Бухов Аркадий Сергеевич
Ночное унижение

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Аркадий Бухов

НОЧНОЕ УНИЖЕНИЕ

Бытовой рассказ из жизни чертей

   "Влюбленный призрак: Фантастика Серебряного века. Том V": Salamandra P.V.V.; 2018
   

I

   Старый черт вздохнул, сплюнул и закурил папироску.
   -- Страшно чивой-то, -- пробормотал он, -- смола не кипит, новеньких нет... Спать, что ли? Газеты все прочел...
   Молодой чертенок, обсасывавший какого-то цыпленка, отложил пишу в сторону и посмотрел на него.
   -- Темнеет, папаша... Ночь-то уж наступает. Может, на землю поехали бы. Прикажите -- повезу...
   -- А на земле-то что: лучше? -- кисло фыркнул старый черт. -- Та же скука... Это бывало раньше, грехов наворачивает так, что по горло купаться. А теперь так норовят -- сосиски стянуть либо окна выбить. Здесь и мировому-то дела не хватает, не то что нашему брату... Давно уж я там не был...
   -- А все-таки, пошли бы, папаша... Ночь-то ведь рождественская.
   -- Да уж не знаю... Разве что воздухом подышать... Дайка сюртучишко -- оденусь...
   Одевался старый черт недолго и через несколько минут он уже сделал распоряжения по хозяйству, потрепал за ухо сынишку и спрыгнул на землю.
   

II

   В детской было темно, и только из-под двери чуть-чуть выбивалась узкая полоска света. Гувернантка помогала маме шить белье, а Саня и Катя спали вместе после двухчасового утомительного обсуждения, кому достанутся с елки игрушки стеклянные и кому картонные. Несмотря на свою молодость, Катя быстро соображала, что преимущество картонных заключается в том, что из каждой лошади можно сделать две, стоит только расклеить посередине, а из стеклянного шара ничего не выйдет, кроме неприятности, когда он упадет на пол -- и сладко спала, довольная выгодной сделкой.
   Было слышно только ровное дыхание, когда что-то зашуршало в углу и упала на землю коробочка с кнопками.
   Первой проснулась Катя.
   -- Я боюсь... -- жалобно пропищала она, толкая Саню, -- шумит в углу... Наверное, мышь пришла...
   Перешагнув за семилетний возраст, Саня уже перестал бояться мышей и на него плохо подействовала эта угрожающая опасность:
   -- Спи... Это так...
   Шорох скова повторился.
   -- Саня... Саня... Санечка... я боюсь... Это, может, жулики...
   Саня приоткрыл глаза. В предположении сестры было уже что-то более страшное, чем простая мышь, которая даже кошки боится, а не то что его, уже взрослого, сильного человека...
   -- Это не они... не жулики, -- не совсем доверяя себе, прошептал он на ухо Кати, -- кабы жулики, так слышно бы было, как у них кожи брякают. Они с ножами ходят.
   -- Почему с ножами?.. -- с дрожью в голосе спросила Катя. -- Я боюсь... Я маму позову.
   -- А ты закройся одеялом, -- посоветовал Саня, с недоверием вглядываясь в темноту. -- Я тоже влезу под него...
   Шуршание повторилось снова, и одновременно с ним из угла раздался хриплый, сдерживаемый голос:
   -- Это я здесь. Черт.
   Это было до того неожиданно, что Катя даже не заплакала.
   -- Чертей нет, -- робко возразил Саня с дрожью в голосе, -- это, наверное, Мишка из кухни пугает... Я, брат, завтра маме пожалуюсь, а подойдешь к кровати, по морде дам...
   -- Я не Мишка, -- ответил тот же хриплый голос, -- я -- черт...
   -- Настоящий? -- снова только пискнула Катя.
   -- Настоящий. У меня и рога есть.
   -- А они у тебя не подпилены, чтобы не бодался?.. А чего я боюсь...
   -- Ничего не подпилены, -- грубо прохрипел черт, -- так мотну рогами, что дух вон. Я -- страшный...
   -- А... какой, -- трясясь от непредвиденности обстоятельств, осведомился Саня, -- на змею не похож?
   -- Много хуже, -- подумав, ответил черт, -- у змеи копытов нет, а у меня есть...
   -- Надо говорить "копыт", -- несмело поправила Катя. -- Я сейчас крикну маму и вам дадут по шее... Как вчера одного торговца...
   -- Крикни только, -- пригрозил из темноты черт, -- я тебе голову оторву.
   Положение было безнадежное. Оставалось или вступать с чертом в переговоры, или бежать. Бежать -- черт может догнать и оторвать головы, а что мама сделает с оторванной головой на Рождество? Пришлось прибегнуть к первому.
   -- А что вам надо?.. -- робко спросил Саня.
   -- Да ничего собственно, -- уныло ответил черт, -- я к вам нечаянно попал... У вас квартира которая -- наверное, восьмая?
   -- Да, восьмая... А дом четырнадцатый.
   -- Ну, вот, а мне надо в одиннадцатую. Там один банкир живет...
   -- А ты сейчас уйдешь? -- тихо прошептала Катя. -- Ушел бы, право... Завтра елка, а ты выспаться... не даешь...
   -- А где у вас елка-то?.. В гостиной, чай...
   -- Нет, в столовой. Там места больше. А ты что -- посмотреть хочешь?..
   -- Да уж показали бы старику, -- вздохнул черт, -- скучно что-то...
   -- А ты пугать не будешь? -- деловито осведомился Саня. -- Я не люблю, когда пугают...
   -- Что я -- маленький, что ли, -- обиделся черт, -- посижу, да пойду дальше.
   -- Ну, идем.
   Четыре детских босых ноги замелькали по холодному паркету. Сзади глуховато постукивали старые помятые копыта.
   -- Только ты тише, -- предупредил Саня, -- а то папа услышит -- выгонит... Экий ты навязался...
   В столовой было темно.
   -- Как же, -- запротестовала Катя, -- зажжем свет, а вдруг ты страшный. Я боюсь...
   -- Ну уж страшный, -- улыбнулся в темноте черт, -- ты скажешь. Ничего особенного, черт как черт... А хотите, я вам покажу, как я умею делать свет. Махну рукой и светло будет.
   Черт взмахнул лапой и в комнате стало светло. Ничего особенного в черте не было: лицо сморщенное, рожки рельефно выделялись на лысине и из-под сюртука беспомощно висел тяжелый, немного мокрый от снега хвост.
   -- Видал-миндал? -- хвастливо произнес он, подмигивая Кате.
   -- Чего же особенного? -- иронически спросил Саня. -- Ну-ка, потуши свет...
   Черт подул, и в комнате снова стало темно. Саня подошел к кнопке от электричества и сказал:
   -- Ну-ка, а считай теперь ты до трех раз.
   -- А зачем?.. Ну, раз...
   -- Ну, дальше.
   -- Два... Еще??? Три.
   Саня повернул кнопку. Люстра брызнула ослепительным светом.
   -- Здорово... Ловко ты... -- с нескрываемым восхищением прошептал черт. -- Как это ты?..
   -- Да уж так, -- самодовольно ухмыльнулся Саня, -- а не понимаешь...
   Черт сконфуженно засмеялся и поправил хвост.
   -- А я, брат, вот что умею.
   Он сел на стул, раскрыл рот и вдруг в комнате раздался вой ветра, скрип сосен, шум саней и крики сов. Катя порывалась уже заплакать, когда Саня, боязливо оглядываясь на черта, отошел к какому-то ящику в углу и завертел металлическую ручку.
   -- Что, брат, страшно? -- засмеялся черт, боязливо поглядывая на электричество. -- Я еще не то умею...
   Саня перестал вертеть ручку, что-то зашипело и Катя бросилась запирать плотнее дверь.
   Из черного ящика понеслись трубы, барабаны, валторны и четкий марш завертелся в большой комнате.
   Черт вскочил со стула и отбежал к окну.
   -- Это ты как же, -- робко спросил он Саню, -- животом?..
   Саня подмигнул Кате. Положение у черта было самое незавидное. Ни одна из прежних штук не выгорала.
   -- Фу ты... Лучше бы уж к банкиру пойти, -- проворчал он, застегивая сюртук. Но самолюбие не допускало такого позорного ухода и, цепляясь за соломинку, черт завертел круто хвостом и бросил вскользь:
   -- А я, знаете, как серой умею здорово пахнуть... Многие хвалили...
   Катя отскочила от двери и робко жалась к елке.
   -- А у нас вот портниха вчера йодоформом намазалась, -- робко вставила она, -- так пахла, что мама обедать не могла...
   Пропустив мимо ушей этот ловко унижающий его факт, черт зевнул и сказал:
   -- А я так вот летать умею. Встану здесь, а прилечу туда. Хотите, покажу...
   -- Ты елку зацепишь хвостом, -- предупредила Катя, -- не надо...
   -- У меня папа летает, -- холодно заметил Саня, -- третьего дня четыре часа летал...
   -- Ну уж это ты врешь, -- торжествующим тоном произнес черт, -- твой папа летать не умеет. Дудочки.
   -- А вот, посмотри-ка -- и Саня ткнул черту пальцем на фотографию, где сам Саня сидел на руках у отца, взлетающего на какой-то страшной машине с крыльями на воздух, -- и я тут. Вот, налево, в матроске. Мама не хотела пускать...
   Черт потрогал фотографию лапой, удивленно свистнул и вдруг заторопился.
   -- Ну, пойду уж... Спасибо за компанию...
   Катя вспомнила, что при прощании нужно сказать что- нибудь вежливое и, присев, ответила:
   -- Благодарю вас... Мы уже ели...
   Черт неловко мялся в дверях.
   -- А снова сделать темно ты можешь? -- спросил он Саню.
   -- Могу, -- электричество мигнуло и в комнате стало темно.
   -- У-у-у, -- прохрипел черт, -- а теперь я вас пугать буду...
   -- Не смеешь, -- твердо заявил Саня, -- я электричество зажгу.
   -- А я шуметь буду, -- тупо настаивал черт, -- совой кричать.
   -- А я оркестр пущу...
   Черт немного подумал и, не найдя ничего лучшего, прибавил:
   -- А я вот возьму да пну елку... Всю, брат, переломаю...
   -- Не смеешь, -- всхлипнула Катя, -- я маму крикну...
   -- Не смею? -- рявкнул черт. -- Не смею?..
   В темноте раздался какой-то треск, и елка с шумом и шелестеньем упала на пол. Звякнули стеклянные игрушки, и что-то острое ударило Катю по плечу...
   -- Ага, чья взяла? -- радостно закричал черт. -- Ага?..
   Взвизгнуло стекло, посыпались осколки и черта не стало...
   

III

   К утру черт вернулся домой. Почти вся семья спала, и только ведьма-тетка обшивала скелет красной тряпочкой в подарок племянничку, у которого только что стал пробиваться хвостик.
   -- Ну что, -- спросила она, не отрываясь от работы, -- достал чего?..
   -- Хорошее дело, -- огрызнулся черт, -- сама бы попробовала, старая ведьма...
   И, ввалившись прямо в одежде в постель, он вдруг приподнялся и, убив хвостом клопа, подбиравшегося к нему по стенке, бешено крикнул в сторону крепко дрыхнувшего сына:
   -- То есть я прямо скажу... Если хотя кто-нибудь будет еще посылать меня на землю, я так дам по морде, так дам по морде, что у меня с ног свалится... Черти...
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Всемирная панорама. 1913. No 245/52.
   
   А. С. Бухов (1889-1937) -- беллетрист, юморист, сатирик, фельетонист, до революции сотрудник и известнейший автор жури. Сатирикон и Новый сатирикон. С 1920 г. в эмиграции, издавал и редактировал в Литве газ. Эхо (1920-1927). После возвращения в СССР в 1927 г. публиковался в советских сатирических изданиях; по собственным заявлениям на допросах, был осведомителем ОГПУ-НКВД. В 1937 г. был арестован и расстрелян "за шпионскую деятельность". Реабилитирован в 1956 г.
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru