка", 1928, No 4(41), стр. 90-100). Он являлся также первым в Сибири книгопродавцом, владельцем книжных магазинов в Томске и Иркутске, через которые демократическая книга, в том числе издательства "С. Дороватовского и А. Чарушникова", распространялась по всей Западной Сибири и дальше на Восток.

236. "Автобиографическая записка" А.А. Кирпищиковой включена в статью Богословского П.С. "Сотрудница "Современника" и "Отечественных записок", пермская писательница А.А. Кирпищикова (по случаю 60-летия её литературной деятельности)". Пермский краеведческий сборник. Вып. 2, Пермь, 1926, стр. 74-94.

237. ЦГАЛИ. Ф. 448, оп. 1, ед. хр. 69, л. 16.

238. 250 лет Перми. Пермь, 1973, стр. 123.

239. Е. Харитонова. Первый книжный магазин в Перми. "Вечерняя Пермь", 1969, 13 ноября. Е. Харитонова. Некоторые результаты собирательской работы Пермского краеведческого музея по теме "Культура Пермского края в конце XIX -- начале XX в." В книге: 250 лет Перми. Пермь, 1973, стр. 163-167. Л. Комарова. Первый книжный. "Вечерняя Пермь", 1976, 21 сентября.

240. Свердловск, 1936; Молотов (Пермь), 1951; Пермь, 1956.

241. М. Верховская. Анна Кирпищикова. Критико-биографический очерк. Молотовское книжное издательство, 1954. М. Верховская. "Изображение рабочего класса России в творчестве писателей-демократов в 60-80-е годы XIX века". Учёные записки. Рязанский государственный пединститут, т. 39. "Просвещение", М., 1967, стр. 3-38.

242. К.Н. Дерунов, стр. 9.

243. Ф.Д. Нефедов. Сочинения. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". Том III. СПБ, 1990, 352 стр., 4200 экз., цена 1р. На титуле указан год "1900", в действительности книга вышла в свет в конце декабря 1899 года. Том IV, СПБ, 1900, 348 стр., 4200 экз., цена 1 р.

244. И.И. Соколов. С.Л. Перовская -- пропагандистка. (Из истории "хождения в народ"). В книге: Русские писатели и народничество. Межвузовский сборник. Вып. 1, Горький, 1975, стр. 124-127, 130-131.

245. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 1889, ед. хр. 258, лл. 151, 152.

246. ЦГАОР. Ф. ДП-00, оп. 1903, ед. хр. 2099, л. 43, NoNo 111, 112.

247. ИРЛИ. Ф. 2990. Хм. 24. Письма Нефедова Ф.Д. к Веселовскому Алексею Николаевичу.

248. ИРЛИ. Ф. 20022, CXXXVI. б. 2. Письма Ф.Д. Нефедова к Гуревич Лидии Яковлевне, л. 51 об.

249. ИРЛИ. Ф. 2990, Хм. 24. Письма Нефедова Ф.Д. к Веселовскому А.Н.

250. "Русское Богатство". 1895, No 2, Отдел "Новые книги", стр. 63. Рецензия анонимная, авторство установлено: М.Д. Эльзон, стр. 657.

251. "Образование", 1901, No 4. Отдел "Критика и библиография", стр. 59.

252. Джованни-Доменико Руффини. Записки Лоренцо Бенони. Перевод Д. Михайловского "Современник", 1861, июль-сентябрь. Впервые издан на английском языке в 1852 году (Лондон), в 1854 году -- на итальянском языке.

253. З.М. Потапова. Русско-итальянские литературные связи. Вторая половина XIX века. "Наука", М., 1973, стр. 33.

254. Там же, стр. 33-34.

255. Там же, стр. 34.

256. Джованни Руффини. Записки Лоренцо Бенони. Перевод А. Серебряковой. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1903, 378 стр. 3200 экз., цена 1 р. Пометы цензуры нет.

257. Там же, стр. 37.

258. Там же, стр. 135.

259. Там же, стр. 67.

260. Там же, стр. 304.

261. Там же, стр. 308.

262. Там же, стр. 305.

263. "Записки Лоренцо Бенони" внесены в список лучших книг: К.Н. Дерунов, стр. 11. Внесены им также в его "Примерный библиотечный каталог. Избранная литература", часть 2, 2-ое исправленное и дополненное издание, СПБ, 1911.

264. "Южные Записки" ,No 9, 1904.

265. "Сибирская жизнь", No 160, 1903.

266. "Русская Мысль", No 10, 1903.

267. "Саратовский Дневник", No 110, 1903.

268. "Образование", 1903, No 8. Отдел "Критика и библиография", стр. 98-99.

269. "Русское Богатство", 1903, No 6. Отдел "Новые книги", стр. 9-11. Рецензия анонимная, авторство А.Г. Горнфельда установлено: М.Д. Эльзон, стр. 673.

270. Д. Руффини. Записки Лоренцо Бенони. Роман. Обработка и примечания Г. Нефедова. "Земля и фабрика", М., 1928, 40000 экз.; Дж. Руффини. Заговорщики. Отрывки из жизни одного итальянца, рассказанные Лоренцо Бенони. Роман. Перевод с английского под редакцией С. Розенталя. "Молодая гвардия", Нижний-Новгород, 1930.

271. Сообщено А.В. Храбровицким. Рецензия без подписи была помещена в "Русском Богатстве", 1904, No 11, стр. 88-90. Авторство В.Г. Короленко установлено: М.Д. Эльзон, стр. 674.

272. И.Д. Иванович. Борцы и мученики за свободу Болгарии. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1904, 152 стр., цена 60 коп. "И.Д. Иванович" -- псевдоним, настоящее имя: Иван Иванович Добровольский (4.11.1849 ст.ст -- 19.03.1933); по процессу 193-х он был приговорён к 9-ти годам каторги, скрылся за границу, жил в Болгарии, в Женеве, вернулся в Россию в конце 1905 года, после 1917 года жил Самаре. С 1921 по 1931 год жил под Москвой в посёлке Старые Горки близ станции Болшево в семье дочери Лидии Чихачевой. Имя его в Болгарии не забыто: см. статью болгарского историка "Доктор Добровольский", Бюллетень АНБ, 1974.

273. К. Доброджану-Геря (1885-1920) -- под этой фамилией в Румынии жил политический эмигрант Соломон Кац, бежавший из России в 1879 году; принял румынское подданство, известен как видный писатель, публицист, литературный критик, один из инициаторов создания Румынской социал-демократической партии. Личное знакомство В.Г. Короленко с ним состоялось летом 1893 года в Лондоне. И.Д. Иванович в своих очерках частично использовал материалы, опубликованные Добрджану-Геря.

274. "Днестр", 1960, No 2, стр. 143; письмо публикуется в приложении к статье А. Рубинштейна "Неопубликованные письма Доброджану-Геря к Короленко". (Там же, стр. 142-146).

275. Фамилию автора статей в "Северном Вестнике".

276. "Хотят издать" -- рукопись книги, уже "проведённую" через цензуру, взял А.П. Чарушников, что свидетельствует о знакомстве его с А.В. Пановым, и об его интересе к "Борцам и мученикам за свободу Болгарии".

277. "Днестр", 1958, No 9, стр. 148. Письмо опубликовано в приложении к статье С. Чиботару "В.Г. Короленко и румынская литература". С. Чиботару не знал, о какой книге шла речь в письме, так как, комментируя его, писал: "В письме Короленко вспоминает проведенные дни отдыха в Румынии, говорит о книге румынского писателя, которую собирается издать на русском языке, и просит Герю прислать согласие автора, пока не истёк цензурный срок". (Там же, стр. 143). "Цензурный срок" в то время составлял три месяца.

278. Иванович, И. Д. Борцы и мученики за свободу Болгарии. ("В борьбе обретешь ты право своё!") СПБ, 1906, сентябрь. Типография "Будущность", стр. 92, 10000 экз. цена 12 коп.

279. В то время нижегородским цензором был Эмилий Карлович Метнер, музыкальный критик, философ (брат композитора Николая Метнера). А. Белый в своих воспоминаниях в связи с изданием первой книги А. Блока "Стихи о Прекрасной Даме" ("Гриф", М., 1904) говорит об опасениях перед московской цензурой за этот стихотворный сборник: "чтобы спасти целость книги, её мы послали Э. Метнеру, почитателю поэзии Блока". Охваченный революционной волной Э.К. Метнер вскоре ушёл из Нижегородской цензуры. (А. Блюм. Приключения заглавных букв. "В Мире книг", 1980, No 11, стр. 79).

280. ЦГИАЛ, Ф-777, оп. 27, ед. хр. 60, лл. 1а, 1а об. В деле хранится рукопись перевода на армянский язык книги И.Д. Ивановича.

281. "Северный Край", 1904, No 110.

282. "Самарская газета", 1904, No 80.

283. "Русская Мысль", 1905, No 2, февраль, "Библиографический отдел", стр. 66.

284. "Мир Божий", 1904, No 8, "Библиографический отдел", стр. 107-109.

285. Шрейнер, О. Избранное. Перевод с английского, М., "Художественная литература", 1974, 294 стр., 50000 экз., цена 66 коп.

286. Там же, стр. 17.

287. Шрейнер, О. Грёзы и сновидения. Перевод с 7-го английского издания Ц.В. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", 62 стр., 5400 экз., цена 25 коп. На титульном листе дата "1900", в действительности книга вышла во второй половине сентября 1899 года (Список изданий, вышедших в России в 1899 г.", стр. 381). Поэтому и первые рецензии на эту книгу появились в конце 1899 года.

288. М. Горький, Несобранные литературно-критические статьи. ГИХЛ. М., 1941, стр. 33.

289. Там же, стр. 34.

290. Там же, стр. 35.

291. Там же, стр. 34.

292. Там же, стр. 35.

293. Там же, стр. 36.

294. Шрейнер, О. Грёзы и сновидения. Перевод с 7-го английского издания Ц.В. Издание 2-ое дополненное. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1904, 107 стр., 4200 экз. цена 40 коп.

295. "Саратовский листок", 1899, No 278.

296. "Журнал для всех", 1901, июнь.

297. "Киев. откл.", 1904, No 266.

298. "С-Петербургская жизнь", 1905, No 61.

299. Дерунов, К.Н., стр. 14; также Дерунов, К.Н. Примерный библиотечный каталог. Избранная литература, часть 2, СПБ, 1911.

300. Шрейнер, Олив. Mpii ta chu. Переклала Н. Гринченко. Киев, 1908, 78 стр., 1200 экз., ц. 30 к.

301. А. Б-ич. Месть крестьянина. Исторический роман из времён Людовика XIV. Перевод с французского. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, стр. 127, 7000 экз., цена 25 коп.

302. Буткевич, Андрей Степанович (1865 -- 1930-е), врач, публицист, писатель; в революционном движении с 1880-х годов, лично знаком с Л. Н. Толстым; в 1930-х годах преподаватель в школах Москвы. (Био-библиографический словарь "Деятели революционного движения в России" т. 3, вып. 1, 1933, стб. 469-471.

303. А. Б-ич. Ортодоксальный марксизм и православие. Очерки партийной психологии. Книгоиздательство Д.И. Колеватова. М., 1907, 88 стр., 5000 экз., цена 25 коп.

304. А. Б-ич. Крестьянская Дума в тюрьме. (Материалы к изучению народного правосознания). Книгоиздательство "Трудовой Союз", СПБ, 1907, цена 7 коп.

305. ЦГИАЛ. Ф. 776, оп. 9, ед. хр. 2198, л. 106.

306. ЦГИАЛ. Ф. 777, оп. 10, ед. хр. 209, 1907, лл. 1-8.

307. А. Б-ич. Месть крестьянина. Указанное издание, стр. 18.

308. А. Б-ич. Месть крестьянина. Указанное издание, стр. 33.

309. Там же, стр. 83.

310. Там же, стр. 64.

311. Там же, стр. 114.

312. Там же, стр. 115.

313. Там же, стр. 117.

314. Там же, стр. 117.

315. Там же, стр. 127.

316. "Мир Божий", 1901, июль, Отдел второй, стр. 34.

317. Е. Н. Чириков. Очерки и рассказы. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". СПБ, 1899, 370 стр., 3000 экз., цена 80 коп. На титуле дата "1899", в действительности книга вышла в свет в конце декабря 1898 года. (Список изданий, вышедших в России в 1898 году, стр. 405).

318. Чириков, Евгений. Очерки и рассказы. Книжка вторая. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". СПБ, 1900, 383 стр., 4200 экз. цена 1 р. На обложке дата "1900", в действительности выход книги отмечен в неделю с 9-го по 15-го декабря 1899 года (Список изданий, вышедших в России в 1899 году, стр. 415)

319. В.И. Безъязычный. Издательская и редакторская деятельность В.Я. Муринова. "Книга. Исследования и материалы". Сборник X. "Книга", М., 1965, стр. 162.

320. Н. Тимковский. Повести и рассказы. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова". СПБ, 1900, 385 стр., 4200 экз. цена 1 р. На обложке дата "1900", в действительности книга вышла в свет в первой половине декабря 1899 года (Список изданий, вышедших в России в 1899 году, стр. 415).

321. Н. Тимковский. Повести и рассказы. Том I-й, издание 2-е. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1904, 283 стр., 3600 экз., ц. 1 р. (Список изданий, вышедших в России в 1904 году, поступивших в Главное Управление по делам печати с 1 января по 31 марта).

322. Н. Тимковский. Повести и рассказы. Том II-й, издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1901, 225 стр., 4300 экз., цена 1 р. (Список изданий, вышедших в России в 1901 году, стр. 394).

323. Н. Тимковский. Повести и рассказы. Том III-й. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1905, 184 стр., 3200 экз., цена 50 коп. (Список книг, вышедших в России в 1905 году, стр. 795).

324. Н. Тимковский. Повести и рассказы. Том IV-й. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1909, 302 стр., 5000 экз., цена 1 р. ("Книжная летопись" No 43, 1 ноября 1908 года, стр. 19. Дата, указанная на книге "1909", не соответствует действительному её выходу в свет в ноябре 1908 года).

325. К.Н. Дерунов, стр. 14.

326. "Русское Богатство", 1904, No 6, отдел "Новые книги", стр. 106. Автор рецензии на 2-е издание 1-го тома "Повестей и рассказов" Н.И. Тимковского -- В.Г. Короленко (авторство установлено: М.Д. Эльзон, стр. 673).

327. М. Волошин. Литературные заметки (по поводу "Повестей и рассказов" Тимковского). ЦГАЛИ, Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 1320, л. 29 -- газетная вырезка.

328. В Кремлёвской библиотеке В.И. Ленина хранится книга Е.Н. Чирикова "Народ и революция", изданная в Ростове-на Дону в 1919 году. На обложке книги надпись В.И. Ленина: " Особая полка: белогвард. литература". "Библиотека В. И. Ленина в Кремле". Изд. "Всесоюзная книжная палата". М., 1961, стр. 239. См. также: В.И. Ленин. Речь на заседании Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов 6-го марта 1920 года. ПСС, изд. 5-е, т. 40. М., 1963, стр. 207-208.

329. ГБЛ. Отдел Рукописей, ф. 9.2.101. Письма Тимковского к Клестову Н.С.

330. Книги А. Быковой вошли в список избранной литературы. См.: Дерунов, К.Н.. Примерный библиотечный каталог. Избранная литература. Часть II, исправленная и дополненная. СПБ, 1911.

331. "Литературное наследство", 1939, т. 33 -- 34, стр. 788.

332. Л.М. Добровольский. Запрещённая книга в России. 1825 -1904. Изд. Всесоюзной книжной палаты, М., 1962, стр. 233.

333. "Приднестровский край", 1902, No 1481.

334. Гюго, В. Маленький Наполеон. Перевод Г.М. Марморштейна. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1902, 240 стр., 4200 экз., цена не указана (список изданий, вышедших в России в 1902 году, СПБ, 1903, стр. 95).

335. "Пермский край", 1902, No 386.

336. Гюго, В. Маленький Наполеон. Перевод с французского Н.В. СПБ, 1906, 62 стр. 8000 экз., цена 12 коп.; "Маленький Наполеон". По В.Гюго. Н.-Новгород. Колеватов, 1907, 40 стр. (М.С. Моршинер и Н.К. Пожарский. Библиография русских переводов произведений Виктора Гюго. Издание Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы, М., 1953).

337. В. Гюго. Наполеон Малый. Собрание сочинений в 15-ти томах. Том 5-й, ГИХЛ, М., 1954, стр. 7-217. Перевод М.П. Богословской и С.П. Боброва.

338. К. Маркс и Ф. Энгельс. Собрание сочинений том 16, ГИПЛ, М., 1960, стр. 374-376.

339. М. Трескунов. Виктор Гюго. Очерки творчества. Издание 2-е, дополненное, ГИХЛ, стр. 238.

340. "Жизнь для всех", 1910, No 7.

341. Эритье, Луи. История Французской революции 1848 года и второй республики. В общедоступном изложении. Перевод под редакцией и с предисловием П.П. Румянцева. Книгоиздательство Е.Д. Мягкова "Колокол", СПБ, 1907, XXXXIV+685 стр., 10000 экз. цена 2 р. 50 коп. (Список книг, вышедших в России с 1-го января по 30 июня 1907 года. СПБ, 1908, стр. 454).

342. БСЭ, том 10, издание 3-е, М., 1972, стр. 60.

343. ГБЛ. Отдел Рукописей, МИЦ. III, 4, л. 151.

344. Луи Эритье. История Французской революции 1848 года и второй республики. Издательство "Колокол" (так же издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова"), СПБ, 1907, стр. XXIII.

345. Там же, стр. XXXII.

346. Там же, стр. XXXIX.

347. П.Я. Гуров. Издательство "Колокол". В сборнике: "Московские большевики в огне революционных боёв". "Мысль", М., 1976, стр. 50.

348. Укажем ещё одно издание: Эритье Луи. История Французской революции 1848 года и второй республики. Перевод с немецкого Гинзбурга. СПБ, 1907, типография товарищества "Дело", VII+469 стр., 6500 экз. цена 90 коп. (Список книг, вышедших в России в 1906 году. Издание 1908 г.). Склад издания при книгоиздательстве "Новый Мир". Книга вышла в свет в декабре 1906 года, но имеет дату: "1907". Ни предисловия П.П. Румянцева, ни статьи Эд. Бернштейна, ни иллюстраций в ней нет. Почти одновременный выпуск книги Эритье двумя издательствами говорит о большой заинтересованности читателя к опыту зарубежного революционного движения. Отметим -- типография "Дело" печатала большевистские газеты "Волна", "Вперёд", "Эко", "Новая волна", журнал "Вестник жизни", её посещал В.И. Ленин.

349. О. Неустроева. Жизнь Луизы Мишель. М.-Л., 1929, стр. 75.

350. Луиза Мишель. Коммуна. Издательство "Логос", М., 1907, цена 90 коп.

351. Дж. Кеннан. Сибирь и ссылка. Полный перевод в одном томе. Издательство "Логос", М., 1906, VIII+302+1 стр., 5000 экз., цена 1 р. 75 коп.

352. Луиза Мишель. Коммуна. Издательство "Октябрь", Тверь, 1923, V+319+6 стр., 5000 экз. Воспроизведено по изданию 1907 года.

353. Луиза Мишель. Коммуна. (Из воспоминаний), перевод В. Пяста, с предисловием А. Молока. ГИЗ, М.-Л., 1926 год, 220 стр., 5000 экз. (Экземпляр книги в личной библиотеке С.М. Кирова).

354. Рутько, А., Туманова, Н. Ничего для себя. Повесть о Луизе Мишель. М., Политиздат, серия "Пламенные революционеры", 1981, 367 стр. с иллюстрациями, 3000000 экз. цена 1 р. 40 коп.

355. Н. Мирович. Страница из истории великой французской революции (г-жа Роллан). Предисловие профессора Н. Кареева, издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1905, VIII+188 стр., 2400 экз., цена 1 р. "Н. Мирович" -- псевдоним, настоящее имя: Иванова З.С.

356. Жеффруа, Густав. Бланки. Его жизнь и революционная деятельность. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", перевод с французского А. Серебряковой, М., 1906, 311+1 стр., 4000 экз., цена 1 р.

357. "Мир Божий", 1905, No 8, август, "Библиографический отдел", стр. 122-123, автор рецензии "А.Б.".

358. В.И. Ленин. Собрание Сочинений, издание 4, том 13, стр. 437.

359. "Вестник жизни", 1906, No 12, "Библиография", стб. 64. Автор рецензии "Б.Л.".

360. Жеффруа, Густав. Заключённый. Жизнь и революционная деятельность Огюста Бланки. Перевод с французского А. Израильсона и П. Теплова, издательство Н. Глаголева, СПБ, 315 стр. 8300 экз., цена 80 коп. (Список книг, вышедших в России в 1906 году, 1908, стр. 568).

361. Жеффруа, Густав. Заключённый. Жизнь и революционная деятельность Огюста Бланки. Перевод с французского, 2-ое издание, М.-Л., 1925.

362. Стеклов, Ю.М. Огюст Бланки. Л., издательство "Красной газеты", 1930, 5000 экз.

363. С. И. Мицкевич. Революционная Москва. 1888-1905, ГИХЛ, М., 1940, стр. 240.

364. Джунковская, Е. Средняя школа нового типа в западно-европейских государствах. С 12 рисунками, издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1902, стр. 251+III, 2500 экз., цена 75 коп.

365. "Русское Богатство", 1901, No 4. Хроника внутренней жизни, стр. 171-197.

366. "Одесский Листок", 1903, No 71.

367. "Амурский край", 1903, No 1.

368. "Баку", 1903, No 20.

369. "Киевская газета", 1903, NoNo 155, 160, 161.

370. Жбанков, Д.Н. О врачах. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1903, 181 стр., 4300 экз., цена 75 коп.

371. Там же, стр. 101.

372. В соавторстве с В. Яковенко Д.Н. Жбанков написал книгу "Телесные наказания в России в настоящее время", М., 1899, Т-во печ. Яковлева, цена 80 коп. Она была запрещена к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях. Экземпляр книги из своей личной библиотеки М. Горький подарил в 1900 году Нижегородской общественной библиотеке.

373. Жбанков, Д.Н. Влияние отхожих заработков на движение народонаселения Костромской губернии по данным 1866-83 гг., Кострома, 1887; Жбанков, Д.Н. Санитарное исследование фабрик и заводов Смоленской губернии, Смоленск, Смоленское губ. земство, вып. 1-й -- 1894, вып. 2-й -- 1896. В книгах многочисленные пометки В.И. Ленина. ("Библиотека В.И. Ленина в Кремле", издание Всесоюзной Книжной палаты, М., 1961, стр. 213, 258).

374. ЦГАОР. Ф. ДП- III, Делопроизводство, оп. 1901, ед. хр. 1277, л. 5.

375. Попов, И.И. Самоуправление и земские учреждения. (По поводу введения земства в Сибири). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1905, 52 + 3 стр., 3200 экз., цена 10 коп. На титуле дата "1905", в действительности книга вышла в марте 1906 года (Список книг, вышедших в России в 1906 году, 1908, стр. 182).

376. Там же, стр. 38.

377. Там же, стр. 7, 48-50.

378. Седельников, Т. Борьба за землю в киргизской степи. (Киргизский земельный вопрос и колонизационная политика правительства). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1907, 79 стр., 3000 экз., цена 35 коп. (Список книг, вышедших в России с 1 января по 30 июня 1907 года, стб. 377).

379. ЦГАОР. Ф. ДП-00, оп. 1906 II, ед. хр. 13, т. 2, л. 59.

380. В.И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 2, издание "Политическая литература", М., 1971, стр. 287.

381. ЦГАЛИ. Ф. 42, оп. 3, ед. хр. 19, л. 105 (Т.И. Седельников вступил в партию в 1918 году, работал в Наркомземе и в других советских органах).

382. Т. Седельников. Борьба за землю в Киргизской степи, стр. 6.

383. O. Schreiner. Woman und labour. Zpz. 1911.

384. Шрейнер, О. Женщина и труд. Перевод с английского Э.А. Серебрякова. С предисловием Н.В. Чайковского. М., 1912, издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", 195 стр., 2500 экз., цена 1 руб.

385. Там же, стр. 58-59.

386. Там же, стр. 105-123.

387. Вус. "О. Шрейнер. Женщина и труд". "Жизнь для всех", 1912, No 5, стб. 859.

388. --ъ. Практика и нужды русского фабричного законодательства. "Русская мысль", 1905, No 2, отдел II, стр. 28.

389. А. Серафимович. На заводе. (Из записной книжки). "Русское Богатство", 1899, август, No 5-8, стр. 91-105.

390. Фабричная инспекция для наблюдения за исполнением "фабричного законодательства" впервые введена в июне 1882 года; В 1899 году созданы окружные фабричные инспекции, в 1903 году их функции и права и без того мизерные ограничены, фабричные инспекторы подчинены губернаторам и градоначальникам. В 1905 году на всю Россию было только 200 участковых инспекторов, окружные инспекторы "ведали" от 7-ми до 13-ти губерниями, территорией, превышающей территорию Германии. ("Русская Мысль", 1905, No 2, отдел II, стр. 27-46).

391. ЦГАЛИ. Ф. 553, оп. 1, ед. хр. 724, лл. 8 и 8 об., 9.

392. Ф. Павлов. За десять лет практики. (Отрывки воспоминаний, впечатлений и наблюдений из фабричной жизни). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1901, 1+174+1 стр., 4200 экз., цена 50 коп. ("Список изданий, вышедших в России в 1901 году", стр151).

393. Настоящее имя автора -- Быков, А.Н. (Северянин, А.) -- (1860-1919), автор книг "За десять лет практики", "Среди черноземных полей", "Фабричное законодательство и его развитие в России", сотрудничал в "Русских Ведомостях", "Русском слове", "Вестнике Европы" и в других органах периодической печати; фабричным инспектором работал по 1906 год, кадет (В.И. Ленин, ПСС, изд., 5, т. 22, стр. 559).

394. "Русское Богатство", 1901, ноябрь, No 11, отдел "Новые книги", стр. 28-31. Рецензия анонимная, авторство В.Г. Короленко установлено: М.В. Эльзон, стр.668.

395. "Мир Божий", 1901, август, II отдел "Критические заметки", стр. 6-11.

396. И. Степанов. "Ф. Павлов. За десять лет практики"; "Образование", 1901, No 11, ноябрь, отдел "Критика и библиография", стр. 80-81. И. Степанов -- псевдоним, настоящее имя И.И. Скворцов, известен под двойной фамилией -- Скворцов-Степанов.

397. Шиппель. Современная бедность и современное перенаселение. Перевод с немецкого. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1902, 403 стр., 3200 экз., цена 1р. 25 коп. Пометы цензуры нет.

398. В других переводах встречается название статьи: "Профессиональные союзы рабочих".

399. С.И. Мицкевич. Революционная Москва. 1888-1905. ГИХЛ, М., 1940, стр. 136.

400. Там же, стр. 213-214.

401. Евг. Петряев. Записки книголюба. Киров, 1978, стр. 136.

402. Государственный архив Калужской области. Ф. 784, оп. 1, ед. хр. 107, л. 32.

403. П. Б-ин. "Шиппель. "Современная бедность и современное перенаселение". "Мир Божий", 1902, май, библиографический отдел, стр. 127.

404. "Приазовский край", 1902, 16 мая.

405. "Сибирская жизнь", (Томск), 1902, No 162. Редакторами "Сибирской жизни" были известные сибирские демократические деятели: до середины 1902 года по No 146 -- П.И. Макушин, с No 147-го П.И. Макушин издатель, владелец книжных магазинов в Томске и Иркутске, основатель старейшей в Сибири "Сибирской газеты" (Томск, 1881-1888), в которой главную роль играли политссыльные Д.А. Клеменц, Ф.В. Волховский, А.И. Иванчин-Писарев, П.А. Голубев (один из друзей издателя А.П. Чарушникова) и других. В 1902 году "Сибирская газета" печатала рассказы в переводе М.А. Ульяновой и А.И. Елизаровой.

406. Шиппель. Современная бедность и современное перенаселение. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1902, стр. 13.

407. Там же, стр. 312.

408. Там же, стр. 399.

409. Макс Шиппель вскоре, в 1890-х годах, изменил марксизму, перешел в лагерь ревизионистов, оппортунистов, после Октябрьской революции враждебно относился к Советскому Союзу. (В.И. Ленин. ПСС, изд. 5, т. 17, стр. 631-632).

410. Назовём некоторые издания, подвергшиеся арестам, изъятиям из продажи, уничтожению: Шиппель, М. Профессиональные союзы рабочих. Перевод с немецкого с предисловием Д. Кольцова. Рабочая библиотека, серия 2-я, выпуск 1-й, Женева. (ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, оп. 1903, ед. хр. 2099, список книг, подлежащих безусловному запрещению в обращении и перепечатании в России. No 414). Шиппель. Профессиональные союзы рабочих. Издательство Н. Парамонова "Донская речь". Ростов-на-Дону, 1905; Шиппель, М. Профессиональные союзы рабочих. Перевод с немецкого, Книгоиздательство "Буревестник", Одесса, 1905; Шиппель, М. Профессиональные союзы рабочих и право коалиции. Перевод и предисловие В.Д. Ульриха, издание 2-е книгоиздательства "Буревестник", Одесса, 1906.

411. ЦГАОР. Ф. ДП-00 No 102, оп. 1906, II, ед. хр. 25, ч. 4 "Московский комитет РСДРП", л. 36.

412. Schippel, M. Gewerkschuften und Koalitiarsrecht der Arbeiter. Berlin, 1899.; Шиппель. Профессиональные союзы. Перевод с немецкого и предисловие Д. Кольцова, Пг., "Книга", 1917, 31 стр. (Библиотека "Книги" No 40). Русское издание 1917 года -- это, видимо, перепечатка брошюры, выпущенной революционной организацией "Социал-демократ" в Женеве и занесённой в начале века в список изданий, безусловно запрещённых к обращению и перепечатыванию в России.

413. Маликов, А. На задворках фабрики. Край без будущего (по волжским степям). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1901, 241 стр., 4200 экз., цена 80 коп. (Список изданий, вышедших в России в 1901 году, стр. 348). Встречаются ошибки: в книге "В.Г. Короленко. Избранные письма", т. 3 ("Художественная литература", М., 1936) на стр. 58 указано, что псевдоним А. Маликова "Н. Воронин" и что указанная его книга вышла в 1912 году.

414. Письма Л.Н. Толстого к разным лицам. "Яснополянский сборник. 1978", Приокское книжное издательство, Тула, 1978, стр. 57. Письмо опубликовано впервые. Публикация И.А. Покровской.

415. К.Н. Дерунов, стр. 8; также Дерунов, К.Н. Примерный библиотечный каталог. Избранная литература. Часть II, 2-ое исправленное и дополненное издание, СПБ, 1911.

416. Гвоздев, С. Записки фабричного инспектора. (Из наблюдений и практики в период 1894-1908гг.), Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1911, 263 стр., 1900 экз., цена 1 руб. ("Книжная летопись", 1911, No 5, стр. 3). Пометы: "Дозволено цензурою" нет.

417. Там же, стр. 2 и 3.

418. Там же, стр. 1.

419. Там же, стр. 263.

420. Там же, стр. 262.

421. В.З. "С. Гвоздев. Записки фабричного инспектора". "Жизнь для всех", 1911, No3-4, стр. 498-499.

422. Укажем лишь некоторые издания: А. Лабриола. Синдикализм и реформизм. Издательство "Сознание", СПБ, 1907; Э. Пуже. Синдикат. Издательство "Глобус", СПБ, перевод с французского под редакцией М. Косвена; Луи Поль. История синдикального движения во Франции 1879-1906. Издательство Натансон, Одесса, 1907; Синдикализм. Сборник статей Э. Пуже, Фабри, С. Пануннцио, И. Медведева. СПБ; Б. Сталинский. Новое течение в социализме. (Очерк революционного синдикализма во Франции, Италии и Германии). Издательство "Труд и борьба", СПБ, 1907; П. Юшкевич. Теория и практика синдикализма. Лекции и рефераты по вопросам программы и тактики социал-демократии. Вып. XII. Типография Н.Н. Клобукова; М. Пьеро. Синдикализм и революция. Библиотека синдикализма. Перевод с французского И. Ветрова. Второе изменённое издание. Книгоиздательство "Простор"; Ж. Сорель. Размышления о насилии. (Вопросы синдикализма). Перевод под редакцией В.М. Фриче. Книгоиздательство "Польза", М., 1907.

423. Леоне, Энрико. Синдикализм. (С предисловием автора к русскому изданию). Перевод с итальянского Г. Кирдецова. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, сентябрь, VIII+174 стр., 5200 экз., цена 60 коп.

424. Социальное движение в современной Франции. Сборник статей: Э. Берта, Г. Лягарделя, Э. Пуже, Ж. Сореля и Г. Эрве. Перевод с рукописей под редакцией и с предисловием Л. Козловского. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, сентябрь. (На обложке и титуле дата: "1908"), XXXII+274 стр., 8300 экз., цена 1 руб., пометы цензуры нет. Экземпляр книги В.И. Ленин хранил в личной библиотеке в эмиграции, на нём штамп: "Vl. Oulianoff". (Библиотека В.И. Ленина в Кремле". Издание Всесоюзной книжной палаты, М., 1961, стр. 245).

425. Сорель, Ж. Социальные очерки современной экономии. Дегенерация капитализма и дегенерация социализма. С предисловием автора к русскому изданию. Перевод с итальянского Г. Кирдецова. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, ноябрь, 4+VII+356 стр., 5300 экз., цена 1р. 25коп. (На обложке и титуле дата: "1908").

426. Оливетти, А.О. Проблемы современного социализма. С предисловием автора к русскому изданию. Перевод с итальянского Г.К. под редакцией В.М. Шулятикова. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1908, март, 233 стр., 5200 экз., цена 80 коп.

427. Козловский, Л. Новые веяния перед судом русской критики. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1908, май, 128 стр., 3200 экз., цена 50 коп. Пометы цензуры нет.

428. В. Поссе. Идейное издательство. "Жизнь для всех", 1910, No 7.

429. Справочная книга о печати всей России. Составил Вальденберг, В.Д., СПБ, 1911, стр. 282.

430. Л. Козловский. Новые веяния в социализме перед судом русской критики, М., 1908, стр. 9.

431. В.И. Ленин, ПСС, т. 35, стр. 411-412.

432. ЦГИА, Ленинград, Ф. 776, 1898, оп. 22, ед. хр. 2, л. 85 об.

433. Там же, л. 162 об.

434. В.И. Ленин, ПСС, т. 55, стр. 73.

435. Там же, стр. 76.

436. В.И. Ленин, ПСС, т. 4, стр. 35-43. Положительная рецензия на "Краткий курс экономической науки" А. Богданова была опубликована и в журнале "Жизнь", 1989, No 30, автор "Д-р Т-оц".

437. В.И. Ленин, ПСС, т. 55, стр. 163.

438. Богданов, А. Краткий курс экономической науки. Издание 2-ое, переработанное и дополненное. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", 1+321+VI стр., 3700 экз., цена 1 р. 50 коп.

439. Книжных магазинов Товарищества М.О. Вольф Известия по литературе, наукам и библиографии, 1900, февраль, No 5, стр. 94. (Сообщено А.П. Толстяковым).

440. В.И. Безъязычный. Издательская и редакторская деятельность В.Я. Муринова (1890-1900 годы). "Книга. Исследования и материалы", сборник X, издание "Книга", 1965, стр. 162-182.

441. В.А. Поссе. Идейное издательство. "Жизнь для всех", 1910, No 7.

442. В.Д. Бонч-Бруевич. Женевские воспоминания (1904-1906). В книге: В.Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения, т. II, стр. 349.

443. ЦГАОР. Ф. ДП-00 No 102, оп. 1902, ед. хр. 1734, л. 6.

444. С.М. Мицкевич. Революционная Москва. 1888-1905, ГИХЛ, М., 1940, стр. 274-280. А.С. Курская. Пережитое. "Московский рабочий", 1965, стр. 48. ЦГАОР. Ф. ДП-00 No 102, оп. 1898, ед. хр. 2 ч. 1. В, л. 29.

445. Д.М. Кузьмин. А.Л. Никифоров и дело Грешнера. (По личным воспоминаниям). "Каторга и ссылка", М., 1928, кн. 4(41). С.И. Мицкевич. Революционная Москва, ГИХЛ, 1940, стр. 440. Л.П. Никифоров. Воспоминания о Толстом. В юбилейном сборнике "Лев Николаевич Толстой", ГИЗ, М.-Л., 1928, стр. 218. ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, 1904, ед. хр. 5, ч. 2 л, Б, лл 30-33.

446. Шау Бернард. I. "Разоблачение Бланко Познет". II. "Сцена в аду". III. Письма Л.Н. Толстого к Шау и Шау к Л.Н. Толстому. IV. Предисловие и статья о Б. Шау Л.П. Никифорова. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1911, 162+1 стр., 3200 экз., цена 80 коп. ("Книжная летопись", 1911, No 15-16, стр. 30).

447. Государственный архив Калужской области. Ф. 784, оп. 1, ед. хр. 112, л. 112.

448. ЦГАОР. Ф. ДП-00, оп. 1904, ед. хр. 999, лл. 8, 11, 11 об.

449. С.И. Мицкевич. Указанное сочинение, стр. 317.

450. И.А. Пономарева. Пропаганда и агитация большевиков в период реакции. (1907-1910). Издание Московского университета, 1978, стр. 107, 108, 111.

451. Каталог книг книжного магазина "Грамотей". М., 1913.

452. Каталог казанских и иногородних изданий книжного магазина Михаила Александровича Голубева. Казань, 1913-1914.

453. Московские большевики в огне революционных боёв. Сборник. "Мысль", М., 1976, стр. 227.

454. Там же, стр. 384.

455. "Орловский вестник", 1900, No 73.

456. "Северный край", 1900, No 121.

457. Богданов, А. Краткий курс экономической науки. Перевёл с последнего русского издания Ашот Чилинкирян. Тифлис, типография Гутенберг, 1907, 368 стр. 3000 экз. цена 1р. ("Книжная летопись", 1907, No 7, стр. 11).

458. Богданов, А. Краткий курс экономической науки. С предисловием автора к грузинскому изданию. Перевод И. Цдобили под редакцией Рожденидзе и Шварца. Тифлис, издание Товарищества "Алиони" ("Зарево"), No 1, 1909, 557 стр. (Сообщено зав. отделом краеведения Государственной библиотеки Грузинской ССР им. К. Маркса К. Рамишвили). В "Книжной летописи" (1909, 19 декабря, No 49, стр. 24) указано: И. Цдобили -- псевдоним, тираж 2600 экз., цена 60коп.

459. Перевод работников Государственной республиканской библиотеки Грузинской ССР им. К. Маркса (Тбилиси): зав. отделом краеведения К. Рамишвили, библиотекаря С. Мамсуровой (июль, 1977).

460. Цитата по книге: В.Ф. Пустарнаков. "Капитал" К. Маркса и философская мысль в России. (Конец XIX-начало XX века). "Наука", М., 1974, стр. 254.

461. А. Богданов. Краткий курс экономической науки. Издание 7-е, дополненное. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1905, стр. 297.

462. Этим А. Богданов подтверждает, что его "Краткий курс экономической науки" выпускался лишь двумя издательствами: 1-е издание книжным складом А.М. Муриновой, все последующие -- со 2-го по 9-ое включительно -- издательством, возглавляемым А.П. Чарушниковым. Другие издательства эту книгу не издавали. В связи с этим следует считать ошибкой памяти С.И. Мицкевича, писавшего, что издательство С.А. Скирмунта издало "Богданова "Краткий курс политической экономии" (С.И. Мицкевич. Революционная Москва, 1898 -- 1905. ГИХЛ, М., 1940, стр. 375).

463. А. Богданов. Краткий курс экономической науки. Издание 15-е, ГИЗ, М., 1924, стр. 5.

464. Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., до мая 1904 , 184 стр., 1300 экз., цена 80 коп.; Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга 1-я, издание 2-е. Издательство "С. Дороватовского и А Чарушникова", М., апрель 1905, 185+1 стр., 2400 экз., цена 80 коп.; Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга 1-я, издание 3-е. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., январь 1908, 174 стр. 3000 экз., цена 80 коп.; Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга 2-я. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., март 1905, 186+1 стр., 2100 экз., цена 70 коп.; Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга 2-я, издание 2-е. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1907 год первое полугодие, 186+1 стр., 3500 экз., цена 70 коп.; Богданов, А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга 3-я. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, октябрь 1906, 2+XLVIII+159+1стр., 3600 экз., цена 75 коп.

465. Богданов, А. Из психологии общества (статьи 1901-1904). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, март 1904, 251+1 стр., 2600 экз., цена 80 коп. (Все статьи публиковались в журнале "Образование"). Выпущена 2-ым дополненным изданием книгоиздательством "Паллада", СПБ, ноябрь 1906, 282+1 стр., 4250 экз., цена 80 коп.

466. Богданов, А. Новый мир. (Статьи 1904-1905). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., декабрь 1905, 169 стр. 6200 экз., цена 40 коп. (статьи публиковались в журналах "Правда" NoNo 4, 12, 1904 г. и "Образование", No 7, 1905 г.

467. Богданов, А. Падение великого фетишизма. (Современный кризис идеологии. Вера и наука) (О книге В. Ильина "Материализм и эмпириокритицизм). Издательство С. Дороватовского и А. Чарушникова, М., декабрь 1909, 224 стр., 3300 экз., цена 1р. 25 коп.

468. Богданов, А. Что такое либералы. (Брошюра). Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., цена 4 коп. Брошюра вызвала интерес, издана большевистским книгоиздательством "Вперёд" (во главе В.Д. Бонч-Бруевич), переработанное и дополненное, 28 стр. 2000 экз., издательством Е.М. Алексеевой, Одесса.

469. Богданов, А. Культурные задачи нашего времени. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1911, 92 стр. 1500 экз., цена 60 коп.

470. Богданов, А. Инженер Мэнни. Фантастический роман. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., ноябрь 1912, 150 стр., 3000 экз., цена 50 коп.

471. Богданов, А. Красная звезда (Утопия). СПБ, 1908, 154 стр., 6000 экз., цена 75 коп. На обложке дата "1908" в действительности книга выпущена в конце 1907 года ("Книжная летопись", 1907, No 20, стр. 3). В "Книжной летописи не указано издательство, выпустившее книгу, издательство "Зерно" указано в 4-ом томе "Архива А.М. Горького", ГИХЛ, М., 1954, стр. 386.

472. Экземпляр этого издания был у В.И. Ленина, хранится в его Кремлёвской библиотеке (Библиотека В.И. Ленина в Кремле. Издание Всесоюзной Книжной палаты, М., 1961, стр. 492).

473. Георгий Кулагин. Дневник и память. О пережитом в годы блокады. Лениздат, 1978, стр. 282.

474. Проф. А.Я. Белицкая. Александр Александрович Богданов и его жизненный подвиг. (К 100-летию со дня рождения). "Советское здравоохранение", 1974 No 3, стр. 73-77.

475. Сборник: Литературно-эстетические концепции в России конца XIX -- начала XX в. "Наука", М., 1975, стр. 370-371.

476. В.И. Ленин. ПСС, т. 47, стр. 141-145. Письмо В.И. Ленина А.М. Горькому от 25/II-1908 года.

477. А.М. Горький весной 1908 года в письме Н.Е. Буренину советовал: "... усердно рекомендую! -- читай Богданова... внимательно читай все три книжки "Эмпириомонизма". Это не трудно и прекрасно". "Архив А.М. Горького, т. XIV, "Наука", М., 1976, стр. 207.

478. В.И. Ленин. ПСС, т. 47, стр. 141-145. Письмо к А.М. Горькому.

479. В.И. Ленин. ПСС, т. 48, стр. 161.

480. В.И. Ленин. ПСС, т. 47, стр. 141-145.

481. Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей по философии, общественной науки и жизни. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1904, VII+676 стр., 3500 экз., цена 2р. 50 коп. На обложке и титуле дата "1904", но выход книги отмечен ранее -- в 1903 году (Список изданий, вышедших в России в 1903 году", СПБ, 1904, стр. 571). Пометы цензуры нет.

482. А.А. Белова. А.А. Богданов. М., "Медицина", 1974, стр. 15.

483. "Курьер", 1 марта 1904.

484. "Новое обозрение", No 6607, 1904.

485. "Вестник и библ. самообразование", No 31, 1904.

486. "Искра". 1903, март, No 35, вып. 5, стр. 107.

487. Л. Клейнборт. О наших направлениях. "Образование", 1904, No 8, III-й отдел, стр. 1-18.

488. Укажем лишь четыре статьи: Сергей Булгаков. О реалистическом мировоззрении. (Несколько слов по поводу выхода в свет сборника "Очерки реалистического мировоззрения". СПБ, 1904; "Вопросы философии и психологии", май-июнь 1904, (кн. 73), стр. 380-403. Журнальный оттиск статьи был, видимо, вручён Л.Н. Толстому, хранится в его библиотеке. ("Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне". Часть 1-я, "Книга", М., 1972, стр. 172); Л.З. Слонимский. Мнимые реалисты. "Вестник Европы". 1904, октябрь, стр. 725-737; см. также статью Волжского (А.С. Глинки) в "Журнале для всех" за 1904 год, апрель, в которой "Очерки" подверглись критике за близость к марксизму.

489. Е.Д. Стасова. Воспоминания. "Мысль", М., 1969, стр. 68.

490. Очерки реалистического мировоззрения. Сборник статей по философии, общественной науки и жизни. Издание 2-е. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1905, VI+665+1 стр., 4000 экз., цена 1р. 50 коп. ("Список изданий, вышедших в России в 1905 году", 1906, стр. 296). Указанная в "Списке изданий" цена "1р. 50 коп." -- опечатка, цена книги осталась прежней, как и первого издания -- 2р. 50 коп.

491. П. Румянцев в связи с критикой идеологов "Неонародничества" даёт примечание: "Мы особенно рекомендуем вниманию читателей книгу Ильина "Развитие капитализма в России". "Очерки реалистического мировоззрения", 1-е издание, стр. 471, 2-е издание, стр. 465. Как известно "Ильин" -- псевдоним В.И. Ленина, он автор, рекомендуемой П. Румянцевым, книги.

492. Впоследствии эта статья включена в сборник: В. Шулятиков. Избранные литературно-критические статьи. "Земля и фабрика". Библиотека критики и искусствоведения, М.-Л., 1929, стр. 27-96.

493. Очерки реалистического мировоззрения. Издание 1-е и 2-е, стр. 124.

494. Библиотека В.И. Ленина в Кремле. М., 1961, стр. 166.

495. Луначарский, А.В. Основы позитивной эстетики. Госиздат, М.- Пг., 1923, 133 стр.

496. Библиотека В.И. Ленина в Кремле. М., 1961, стр. 180. Фото титульного листа с дарственной надписью см.: "Литературное наследство", том 80, "В.И. Ленин и А.В. Луначарский". "Наука", М., 1971, стр. 366. В кремлёвской библиотеке хранится другой экземпляр книги с надписью: "Дорогой Надежде Константиновне. Автор. 10/III-1923".

497. См.: Л. Дейч. Луначарский, А.В. Краткая литературная энциклопедия. Том 4. "Советская энциклопедия", М., 1967, стб. 449; В.Р. Щербина. Ленин и Луначарский. "Литературное наследство". Том 80, "В.И. Ленин и А.В. Луначарский". "Наука", М., 1971, стр. XVI; А. Овчаренко. Наш Луначарский. Издание "Правда", М., 1976, стр. 10.

498. А.Н. Иезуитов. Ленин и Луначарский. В сборнике "А.В. Луначарский. Исследования и материалы". "Наука", Л., 1978, стр. 35.

499. Там же, стр. 30.

500. Там же, стр. 38.

501. И.Н. Нусинов. "В.М. Фриче. (Опыт характеристики)". "Молодая гвардия", 1927, No 2, стр. 188.

502. О С.А. Скирмунте см. статью: Е.В. Кваше "Издательская и книготорговая деятельность С.А. Скирмунта". ("Книга. Исследования и материалы". Сборник 38, М., 1979).

503. Мицкевич, С.И. Революционная Москва. ГИХЛ, М., 1940, стр. 375.

504. Бонч-Бруевич, В.Д. Избранные сочинения. М., 1961, т.2, стр. 361.

505. Канель, В.Я. Судорабочие и судовладельцы. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., май 1906, 65 стр., 5000 экз., цена 30 коп. Пометы цензуры нет.

506. Станция "Вишняки" Московско-Казанской железной дороги, дача Казакова, кв. Канеля В.Я. ЦГАОР. Ф. ДП-00, No 102, оп. 1904, ед. хр. 5, ч. 65, лл. 1, 31 об, 82.

507. Редакционное предисловие к книге: Канель, В.Я. Курс ухода за больными. 7-е издание. Государственное медицинское издательство, М.-Л., 1931, стр. 5.

508. В. Канель. Судорабочие и судовладельцы. Стр. 3.

509. ЦГИАЛ. Ф. 776, оп. 17, ед. хр. 119, л. 2.

510. Там же, лл. 1, 2, 5. Статья 129 уголовного уложения предусматривала каторгу до 8 лет за публикацию материалов, возбуждающих к ниспровержению государственного строя (пункты 1 и 2), вражду между рабочими и хозяевами, призывающих к стачкам и забастовкам (пункт 6). (Памятная записка о рабочих в газетах в Петербурге. "Красный архив", 1925, том 3 (10), стр. 291).

511. ЦГИАЛ. Ф. 776, оп. 17, ед. хр. 1198, л. 7.

512. Книгу В. Канеля "Судорабочие и судовладельцы" просматривал В.И. Ленин, экземпляр хранится в его Кремлёвской библиотеке, критических помет в книге нет. ("Библиотека В.И Ленина в Кремле" Всесоюзная Книжная палата, М., 1961, стр. 353).

513. ЦГАОР. Ф. ДП-III, No 102, оп. 1883, ед. хр. 1392, л. 4.

514. Кировский областной государственный архив. Ф. 582, оп. 58, ед. хр. 617, л. 48.

515. Впоследствии буква "н" из фамилии выпала, её писали "Шулятиков".

516. Сведений о дочери И.Л. Шулятикова -- жене А.П. Чарушникова -- не найдено, детей у него не было. В одном из дел Московской охранки обнаружил другую жену А.П. Чарушникова: в "Списке лиц, выясненных наблюдением за Московской группой союза социалистов-революционеров" названы имена 27 человек, в том числе "Чарушников И.П. -- выбыл за границу; Чарушников А.П. -- в Баку; Чарушникова Мария Алексеевна, жена глазовского купца, урожд. Пирожкова, в Баку, а также лиц, близко знакомых А.П. Чарушникову, общавшихся с ним и его братом И.П. Чарушниковым: Херсоненского Г.Х., Дороватовского С.П., Печеркина Е.Ф., Петлина Н.Ф., Аргуновых и др. (ЦГАОР. Ф. М-00, 1900, ед. хр. 672, т. 1, л. 90). А.П. Чарушников в молодости имел в Глазове лавку, был причислен к купеческому сословию. Таким образом, из пояснения "жена глазовского купца", относящегося в списке к "Чарушниковой Марии Алексеевне, можно заключить, что полиция считала её женой А.П. Чарушникова, была ли она действительно его женой -- неизвестно, т.к. и о ней также больше никаких сведений пока нет. А.П. Чарушников в Баку не жил, а лишь бывал в нём наездами по делам службы. Этот документ лишний раз подтверждает, с какой настойчивостью полиция "надзирала" за издателем.

517. ЦГАОР. Ф. М-00, No 63, оп. 2, 1897, ед. хр. 562, лл. 67, 70, 70 об., 71, 71 об., 75.

518. Калужский областной государственный архив. Ф. 784, оп. 1, ед. хр. 117, лл. 196, 229.

519. И. Жуковский-Жук. Памяти Лидии Петровны Стуре. "Каторга и ссылка", 1925, No 6. Вместе с А.М. Шулятиковой повешены Вс. В. Лебединцев, Л. Синегуб, С. Баранов, Л.П. Стуре, Лебедева, Смирнов. Это событие послужило Л. Андрееву основой для "Рассказа о семи повешенных", впервые опубликованном в альманахе "Шиповник", 1908, кн. 5.

520. Н.К. Крупская. Воспоминания о Ленине. Издание 2-е "Политическая литература", М., 1972, стр. 171-172.

521. В.И. Ленин. Биографическая хроника. Том 2, "Политическая литература", М., 1971, стр. 476, 488, 489.

522. Шулятиков, В. Из теории и практики классовой борьбы. Происхождение командующих классов. Основы их идеологии. Вопрос об интеллигенции. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, 80 стр. 6000 экз., цена 30 коп. На обложке и титуле дата "1907", но книга вышла в декабре 1906 (Список книг, вышедших в России в 1906 году. 1908, стб. 1262). Пометы цензуры нет.

523. Шулятиков, В. Трэд-юнионистская опасность. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, 58 стр., 400 экз., цена 20 коп. (Список книг, вышедших в России в с 1 января по 30 июня 1907 года. Стб. 450) Обе эти книги В. Шулятикова находились в личной библиотеке В.И. Ленина (Библиотека В.И. Ленина в Кремле. Издание Всесоюзной Книжной палаты, М., 1961, стр. 171, 361).

достигает чуть ли не 20..."⁵²⁴.

524. ЦГАОР. Ф. ДП-ОО, оп. 1907, д. 5, ч. 51, т.1 л. 242- 242 об, Цитата по книге: Л.М. Крейдлина. Распространение и пропаганда произведений В.И. Ленина в России (1894-1917гг.). Издательство ЛГУ, Л., 1981, стр. 93.

525. "Образование", 1903, апрель, май, июнь.

526. Богданов, А. Из психологии общества. Издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", СПБ, 1904. Переиздана в 1906 году издательством "Паллада".

527. Шулятиков, В. "Из теории и практики классовой борьбы", издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907. стр. 46, сноска.

528. Письмо А.М. Горького к Н.Е. Буренину. Архив А.М. Горького. Том XIV, "Наука", М., 1976, стр. 207.

529. Шулятиков, В. "Из теории и практики классовой борьбы", издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова", М., 1907, стр. 80.

530. С.В. Смирнов. Легальная печать в годы первой русской революции. ЛГУ, Л., 1981, стр. 62.

Андрей Иванович Чарушников.

Ленинград.

Окончено не позже 1982 года.

Оставить комментарий Чарушников Андрей Иванович (yes@lib.ru) Год: 1982 Обновлено: 30/07/2018. 394k. Статистика. Монография: Публицистика, Критика, Справочная История книгоиздания Иллюстрации/приложения: 4 штук.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ об издательстве, созданном для выпуска первых книг М. Горького.

Чарушников Андрей Иванович Первые книги Максима Горького

Андрей Иванович Чарушников

Первые книги Максима Горького

Предисловие

А. И.Чарушников

Первые книги Максима Горького

Первые книги

Выходец Вятского края -- Александр Петрович Чарушников

Идейное издательство "С. Дороватовского и А. Чарушникова" -- его авторы и их произведения

Примечания

Чарушников Андрей Иванович
Первые книги Максима Горького