Нивич Як.
Гражданин по Бердяеву

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914--1922
   М., "Астрель", 2007.
   

Як. Нивич

ГРАЖДАНИН ПО БЕРДЯЕВУ

   Г[-н] Николай Бердяев сделал еще одно "открытие". В последней своей большой статье в "Бирж[евых] ведом[омостях]" -- "О гражданстве" -- он провозгласил в России новую эру -- эру появления в обществе настоящего, подлинного гражданина. До сих пор, по Бердяеву, наша страна не знала, что такое гражданин В его действительном, высоком служении родине и народу.
   При сей удобной оказии, г[-н] Н. Бердяев рекомендует русским людям -- "окончательно освободиться от той ложной и вредной идеи, что гражданство есть какое-то низшее состояние и что в России существует, как данность, какое-то высшее состояние".
   Бердяев вообще говорит сильно и всегда склонен к широким обобщениям, но те пути, по которым пришел он к приведенному выводу, поражают своей экстравагантностью. Как публицист, оперирующий вопросами общественной важности, Бердяев, казалось бы, должен был искать для таких выводов предпосылок в истории. Но, очевидно, история не про Бердяева писана. Он не желает считаться с прошлым, и историю русского гражданства начинает с эпохи мировой войны.
   Итак, по Бердяеву, русский гражданин до нынешней войны был tabula rasa1, выглядывал "таинственным незнакомцем", а в общем на Руси царило "догражданское (как выражается он) состояние", "политика же была прежде в России собственным душевным делом".
   Но вот настала мировая война, и русский гражданин, впервые став "патриотом", принялся за дело "национального служения", несмотря на то, что "состояние гражданства, говорит г[-н] Бердяев, очень затруднено для русских свойствами русского характера". Этими свойствами Бердяев признает -- "тенденцию русских людей впадать в крайние полюсы" и "расплываться в безбрежной стихии".
   Нарождение нового гражданина Бердяев усматривает в гражданском поведении Шульгина и Пуришкевича!
   Метаморфозы, проявленные названными депутатами, являются, как думает Бердяев, несомненными показателями прогресса русской общественности, как равно о том же свидетельствует и линия поведения русских социал-демократов, подчинивших классовые интересы интересам обороны родины.
   Тут, что ни шаг, то игнорирование и условий современной действительности, и истории.
   "Прогресс русской общественности" явится, по мнению Бердяева, результатом коренного изменения взгляда на то, что "гражданство есть какое-то низшее состояние и что в России существует, как данность, какое-то высшее состояние".
   Позвольте, в таком случае, г[-н] Бердяев, сослаться на азбуку нашей истории, которая говорит совсем иное. В скрижалях русской истории записаны имена очень и очень многих граждан России, появившихся в годину столь же серьезных государственных и общественных потрясений. Неужели ваша теория игнорирует и не желает считаться с теми славными общественными деятелями, которые выручали Россию из хаоса всяческой разрухи, -- например, говядаря Минина, монахов Ермогена и Авраамия Палицына и всех тех земских людей, стало быть, общественных элементов древней России, которые вдохновляли на всенародный подвиг земский собор 1612-1613 гг.? Неужели так-таки никакой цены, никакого значения нет в их гражданском служении, которое признается беспристрастной историей великим подвигом? А ведь все эти граждане происходили не из "высших состояний", а в большинстве из низших или, как называли тогда, "подлых". И кто заподозрит всех [их] в искренности служения родине? Да разве только этой одной смутной эпохой XVII века ограничивается гражданское служение России? А вот, по Бердяеву выходит, что только теперь "гражданин русский чувствует зов родины", только теперь он проникся общественным настроением, а прежде... прежде, говорит Бердяев, политика была для него "собственным душевным делом"...
   Шульгин и Пуришкевич -- граждане, Милюков, Родичев, Шингарев, князь Львов, Суханов, Чхеидзе -- граждане; они, по Бердяеву, "укрепляют национальное сознание", они "зовут к общественному деянию", -- а все, что до них на протяжении всей многовековой истории России служили народу, -- все это, по Бердяеву, не имеет права претендовать на гражданство, так как вся масса, служившая ранее национальному самосознанию России, действовала только "себе во спасение", ибо не имела возможности дебатировать в парламенте. Как будто можно любить свой народ, свой путь, свою мечту только при парламентском строе, под разноголосый шум партийных страстей и препирательств?
   Новые птицы -- новые песни. Новые граждане -- новый строй, новые пути служения и способы осуществления этого служения. Но к чему же хаять былое и перечеркивать его крестом, как не имеющее никакой ценности? К чему доктринерски критиковать работу пращуров, которые создавали Русь "своим горбом"? Если они создавали ее, великую и необъятную, значит, они верили в свой подвиг, верили в будущее своей родины и -- значит -- жертвы их были необходимы и приносились не во спасение собственных душ, как резюмирует Бердяев, а для благородной страны, судьбы которой они прозревали. Нет, г[-н] Бердяев, гражданское служение никогда не было у нас "низшим состоянием", никогда не было "отвлечённостью" и "собственным душевным делом"!
   Гражданство, предполагающее укрепление "национального сознания", явилось к нам не в ноябре 1916 года и даже не в тот день, когда Царь объявил войну немцам и когда народ, и на площади Зимнего дворца, и в Кремле, обещал Ему стоять в борьбе до конца, гражданство русское выявило свой лик гораздо раньше, когда оно подняло на свои плечи борьбу за собирание Великой Руси, когда оно помогало Петру I прорубить окно в Европу и пролило потоки крови за свою заветную мечту, за овладение градом Седмихолмным, т. е. за ту идею, которую подчеркнул, с ведома и согласия союзников, наш премьер-министр, в своей декларации2.
   Гражданин не может свести своего служения к одному обличению, к одной критике. Гражданин должен действовать. Действовать во имя блага России и ее народов. Во имя этого блага и действовали лучшие граждане России, и действование их привело к грандиозным результатам, а теперь г[-н] Бердяев полунасмешливо замечает: "так-то оно так, но -- ведь, это было их "собственное душевное дело", а не гражданское. Гражданин же появился только в наши дни". И это говорит один из столпов нашей публицистики!..
   

КОММЕНТАРИИ

   Колокол. 1916, No 3166, 14 декабря.
   Написана в ответ на статью Н.А. Бердяева "О гражданстве".
   
   1 См. прим. 1 к статье "О творческом историзме" на с. 1116.
   2 Имеется в виду Константинополь, овладение которым, наряду с овладением черноморскими проливами, было одной из целей России в Первую мировую войну. См. также прим. 7 к статье "Национализм и империализм" на с. 1064.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

кто может убить акулу в океане
Рейтинг@Mail.ru