Булгаков Федор Ильич
Из переписки Марии-Каролины и лэди Гамильтон

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

Изъ переписки Маріи-Каролины и лэди Гамильтонъ.

  

Болѣе чѣмъ сомнительное прошлое лэди Гамильтонъ.-- Политическіе планы Маріи-Каролины. -- Дружба королевы съ лэди изъ разсчетовъ политики.-- Союзъ Неаполитанскаго королевства съ Англіей.-- Посвященіе лэди въ государственныя тайны Неаполитанскаго короля. -- Заслуги лэди Гамильтонъ въ глазахъ Нельсона. -- Бѣгство королевской семьи въ Палермо и помощь ему отъ лэди Гамильтонъ. -- О "безчеловѣчности" Маріи-Каролины. -- Удаленіе супруговъ Гамильтонъ изъ Неаполя и отчаяніе королевы. -- Конецъ дружбы Маріи-Каролины и лэди Гамильтонъ.

  

1.

  
   Съ характеромъ королевы Неаполитанской Маріи-Каролины, гордой дочери австрійской императрицы Маріи-Терезіи, читатели "Вѣстника" отчасти ознакомлены по этюду нашему "Королева Марія-Амелія и Луи-Филиппъ {См. "Вѣстн. Ин. Лит.", іюль, 1892, стр. 255--278.}. Тамъ мы видѣли ее въ роли заботливой матери и сестры, удрученной ужаснымъ жребіемъ несчастной королевы Франціи Маріи-Антуанетты. Нѣсколько новѣйшихъ изданій {"La reine Marie-Caroline de Naples" Ганьера; "The queen of Naples and Lord Nelson" Джефресона и его же "Lady Hamilton and Lord Nelson".} даютъ возможность судить о политической роли Маріи-Каролины, какъ фактической правительницы Неаполитанскаго королевства, ибо супругъ ея, король Фердинандъ, предпочиталъ дѣламъ правленія прелести охоты и кулинарнаго искусства. Въ этомъ ея положеніи, наиболѣе интереснымъ и примѣчательнымъ эпизодомъ, имѣющимъ историческое значеніе, была дружба королевы съ лэди Эммой Гамильтонъ, женою англійскаго посланника въ Неаполѣ, сэра Вилліама Гамильтонъ (съ сентября 1791 года). Иные историки укоряютъ Марію-Каролину этой дружбой съ Эммой, которой прошлое было болѣе чѣмъ сомнительно.
   И дѣйствительно, эта дочь горничной и невѣдомаго отца начала свою карьеру искательницы приключеній бонной, потомъ состояла въ услуженіи у одной англійской дамы, отъ нея научилась наряжаться къ лицу и попала горничной въ отель, позировала художникамъ для нагихъ античныхъ богинь, кружила головы разнымъ лондонскимъ франтамъ, раззорила нѣсколькихъ изъ нихъ и, наконецъ, плѣнила и сдѣлалась женой старика Гамильтона, выкупившаго ее у своего промотавшагося племянника Тревилля. Въ Англіи эту лэди не допустили ко двору Георга III. A при Неаполитанскомъ дворѣ ей былъ оказанъ необыкновенно любезный пріемъ. Мотивомъ послужилъ тутъ чисто политическій разсчетъ.
   Марія-Каролина не безъ основанія опасалась, что бури революціи, сокрушившія тронъ ея зятя Людовика XVI и ceстры Маріи-Антуанетты, могли поколебать и ея собственный тронъ Неаполя и Сициліи. Тогда же прозорливая королева поняла, что ея сильнымъ союзникомъ въ минуты опасности можетъ быть Великобританія. Въ этихъ разсчетахъ она и завязала дружбу съ англійскимъ посольствомъ. Но какъ же тутъ обойтись безъ содѣйствія лэди Гамильтонъ, имѣвшей на своего престарѣлаго супруга вліяніе, не меньшее чѣмъ какое сама королева имѣла на Фердинанда? Къ тому же личность лэди очаровала неаполитанскую аристократію. И королева искала сообщества лэди Гамильтонъ. Послѣдняя ежедневно бывала во дворцѣ.
   Отличительную особенность Маріи-Каролины составляла ея страсть въ многописанію. Этимъ, вѣроятно, объясняется и такое обиліе писемъ, получавшихся отъ нея англійской лэди, несмотря на ихъ частыя свиданія. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ, послѣ казни Людовика XVI (7 февраля 1793 г.), Марія-Каролина тайнымъ договоромъ съ Англіей, обязалась доставлять своей соперницѣ военные корабли и войска, для борьбы съ французской республикой. Знаменитому морскому герою Англіи, Нельсону, который тогда еще былъ только невѣдомымъ капитаномъ, и послѣ сдачи Тулона (20 августа 1793 г.), отправился съ извѣстіемъ объ этомъ въ Неаполь, на военномъ кораблѣ "Agamemnon", и съ просьбой объ отправкѣ неаполитанскихъ войскъ, для удержанія Тулона, королева устроила торжественную встрѣчу. Нельсонъ плохо зналъ французскій языкъ, а королева не больше его -- англійскій. И въ данномъ случаѣ не обошлось дѣло безъ помощи лэди Гамильтонъ. Изъ устъ лэди, которая, какъ не безизвѣстно, сдѣлавшись любовницей Нельсона, впослѣдствіи съумѣла превратить его изъ строгаго пуританина въ сибарита, и тѣмъ запятнать его славу, будущій морской герой услыхалъ, что единственная надежда королевы Неаполитанской на безопасность Европы опирается на англійскій флотъ. Марія-Каролина питала твердую увѣренность, что британскіе матросы отомстятъ за смерть ея зятя, возвратятъ свободу ея сестрѣ, а дофину, ея племяннику,-- престолъ Бурбоновъ его предковъ.
   Но эти надежды королевы даже Нельсонъ не могъ оправдать. Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ до Неаполя дошла вѣсть о казни Маріи-Антуанетты, и съ того дня въ сердцѣ Маріи-Каролины возгорѣлась безпредѣльная ненависть противъ французскихъ республиканцевъ. Эта неутолимая жажда мести можетъ служить ключемъ въ разъясненію ея отношеній къ лэди Гамильтонъ, въ лицѣ которой нашла она орудіе для удовлетворенія своихъ сокровенныхъ желаній.
  

2.

  
   Изо дня въ день королева осыпала лэди все новыми милостями, въ письмахъ прося ее вѣрить въ "искреннюю вѣчную дружбу" королевы. Марія-Каролина не скрывала отъ нея даже государственныхъ тайнъ.
   29 апрѣля 1795 года королева писала лэди Гамильтонъ: "Дорогая миледи! Я совсѣмъ потеряла голову, душа моя потрясена до такой степени, что я не знаю, что мнѣ дѣлать. Надѣюсь видѣть васъ завтра около десяти часовъ. Посылаю вамъ шифрованное письмо, доставленное изъ Испаніи и которое вы должны вернуть мнѣ не позже, какъ въ теченіи двадцати четырехъ часовъ, чтобы король могъ найти его на прежнемъ мѣстѣ. Въ письмѣ имѣются извѣстія, содержаніе которыхъ представляетъ большой интересъ для британскаго правительства. Очень рада возможности,-- въ знакъ моей преданности,-- познакомить васъ съ ними и въ то же время дать доказательство моего довѣрія достопочтенному кавалеру (разумѣю, конечно, сэра Вильяма Гамильтона). Прошу его только не выдать меня".
   Для англійскаго правительства, дѣйствительно, важно было узнать содержаніе этого письма, такъ какъ авторомъ его былъ испанскій король, который писалъ къ брату своему, неаполитанскому королю, сообщая ему, что, вслѣдствіе политическихъ условій, Испанія оказывается вынужденною по возможности скорѣе заключить миръ съ французской республикой.
   Черезъ посредство той же лэди Гамильтонъ англійское правительство было посвящено въ содержаніе второго письма, написаннаго Карломъ IV брату своему въ августѣ 1795 года и извѣщавшаго его о томъ, что въ интересахъ своей страны онъ вступилъ съ Франціей въ мирные переговоры. A въ сентябрѣ слѣдующаго года правительственные центры въ Лондонѣ узнали тѣмъ же путемъ и болѣе заблаговременно, нежели обыкновенно они могли это узнавать,-- о томъ, что Испанія вошла въ союзъ съ Франціей противъ коалиціонныхъ монархій,
   Такимъ образомъ отношенія королевы неаполитанской къ лэди Гамильтонъ приняли политическій характеръ. Немного лѣтъ спустя имъ удалось еще серьезнѣе содѣйствовать другъ другу въ томъ же смыслѣ.
  

3.

  
   Вечеромъ наканунѣ Трафальгарскаго сраженія, мучимый предчувствіемъ смерти, Нельсонъ сдѣлалъ приписку къ своему завѣщанію, выраженную въ слѣдующихъ словахъ: "Эмма Гамильтонъ, вдова сэра Вильяма Гамильтона, какъ мнѣ извѣстно, оказала нашему королю и нашей родинѣ величайшія услуги: во первыхъ, тѣмъ, что она съумѣла заполучить въ свои руки письмо, написанное испанскимъ королемъ въ 1796 году къ своему брату, королю неаполитанскому, которому онъ сообщалъ о своемъ намѣреніи объявить Англіи войну. Получивъ извѣщеніе объ этомъ письмѣ, министерство послало сэру Джону Джервайсу приказъ при первомъ случаѣ напасть на арсеналы и испанскій флотъ. Правда, не случилось ни того, ни другого,-- но леди Гамильтонъ въ этомъ неповинна. Во вторыхъ, никогда флотъ, состоявшій подъ моей командой, не могъ бы вторично вернуться въ Египетъ, если бы тутъ не помогло вліяніе лэди на королеву неаполитанскую, въ силу котораго сиракузскому губернатору посланъ былъ приказъ сдѣлать все возможное съ его стороны, чтобы помочь англійскому флоту въ дѣлѣ снабженія его провіантомъ, въ случаѣ, если бы онъ съ этой цѣлью зашелъ въ Сицилійскую гавань. И вотъ мы вошли въ Сиракузскую гаванъ, получили необходимые запасы, вернулись въ Египетъ и разбили французскій флотъ. Если бы я былъ въ состояніи вознаградить эти услуги, то я не обращался бы теперь къ своей родинѣ, но такъ какъ это было не въ моей власти, то я и прошу короля и мою родину достойно обезпечить Эмму Гамильтонъ".
   Въ октябрѣ 1796 года, вслѣдствіе успѣшныхъ военныхъ дѣйствій французовъ на сѣверѣ Италіи, Король обѣихъ Сицилій оказался вынужденнымъ заключить съ республикой договоръ, въ силу котораго онъ обязался дать разрѣшеніе одновременно войти въ одну изъ своихъ гаваней, въ крайнемъ случаѣ, четыремъ военнымъ судамъ одной изъ союзныхъ противъ Франціи державъ. Въ серединѣ поля 1798 г. тщетно прогонявшись за французской эскадрой у египетскихъ и малоазійскихъ береговъ, Нельсонъ вернулся со своимъ флотомъ въ сицилійскія воды. Но, для возобновленія своей погони, ему необходимо было прежде всего пополнить почти изсякшіе его запасы. Если бы съ этой цѣлью онъ направился въ Гибралтаръ, въ такомъ случаѣ непріятельскому флоту удалось бы спастись отъ него. Вотъ почему для него было необходимо, чтобы неаполитанское правительство, несмотря на договоръ свой съ Франціей, дало ему разрѣшеніе запастись провіантомъ и водой въ одной изъ неаполитанскихъ гаваней. Со стороны Фердинанда и министра его лорда Актона англійскій адмиралъ, повидимому, не встрѣтилъ благопріятнаго отвѣта на свою просьбу, такъ какъ они могли опасаться роковыхъ послѣдствій за нарушеніе своихъ обязательствъ. Тѣмъ менѣе успѣха имѣла эта просьба, обращенная къ королевѣ, что, впрочемъ, вполнѣ понятно, если взвѣсить характеръ этой претензіи. Потому естественно въ данномъ случаѣ приписать исключительное значеніе вышеупомянутому вліянію лэди Гамильтонъ на королеву. Твердо установленъ фактъ, что Марія-Каролина въ то время также подъ вліяніемъ ходатайства лэди добилась для Нельсона права заходить въ любую изъ сицилійскихъ гаваней съ помянутой цѣлью. Слѣдуетъ прибавить, что королева послала сиракузскому губернатору распоряженіе, которымъ онъ обязывался не только не препятствовать англійскому адмиралу, но даже всѣми силами способствовать снабженію его провіантомъ.
   Когда въ первыхъ числахъ сентября 1798 года до Неаполя донеслась вѣсть о блестящей побѣдѣ Нельсона при Абукирѣ, Марія-Каролина написала лэди Гамильтонъ слѣдующее письмо: "Я ожила и обнимаю дѣтей моихъ и моего супруга. Это извѣстіе дало мнѣ жизнь. Я невыразимо была взволнована имъ. Какая храбрость! Какое мужество! Больше всего хотѣлось бы мнѣ обнять васъ. Я съ ума сошла отъ радости". Когда же самъ побѣдитель 22 сентября вошелъ въ неаполитанскую бухту на своемъ флагманскомъ кораблѣ "Vanguard", причемъ дворъ и населеніе привѣтствовали его съ почестями,-- королева и леди соперничали другъ съ другомъ въ изъявленіяхъ радости герою.
   Однако ликованіе это въ концѣ концовъ смолкло при звукахъ оружія. Марія-Каролица хотѣла воспользоваться отсутствіемъ Бонапарта, чтобы изгнать французовъ изъ Церковной Области и такимъ образомъ дать папѣ возможность вернуться въ Ватиканъ. Преимущественно благодаря ея стараніямъ, неаполитанское войско было усилено на семьдесятъ тысячъ человѣкъ. Чтобы воодушевить къ дѣлу молодыхъ рекрутовъ, она часто появлялась среди ихъ въ лагерѣ Санъ-Жермано, гдѣ формировалась большая часть новобранцевъ. Часто проѣзжала она по рядамъ солдатъ въ военной формѣ, и лэди Гамильтонъ всегда находилась рядомъ съ нею. Нельсонъ также нѣсколько разъ появлялся въ лагерѣ въ свитѣ королевы, хотя и не раздѣлялъ всеобщей самоувѣренности въ побѣдѣ. Главнокомандующій, австрійскій генералъ Макъ, не внушалъ ему ни уваженія, ни довѣрія. И дѣйствительно, надежды королевы на побѣду разбились объ его неспособность, когда въ четырнадцатидневномъ походѣ, несмотря на численное свое превосходство, неаполитанскія войска съ позоромъ были разбиты французскими ветеранами.
  

4.

  
   Республиканская партія въ Неаполѣ смѣло подняла свою голову и рѣшилась на возстаніе въ столицѣ. Яснѣе, чѣмъ когда либо, представляя себѣ судьбу сестры своей Маріи-Антуанетты и ея семейства,-- Марія-Каролина вполнѣ основательно опасалась, чтобы и ее съ семьей не постигла такая же участь. И вотъ, она составила планъ бѣгства въ Палермо, который надѣялась привести въ исполненіе при помощи англійскаго адмирала. Правда, супругъ ея далъ на то свое согласіе только тогда, когда удостовѣрился, что можетъ унести съ собой свои сокровища. Во время приготовленій въ выполненію этого плана бѣгства оказалась весьма полезной благодарная преданность лэди Гамильтонъ королевѣ. Она не только приняла на себя посредничество въ переговорахъ между дворомъ и Неаполемъ, но также облегчила переправу королевскихъ сокровищъ, представлявшихъ однимъ чеканеннымъ и нечеканеннымъ золотомъ цѣнность въ 25 милліоновъ рублей, на англійскіе военные корабли, устроивъ прежде всего такъ, чтобы сокровища эти были перенесены въ англійское посольство. И потому можно сказать, что адмиралъ Нельсонъ едва-ли преувеличивалъ заслуги своей пріятельницы по отношенію къ Маріи-Каролинѣ и ея семейству въ данномъ случаѣ, когда 28 декабря 1798 года писалъ лорду Сенъ-Винцентъ, главнокомандующему англійской эскадрой въ Средиземномъ морѣ: "Всю корреспонденцію по этому поводу крайне искусно вела лэди Гамильтонъ съ королевой. Что касается сэра Вильяма Гамильтона и меня, то съ нашей стороны было бы неразумно показываться при дворѣ, такъ какъ мы знали, что за всѣми нашими дѣйствіями слѣдятъ и что якобинцы имѣли даже намѣреніе захватить насъ, въ качествѣ заложниковъ, въ виду возможнаго нападенія на Неаполь, въ случаѣ, если французы захватятъ городъ въ свои руки". "Лэди Гамильтонъ была словно ангелъ, ниспосланный съ неба для поддержанія королевскаго семейства",-- писалъ онъ въ другомъ офиціальномъ донесеніи того времени.
   Для бѣгства была назначена ночь съ 21 на 22 декабря 1798 года. Чтобы не возбудить подозрѣнія своимъ отсутствіемъ, лэди должна была еще въ тотъ же вечеръ принимать участіе въ одномъ празднествѣ, устроивавшемся чрезвычайнымъ турецкимъ посланникомъ, прибывшимъ въ Неаполь отъ имени султана для принесенія поздравленій Нельсону; но во время самаго разгара празднества она вдругъ исчезла. Предусмотрительно оставила она у дверей свою карету и пѣшкомъ отправилась во дворецъ, гдѣ ее ожидали съ большимъ нетерпѣніемъ. Отсюда провела она королевскую семью черезъ подземный ходъ къ мѣсту бухты, гдѣ Нельсонъ поджидалъ бѣглецовъ съ нѣсколькими небольшими лодками, благополучно доставившими ихъ на флагманскій корабль.
   Однако, флотъ, на который укрылись около двухъ тысячъ именитыхъ неаполитанцевъ, былъ задержанъ неблагопріятнымъ вѣтромъ въ бухтѣ на цѣлыхъ два дня. Когда же, наконецъ, они вышли въ море,-- за Капри надъ ними разразилась буря. Въ каютѣ Нельсона разыгрывались сцены бурнаго смертельнаго страха. Между тѣмъ какъ король Фердинандъ, полагавшій, что для него насталъ послѣдній часъ,-- дѣлалъ горчайшіе упреки своей женѣ за то, что она честолюбіемъ своимъ поставила его въ такое положеніе и вслѣдъ затѣмъ возносилъ съ небу пламеннѣйшія молитвы о своемъ спасеніи,-- Марія-Каролина также не могла скрыть, что и ея обыкновенно столь стойкое сердце въ данный моментъ осилено бѣдой. Одна только лэди Гамильтонъ не потеряла присутствія духа и въ самозабвенной заботѣ о безопасности королевской семьи, казалось, забыла о собственной своей жизни. Уложивъ и успокоивъ ласкою юныхъ принцевъ и принцессъ, она съ такой радостной самозабвенной преданностью отдалась заботѣ о царственной свой подругѣ, что Нельсонъ,-- признавшій, однако, ту бурю за страшнѣйшую изъ тѣхъ, какія ему когда-либо приходилось переживать,-- имѣлъ право написать лорду Сенъ-Винценту: "Не могу вамъ выразить, съ какой трогательной сердечностью и жгучимъ сочувствіемъ заботилась супруга нашего посланника о королевскихъ горемыкахъ, утѣшать которыхъ она была призвана. Никакая раба не могла бы ревностнѣе служить имъ". Не успѣла еще улечься буря, какъ младшій принцъ скончался на рукахъ лэди Гамильтонъ. Остальные же бѣглецы благополучно достигли палермской гавани.
  

5.

  
   Черезъ четыре недѣли послѣ бѣгства королевской семьи французскій генералъ Шампіоне съ побѣдоноснымъ войскомъ вступилъ въ Неаполь, и здѣсь была провозглашена Партенопейская республика. Однако, она продержалась недолго. Республиканскіе "братья" такъ основательно грабили городъ, что по ихъ удаленіи доморощенные якобинцы не могли отстоять себя противъ черни, которая предпочитала этой "свободѣ" "деспотизмъ" короля Фердинанда. Но еще раньше, чѣмъ республиканская партія была побѣждена окончательно съ помощью англійской эскадры, между Маріей-Каролиной и лэди Гамильтонъ, вернувшейся въ Неаполь на кораблѣ Нельсона, завязалась переписка. Эта переписка съ разныхъ сторонъ вызвала укоры королевѣ въ непомѣрномъ жестокосердіи. 26 іюня 1799 года королева писала лэди Гамильтонъ:
   "Дорогая моя милэди, убѣдите милорда Нельсона такъ обращаться съ Неаполемъ, какъ бы это былъ какой-нибудь возмутившійся городъ Ирландіи. Нечего обращать вниманія на количество. На тысячи преступниковъ будетъ меньше и это только ослабитъ Францію, и намъ будетъ лучше". Это, конечно, нечеловѣчно. Но факты показываютъ, что та-же самая королева, "безчеловѣчная", какъ ее называютъ иные, просила лэди повліять на Нельсона, въ пользу помилованія тѣхъ неаполитанцевъ, которыхъ, какъ инсургентовъ, жестоко осудилъ Фердинандъ, находясь въ неаполитанской бухтѣ на англійскомъ кораблѣ "Foudroyant". Марія-Каролина тогда же разсылала большія суммы денегъ для раздачи бѣднымъ Неаполя. Въ дневникѣ англичанки Корнеліи Кнайтъ, долгое время жившей въ непосредственной близости къ леди Гамильтонъ, значится: "Королева, которую обвиняли въ такой мстительной жестокости, по моимъ достовѣрнымъ свѣдѣніямъ, была причиной многихъ помилованій. Въ числѣ прочихъ она спасла одну даму, которая была завѣдомо ярымъ ея врагомъ и находилась во главѣ одного революціоннаго союза".
   Послѣ подавленія возстанія, король, Нельсонъ, сэръ Вильямъ Гамильтонъ и его супруга вернулись обратно въ Палермо, гдѣ Марія-Каролина, при выходѣ ихъ на берегъ, обняла лэди Гамильтонъ среди ликовавшей толпы и надѣла подругѣ своей на шею золотую цѣпь, на которой былъ прикрѣпленъ ея портретъ, усыпанный брилліантами. Драгоцѣнные камни здѣсь составляли слова: "Eterna gratitudine". (Въ знакъ вѣчной благодарности). A на другой день она послала ей два воза самыхъ дорогихъ матерій на платья. Стоимость подарковъ, сдѣланныхъ ею англійской своей пріятельницѣ, говорятъ, превышаетъ сумму въ 50.000 рублей.
   Но для Маріи-Каролины слишкомъ скоро вслѣдъ за радостнымъ восторгомъ наступило разочарованіе. Въ апрѣлѣ 1800 года сэръ Вильямъ Гамильтонъ, роль котораго, равно какъ и роль Нельсона, въ неаполитанской драмѣ въ высшей степени взволновали общественное мнѣніе въ Англіи, былъ отозванъ отъ своего посланническаго поста въ Неаполѣ, и изъ писемъ королевы въ лэди Гамильтонъ по этому поводу ясно видно, что вслѣдъ затѣмъ она узнала о непріятномъ значеніи того инцидента для дальнѣйшихъ судебъ Неаполя.
   Она чувствовала, что такимъ образомъ, не только, по всей вѣроятности, навсегда разставалась съ своей "дорогой милэди", но вмѣстѣ съ тѣмъ лишалась возможности черезъ посредство ея самой и ея мужа имѣть прежнее вліяніе на государственныя дѣла.
   Въ груди этой дочери Маріи-Терезіи преобладающей страстью было властолюбіе и потому становится вполнѣ понятнымъ ея письмо къ лэди, написанное подъ свѣжимъ впечатлѣніемъ объясненія ея съ королемъ по поводу отозванія сэра Вильяма. Она писала: "Я безмѣрно огорчена. Мнѣ остаются только два исхода: или уѣхать изъ Неаполя, или умереть съ горя, но это крайне мучительная смерть. Если вы уѣдете весной, оставивъ меня въ настоящемъ моемъ положеніи, то, даже при условіи возвращенія вашего въ ноябрѣ, изъ вашей дружбы ко мнѣ,-- вы не застанете уже меня въ живыхъ. Словомъ сказать, все огорчаетъ меня и наводитъ на меня тоску, но я до гроба останусь вашимъ искревннимъ и благодарнымъ другомъ".
   Марія-Каролина была достаточно разсудительна, чтобы избрать для себя первый изъ двухъ исходовъ. Желая продолжительнымъ своимъ отсутствіемъ заставить своего супруга убѣдиться въ необходимости ея совѣтовъ, она рѣшила отправиться въ Вѣну на болѣе долгій срокъ. Воспользовавшись снова покровительствомъ Нельсона для переправы въ Ливорно, она прибыла туда въ началѣ іюня 1800 года въ сопровожденіи Гамильтоновъ и вмѣстѣ съ ними и англійскимъ адмираломъ двинулась въ дальнѣйшій путь.
  

6.

  
   Вскорѣ, однако, для королевы и ея пріятельницы пробилъ часъ разлуки, послѣ которой не суждено имъ было болѣе свидѣться. 23-го сентября обнялись онѣ въ послѣдній разъ въ австрійской столицѣ. Въ тотъ же день писала Марія-Каролина лэди Гамильтонъ слѣдующія прощальныя строки: "Дорогая моя милэди и любезный другъ! Я до слезъ растрогана нашимъ прощаньемъ и вашей преданностью, какую вы мнѣ доказывали столько разъ и не дальше еще какъ сегодня утромъ. Да благословитъ васъ небо и да ниспошлетъ вамъ оно счастья, какъ того желаетъ мое сердце! Далъ бы Богъ мнѣ утѣшеніе поскорѣе снова видѣть васъ въ Неаполѣ!
   "Повторяю вамъ то, что уже столько разъ говорила. Всегда, вездѣ, при всякихъ условіяхъ Эмма, дорогая Эмма останется моимъ другомъ и сестрой. Разсчитывайте на это и примите еще разъ мою благодарность за все, что вы для меня сдѣлали и за искреннюю дружбу, какую вы мнѣ оказывали... Прощайте! Да ниспошлетъ вамъ Богъ все то, чего желаетъ вамъ любовно преданное вамъ сердце вашего друга, питающаго къ вамъ чувства матери".
   Но конецъ дружбы между королевой Неаполитанской и леди Гамильтонъ не согласовался съ ихъ взаимными увѣреніями въ неизмѣнной вѣрности при прощаніи. Въ теченіе слѣдующаго года онѣ обмѣнялись еще нѣсколькими письмами. Затѣмъ корреспонденція вдругъ прекратилась по одному непріятному поводу. Въ апрѣлѣ 1803 года скончался сэръ Вильямъ Гамильтонъ. По оставленному завѣщанію супруга его оказалась не на столько обезпеченной, какъ того ожидали Нельсонъ и она сама. При этомъ Нельсонъ неоднократно писалъ бъ Маріи-Каролинѣ, стараясь намеками навести ее на мысль объ удовлетвореніи стараго ея друга въ тяжкомъ ея разочарованіи. Но королева сдѣлала видъ, какъ будто не поняла этихъ намековъ, что и ставится ей въ вину именно тѣми, которые во всѣхъ ея поступкахъ хотятъ видѣть одно безсердечіе. Она хорошо знала, что сэръ Вильямъ вполнѣ достаточно обезпечилъ свою супругу и что ожидавшаяся отъ нея помощь должна была послужить исключительно на удовлетвореніе страсти лэди съ мотовству. Но во имя собственной репутаціи королевы было бы желательнѣе, чтобы она не наносила такого разочарованія лэди Гамильтонъ, которая отмстила за себя тѣмъ, что распространила въ Лондонѣ про королеву ужаснѣйшую клевету. Послѣ погибели Нельсона въ битвѣ при Трафальгарѣ она пустила слухъ, будто бы пріемная дочь его Горація, которою въ дѣйствительности лэди сама подарила Нельсона, происходила отъ матери, поставленной слишкомъ высоко, чтобы имя ея могло быть произнесено во всеуслышаніе. Конечно, никто не сомнѣвался въ томъ, что въ данномъ случаѣ разумѣлась королева Неаполитанская.
   15-го января 1815 года умерла въ крайней бѣдности лэди Гамильтонъ въ Калэ, куда она бѣжала отъ преслѣдованій своихъ кредиторовъ. Нѣсколькими мѣсяцами раньше скончалась и Марія-Каролина.

Ѳ. Булгаковъ.

"Вѣстникъ иностранной литературы", No 1, 1893

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru