Быков Петр Васильевич
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Где лучше
    В сумерках
    Возрождение
    На реке
    Ночью
    Когда ж конец?..
    Неблагодарные

   Складчина. Литературный сборникъ составленный изъ трудовъ русскихъ литераторовъ въ пользу пострадавшихъ отъ голода въ Самарской губерніи
   С.-Петербургъ, 1874
   

ГДѢ ЛУЧШЕ.

             Темнѣетъ неба сводъ лазурный;
             На сонный міръ спустилась ночь,
             Совсѣмъ стихаетъ вѣтеръ бурный
             И тучи быстро мчатся прочь.
   
             На необъятномъ морѣ дикомъ,
             Густѣя, всталъ туманъ сѣдой;
             Не умолкая, съ громкимъ крикомъ
             Кружатся чайки надъ водой...
   
             Чей это голосъ раздается
             Средь шума пѣнящихся волнъ?
             Рыбакъ подъ парусомъ несется,
             Направивъ къ берегу свой чолнъ.
   
             Но очеркъ берега неясный
             Въ дали туманной потонулъ;
             Чтобъ сократить свой путь опасный
             Рыбакъ нашъ пѣсню затянулъ.
   
             Онъ пѣлъ: "мое родное море!
             "Тебя люблю всѣмъ сердцемъ. я,
             "Въ твоемъ чарующемъ просторѣ
             "Отрадно дышетъ грудь моя.
   
             "3дѣсь я провелъ года изгнанья...
             "Тебѣ, кипучая волна,
             "Я повѣрялъ мои страданья,
             "Все, чѣмъ душа была полна...
   
             "...Я не желаю лучшей доли:
             "3дѣсь на свободѣ я живу,
             "Меня не давитъ гнетъ неволи,
             "Куда хочу, туда плыву.
   
             "И съ одиночествомъ я сжился,--
             "Меня не тянетъ никуда...
             "Я крѣпко съ моремъ подружился,
             "И не вернусь ужъ никогда
   
             "Въ тотъ міръ, гдѣ жизнь совсѣмъ иная,
             "Гдѣ суета и вѣчный шумъ;
             "На части рвется грудь больная,
             "Всегда въ тревогѣ бѣдный умъ.
   
             "И знаю я, въ "житейскомъ морѣ"
             "Живется слишкомъ тяжело:
             "Тамъ, что ни шагъ, борьба и горе...
             "И торжествуетъ всюду зло!..
   
             "Тамъ громче вопли и проклятья,
             "Чѣмъ въ бурю волнъ морскихъ прибой...
             "Кровь проливаютъ люди-братья,
             "Всегда враждуя межъ собой...
   
             "Тамъ гибнутъ честныя стремленья,
             "Безвинно-страждущихъ людей...
             "Царятъ насилье, преступленья,
             "И не смолкаетъ звонъ цѣпей!..
   
             "Угрюмо, страшно море это,
             "Но..." -- Вотъ блеснулъ вдругъ огонекъ
             И пѣснь осталась недопѣта:
             Причалилъ къ острову челнокъ.
                                                                         Петръ Быковъ.
   
   

П. В. БЫКОВЪ.

ВЪ СУМЕРКАХЪ.

(на мотивъ изъ Игнатія Ходзько).

             Кому невѣдомъ часъ, очарованья полный,
             Когда вечерней мглы вдали струятся волны
             И солнце, безъ лучей, надъ лономъ сонныхъ водъ
             Туманясь пѣгою, съ усталостью во взорѣ,
             Прощальный шлетъ привѣтъ и, замедляя ходъ,
             Стыдливый прячетъ ликъ въ пылающее море.
             Въ отрадный этотъ часъ, въ чудесныя мгновенья,
             Вольнѣе льется пѣснь, свѣтлѣе вдохновенье.
             Какъ будто шире грудь, такъ дышется легко,
             Жизнь краше кажется, сердца людей -- добрѣе,
             И память на крылахъ волшебныхъ высокб
             Уноситъ къ днямъ инымъ, въ краю былого рѣя.
             И чья душа чиста, въ краю прекрасномъ этомъ --
             Тотъ наслаждается неугасимымъ свѣтомъ;
             При вѣчно ясномъ днѣ гамъ жизнь течетъ въ тиши,
             Не знаетъ горе мукъ и радость тамъ спокойна,
             А самую любовь -- святой восторгъ души --
             Не холодитъ огонь тлетворной страсти знойной.
             Блаженный край! Предъ нимъ душа благоговѣетъ...
             Оттуда неземнымъ, безмѣрно милымъ вѣетъ:
             Поэзіей небесъ, ласкающихъ весной,
             То радостью живой, бодрящей, безмятежной,
             То грустью тихою, пріятной и родной
             Для молодой души, отзывчивой и нѣжной.
             И сердце къ днямъ былымъ неудержимо рвется.
             Былое въ немъ, какъ звукъ прекрасный, отзовется,
             Подобный эху горъ, что таетъ вдалекѣ
             Прелестный, какъ напѣвъ простой свирѣли томной.
             Что, быстро подхвативъ въ родимомъ уголкѣ,
             Приноситъ въ мирный часъ къ намъ вѣтерокъ бездомный.
             О, дивный край поры минувшей незабвенной!
             Духъ воскресаетъ въ немъ витая, и мгновенно
             Мысль проясняется, оковы рветъ свои,
             Свободна, какъ полетъ орлиный, благородный,
             Какъ бѣгъ, не мало бурь извѣдавшей ладьи.
             Плывущей безъ руля, пустыней дикой, водной;
             Къ отчизнѣ дорогой, заброшенной далёко,
             Она пустилась въ путь, покорна волѣ рока,
             Ведомая въ ночи туманною звѣздой,
             Со спутникомъ однимъ -- своимъ же отраженьемъ,
             Сопровождаема лишь водной бороздой,
             Чуть-чуть колеблемой случайныхъ волнъ движеньемъ.

Пушкинскій сборникъ. (Въ память столѣтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899

   

ВОЗРОЖДЕНІЕ.

             Какъ изъ-за черныхъ, страшныхъ тучъ,
             Среди осенней ночи бурной,
             Проглянетъ неба сводъ лазурный,
             Блеснетъ луны отрадный лучъ,
   
             И быстро гонитъ мракъ ночной,--
             Такъ точно образъ твой прекрасный,
             Вдругъ засіялъ свѣтло и ясно,
             Въ потемкахъ жизни надо мной.
   
             Всю прелесть юношескихъ дней,
             Дней чудныхъ, ты мнѣ воскресила
             И пробужденной страсти сила
             Опять живетъ въ груди моей!
   
             Проснулся мой усталый умъ,
             Не такъ мнѣ страшенъ жизни холодъ,
             И снова я душою молодъ
             И снова милъ мнѣ жизни шумъ.
   
             Мои надежды прежнихъ лѣтъ,
             Порывы лучшія, стремленья,
             Изъ тьмы могильнаго забвенья
             Тобою вызваны на свѣтъ...
   
             Бодрить меня твоя любовь.
             Твое горячее участье!
             Теперь невзгоды всѣ, несчастье
             Сносить съ терпѣньемъ стану вновь.
   
             Вѣдь я теперь не одинокъ,
             Есть съ кѣмъ дѣлить мнѣ радость, горе,--
             Теперь могу отважно въ море
             Спустить я, снова, мои челнокъ.
   
             По бѣлымъ гребнямъ грозныхъ волнъ,
             При злобномъ воѣ непогоды,
             Какъ въ молодые мои годы,
             Въ далекій путь направлю челнъ..
   
             Опять съ коварною судьбой,
             Готовъ я биться до могилы,--
             Благослови жъ меня, другъ милый,
             На этотъ смѣлый, честный бой!
   
             ...И если весь запасъ огня,
             Растративъ, выбьюсь я изъ мочи,
             Паду въ борьбѣ,-- закрой мнѣ очи
             Своей рукою, и меня
   
             Ты схорони въ родномъ краю,
             Въ моей Украйнѣ ненаглядной,
             Въ ея степяхъ, гдѣ такъ отрадно
             Провелъ я молодость мою...
                                                               Петръ Быковъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 17, 1876

   

НА РѢКѢ.

(Посв. Елизаветѣ Игнатьевнѣ Черкассъ.)

             Какая ночь! Свѣтло какъ днемъ
             Такъ ярко звѣздный куполъ блещетъ,
             И свѣтъ луны въ рѣкѣ трепещетъ
             И тишина царитъ кругомъ....
   
             Опять мы въ лодкѣ всѣ сидимъ
             И дни былые вспоминаемъ,
             Лѣниво нѣжимся, мечтаемъ
             И въ даль туманную глядимъ.
   
             Гладка, какъ сталь рѣка, блеститъ, --
             Ладья по этой глади водной.
             Внизъ по теченію, свободно.
             Какъ окрыленная летитъ.
   
             Мы весла бросили... Поёмъ...
             И, словно въ легкой колыбели,
             Впередъ, впередъ, безъ всякой цѣли.
             Межъ береговъ крутыхъ плывёмъ.
   
             На берегу, по крутизнамъ,
             Чернѣютъ дикихъ скалъ уступы, --
             И островковъ песчаныхъ группы
             Плывутъ на встрѣчу будто къ намъ...
   
             Не шелохнётся лѣсъ густой.
             Весь черной тогою одѣтый,--
             Въ немъ, кое-гдѣ, видны просвѣты.
             Посеребрённые луной.
   
             Все смолкло. Все объято сномъ.
             Лишь хоръ сверчковъ неугомонный,
             Ведетъ напѣвъ свой монотонный.
             Въ тиши, въ безмолвіи ночномъ...
   
             Чу! Въ монастырской церкви звонъ
             Раздался гулко и протяжно...
             И снова тихо. Воздухъ влажный
             Благоуханьемъ напоёнъ...
   
             ...Въ истомѣ, въ сладкомъ забытьи,
             Склонила ты главу на руки. --
             И отражали сердца муки
             Черты прелестныя твои...
   
             И съ наслажденьемъ отдалась
             Ты обаянью этой ночи
             И, устремивъ на небо очи,
             Мечтой куда-то унеслась!..
   
             Глядѣлъ я, завистью томимъ.
             Какъ млѣла ты, какъ забывалась,
             Какъ дивной почкой любовалась
             Съ восторгомъ искреннимъ, живымъ...
   
             Да, ты утратить не могла
             Въ себѣ любви къ красамъ природы.--
             Въ твои счастливѣйшіе годы
             Ты чуткость сердца берегла.
   
             А я... утратилъ все... Больной.
             Разбитый жизнью одинокій --
             Я лишь могу страдать глубоко
             И проклинать удѣлъ земной!..
                                                               Петръ Быковъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 34, 1876

   

НОЧЬЮ.

             Люблю слѣдить: какъ лѣтній день
             Лучи послѣдніе роняетъ,
             И зной мучительный смѣняетъ,
             Полна прохладной нѣги тѣнь.
   
             Когда на сводѣ голубомъ
             Огней вдругъ бездна загорится
             И миръ надъ міромъ воцарится.
             Такъ тихо станетъ все кругомъ...
   
             И только робкій соловей,
             Любви пѣвецъ неугомонный,
             Рокочетъ въ рощѣ темной, сонной,--
             Да шопотъ слышится вѣтвей...
   
             Какъ хороша такая ночь!
             Въ ней столько силы обаянья.
             Что всѣ душевныя страданья
             Она невольно гонитъ прочь....
   
             И забывается вражда,
             Вся злоба, ненависть людская. --
             Царить и въ сердцѣ тишь такая...
             Не давить горькая нужда...
   
             Все, все забыто... Отдохнуть
             Душой ты можешь хоть на время
             И жизни тягостное бремя
             Хотя на часъ одинъ стряхнуть!...
   
             Ты освѣжился,-- воскресилъ
             Упавшій духъ... Встаешь здоровымъ,--
             И встрѣтилъ день съ запасомъ новымъ
             Терпѣнья, бодрости и силъ!...
                                                               Петръ Быковъ.

"Живописное Обозрѣніе", No 38, 1876

   

КОГДА-ЖЪ КОНЕЦЪ? ...

             Давно ужъ, назадъ тому много вѣковъ,
             Адепты Христова ученья
             Томились подъ бременемъ тяжкихъ оковъ.
             Терпѣли за вѣру мученья.
   
             Враги христіанства, преслѣдуя ихъ,
             Невинную кровь проливали, --
             Тиранили, жгли на кострахъ ихъ самихъ,
             И даже дѣтей убивали!
   
             И много гнетущихъ, ужаснѣйшихъ лѣтъ
             Пришлось пережить христіанамъ...
             Но ночь миновала... Насталъ и разсвѣтъ.
             Открывшій глаза и тиранамъ...
   
             Гоненья за вѣру утихли,--и кровь,
             Казалося, течь перестала...
             ... Увы! Въ наши дни полилась она вновь.--
             Вновь страшное время настало!
   
             Проникнувшись дикой, враждою слѣпой,
             Возстали враги христіанства
             На бѣдный народъ,-- и несмѣтной толпой
             Хотятъ уничтожить славянство...
   
             И вотъ, почти каждый мы день узнаемъ,
             О новыхъ злодѣйствахъ жестокихъ,
             Что турки всѣхъ плѣнныхъ сжигаютъ живьемъ,
             Иль топятъ ихъ въ рѣкахъ глубокихъ...
   
             Насилуютъ женщинъ несчастныхъ, потомъ
             Въ гаремы ихъ, въ рабство сбываютъ...
             Что вдоволь натѣшась надъ мирнымъ селомъ,
             Злодѣи его сожигаютъ...
   
             Пощады они никому не даютъ,
             Отъ звѣрства ихъ гибнутъ и дѣти...
             Читаешь,-- и волосы дыбомъ встаютъ,
             Такъ страшны извѣстья всѣ эти!...
   
             О, Боже! Какія мученія онъ.
             Народъ этотъ бѣдный выноситъ!...
             Огнемъ и мечемъ его край раззоренъ,--
             И все жъ онъ бороться не броситъ!
   
             Онъ ляжетъ костьми... Иль свободы вѣнецъ
             Кровавой цѣною достанетъ...
             Бодритъ его вѣра... Но скоро-ль конецъ?
             И скоро-ль течь кровь перестанетъ?..
   
             Когда-же конецъ?.. Христіанскую рать
             Сильнѣй все тѣснитъ врагъ лукавый...
             Когда-жъ перестанутъ безстрастно взирать
             На эту рѣзню всѣ державы?..
                                                                         Петръ Быковъ.
             Сентябрь. 1876.

"Живописное Обозрѣніе", No 39, 1876

   

НЕБЛАГОДАРНЫЕ.

             Въ лонѣ матери нашей родимой земли
             Много тайнъ сокровенныхъ таится,
             Но мы, дѣти ея, ихъ узнать не могли,--
             Намъ старушка довѣрить боится.
   
             А какія она подъ своею корой
             Разнородныя чувства скрываетъ:
             Жарко любитъ она и томится, порой
             Отъ глубокой тоски изнываетъ...
   
             Охъ, куда-какъ бываетъ родной тяжело,
             Стонъ подчасъ у ней рвется изъ груди,
             Что ликуютъ на свѣтѣ неправда и зло,
             Что другъ съ другомъ враждуютъ все люди!
   
             Поглядите, какъ сохнетъ иной разъ она,--
             Это горе ее истощаетъ...
             Но любви, доброты безконечной полна,
             Все она человѣку прощаетъ.
   
             Отдохнувши зимой отъ тревогъ и заботъ,
             Воскресаетъ она для насъ снова
             И съ цвѣтущей весной-чародѣйкою шлетъ
             Намъ и ласки свои, и обновы...
   
             Только мы не умѣемъ добра понимать,
             За любовь ей не платимъ любовью,--
             И, случается, нашу кормилицу-мать
             Обагряемъ мы братнею кровью!...
                                                                                   Петръ Быковъ.

"Дѣло", No 12, 1875

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru