Бухов Аркадий Сергеевич
Товарищ Онегин
Lib.ru/Классика:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
]
Оставить комментарий
Бухов Аркадий Сергеевич
(
bmn@lib.ru
)
Год: 1921
Обновлено: 23/11/2009. 96k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Стихотворения
Скачать
FB2
Ваша оценка:
шедевр
замечательно
очень хорошо
хорошо
нормально
Не читал
терпимо
посредственно
плохо
очень плохо
не читать
Аркадий Бухов. Товарищ Онегин.
Памяти А. С. Пушкина, сочинения котораго у меня отняли комиссары.
Автор
Оригинал здесь --
http://www.russianresources.lt/archive/Buhov/Buhov10.html
Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок,
Там друг невинных наслаждений
Осатанеть бы сразу мог.
С утра лихие "продотряды"
Хватали масло, рожь, грибы,
И мужики бывали рады,
Когда хоть день был без стрельбы.
Онегин продавал подтяжки,
Менял белье на колбасу,
Обрюзг, ходил в одной рубашке
И ( - шокинг! - ) ковырял в - носу.
Судьба Онегина хранила,
Хотя один агент че-ка
И обещал "ударить в рыло",
Но отпустил, измяв бока.
Соседей не было в помине;
Татьяна, быстро огрубев,
Носила в ведрах корм скотине
И чистила коровий хлев.
И Ольга ела хлеб не даром,
Легка, игрива, весела,
Стакнувшись с неким комиссаром,
В "совето-барышни" пошла.
И лишь поэт убитый Ленский
Лежал в могиле деревенский,
"Прияв покой под сенью струй..."
И пусть лежит себе буржуй.
"Вы человека тут убили?" -
Был Онегину вопрос.
- "Я..." - "Что ж вы к нам не заходили,
Нас саботируете, что-с?".
"Да я, помилуйте..." Но краток
Был их ответ и жутко прост.
- Вот вам пожалуйте задаток
И марш в Москву на крупный пост.
В Москве Онегин. В платье чистом
Он снова принял прежний вид
И, записавшись коммунистом,
Презренный старый строй бранит.
Он сыт - чего же больше надо,
Коляски нет - есть пара ног;
А как приятная награда
Был дан усиленный паек.
Однажды, в день весьма тревожный
Был съезд великой Р. К. П.
Шагал Онегин осторожно
В демократической толпе.
"Крестьянам хлеб... Все деньги в банки...
Забудем старые грешки...
Филипов продает баранки,
А в магазинах - пирожки".
Онегин встал как обалделый,
Вдруг муж Татьяны - тут как тут.
"Товарищ Гремин - в чем тут дело?"
С улыбкой тот шепнул: "Капут...
Еде все возрасты покорны,
Ея порывы благотворны.
И юноша в семнадцать лет
За деву не отдаст обед,
И старец лет хотя б в сто пять
И тот, конечно, любит жрать..."
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Но без питанья, слава богу,
Нам не пройти свой трудный путь.
Опять же, жить одной надеждой,
Что где-то, по воде скользя,
Идет к нам пароход с одеждой
И с осетриною - нельзя.
Тогда, в программе неизменен,
Но в гибкой тактике силен,
Великий Царь Московский Ленин
Издал для подданных закон:
"Весна. Крестьянин торжествуя
Нам хлеба больше не дает,
Его лошадка, корм почуя,
И та на нашу власть плюет.
Крестьянам я не прекословлю,
Боясь за наш монарший трон,
Даю свободную торговлю,
А совнархозы вышлю вон.
Коммунистический наш танец
Весьма Россию утомил
И да приидит иностранец
С запасом золота и сил.
Буржуям лавки открываю,
Купцам отдам за складом склад,
И вас к порядку призываю:
Назад, товарищи, назад.
Был путь покрыт к коммуне мраком,
Когда мы грудью шли вперед,
Так поползем обратно раком,
Быть может, так нам повезет".
Была чудесная погода,
Стояли чудные деньки,
Среди голоднаго народа
Сновали весело шпики.
Онегин был настроен кротко,
Но все же мрачно размышлял:
"Сегодня выдана селедка,
Вот нашей жизни идеал...
Что день грядущий нам готовит?
Хоть приготовил бы обед...
Чего мой взор напрасно ловит,
Когда продуктов больше нет?
В коммунистическом экстазе
Мне надоело пребывать...
Дадут еще колесной мази,
А больше нечего давать..."
Так думал мрачно мой Евгений,
На мир взирая свысока,
А где-то сзади, точно тени,
Шли два агента из че-ка.
"Чего задумался, детина, -
Один приветливо спросил:
- Какая на сердце кручина,
Или тебя кто огорчил?"
(Я знаю: это неприлично
Вставлять здесь песенный мотив;
Но век наш столь демократичный,
Что мне простится мой порыв:
Горю желаньем благородным
Исправить Пушкина грехи
И оживить словцом народным
Белогвардейские стихи).
- Ваш паспорт! - Паспорт? Нате, что же...
- Онегин... Бывший офицер...
Я узнаю тебя по роже:
Ты заговорщик, ты - эсер...
Часы урочные пробили,
Как и для всех они пробьют;
На грузовом автомобиле
В тюрьму Онегина везут...
Сидит в Бутырках мой Евгений
И мрачно думает порой:
"Теперь не может быть сомнений -
Какой несимпатичный строй...
Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел,
Наверно б я прельстился югом,
В Крыму конечно бы сидел...
Сейчас со всеми был бы в Ницце,
А может быть попал в Париж,
Где все поет, все веселится,
Где в вихре жизни угоришь...
Здесь страх и голод. Износились
Мои последние штаны...
Куда, куда вы удалились,
Златые дни моей весны?
Там в прошлом - булки, кофе, пенки,
Уют, халат и самовар,
А здесь - быть может, завтра к стенке
Меня поставит комиссар,
Потом зароют в общей яме
И дева юная прочтет,
Шепча дрожащими устами:
"Онегин. Выведен в расход".
Но вы, друзья, не огорчайтесь,
На свете, правда, много зол,
Но существует Балтрушайтис,
Поэт литовский и посол.
Забыл сказать я, что Евгений,
Хоть был и жителем Москвы,
Но был наследником имений
Покойной тетки из Литвы.
Чего же думать, если можно
Покинуть нам советский ад?
И вот Онегин осторожно
Шлет Балтрушайтису доклад:
"Я вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать -
Теперь я знаю в вашей воле
Меня из этих стен убрать...
Прошу вас - запросите Ковно,
Там вся родня еще жива
И восстановит безусловно
Мои литовские права.
О тамста, тамста! Я сгораю,
Как бедный жмогус без ума...
На вас надежды возлагаю...
Ваш Е. Онегинас. Тюрьма".
Прошло три дня. Тюремщик строгий
Пришел - и чудо - гонит вон:
"Товарищ... Будь готов к дороге,
Идет литовский эшелон..."
Скорей в Литву! Ведь сборов мало -
Убог Онегина багаж:
Штаны, две свечки, одеяло,
Будильник, трость и саквояж.
О, как судьбе мы благодарны,
Когда помнут со всех сторон:
Нам, кажется, вагон товарный
Приятней, чем вагон-салон.
Онегин едет. На границе
Осмотр души и паспортов.