Беляев Александр Романович
Встреча Нового 1954 года

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Александр Беляев

Встреча Нового 1954 года

0x01 graphic

   -- Это было в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, в ночь под пятьдесят третий. Я был тогда студентом, жил на Фонтанке, в новом доме-коммуне студентов-электротехников. Группа товарищей, кончавших институт, встречала Новый год у меня.
   Летом пятьдесят третьего года мы должны были получить звание инженера и разлететься в разные стороны. Естественно, мы заговорили об этом. Куда занесет нас судьба?.. Увидимся ли мы в следующую ночь под Новый год?
   И надо же было мне выступить с таким необдуманным предложением.
   -- Товарищи! -- сказал я. -- Давайте дадим друг другу слово, что, где бы мы ни были, ровно через год, в 24 часа каждый из нас будет сидеть за своей приемно-передающей радиостанцией, и я всех вас поздравлю с Новым годом, а потом передам это поздравление от каждого каждому.
   Мое предложение было принято почти единогласно. И только один мой друг Глебов тряхнул своей черной курчавой головой, засмеялся и воскликнул:
   -- Я против, потому что твое предложение в той форме, как ты его сделал, совершенно невыполнимо, неосуществимо.
   -- То есть как это неосуществимо? -- спросил я. -- Разве мы не беседуем друг с другом по радио каждый день? Разве наши радиостанции...
   -- Он просто очень плохого мнения о всех нас, -- сказал, смеясь, один из гостей. -- Глебов уверен, что, разъехавшись, мы тотчас забудем друг друга.
   Глебов вложил свою руку в мою и промолвил:
   -- Ну, вот что. Если ты еще и сейчас не понял нелепости своего предложения, то надо наказать тебя за твою недогадливость. Хочешь пари на шар-прыгун? Я утверждаю, что ни одного из нас ты сам не поздравишь с Новым годом вовремя -- ровно в полночь.
   Это был уж вызов, а я был горяч и принял пари.
   На другой день, чтобы не забыть, я достал новый -- на 1953 год -- перекидной календарь и на последнем листке, 31 декабря, написал красным карандашом:
   РОВНО В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ ВСТРЕЧА НОВОГО ГОДА ПО РАДИО.
   Все в порядке...
   Пятьдесят третий год начался, и дни побежали за днями. Зиму сменила весна, весну -- лето, мы получили аттестаты и действительно разбрелись в разные стороны. В Ленинграде остались только я -- аспирантом института -- и два товарища, которые должны были стажироваться радистами на стратопланах, -- Питт и Алиев. Пока они работали в лаборатории. Первый же их полет предполагался не ранее конца года.
   И вот, 30 декабря, за день до кануна нового, 1954 года, ко мне в комнату вбежали радостно возбужденные Питт и Алиев и сообщили, что сегодня в полночь они летят в первый кругосветный полет на стратопланах -- один из них в восточном направлении, другой -- в западном.
   -- Но так как весь полет продлится не более двадцати четырех часов, то мы надеемся, быть может, с небольшим опозданием встретить Новый год с тобою, -- сказал Питт. -- Ты помнишь, конечно, о пари?
   -- Разумеется, -- отвечал я.
   -- Мы будем свидетелями. А теперь прощай, спешим. Итак, до полуночи через сутки.
   И они быстро ушли.
   На другой день, 31 декабря, в двадцать три часа пятьдесят минут я уже сидел в боевой готовности у радиоаппарата. Рядом с аппаратом стояли выверенные часы и лежал список товарищей, которых я должен поздравить с Новым годом. Против каждой фамилии отметка -- длина волны его радиостанции.
   Посмотрев на этот список, я впервые почувствовал, что могу проиграть пари. Мне нужно было поздравить человек пятнадцать. Для каждой станции надо "перестраивать волну". Как ни быстро это делается, а "ровно в полночь" всех не поздравишь. Впрочем, ведь Глебов утверждал, что я вовремя не поздравлю ни одного. Посмотрим...
   Ровно в 24 часа ноль секунд я послал первый новогодний привет московскому товарищу.
   -- Увы, мой друг, ты опоздал со своим поздравлением по крайней мере на полчаса, -- услышал я его ответный голос, -- в Москве мы уже встретили Новый год.
   Быть может, у него часы неверны... Но мне некогда было раздумывать. Я уже поздравляю саратовского друга.
   В ответ я услышал веселый свист и слова:
   -- В Саратове уже целый час Новый год.
   И я сразу понял все. Каким же я был олухом, заключив столь необдуманное пари. Я упустил из виду разницу между ленинградским и местным временем. Конечно, я хорошо знал об этом. Но как в старину говорили, на всякую старуху бывает проруха. Оскандалился.
   Мне больше ничего не оставалось, как из упрямства продолжать свои поздравления. А отчасти меня и самого заинтересовала эта "проверка местного времени".
   Свердловск мне ответил, что у них прошло два часа с наступления нового года.
   Сердитый друг из Омска спросил меня, какой это олух будит его в три часа ночи.
   Иркутск -- тоже не очень ласково -- ответил, что в пять часов утра с Новым годом не поздравляют.
   Хабаровский друг поспешно ответил:
   -- Благодарю. Допиваю утренний чай. Спешу на работу. Семь утра.
   А зимовщик на острове Врангеля сообщил, что мое поздравление застало его во время десятичасового утреннего завтрака.
   Дальше. Но дальше у меня на востоке не было друзей, и я направил свою волну на запад. Здесь меня преследовала неудача.
   Берлинский друг сказал мне, что я поторопился со своим поздравлением: у них в Берлине еще 23 часа 31 декабря 1953 года.
   Этот ответ вселил в меня слабую надежду, что я еще могу выиграть пари хоть наполовину, -- поздравить хотя бы одного -- берлинского товарища, дождавшись, когда в Берлине будет ровно полночь. Но эта надежда, конечно, тотчас лопнула: увы, берлинского друга я мог бы поздравить вовремя по-берлински, только когда мои часы показывали бы уже около часа ночи, то есть не вовремя по-ленинградски...
   Мои радиоволны уже без надежды на успех летели на запад...
   В комнату быстро вошли два мои друга-радиста.
   -- Мы, кажется, немного опоздали. Это вина уж не стратоплана, а автомобиля, который вез нас от аэродрома. Мы ползли с черепашьей, земной скоростью, -- сказал Алиев, летевший в западном направлении.
   -- Лучше поздно, чем никогда, -- сказал я. -- Поздравляю с Новым годом!
   -- С Новым годом? -- переспросил Алиев. -- Прямо не знаю, что тебе ответить -- принять ли это поздравление? Я бы мог побиться на какое угодно пари, что сегодня все еще 30 декабря, самое большее, -- он посмотрел на часы, -- десять минут 31 декабря 1953 года.
   -- Никогда не заключай пари, -- меланхолически ответил я. -- Но ты, Алиев, меня удивляешь. Ты не только готов отрицать наступление нового года, но утверждаешь, что сегодня даже не 31, а 30 декабря истекшего года.
   -- Суди сам, -- ответил Алиев, -- я вылетел на стратоплане в западном направлении ровно в полночь 30 декабря. Так? И что же? С того момента, как я полетел, я готов биться об заклад, что время стало...
   -- Никогда не бейся об заклад. Но объясни, как это время стало. Часы перестали идти? -- спросил я его.
   -- Нет, положим, часы шли как всегда. И по часам как будто и прошли сутки со времени моего отлета. Часы шли, а время не шло. Я находился в пути двадцать четыре часа как будто. Но я не видал восхода солнца, словно оно куда-то провалилось, я не видал дня. Целые сутки продолжалась непрерывная ночь. Можно было подумать, что я нахожусь на Северном полюсе. Но и в полярную ночь время движется, -- движется луна на небе, движутся звезды. А во время моего полета небо словно застыло, небесные часы остановились. Звезды видны были прекрасно, я делал наблюдения над ними точнейшими навигационными инструментами -- и ни малейшего склонения. Вот та звезда, -- он показал в окно, -- как сейчас стоит, так и простояла весь путь неподвижно. Ну, разве после этого нельзя сказать, что я выиграл у жизни сутки? -- смеясь, закончил он.

0x01 graphic

   -- Ну, а с тобой что случилось? -- спросил я Питта, летавшего в восточном направлении.
   -- Со мной, -- ответил Питт, -- случилось, пожалуй, еще более необычайное. Если Алиев отказался принять твое поздравление потому, что, по его мнению, остались еще целые сутки до встречи Нового года, то я готов биться об заклад...
   -- Не бейся об заклад! -- упрямо повторял я.
   -- Я все-таки готов биться об заклад, что сегодня уже... -- он посмотрел на часы -- было 15 минут первого, -- что сейчас уже 2 января 1954-го.
   Я почувствовал, что у меня голова начинает пухнуть от этих встреч Нового года.
   -- Вы меня с ума сведете! -- воскликнул я. -- Как это 2 января?
   -- Да вот как. За двадцать четыре часа я прожил двое суток. Слыхал ли ты о чем-нибудь подобном? Этак я вдвое быстрее состарюсь, если всегда буду летать в восточном направлении.
   В продолжение одних суток я дважды видел восход и заход солнца. Каждый этот день и каждая ночь длились -- по моим часам -- всего по шести часов. Да, я пережил за одни сутки двое "укороченных" суток. И сейчас для меня 16 минут третьих суток -- 2 января.
   -- Вот так история! -- воскликнул я, пытаясь разобраться во всем этом. И в тот же момент я услышал голос Глебова -- он, злодей, не забыл о пари.
   -- Алло! Что же ты не поздравил меня с Новым годом? Проиграл пари!.. -- Глебов засмеялся. -- Ты проиграл бы его, милый друг, даже в том случае, если бы поручился, что поздравишь ровно в полночь товарища, живущего на другом конце Ленинграда, потому что в таких больших городах, как Москва и Ленинград, в восточной части города новый год наступает по крайней мере на полминуты раньше, чем в западной.
   -- Стоит ли спорить о полминутах и даже часах, когда вот тут у меня сейчас Алиев и Питт спорят о том, какая сегодня ночь -- с 30-го на 31 декабря прошлого года или с 1-го на 2-е нового года? Тут, братец ты мой, разница в несколько суток.
   -- На этом меня не проведешь, -- отвечал Глебов. -- Алиев летел на запад со скоростью вращения земли -- в направлении, обратном этому вращению. Ясно, что для него звезды как бы неподвижно стояли над стратопланом и "время не двигалось". Питт же летел на восток. И его стратоплан, получив при отлете поступательную скорость самой земли при ее движении вокруг оси, прибавил такую же скорость, развиваемую самим стратопланом, в том же восточном направлении. Ясно, что для него в одни сутки должны были протечь двое, как в тон случае, если бы земля начала вертеться вдвое быстрее. А пари ты все-таки проиграл. Попрыгаю я теперь на твоем шарике!
   

------------------------------------------------------

   Впервые: журнал "Еж", 1933, No 12, стр. 6-9.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru