Белинский Виссарион Григорьевич
Демон стихотворства... Соч. В. Не...го

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

В. Г. Белинский

Демон стихотворства... Соч. В. Не...го

   Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
   Т. 5. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1842 -- ноябрь 1843.
   Редактор тома М. Я. Поляков. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья С. И. Машинского. Примечания Г. Г. Елизаветиной.
   М., "Художественная литература", 1979.
  
   ДЕМОН СТИХОТВОРСТВА. Комедия в пяти действиях, в стихах. Соч. В. Не....го. Санкт-Петербург. В тип. Карла Крайя. 1843. В 8-ю д. л, 142 стр.
  
   Вот эта комедия1 решительно не хочет быть вахлацкою2 и претендует на порядочный тон. Действующие лица ее -- всё или "аристократы", или литераторы. Но природы своей никому не победить:

Гони природу в дверь -- она влетит в окно!3

   Несмотря на все претензии комедии, она принадлежит решительно к вахлацкой литературе. Посмотрите, например, что за названия действующих лиц -- Добряков, Зорский, князь Волтунов, Лирова (молодая девица, писательница), Пристрастьев, Острословский, Туманин (журналисты), Щеталов (книгопродавец), Продажный (служащий по министерству и редактор периодического издания)... Настоящие куклы, с надписями на лбу с личных качествах, которые назначено им представлять собою! При комедии есть и предисловие -- нечто вроде "воззвания"4, из которого ясно значится, что 1) сочинитель весь век свой прожил за 900 верст от Петербурга и за 700 верст от Москвы (оно и очень заметно как из тона предисловия, так и из самой поэзии); что 2) сочинитель не имел до сих пор случая видеть в лицо ни одного из теперешних гг. журналистов и литераторов, кроме одного только, которого талант он очень уважает; что 3) в рукописи его комедии, тотчас по отсылке ее в Петербург, читавшие ее лица увидели в ней пасквиль; но что 4) в ней нет решительно никакого сходства ни с одним журналистом или литератором. (Предисловие, стр. VII).
   Публика, вероятно, будет очень благодарна сочинителю "Демона стихотворства", что он так предупредительно поспешил ей отрекомендоваться и сообщить ей такие интересные подробности о собственной своей особе. Теперь познакомимся с комедиею. Это и нетрудно и недолго: таково свойство всех "вахлацких" произведений!
   Зорский, отставной корнет, бедняк и поэт, влюблен в племянницу Добрякова, Ольгу Львовну, которая, в знак любви своей к нему, находит очень острыми его плоскости и очень поэтическими его плохие стихи. Симпатия ее к Зорскому простирается до того, что она сама беспрестанно говорит плоскости, и предурными стихами. Зорский ужасно глуп, что можно видеть из того, что он говорит грубости князю Болтунову и вызывает его на дуэль за то только, что тот считает поэзию вздором, а людей, занимающихся ею,-- пустыми людьми. Болтунов это сказал Ольге Львовне, как свое мнение, без всякого намерения оскорбить Зорского, и тотчас же извинился перед ним. Но Зорский -- поэт, следовательно, по мнению уездных сочинителей, человек пламенный, грозный и храбрый. С Ольгою Львовною Зорский обращается en laquais endimanche {как празднично выряженный лакей (фр.). -- Ред.}, а она с ним en servante endimanchee {как празднично выряженная служанка (фр.). -- Ред.}. Вот образчик их влюбленной восторженности... Надобно сказать, что Зорский приготовил на сцену комедию своего сочинения, которая потом и разыгрывается в комедии г. Не....го. Зорский ревнует Ольгу Львовну к князю Болтунову и называет его "мишурным рыцарем".
  

Ольга Львовна

  
   И почему не так? Хоть рыцарь он мишурный,
   Зато внимателен, любезен, говорлив,
   Не занят славою литературной,
   Он не рассеян, не ревнив.
   Привык он жить в кругу большого света,
   С женою у него не будет верно ссор;
   Далек от пылкости поэта,
   В суждениях о ней не будет слишком скор;
   И всякий вальс, и всякое движенье
   Он ей не вменит в преступленье;
   Желанье нравиться не будет ей в укор,
   И, не заботясь, что в журнале
   Его хотят критиковать,
   Живой, веселый, он на бале
   Любезностью своей всех будет восхищать.
   В театр он явится для новой пьесы,
   С беспечностью окончив вист;
   Его не возмутят с падением завесы
   Рукоплесканья или свист.
   Живя в согласии и мире
   С пороками и слабостью людской,
   Ни в эпиграмме, ни в сатире
   Не тронет их он дерзкою рукой.
   Служа свой век под крылышком вельможи,
   Без важных дел дойдет до важных степеней.
   Он -- полный тип всей нашей молодежи;
   А вы-то что, с поэзией своей?..
  
   Зорский
  
   Признаться должен я, как вы ко мне ни строги,
   Очаровательны вы в этом монологе!
   Хоть вы им колете, как острою иглой,
   Но в нем так много правды, соли,
   Что поцелуем, поневоле,
   Мне хочется сомкнуть ваш ротик злой.
   Скажите, если вам угодно,
   Сегодня ж, честью вам клянусь,
   Я брошу все, Парнас и девять муз,
   И светским денди вдруг я заживу свободно.
   Увидите, не уступлю ни в чем
   Прославленной и модной кукле;
   Заговорю парижским языком,
   A la мужик спущу на плечи букли,
   Галиматья польется вдруг из уст,
   В глаза пущу такою пылью!..
   И буду так же глуп, и буду так же пуст,
   Как Mr., как Mr., не назову фамилью...
   Но только с ног до головы
   Я перейму их тон, походку и ухватки,
   Надену желтые перчатки,
   И львом меня сочтут не только вы,
   Но наши все известнейшие львы
   И несравненные аристократки.
   Тогда во мне достоинств будет тьма,
   Я буду кланяться и танцевать так ловко,
   Что от меня сойдет с ума,
   Быть может, не одна прелестная головка...
  
   Ольга Львовна
  
   Довольно, Зорский, вы пугаете меня
   Излишеством любезности -- огня --
   Вы, кажется, уже вертитесь на паркете!
   (Задумывается).
   Поэт и лев! нужна ж порода их на свете!..
   Но если выбирать из двух пришлось бы зол
   И выбор отдан был на мой лишь произвол,
   (смотря на Зорского с лукавою улыбкой)
   То я решилась бы остаться при поэте.
  
   Зорский
  
   Давно бы так!
  
   Тон разговора и стих, как видите, самый "уездно-аристократический", или "вахлацкий"! Зорский просит у Добрякова руки его племянницы; Добряков говорит, что он боится иметь зятем человека, освистанного в театре, и потому в таком только случае решится отдать за него свою племянницу, если его комедия будет хорошо принята публикою. Завязка -- как видите -- совершенно в русских нравах и обнаруживает в сочинителе большое знание русского общества и редкую наблюдательность! Пьесу Зорского дают на Александрийском театре, и журналисты стараются ее уронить посредством клакеров, а князь Болтунов хлопочет тем же способом поддержать ее. Автора вызывают, и он женится. Вот и вся комедия! Но пафос ее составляет не это, а портреты журналистов. Одного из них, Туманина, вот как заставляет говорить остроумный сочинитель:
  
   Наш юный критицизм и наши умозренья
   Повергли в прах его творенья!..
   А есть комедия у нас: ее творец --
   Мой закадычный друг. -- Вот это образец!
   Жизнь улетучилась в созданьи этом, дивном
   В какое-то слитное единство,
   И в духе творчества субъектно-объективном
   Искусства видно в нем -- цветенье, торжество!
   Пластичность образов и формы просветленье --
   В ней осязательны. А как уж соблюден
   Основный общего закон,
   Закон замкнутости и обсобленья!!!!! --
   Но чтобы уяснить мои слова,
   Хочу я разрешить сперва,
   Что есть комедия?..
  
   Г-н Не....в, кажется, в полной уверенности, что, заставляя Туманина говорить эту галиматью, он очень зло подшутил над людьми, употребляющими слова: субъект, объект, обособление, замкнутость и т. д. Слова эти действительно должны казаться очень смешными в глазах г. Не.....ва и подобных ему сочинителей: живя в 900 верстах от Петербурга и в 700 верстах от Москвы, он, разумеется, не понимает их значения, а довольное собою незнание всегда находит смешным то, чего не знает, и, не поняв дела, всегда предается "вахлацкому" юмору. Конечно, можно смеяться, но не над этими словами, а над их неуместным или неправильным употреблением; но и тут может смеяться только тот, кто сам понимает их. Не в пример будь сказано, слуги всегда смеются над образом мыслей и выражения господ своих; но не слугам, а все господам же удается умно и дельно смеяться над этим! В своем предисловии г. Не....в говорит, что в изображенных им журналистах он "желал изобразить три главные направления, которым (будто бы) следует наша литература: Острословский изображает собою дух французской словесности, остроумной, легкой, антипоэтической (?!); Туманин должен быть выражением немецкой философии, которая всегда почти изъясняется языком туманным, неопределенным, надутым; Пристрастьеву назначено быть представителем английской литературы, которая составляет нечто среднее между двумя первыми"5. Из этого видно, что г. Не....в глубоко изучил французскую, немецкую и английскую литературы, особенно немецкую философию. Посмотрите, как коротко и ясно отделал он их! Французская литература -- антипоэтическая, немецкая философия -- надута и туманна, а литература английская есть нечто среднее между французскою литературою и немецкою философиею! Он до того убежден в своем познании этих литератур и достоинстве своей комедии, что делает смелое предположение: "Будь эта комедия переведена на иностранные языки, верно, нашлись бы в Германии и во Франции добрые люди, которые сейчас узнали бы в Пристрастьеве, Острословском и Туманине своих знакомых литераторов". Советуем г. Не....ву заняться переводом этой комедии на немецкий и французский, да уж кстати и на средний между этими языками, язык английский: за успех ручаемся!
   Неужели же, спросят нас, в этой комедии нет ничего хорошего, и она никуда не годится? Мы выписали образчики ее комического слога, взяв их на выдержку, без выбора. Мы не выписывали из нее таких стихов, как эти, которые сочинитель вложил в уста светского человека и льва, князя Болтунова:
  
   Здесь шикают какие-то ракальи...
   Да нет! не выиграть им батальи!
  
   Кому выписанные нами отрывки понравятся и кто найдет в них талант, с тем не будем спорить. Что касается до нас, скажем, что в русской литературе очень часто появляются произведения, которые далеко хуже еще и "Демона стихотворства"; стало быть, эта комедия не может быть образцом возможной бездарности и нелепости. Ее характер -- посредственность, -- и тем хуже для нее. Нам понравились в ней только два стиха:
  
   О, этот человек для острого словца
   Не пощадит ни матерь, ни отца!
  
   Но и эти два стиха не сочинены г. Не....м, а вырваны им из третьей сатиры Милонова (см. "Сатиры, послания и другие мелкие стихотворения Михаила Милонова", 1819, стр. 46).
  
   Беги его, страшись: для острого словца
   В сатире уязвит он матерь и отца.
  
   Ни один род поэзии не труден так для наших -- не только сочинителей, но и литераторов, как комедия. Это понятно: хорошую трагедию так же мудрено написать, как и хорошую комедию; но легче написать посредственную трагедию, чем сколько-нибудь сносную комедию. Первая, то есть посредственная трагедия, требует лишь некоторого жара и хорошего стиха, а комедия, кроме того, еще и наблюдательности, знания общества и, главное, юмора, который есть сам по себе талант. Наши комики всего менее знают нравы даже того круга общества, среди которого сами живут. Оттого они всегда ищут смешного в словах, а не в понятиях, в покрое платья, а не в складе ума, в бороде и прическе a la russe {на русский манер (фр.). -- Ред.}, а не в нравах и характерах; словом, они ищут комического снаружи, а не изнутри. И потому самыми смешными лицами в своих комедиях являются -- они же сами, их сочинители. Сколько у нас комиков и драматургов -- числа ведь нет! а, за исключением Фонвизина, Грибоедова и Гоголя, комедия наша упорно стоит на одном месте, не двигаясь вперед. К ней теперь можно применить слова одного умного литератора, сказанные им за тринадцать лет пред сим: {См. "Денница, альманах на 1830 год, издаваемый М. Максимовичем", статью "Обозрение русской словесности 1829 года", стр. 64--65.} "Вообще наш театр представляет странное противоречие с самим собою: почти весь репертуар наших комедий состоит из подражаний французам, и, несмотря на то, именно те качества, которые отличают комедию французскую от всех других -- вкус, приличие, остроумие, чистота языка и все, что принадлежит к необходимостям хорошего общества,-- все это совершенно чуждо нашему театру. Наша сцена вместо того, чтоб быть зеркалом нашей жизни, служит увеличительным зеркалом для одних лакейских наших, далее которых не проникает наша комическая муза. В лакейской она дома, там ее и гостиная, и кабинет, и зала, и уборная; там проводит она весь день, когда не ездит на запятках делать визиты музам соседних государств, и чтоб русскую Талию изобразить похоже, надобно представить ее в ливрее и сапогах"6.
  

Примечания

  

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

  
   В тексте примечаний приняты следующие сокращения:
   Анненков -- П. В. Анненков. Литературные воспоминания. <М.>, Гослитиздат, 1960.
   Барсуков -- Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. I--XXII. СПб., 1888-1910.
   Белинский, АН СССР -- В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. I--XIII. М., Изд-во АН СССР, 1958-1959.
   ГБЛ -- Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина.
   Герцен -- А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, М., Изд-во АН СССР, 1954-1966.
   Гоголь -- Н. В. Гоголь. Полн. собр. соч., т. I--XIV. <М>, Изд-во АН СССР, 1937--1952.
   ГПБ -- Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.
   Добролюбов -- Н. А. Добролюбов. Собр. соч., т. 1--9. М.--Л., Гослитиздат, 1961--1964.
   ИРЛИ -- Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.
   КСсБ -- В. Г. Белинский. Сочинения, ч. I--XII. М., Изд-во К. Солдатенкова и Н. Щепкина, 1859--1862 (составление и редактирование издания осуществлено Н. X. Кетчером).
   КСсБ, Список I, II... -- Приложенный к каждой из первых десяти частей список рецензий Белинского, не вошедших в данное издание "по незначительности своей".
   ЛН -- "Литературное наследство". М., Изд-во АН СССР.
   Переписка -- "Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым", т. I--III. СПб., 1896.
   ПссБ -- Полн. собр. соч. В. Г. Белинского под редакцией С. А. Венгерова (т. I--XI) и В. С. Спиридонова (т. XII--XIII), 1900--1948.
   Чернышевский -- Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 16-ти томах, т. I--XVI. М., Гослитиздат, 1939--1953.
   Шенрок -- В. И. Шенрок. Материалы для биографии Гоголя, т. I--IV. М., 1892-1897.
  
   Демон стихотворства... Соч. В. Не...го (с. 495--500). Впервые -- "Отечественные записки", 1843, т. XXXI, No 12, отд. VI "Библиографическая хроника", с. 30--34 (ц. р. 30 ноября; вып. в свет 2 декабря). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. VII, с. 340--346.
   1 Автор комедии В. Невский.
   2 О "вахлацкой" литературе см. наст. т., с. 495.
   3 Цитата из очерка Н. М. Карамзина "Чувствительный и холодный (Два характера)". Карамзин, в свою очередь, цитирует Лафонтена, дав вольный перевод из его басни "Кошка, превращенная в женщину".
   4 Намек, на такое же "воззвание", предшествующее роману А. Славина "Осада Троице-Сергиевской лавры" (см. наст. т., с. 494).
   5 В лице Туманина высмеивается Белинский, Острословского -- О. И. Сенковский, Пристрастьева -- вероятно, Ф. В. Булгарин.
   6 Автор цитируемой статьи И. В. Киреевский.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru