Аверкиев Дмитрий Васильевич
Темный и Шемяка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трагедия в пяти действиях с прологом.

ТЕМНЫЙ И ШЕМЯКА

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ СЪ ПРОЛОГОМЪ.

ПРОЛОГЪ.

Лица:

   ВАСИЛІЙ ВАСИЛЬЕВИЧЪ, государь великій князь Московскій и всея Руси.
   КНЯЗЬ ВАСИЛІЙ ЮРЬЕВИЧЪ КОСОЙ, КНЯЗЬ ДМИТРІЙ ЮРЬЕВИЧЪ ШЕМЯКА, КНЯЗЬ ДМИТРІЙ ЮРЬЕВИЧЪ КРАСНОЙ, КНЯЗЬ ИВАНЪ АНДРЕЕВИЧЪ МОЖАЙСКІЙ, Удѣльные князья, двоюродные братья великаго князя.
   РУНО, ВАСЕНОКЪ, Великаго князя бояре.
   НИКИТА КОНСТАНТИНОВИЧЪ, князь-Шемякинъ бояринъ
   БУНКО, великаго князя боярскій сынъ.
   1й, 2й, Великаго князя слуги.
   ТІУНЪ (прикащикъ) въ Скоротинѣ.
   АГАѲЬЯ, Никитина Жена Константиновича.
   Великаго князя дворъ: бояре, дѣти боярскіе и слуги.

-----

Дѣйствіе въ Ростовской области, въ селѣ Скоротинѣ. Между прологомъ и первымъ дѣйствіемъ десять лѣтъ.

Тіунова изба.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

НИКИТА сидитъ за столомъ, предъ нимъ медъ; АГАѲЬЯ возится въ углу около вещей, потомъ подходитъ къ столу.

АГАѲЬЯ (подходя).

   Полно-ка, Никита, прохлаждаться: отдохнули, закусили, и въ путь пора. День-отъ часа три за полдень, до монастыря верстъ съ пятнадцать добрыхъ, а подъ монастыремъ бродъ. Дѣло самъ знаешь, вешнее, вода полая -- засвѣтло доберемся, цѣлѣй будемъ. А и дорога, скажутъ, не приведи Господи!
   

НИКИТА.

   Ладно. Медку вотъ хлебону и готовъ.
   

АГАѲЬЯ.

   Опять же время ратное, князья заратились: Косой князь съ Московскимъ. Всюду, баютъ, полки окрестъ бродятъ, и недалече.
   

НИКИТА.

   Полки намъ не страшны: съ Московскимъ мы въ мирѣ, съ Косымъ княземъ миру не раскидывали. Аль нашего князя, свѣтъ Дмитрій Юрьича, не грозно имя? Скажу чей бояринъ, всякъ руки опуститъ.
   

АГАѲЬЯ.

   Толкуй. Въ сумерки, въ лѣску гдѣ, аль въ оврагѣ, не приведи Господь! На голодную рать наткнемся: въ миру, нѣтъ ли, спрашивать не станутъ; какъ есть въ чистую разобьютъ, лоскута цѣлаго послѣ не сыщешь. А и князево имя не помочь: съ голоду да съ холоду и своихъ грабятъ.
   

НИКИТА.

   Дѣло бывалое. Велѣть-ка обозу впередъ ѣхать; сами налегкѣ живо обозныхъ нагонимъ.
   

АГАѲЬЯ.

   Спохватился! Обозъ-отъ съ часъ времени какъ тронулся. Сама ужъ приказала: почивалъ, не будить тебя было.
   

НИКИТА.

   Сама ратныхъ страшишься, а какой приказъ дала! Попадутъ теперь на обозныхъ, безъ меня какая имъ заступа будетъ?
   

АГАѲЬЯ.

   Охъ, не пугай ужь!
   

НИКИТА.

   Мы опять налегкѣ поѣдемъ, не дай Богъ налетятъ -- безъ обозныхъ намъ не отбиться.
   

АГАѲЬЯ.

   Охъ, не пугай, говорю! И такъ-отъ сердце не на мѣстѣ.
   

НИКИТА.

   Чего пугать, сама страхи разводишь.
   

АГАѲЬЯ.

Да не пугай же!

   

НИКИТА.

   Сказано: бабій умъ.... Велѣть, одначе, коней сѣдлать да кибитку закладать. Эй, Семенъ, Иванецъ!
   

АГАѲЬЯ.

   Стой, ровно кто подъѣхалъ.
   

НИКИТА (смѣясь).

   Аль тебѣ съ пустаго страха мерещиться стало?-- Эй, вы оглохли что ли!-- Гляди: про волка были рѣчи, не волкъ ли побаловалъ? (Встаетъ.) Аль мнѣ будить васъ самому идти?
   

ЯВЛЕНІЕ II.

ТѢ ЖЕ; входятъ: БУНКО, ТІУНЪ: прислуга вноситъ слѣдомъ ковры, сундуки, коробья и другія вещи.

БУНКО (входя).

   Ты тіунъ здѣшній будешь?
   

ТІУНЪ.

   Я, господине.
   

БУНКО.

   Краше этой у васъ избы нѣту?
   

ТІУНЪ.

   Ужь этой на что краше.
   

БУНКО.

   Ладно. Слушай же: не свое слово говорю, государя великаго князя Василій Васильича Московскаго и всея Руси указъ. Учинилъ государь съ князь Василій Юрьичемъ перемирье, и указать изволилъ: въ Скоротинѣ селѣ, у святаго Покрова, станемъ стать и здѣсь же ночлегъ свой государевъ устроить. Понялъ?
   

ТІУНЪ.

   Слышу, господине.
   

БУНКО.

   Ступай, кормы готовь. Сколько чего, у дьяка,-- въ земскую избу прошелъ,-- грамоту спросишь. Стой. (Указывая на Никиту) Это что за человѣкъ съ бабой?
   

ТІУНЪ.

   Бояринъ проѣзжій. На богомолье, сказываютъ; баяли отколь, да запамятовалъ: ни....
   

БУНКО.

   Ладно. Мѣшкать нечего. Ступай. (Тіунъ уходитъ) Ты, господине, чей бояринъ невѣдомо, самъ, чай, слышалъ: поважнѣй тебя гостя ждемъ. А мнѣ что сказано вдругорядь повторять недосугъ.
   

НИКИТА.

   Птицу видать по полету, человѣка по рѣчи. Будь ты честнаго отца сынъ и рѣчь твоя честна же была бы.
   

БУНКО (своимъ).

   Гей, убрать боярскій хламъ, да и самого туда же.

(Слуги бросаются кто къ боярскимъ вещамъ, кто къ боярину.)

   

НИКИТА.

   Не тронь. Не безчесть своего государя. (Бунку:) Могъ бы тебѣ слово сказать и честное имя свое назвать, да не стать мнѣ предъ смердомъ рѣчи ронять. (Слугамъ:) Эй вы, неси скарбъ за мной. Пойдемъ, жена, поищемъ съ кѣмъ рѣчь вести не зазорно.
   

БУНКО (заступая ему дорогу).

   Нѣтъ, ты теперь постой. Безъ сыску отпустить тебя нельзя. Ты кто таковъ? Чей такой бояринъ? Полно, бояринъ ли будешь? Не лѣшій ли тебя еще въ бояре-те жаловалъ? Ты куда путь держишь? Сюда пошто попалъ? Не безъ умысла тутъ!
   

ЯВЛЕНІЕ III

ТѢ ЖЕ; входитъ РУНО за нимъ нѣсколько боярскихъ дѣтей.

   

РУНО (входя).

   Бунко, ты съ кѣмъ тутъ шумишь?
   

БУНКО.

   Невѣдомаго человѣка, господине, въ избѣ обрѣли. Кто таковъ, не сказывается.
   

РУНО (вглядываясь).

   Никита Константинычъ!
   

НИКИТА.

   Онъ самый. Погляди на меня да вотъ послушай: каково ваши дѣтишки боярскіе честныхъ мужей порочатъ. Узнаетъ князь Дмитрій Юрьевичъ, спасибо скажетъ.
   

РУНО (Бунку).

   Ты что же?
   

БУНКО.

   Такъ оно и есть. Я, господине, глянулъ на него, подумалъ: онъ не изъ Шемякинскихъ ли? Какъ его было, господине, безъ сыску отпустить? Коли его князь по государеву указу окованъ и за приставовъ отданъ...
   

НИКИТА.

   Со страху онъ бредитъ? Аль правду....
   

БУНКО.

   Не брежу -- всѣмъ вѣдомо.
   

РУНО (Бунку).

   Молчи. (Никитѣ:) Таить нечего: пойманъ есть твой князь великимъ государемъ.
   

НИКИТА.

   Какъ? На миру, на крестномъ цѣлованьи? Поѣхавши на Москву великаго князя къ себѣ на свадьбу звать? Что жь вы мнѣ о томъ раньше не молвили? Не сталъ бы я за честь свою вступаться! И теперь чего, опустивъ руки, стоите? Берите, вяжите меня! Мой князь, мой свѣтлый князь пойманъ. (Плачетъ.) Жена, слышишь, пойманъ есть!
   

АГАѲЬЯ (со слезами).

   Слышу, Никитушка, слышу.
   

РУНО.

   Ни сыну отца, ни намъ князей судить. А тебя, Никита Консгантинычъ, гнѣвись, не гнѣвись -- не доложа великаго князя, отпустить не смѣю.
   

НИКИТА.

   Гдѣ мнѣ теперь гнѣваться! Берите, что хотите дѣлайте. Одно я теперь помню: на миру мой князь пойманъ! Вели ковать меня.
   

РУНО (боярскимъ дѣтямъ).

   Сведите боярина въ земскую избу. Вести бережно и честно безъ обиды. Сторожей у избы ставьте, никого къ нему не допускать. (Нѣкоторые изъ боярскихъ дѣтей окружаютъ Никиту и его жену.)
   

НИКИТА.

   Пойдемъ, жена. Все теперь перетерплю, все. Князь мой, свѣтлый мой князь!

(Его увели.)

   

ЯВЛЕНІЕ IV.

РУНО, БУНКО, слуги, боярскія дѣти.

РУНО (глядитъ вслѣдъ Никитѣ, потомъ со вздохомъ).

   Хлѣбъ-соль важивали, а довелось.... Э-эхъ! (Осматриваясь.) Да у васъ, погляжу, какъ есть ничего не прибрано. То-то вотъ, Бунко; не разобравъ съ кѣмъ лаяться сцѣпиться -- на это тебя взять, а дѣла съ тебя не спрашивай.
   

БУНКО.

   Онъ же, господине...
   

РУНО.

   Молчи. Недосугъ только мнѣ тебя вѣжеству учить, а то отвѣдалъ бы... Слушай: въ сѣни иди, вотъ съ дѣтьми боярскими на сторожу станешь. Пожалуетъ государь, безобсылочно и бездокладочно отнюдь никого въ избу не пускать. Слышалъ? Усердно службу справишь, дурость свою загладишь. (Боярскимъ дѣтямъ:) А вамъ во всемъ его приказа слушать. Айда! (Бунко и боярскія дѣти уходятъ; слугамъ?) Ну, ребята, не мѣшкай, разомъ! (Указываетъ по мѣрѣ словъ:) Лавку полавочникомъ нарядить; на столъ коверъ; стѣну надъ лавкой, вотъ тутъ, отъ сихъ мѣстъ и до сихъ, ковромъ же нарядить. (Слуги что приказано исполняютъ; Руно пошелъ было къ двери и остановился) А мѣхъ, на чемъ великому князю почивать, у васъ съ собою ли?
   

ПЕРВЫЙ СЛУГА.

   Съ собою, господине.

(За сценой: труба.)

   

РУНО (спѣшитъ къ двери).

   Труба, чу! Пойти государя встрѣтить. (Въ дверяхъ:) А изголовье государево у васъ внесено ли?
   

ПЕРВЫЙ.

   Все, господине, исправлено.

(Руно ушелъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ V.

Слуги, оканчивая уборку, межъ собою разговариваютъ.

   

ВТОРОЙ.

   Боекъ нашъ Бунко; нечего сказать, боекъ.
   

ПЕРВЫЙ.

   Боекъ, да обычая не знаетъ... Подержи-ка: тутъ вотъ... Ладно на Шемякинскаго налетѣлъ, а случись иной... На столѣ-то коверъ оправьте... А иной, говорю, случись...

(Дверь отворяется.)

ВТОРОЙ.

   На дверь глянь: государь...

(Слуги спѣшно отходятъ въ глубину сцены.)

   

ЯВЛЕНІЕ VI.

Входятъ: ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, КНЯЗЬ КРАСНОЙ, РУНО и БОЯРЕ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (садясь на лавку).

   Слава Богу, перемирье взято.
   

КНЯЗЬ КРАСНОЙ.

   И до миру, дастъ Богъ, не далече.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Съѣдутся бояре поутру: потолкуютъ и -- въ добрый часъ начать -- миръ докончаютъ. У тебя, Руно, все, далъ Богъ, здорово?
   

РУНО.

   Бога, господина государь, благодарить: все здорово. Только...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Постой, не забыть бы. Моимъ грознымъ именемъ приказъ отдай: ратные христіанамъ ни въ чемъ обиды не чинили бы; кормовъ, скажи, больше указнаго отнюдь не брать. По первому, скажи, челобитью повѣшу. Слышь, моимъ грознымъ словомъ прикажи. А то, прости Господи, свои, Татары ли пройдутъ: все пусто да голо, одно христіанамъ разоренье. О чемъ -- перебилъ я -- доложить думалъ?
   

РУНО.

   Какъ тебѣ, государю, пріѣхать, предъ самымъ твоимъ государевымъ пріѣздомъ, наши въ избѣ тутъ князь-Шемякинскаго боярина наѣхали.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Князь-Дмитрій Юрьичева боярина? Кого?
   

РУНО.

   Никиту Константиныча; на богомолье, сказываетъ, ѣхалъ...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Полно, на богомолье ли? Не вѣрнѣй ли: къ князь Василій Юрьичу на помочь спѣшилъ? Князь Дмитрій привезенъ?
   

РУНО.

   Здѣсь, государь.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Скажешь приказъ, что сейчасъ даденъ,-- ихъ обоихъ сюда приведешь. Ступай.

(Руно уходитъ)

   

ЯВЛЕНІЕ VIL

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, КНЯЗЬ КРАСНОЙ, бояре; вскорѣ ѲЕДОРЪ БАСЕНОКЪ; гдѣ и, ужи, о по дѣйствію, трубачъ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (князю Красному).

   Вотъ, братъ Димитрій, пенялъ ты мнѣ не разъ: безъ вины де брата Шемяку оковалъ. Гляди: правда-тъ наружу выходитъ. Пошто его ближнему на моемъ пути Богу молиться занадобилось?
   

КНЯЗЬ КРАСНОЙ.

   Не вѣдаю, государь, можетъ и впрямь на богомолье...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Ты все на добро повернешь, только...
   

БАСЕНОКЪ (за сценой).

   Пусти же, говорятъ.
   

БУНКО (за сценой).

   Не пущу безъ доклада.
   

БАСЕНОКЪ (такое).

   Пусти, изрублю!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Ѳедоровъ голосъ, не слышите? Впустить!

(Нѣсколько бояръ бросились къ двери; входитъ Басенокъ.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ..

   Ѳедоръ, ты?
   

БАСЕНОКЪ.

   Отъ князь Ивана Бабы за помочью присланъ. У насъ въ сторожевомъ сѣча: князь Василій Юрьичъ перемирье порушилъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (вскакивая).

             Святители! и часу не прошло,
             Какъ взялъ со мной онъ перемирье! Солнце,
             Что намъ свѣтило, не зашло еще!
             О, Господи! И вспомнить страшно,
             Какъ крестъ честной ко мнѣ онъ цѣловалъ
             Съ великими слезами, заклинаясь
             Великой клятвою!
   

БАСЕНОКЪ.

             Пришелъ изгономъ.
             И не замѣть сторожевые -- мигомъ
             Сюда бы налетѣлъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             На конь! Живѣе!
             Эй, трубача сюда!

(Басенку:)

                                 А ты скачи --
             Нѣтъ, ты со мной: подай шеломъ!

(Одному изъ бояръ:)

                                                     А ты
             Гони живѣй въ Можайскіе полки,
             Чтобъ князь Иванъ не медлючи ни часу,
             Съ великимъ спѣхомъ помочь подавалъ!

(Бояринъ уходитъ.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (другому).

             А ты скачи къ Ощѣрѣ съ той же рѣчью.
             Чего стоишь! Ступай!

(Бояринъ бѣжитъ.)

                                           Да гдѣ жь трубачъ?
             Труби всполохъ! Шеломъ подайте!
             Иль ты трубить со страху разучился?

(Вырываетъ у трубача трубу.)

             Злодѣй! Давай и самъ я протрублю!

(Трубитъ.)

             За мною, братья! Дружно, съ ярымъ крикомъ:
             "Москва! Москва! За насъ Святой Егорій!"

(За сценой отвѣтная труба; великій князь идетъ впередъ и трубитъ; бояре за нимъ, повторяя кличъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Сцена малое время пуста; затѣмъ РУНО; позже вводятъ КНЯЗЯ ШЕMЯКУ и БУНКО въ дверяхъ.

РУНО (въ дверяхъ).

   Ума не приложу: какъ мнѣ теперь съ князь Дмитрій Юрьичемъ быть? Сюда повелѣлъ государь привести, анъ всполохъ... Здѣсь ли оставить, назадъ ли вести?.. Теперь коли государь вскорѣ... (Говоритъ въ дверь:) Имъ, сюда ведите.

(Вводятъ князя Шемяку.)

РУНО.

   Ты, княже, здѣсь побудь... Эй, Бунко! (Бунко показывается въ дверяхъ.) Бояринъ приведенъ?
   

БУНКО (съ дверяхъ)

   Тута на дворѣ стоитъ.
   

ГУНО.

   Какъ намъ быть: сюда ли его вести, назадъ ли...
   

БУНКО.

   Коли моего, господине, совѣтишка послушаешь, я слово скажу.
   

РУНО.

   Сказывай.
   

БУНКО.

   Такъ я смекаю: коли ихъ по разнымъ избамъ разсадить, у каждой избы сторожей надоть, а и здѣсь въ избѣ государева добра довольно, безъ караула не бросишь. Мы тоже въ малой силѣ остались, въ случаѣ чего,-- оборони Господь!-- вмѣстѣ отбились бы, а порознь безъ боя перевяжутъ.
   

РУНО.

   Вѣрно. А дальше что?
   

БУНКО.

   А дальше, господине, совѣтишко мой таковъ: запереть ихъ тутъ въ избѣ обоихъ, а нашимъ всѣмъ на дворѣ стать. И ихъ двухъ и государево добро третье сбережемъ.
   

РУНО.

   Дурости въ тебѣ, парень, довольно, а и разумомъ тебя Господь не обдѣлилъ, и совѣтъ твой гожій. Имъ, быть по твоему. (Боярскимъ дѣтямъ:) Вы за мной!

(Уходитъ).

   

ЯВЛЕНІЕ IX.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, одинъ; потомъ БУНКО въ дверяхъ.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Всполохъ.... Шелъ сюда, видѣлъ: самъ на конѣ, впереди всѣхъ гонитъ. Кричатъ: "Москва"!... Не братъ ли Василій изгономъ? Нѣтъ, что загадывать! Не время еще! Терпи покуда, князь Дмитрій, терпи.
   

БУНКО (въ дверяхъ).

   Пожалуй, господине, въ избу. Вамъ тутъ вдвоемъ веселѣй будетъ, а и намъ васъ сторожить сподручнѣй.

(Пропускаетъ Никиту въ избу и уходитъ, затворяя за собой двери.)

   

ЯВЛЕНІЕ X.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, НИКИТА.

НИКИТА (подходитъ къ князю и бросается къ его ногамъ).

   Княже, господине мой! Тебя ли, государя моего, вижу, въ полону, окована, опозорена!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Обезчестенъ, Никита, безвинно поруганъ. Господи, буди воля Твоя святая!
   

НИКИТА.

   Дай мнѣ наглядѣться на тебя, руки твои изнуренныя поцѣловать, язвы ногъ твоихъ слезами горючими омыть!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Встань, Никита; обними меня.
   

НИКИТА (вгтаетъ и съ плачемъ припадаетъ къ его плечу).

   О, княже мой, княже! Господине мой безцѣнный!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Подведи-ка меня къ столу; на лавку посади.
   

НИКИТА (ведетъ князя).

   Господи, благодарю Тя, яко сподобилъ меня въ тяжкой неволѣ князю моему послужить. (Князь сѣлъ.) И я-то, старый, въ тѣ поры какъ на Москву тебѣ ѣхать, обезумѣлъ вовсе. Какъ было одного отпустить тебя, какъ было съ тобой не поѣхать! А и тяжко мнѣ, господине, горько, какъ подумаю. Ты ужь въ неволѣ, въ оковахъ томился, а я веселился, пировалъ безпечно!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Охъ, Никита, не такова горька мнѣ неволя, каково горько что безвинно отъ брата страдаю.
   

НИКИТА

   Дивлюсь и я: какъ онъ посмѣлъ на миру оковать тебя?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Онъ ли не посмѣетъ! Ему ли моя неволя горька! Слушай, какъ было дѣло. Пріѣзжаю я на Москву, встрѣтилъ ласково, пиръ готовить велѣлъ. Только ужь въ тѣ поры межь ними, у него съ братомъ Косымъ, нелюбовь пошла. Съ часу на часъ грамоты разметной ждали. Сталъ онъ меня на пиру выспрашивать: каковъ я съ братомъ и есть ли межь нами любовь? Говорю: "какъ съ тобой, государь, въ любви, такъ и съ братомъ Васильемъ въ совѣтѣ." Пойдешь ли, спрашиваетъ, со мною на брата? "Нѣтъ", въ отвѣтъ ему молвилъ, "не пойду: ты мнѣ господинъ и государь и потому братъ старѣйшій, а князь Василій Юрьичъ по плоти мнѣ братъ, и ни чѣмъ я отъ него не обиженъ. Съ нимъ -- позоветъ -- на тебя не встану, но и ради тебя на него руки не подыму." Я замолчалъ, и онъ ни слова. На томъ и кончили.
   

НИКИТА.

   И онъ гнѣвомъ на тебя не распалился?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Куда! Къ концу-то пира я и думать про разговоръ забылъ! Онъ-то таковъ веселъ да ласковъ сталъ; самъ меня до сѣней проводилъ. Домой идучи: "за что мнѣ честь такая?" думаю. Съ тѣмъ и заснулъ. А поутру приказъ пришелъ: оковали меня и за приставовъ отдали.
   

НИКИТА.

   Мать присовѣтовала! Не ея, чье же дѣло? Не у княгини Софьи, у кого думы кровавыя на сердцѣ, замыслы безбожные у кого на душѣ! Она всѣмъ на Москвѣ верховодитъ. Она злыми и несытыми очами на всѣхъ князей глядитъ. А вашему роду она пущая ненавистница. Не ея, чье же, господине княже, дѣло? Самъ подумай.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Не на нее, больше думать не на кого, а Богъ вѣсть. Ты какъ, Никита, въ московскія тенета попалъ?
   

НИКИТА.

   Не обо мнѣ, княже, рѣчь. Не о томъ теперь забота. Какъ тебя-вотъ изъ неволи выручить, какъ за тебя, моего князя, отомстить, о томъ единая моя кручина. Господи! вѣдаю, грѣшна молитва моя, но изъ глубины сердца взываю къ Тебѣ: коли Ты на княгиню Софью гнѣвъ свой возложишь и помыслишь казнь совершить надъ нею, молю: содѣлай мя, грѣшнаго, орудіемъ гнѣва Твоего, рукою моею соверши надъ нею судъ, сподоби мя за князя моего отомстить! Аминь. (За сценой трубы.) Господи, что это? Аль къ намъ на выручку спѣшатъ? Княже! радостью труба сія въ сердцѣ моемъ прозвучала! Надѣйся, княже.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

   Полно, Никита, отбой трубятъ.
   

НИКИТА.

   Чу, скачутъ. Ближе.

(За сценой говоръ и движеніе. Слышны крики: Побѣда! Помогъ Святой Егорій!)

   

ЯВЛЕНІЕ XI.

Тѣ же; входитъ РУНО, съ дѣтьми боярскими.

РУНО (входя).

   Даровалъ Господь государю великому князю надъ врагомъ побѣду и одолѣніе. Что вернется, о тебѣ, княже Дмитрій Юрьичъ, доложу. Дастъ Богъ, на радостяхъ гнѣвъ свой на тебя государь отловитъ: опять совѣтъ да любовь межь вами пойдетъ. А теперь лучше тебѣ, княже, отселѣ уйти. Добра тебѣ желаючи говорю. Иди-ка съ Богомъ. (Боярскимъ дѣтямъ.) Ведите.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА (идетъ).

   Окованъ, въ путяхъ своихъ не воленъ.
   

НИКИТА (уходя).

   Князей что смердовъ изъ избы въ избу гоняютъ.

(Князя Шемяку и Никиту увели.)

   

ЯВЛЕНІЕ XII.

РУНО одинъ; потомъ 1й слуга.

РУНО, (имъ вслѣдъ.)

   Экія сердца-те неукротимыя! (Въ двери:) Бунко, пошли сюда изъ слугъ кого поумнѣй! Все ли у меня справлено? все ли сготовлено? (Слуга вошелъ.) А, пришелъ ты! О чемъ бишь спросить думалъ? Да. У васъ въ стряпущей повара не мѣшкаютъ?
   

ПЕРВЫЙ.

   Варятъ, господине, и жарятъ.
   

РУНО.

   Ладно. Главное уху карасевую не забудьте: государь ее жалуетъ. Да еще скажи ты поварамъ....
   (Дверь отворяется. Входитъ великій князь и его дворъ; Руно спѣшно сторонится; потомъ шепчетъ на ухо слугѣ; тотъ, выслушавъ, пробирается позадь бояръ въ двери.)
   

ЯВЛЕНІЕ XIII.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, КНЯЗЬ КРАСНОЙ, БАСЕНОКЪ, РУНО, бояре; вскорѣ КНЯЗЬ ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Вернулись Живо. Видите, коль дружно
             За дѣло взяться, и Гослодь помощникъ.
             Не сѣча вышла, а забава. Только
             Мы за околицу, гонецъ на стрѣчу;
             "Съ побѣдой, княже! на утекъ пошли!"
             Покуда Ѳедоръ добѣжалъ сюда,
             И не успѣлъ я протрубить всполоха,
             Да разослать гонцовъ, какъ наши
             Со всѣхъ сторонъ на помочь поспѣшили.
             И помните: всегда побѣда будетъ
             Коли съ отвагой, охрабривши сердце....

(Входитъ князь Иванъ Можайскій.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Что скажешь, княже? Аль опять измѣна?
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Нѣтъ, господине государь: пригналъ
             Съ удачею поздравить, съ краснымъ ловомъ:
             Звѣрь не великъ, да шкурка дорога.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Загадки задаешь ..
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Косой попался.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ. *
* Рѣчи обозначенныя прямою скобкой, на сценѣ, ради быстроты дѣйствія, опускаются.

             [Какъ? князь Василій Юрьевичъ пойманъ?
             Не вѣрится....
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

                       Я въ торокахъ привезъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Ты, княже, поймалъ?
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

                                           Не похвалюся.
             Тоболинъ первый нагонилъ его,
             Узналъ въ лицо, схваталъ, скричалъ на помочь,
             Князь Баба подоспѣлъ, скрутили звѣря.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Князь Баба здѣсь?
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

                                 Погналъ погоней;
             Другихъ перекрутить взяла охота,--
             А мнѣ сказалъ везти тебѣ гостинецъ.)
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Веди; посмотримъ дорогаго звѣря.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ (въ двери).

             Эй, подавай сюда Косаго князя.

(Вводятъ кн. Косаго; онъ безъ шелома, на шеѣ арканъ, руки за спину прикручены.)

   

ЯВЛЕНІЕ XIV.

ТѢ ЖЕ; КН. КОСОЙ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Здорово, князь Василій Юрьевичъ! Добро
             Побаловать. Что жь, княже, ты молчишь?
             Зашелъ въ чужую избу, да не хочешь
             Сказать привѣта на поклонъ хозяйскій!
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Оторопѣлъ. А я заторопился,
             Не погнѣвися, государь, забылъ:

(указывая на Косаго:)

             Мы раньше князя языка схватали --
             Изъ дворскихъ изъ его, бояринъ блибній --
             Покаялся: "велѣлъ де князь Василій
             Затѣмъ на государевъ станъ ударить:
             Великаго де князя мыслилъ выкрасть,
             Да въ заточенье засадить до смерти".
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (кн. Косому.)

             Была такая мысль? Ты точно думалъ,
             Схвативъ, меня на вѣки заточить?
   

КН. КОСОЙ.

             Была ли, нѣтъ ли -- не видать теперь.
             А разсуди: за что тебя щадить,
             Какое отъ тебя добро я видѣлъ?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Клятвопреступникъ! Врагъ креста честнаго!
             Такъ вотъ зачѣмъ просилъ ты перемирья!
             Такъ вотъ зачѣмъ ты на душу бралъ клятву!
             Въ тотъ часъ какъ крестъ мы оба цѣловали,
             Ты замыслы кровавые питалъ,
             И лгалъ кресту, какъ лгалъ ты государю!
   

КН. КОСОЙ.

             Возьми моя -- и стой ты предо мною,
             Какъ я теперь передъ тобой стою:
             Опутанный арканомъ и неволенъ
             Себѣ въ защиту пальцемъ шевельнуть,--
             И я сумѣлъ бы укорять въ измѣнѣ
             И до-сыта ругаться надъ тобой!
             И я бы грозное промолвилъ слово:
             "Какъ на миру, на крестномъ цѣлованьи,
             "Посмѣлъ де ты, великій князь Московскій,
             "Князь Дмитрія Шемяку оковать?"
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Я за свои дѣла отвѣтчикъ Богу,
             А на землѣ никто меня не судитъ,
   

КН. КОСОЙ.

             И надо "мной не ты судьей поставленъ:
             Я не холопъ, не твой служилый князь,
             Я въ отчинѣ такой же самодержецъ,
             Какъ ты въ своей, на каменной Москвѣ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Аль ты забылъ: стоитъ передъ тобою
             Не ровня твой, не просто князь Московскій,
             Великій господарь всея Руси.
             Твой господинъ, твой государь, чье имя
             Ты долженъ честно содержать, чье имя,
             Опричь Господня, всѣхъ именъ грознѣе!
   

КН. КОСОЙ.

             Ты не по правдѣ сѣлъ на столъ Московскій.
             (Какъ умеръ твой отецъ, а мой
             Старѣйшій братъ и дядя,-- въ тѣ поры
             Родитель мой, князь Юрій Дмитричъ,
             Старѣйшимъ оставался въ нашемъ родѣ,
             Но ты его не призналъ государемъ.
             Твои бояре кинулись въ Орду
             И у Татаръ вѣнецъ тебѣ купили,--
             Но мой отецъ тебѣ не уступилъ,
             Съ тобою бился онъ до самой смерти,
             И хоть не разъ выганивалъ тебя
             Изъ каменной Москвы, ты не смирялся,
             Его старѣйшимъ не хотѣлъ признать.)
             Съ чего же ты, гордыней обуянный,
             Нелѣпо требуешь чтобъ я
             Передъ тобой смирился смѣлымъ духомъ?
             Не признаю тебя я господиномъ
             И государемъ ввѣкъ не назову!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Строптивъ ты, княже! Только помни
             Что за твое такое противленье
             Я властенъ у тебя отнять удѣлъ.
   

КН. КОСОЙ.

             Ты съ матерью своей, княгиней Софьей,
             Задумалъ надъ князьями верховодить,--
             Инымъ кусомъ, гляди, не подавися!
             Грозишься ты лишить меня удѣла....
             Опомнись! Князь Василій Юрьичъ
             Тебѣ челомъ не билъ, прося землицы,
             Какъ князь Иванъ, что здѣсь передъ тобой;
             Въ твоихъ сѣняхъ, придя къ тебѣ съ поклономъ,
             Не стаивалъ межь челядью дворовой,
             Какъ братъ князь Дмитрій и сейчасъ стоитъ:
             Меня служить себѣ ты не заставишь,
             Ни отчины лишить меня не властенъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             И смѣешь ты, измѣну учинивъ,
             На государя своего грозиться
             И буйнымъ языкомъ его порочить?
             Князья! онъ васъ безчеститъ и коритъ,
             И вы за честь свою вольны вступиться.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Ты, государь, обиженъ отъ него,--
             А мы подъ властною твоей рукою,
             И предъ твоей медка обида наша.
   

КН. КРАСНОЙ.

             Братъ! преклонись передъ великимъ княземъ,
             За грубость за свою добей челомъ
             И назови отцомъ и государемъ....
   

КН. КОСОЙ.

             Вы не князья, не княжескаго рода,--
             Подкидыши къ отцовскому порогу!
             Моя обида вамъ не за обиду,
             И правда старая не въ правду вамъ!
             Глядите, какъ учнете соколами
             Воронъ ловить да по міру таскаться
             Съ княжатами и женами своими,
             Тогда меня помянете!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                           Молчи:
             Не переносны мнѣ такія рѣчи!
             И слушай, княже: если ты сейчасъ
             За всѣ твои великія измѣны,
             Потупивъ очи и смиряся сердцемъ,
             Мнѣ, государю, не добьешь челомъ,--
             То будешь мной казненъ безъ милосердья!
   

КН. КОСОЙ.

             Князей рожденныхъ ты казнить не воленъ,--
             Не предъ тобой мнѣ очи опускать.
             Я буду смѣло на тебя глядѣть,
             А ты взглянуть въ глаза мнѣ не посмѣешь.
             Затѣмъ что совѣсть не чиста, затѣмъ
             Что ты неправду учинить замыслилъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Я въ очи поглядѣть тебѣ не смѣю?
             А ты.... гляди же смѣло на меня
             И до-сыта старайся наглядѣться...
             За порушенье клятвы передъ Богомъ,
             За поруганіе креста честнаго,
             За лютую измѣну государю,--
             Такую казнь тебѣ я изрекаю:
             Ты, Басенокъ, веди его, и тотчасъ
             Пусть очи вырѣжутъ ему ножомъ!
             Слѣпить его! и пусть идетъ хвалиться,
             Что государь предъ нимъ потупилъ очи!
             Чего жь ты сталъ? Веди, слѣпить его!

(Кн. Косого уводятъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XV.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, КНЯЗЬЯ МОЖАЙСКІЙ И КРАСНОЙ, РУНО, БОЯРЕ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Измѣнники проклятые! Злодѣи!
             Я научу васъ какъ ковать крамолы
             И государя своего безчестить!
             Гдѣ жь князь Шемяка? (Руку:) Я тебѣ давно
             Велѣлъ его передъ себя поставить.
             Иль дважды мнѣ указы повторять?
   

РУНО.

             Я, государь...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Ты слушай государя,
             Не разсуждай!

(Руно уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XVI.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, КНЯЗЬЯ МОЖАЙСКІЙ И КРАСНОЙ; БОЯРЕ.

КН. КРАСНОЙ (бросаясь на колѣна предъ великимъ княземъ).

                                 Великій государь!
             Какъ ты на князь Василья опалился,
             Тебѣ я не перечилъ, и за брата
             Не вымолвилъ ни слова, а теперь
             И за другаго брата не вступлюся,
             Не стану говорить: "князь Дмитрій Юрьичъ
             Не мало предъ тобою не повиненъ",--
             Но объ одномъ начну молить усердно:
             Сперва душой и сердцемъ успокойся,
             А тамъ князь Дмитрія зови къ отвѣту.
             Теперь ли, государь, во гнѣвѣ яромъ
             И сердцемъ распаляся на иного,
             Передъ собой велишь его поставить,--
             Онъ безъ вины погибнетъ; не повѣришь
             Ни оправданіямъ его, ни клятвамъ,
             И тихое, покорливое слово
             Въ твоихъ ушахъ упрекомъ отзовется!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Спасибо, милый братъ! Своею рѣчью
             Ты отрезвилъ мой охмѣлѣвшій разумъ.
             За брата Дмитрія не бойся: мирно
             И ласково я съ нимъ поговорю.
             Твои слова я твердо помнить буду,
             Забудусь ли,-- останови меня.
   

КН. КРАСНОЙ.

             Прости мнѣ, государь! Не смѣлъ я духомъ
             И робокъ на слово,-- но дай мнѣ волю,
             Да приласкай, да обнадежь меня,--
             И я, непрошенный за всѣхъ заступникъ,
             Тотчасъ назойливъ и навязчивъ стану:
             Таковъ ужь видно парень уродился.
             Вотъ и теперь: чай думаешь, за милость
             Скажу тебѣ великое спасибо
             И докучать рѣчами перестану?
             Охъ, государь! не думай, не надѣйся:
             Самъ на себя пеняй, я не отстану,
             Все выскажу что на сердцѣ лежитъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Встань, милый братъ, и смѣло говори:
             Ты злаго ничего сказать не можешь.
   

КН. КРАСНОЙ.

             Не встану, государь! Молю за брата,
             За князь Василій Юрьича молю!
             Я вѣдаю: онъ согрѣшилъ на небо
             И предъ тобой, великій государь.
             И ты казни его, лиши удѣла,
             На вѣки заточи въ темницу,-- только
             Не прикажи его слѣпить, не дай
             Ты братней крови на землю пролиться!
             Кровь пролитая вопіетъ на небо,
             Она въ сердцахъ князей обидой встанетъ,
             Войною вспыхнетъ, местью разольется.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ,

             Еще ты молодъ чтобъ учить меня!
   

КН. КРАСНОЙ.

             Я, государь, учить тебя не смѣю,
             И не судья межь братомъ и тобой;
             А говорю: ты самъ еще не знаешь
             Что повелѣлъ надъ братомъ сотворить.
             Подумай, братъ: Васильева лица,
             Какимъ его привыкъ ты съ дѣтства видѣть,
             Ты больше не увидишь, какъ во снѣ.
             Свершится казнь, его ты не узнаешь:
             Гдѣ въ очи ясныя душа глядѣлась
             И гдѣ сіялъ отъ Бога данный разумъ,--
             Тамъ станутъ ямы, налитыя кровью;
             Увидѣвъ ихъ, ты сердцемъ содрогнешься,
             Отъ ужаса лицо свое закроешь,
             И слезной Жалостью душа заноетъ!
             Къ нему ты бросишься, прося прощенья,
             Но темный взоръ не скажетъ: "я прощаю!"
             И въ тѣ-поры про все ты позабудешь,
             Про всѣ его обиды и измѣны,
             И въ мысляхъ будешь помнить объ одномъ
             Что возвратить очей ему не въ силахъ.
             И самъ себя въ тотъ часъ ты проклянешь
             За спѣшное и пагубное дѣло!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Да замолчи же! Не терзай меня!
   

КН. КРАСНОЙ.

             Не бойся, государь! Еще не поздно,
             Скажи лишь слово, отмѣненъ указъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Бѣги же, милый братъ, спѣши скорѣе!

(Кн. Красной бросается къ двери; на встрѣчу ему входитъ Басенокъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XVII.

ТѢ же; БАСЕНОКЪ.

БАСЕНОКЪ (входя).

   Господине государь! По твоему государеву указу, ослѣпленъ есть князь Василій Юрьичъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             О, Господи! Ты слышалъ, Сердцевѣдецъ,
             Я повелѣлъ чтобъ казнь остановить,
             За что жь меня ты покаралъ, мой Боже!
             (Я, окаянный, брата отемнилъ,--
             И тьма на вѣкъ мою покрыла душу!
             Ей свѣтлыхъ радостей не вѣдать болѣ,
             Какъ свѣту Божьяго слѣпцу не видѣть!)

(Кн. Красному:)

             Братъ Дмитрій! Не гляди ты на меня,--
             Какъ взглянешь ты, слова твои припомню
             И эти ямы, налитыя кровью!...
             Будь проклятъ часъ какъ онъ въ полонъ лопался,
             И мѣсто гдѣ я сталъ братоубійцей!...
             Охъ, не могу здѣсь долѣ оставаться,--
             Все кажется. изъ каждаго угла
             Глядитъ Василій темными очами,
             Грозится и на голову мою
             Зоветъ отмщенье!... Господи помилуй!

(Закрываетъ лицо и припадаетъ къ столу головой. Общее молчаніе.)

   

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

ТѢ же; вводятъ: КН. ШЕМЯКУ И НИКИТУ; РУНО.

КН. КРАСНОЙ (черезъ нѣкоторое время подходитъ къ великому князю),

   Господине государь! Князь Дмитрій Юрьичъ приведенъ и передъ твои очи поставленъ. Попомни, государь: обѣщалъ ты мнѣ съ миромъ и лаской его встрѣтить.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (подымаетъ голову и беретъ кн. Краснаго за руку).

             Я помню, милый братъ; все помню.

(Встаетъ и идетъ къ князю Шемякѣ).

             Князь Дмитрій Юрьичъ! Я передъ тобою
             Столь много согрѣшилъ что ей не смѣю
             Обнять тебя, назвать не смѣю братомъ.
             Прости меня, обиды не попомни,
             За все что вѣдаешь, чего не знаешь,
             За все, за все прости меня, прости!

(Низко кланяется, рукою до земли.)

   

КН. ШЕМЯКА.

             Господь тебя проститъ, а я не помню...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Клянись же что за все меня прощаешь!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Клянуся, государь. И ты прости....
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Теперь могу обнять тебя какъ брата....
             Но ты стоишь окованъ предо мною?

(Боярамъ:)

             Иль вы не видите что я прощенья
             Прошу у брата? Снять съ него оковы
             Не догадаетесь!

(Бояре бросаются и снимаютъ съ князя Шемяки оковы.)

                                 Охъ, слуги, слуги!
             На злое дѣло вы орломъ летите,
             На доброе -- улиткою ползете.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (обнимая князя Шемяку).

             Садися, милый братъ! Ужь я не знаю
             Какъ обласкать, чѣмъ одарить гебя!
             Коль не на радости что братъ простилъ
             Когда же веселиться? А ужь я ли
             Не радъ съ тобою миру? Милый братъ,
             Клянусь тебѣ, свидѣтельствуясь Богомъ,
             Что ни велишь, чего ни пожелаешь,
             Во всемъ твою готовъ исполнить волю.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Столь много, государь, меня ласкаешь,
             Что и не знаю....
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Надо бы теперь
             Въ честь брата дорогаго пиръ устроить,
             Да пировать я нынѣ не досуженъ,
             Не погнѣвися. На Москву пріѣдешь,
             Ужь угощу, учествую тебя.
             А нынѣ, хоть меня простилъ ты,
             Все жъ тяжко на душѣ моей, охъ, тяжко!
             Незамолимый грѣхъ....
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Я, государь,
             Про все забылъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Да я-то, я-то, братъ,
             Забуду ли когда? О, Боже правый!
             Не вниди въ судъ съ рабомъ Твоимъ Васильемъ!
             Пойдемте, братья, всѣ пойдемте въ церковь:
             Я со слезами каяться начну,
             А вы молитесь да Господь отпуститъ.

(Уходить великій князь и его дворъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XIX.

Князья: ШЕМЯКА и КРАСНОЙ; НИКИТА.

КН. ШЕМЯКА (останавливая кн. Краснаго).

   Постой, братъ Дмитрій, скажи мнѣ -- въ толкъ я не возьму -- что съ великимъ княземъ сталось? Ласково говорилъ со мною, на Москву пировать звалъ, и незапно, ровно ужасное что припомнилъ, молиться началъ, плачетъ, въ церковь зоветъ....
   

КН. КРАСНОЙ.

   Злое и страшное, братъ, совершилось дѣло: предъ самымъ твоимъ сюда приходомъ, братъ нашъ, князь Василій Юрьичъ, за порушенье клятвы....
   

КН. ШЕМЯКА.

   Убитъ? Говори: убитъ?
   

КН. КРАСНОЙ.

   Не убитъ, казненъ: отемнили его, очей лишили.
   

КН. ШЕМЯКА.

   И ты при томъ былъ? И не вступился за брата?
   

КН. КРАСНОЙ.

   Видитъ Богъ, молилъ я государя за брата, и, Богъ свидѣтель, повелѣлъ онъ остановить казнь....
   

КН. ШЕМЯКА.

   Да не успѣли? Не успѣли? Такъ ли?
   

КН. КРАСНОЙ.

   Не успѣли, видитъ Богъ, не успѣли!
   

КН. ШЕМЯКА.

   И видитъ Богъ душу мою: до смерти не прощу государю что ослѣпилъ брата моего.
   

КН. КРАСНОЙ.

   Братъ, не клянись! Родной мой, прости ему! Кабы ты видѣлъ какъ онъ терзался, какъ рыдалъ что не успѣлъ Василью простить!
   

НИКИТА (кн. Шемякѣ).

   Не даромъ же, княже, улещивалъ онъ тебя. "Прости, говоритъ, за все: что вѣдаешь, чего не знаешь, за все прости!" Не даромъ клясться тебя заставилъ что обидъ его не попомнишь!
   

КН. ШЕМЯКА.

   Та клятва не въ клятву. Лестью онъ ее у меня выманилъ! О чемъ клясться заставлялъ, про то я не вѣдалъ.
   

НИКИТА.

   А князь Красной и зналъ, да тебѣ не повѣдалъ! Кругомъ тебя, княже, обошли.
   

КН. КРАСНОЙ.

   Стыдись, Никита Константинычъ! Тебѣ не смуту заводить бы, не братьевъ ссорить, а миръ межь нихъ ладить.
   

НИКИТА (ему).

   Слушай, княже, что тебѣ скажу: будь князь Василій Юрьичъ не родной братъ князю моему и господину, и въ тѣ поры на миръ его уговаривать не сталъ бы, а "не прощай обиды" молвилъ, "вступись за честь княженецкую. Сегодня брата слѣпилъ, завтра другаго"....
   

КН. КРАСНОЙ.

   Братъ, не слушай его!
   

КН. ШЕМЯКА.

   Не его, чести своей слушаю. А ему скажу: пойдемъ, Никита, отомстимъ за брата!
   

КН. КРАСНОЙ.

   Какое злое дѣло еще замышляете? Опомнись, братъ, пощади кровь христіанскую.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Онъ братней крови не щадилъ, его ли я пощажу?
   

НИКИТА.

   Не спѣши, княже, не торопи Бога. Наспѣетъ часъ, тогда отомстишь. А нынѣ....
   

КН. ШЕМЯКА.

   А нынѣ?...
   

НИКИТА.

   Пойдемъ, княже, въ церковь; съ великимъ княземъ помолимся. Затаи, господине, злобу въ сердцѣ своемъ и какъ онъ лестью опутывалъ тебя, и ты его опутай. А настанетъ время, я самъ месть твою разбужу.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Не заснуть ей во вѣки! Пойдемъ, Никита, станемъ льстить и кланяться, а подъ полой ножи готовить.

(Оба идутъ.)

   

КН. КРАСНОЙ.

   Господи! Братъ, погоди, что я тебѣ сказку! Ушелъ. (Опускаясь на колѣна.) Господи! Наставь меня, научи, какъ примирить мнѣ братьевъ моихъ!

(Занавѣсъ.)

   

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Руза. Хоромы князя Шемяки.

Лица:

   КНЯЗЬ ШЕМЯКА.
   КНЯЗЬ ДМИТРІЙ ШЕМЯЧИЧЪ (маленькій).
   НИКИТА КОНСТАНТИНЫЧЪ.
   НЕКРАСЪ, САЛТЫКЪ, КОЛТУЙ, Князь-Шемякины дѣти боярскіе.
   БѢДА, бѣглецъ московскій.
   КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА,
   

ЯВЛЕНІЕ I.

КОЛТУЙ, у окна стоитъ: НЕКРАСЪ, сидитъ.

КОЛТУЙ.

   Эхъ, сидимъ мы тутъ съ тобой на, сторожѣ, ничего не видимъ, а у собора, поди, народу страсть.
   

НЕКРАСЪ.

   Въ окно нешто не видать?
   

КОЛТУЙ.

   Увидишь тутъ! (Отходитъ отъ окна.)
   

НЕКРАСЪ.

   Пожди, скоро, надо-быть, вернется кто -- разкажетъ.
   

КОЛТУЙ.

   Разкажетъ! Своими ли глазами видѣть, али чужими,-- что лучше? разсуди.
   

НЕКРАСЪ.

   Чужими, по-моему, вѣрнѣй. Самъ, сколько ни гляди, всего не доглядишь. А потомъ досада: "Ахъ, дьяволъ тѣ ѣшь, самъ при томъ былъ, а что люди видѣли того не примѣтилъ!" А потому, говорю.... Стой, никакъ разказъ идетъ; слышь, по лѣстницѣ топотитъ.

(Входитъ Салтыкъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ II.

НЕКРАСЪ, КОЛТУЙ, САЛТЫКЪ.

КОЛТУЙ.

   Что тамъ у васъ, у собора-тъ, было? Сказывай живѣй.
   

НЕКРАСЪ.

   Да ничего не пропускай. Все по ряду, какъ было.
   

САЛТЫКЪ.

   Коль по ряду, по ряду и сказывать станемъ. Выѣхали мы: князь на конѣ, вокругъ него пять ли, шесть иныхъ князей, и что любо: всѣ-то они нашему князю свѣтъ Дмитрій Юрьичу на Москву помогать пришли. А слѣдомъ княгиня съ сыномъ въ саняхъ, а и сани-те заглядѣнье: дуга росписная, бубенцы малиновые, коренникъ опять -- ну, дивоваться. Только мы на улицу, народъ такъ со всѣхъ сторонъ и хлынулъ -- ровно плотину прорвало. И народу же -- страсть! "Не Руза, Москва", подумаешь.
   

КОЛТУЙ.

   Ой-ли?
   

САЛТЫКЪ.

   Ей-Богу! Шумятъ, орутъ, шапки вверхъ: "Живи нашъ князь со княгинею! Здравствуй, княже, на многая лѣта!" Господи, ажно слеза прошибла.
   

НЕКРАСЪ.

   А у собора-тъ что же?
   

САЛТЫКЪ.

   А у собора московскіе насъ дожидались. И скажу вамъ, братцы, видимо-невидимо съ Москвы ихъ набѣжало. Кого только межь ними нѣту: и бояре, и гости торговые, и чернецы! Всякаго народу довольно.
   

НЕКРАСЪ.

   Съ чего ихъ сюда нагнало?
   

САЛТЫКЪ.

   А съ того, сказываютъ: поборы нынѣ на Москвѣ велики стали, на Татаръ денегъ много берутъ.
   

КОЛТУЙ.

   Толкуй! Просто сказать, великій князь Москву Татарамъ продалъ, а еще уговорился: всѣхъ князей извести и по всѣмъ городамъ татарскихъ царевичей насажать. Съ того и нашъ князь подняться вздумалъ.
   

САЛТЫКЪ.

   Чего не знаю, не знаю, а что на Москву князя зовутъ, своими ушами слышалъ: "ничего де не опасайся, иди: безъ боя вороты отворимъ; непокорныхъ всѣхъ перевяжемъ; своими руками на столъ Московскій посадимъ."
   

НЕКРАСЪ.

   Ну, а князь что?
   

САЛТЫКЪ.

   Князь ничего. Соколомъ глядитъ да посмѣивается. Рѣчь имъ въ отвѣтъ держать сталъ.
   

КОЛТУЙ.

   Что жь говорилъ-то?
   

САЛТЫКЪ.

   Рѣчи, признаться, не дослышалъ. Народъ больно напирать сталъ, едва князя съ паперти не столкнули; ну, послали насъ народъ маленько поосадить. А тѣмъ временемъ князь въ соборъ прошелъ.
   

НЕКРАСЪ.

   А дальше что?
   

САЛТЫКЪ.

   А дальше Никита Костентинычъ меня сюда послалъ: сказать чтобъ здѣсь не мѣшкали, пиръ Живо готовили.
   

КОЛТУЙ.

   Ну, а походъ-отъ на Москву сказанъ ли?
   

САЛТЫКЪ.

   А чего не знаю, братцы, того не знаю.
   

НЕКРАСЪ (Колтую).

   Говорилъ, всего не доглядѣть....
   

КОЛТУЙ.

   Теперь хоть князева пріѣзда не проглядѣть.

(Бѣжитъ къ окну.)

НЕКРАСЪ.

   И то....
   

КОЛТУЙ (у окна).

   Батюшки! у крыльца ужъ! и съ княгиней. Бѣжать!

(Убѣгаетъ).

ЯВЛЕНІЕ III.

НЕКРАСЪ и САЛТЫКЪ.

САЛТЫКЪ.

   А мы?
   

НЕКРАСЪ.

   А двери отворимъ, князя у дверей встрѣтимъ.

(Отворяютъ двери и становятся около нихъ; входятъ князь Шемяка, княгиня Шемякина, князь Шемячичъ, Никита; Некрасъ и Салтыкъ, пропустивъ ихъ, уходятъ)

   

ЯВЛЕНІЕ IV

КН. ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, КН. ШЕМЯЧИЧЪ, НИКИТА.

КН. ШЕМЯКА (входя, Никитѣ).

             Такъ крѣпко, говоришь, княгиню хвалятъ?
   

НИКИТА.

             Ужъ такъ-то хвалятъ, господине-княже,
             Ни разказать, ни описать нельзя.
             "И пригожа-то, и умна княгиня,
             Привѣтлива и ласкова безъ мѣры,
             Не ей де, говорятъ, служить,-- кому же?"
             Ну, попросту: съ ума свела московскихъ.
   

КН. ШЕМЯКА (женѣ).

             Чу, Москвитянъ съ ума свела, княгиня.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА (смѣясь).

             А пусть ихъ сходятъ! Только, Дмитрій,
             Мнѣ пользы нѣтъ, а и тебѣ не вижу.
             Я этимъ перебѣжчикамъ не вѣрю,
             Не вѣрю и тому что крестъ цѣлуютъ.
             Чуть туча набѣжитъ, да свистнетъ буря,
             Они, какъ овцы, побѣгутъ отъ насъ
             Еще скорѣй чѣмъ къ намъ съ Москвы бѣжали.
   

НИКИТА.

             И правду молвишь, госпожа княгиня,--
             Не князь имъ дорогъ, а его хлѣба.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Я знаю самъ: на нихъ не полагайся,
             И пальца въ ротъ имъ не клади, а все же
             Прикармливать, ей-ей, не худо. Всѣхъ-то,
             Кому великій князь пришелся солонъ,
             Кто у него, за что ни есть, въ опалѣ,--
             Всѣхъ милости прошу къ себѣ на службу.
             Чѣмъ больше ихъ, тѣмъ ближе мы къ Москвѣ,
             Что человѣкъ -- ступень на столъ Московскій.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Давнымъ-давно я эти рѣчи слышу,
             А до Москвы далече, какъ и было.

(Сыну:)

             Далече, Митя? Не видать отсель?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Не бойся; не уйти Москвѣ отъ насъ.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Пословицу: не мѣсто къ головѣ
             Идетъ, а къ мѣсту голова,-- слыхалъ ли?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Да голову-то надо поберечь:
             Сперва обдумай, осмотрись, намѣться,
             А бить начнешь, такъ бей навѣрняка.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             По-твоему: обдумывать -- вѣкъ думай,
             А осмотрѣться -- прогляди глаза;
             Намѣтиться -- до той поры все мѣтить,
             Пока тебя, намѣтивъ, не убьютъ.
             И смѣхъ-то мнѣ съ тобой и горе, Дмитрій!
             Какъ мнѣ заставить чтобы ты не мѣшкалъ,
             Шелъ смѣло на Москву -- ужь и не знаю.
             На просьбы глухъ ты, ласки не сильны.
             Неужто мнѣ приняться за попреки,
             Оказать въ глаза что самъ же обѣщалъ
             За вѣрную любовь Женѣ награду,
             Хвалился: "молъ свезу тебя въ Москву,
             И станешь государыней Московской?"
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Что обѣщалъ, то все исполню, Ольга.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Извѣрилась въ тебя совсѣмъ я, Дмитрій.
             И упрекать ужь больше не хочу.
             Упрекамъ дѣлу не помочь. Охъ, вижу,
             Давнымъ-давно тебѣ я надоѣла,
             Да только ты, чтобъ я не домекнулась,
             Опутывалъ меня лукавой рѣчью,
             Все обѣщалъ, чтобъ только обмануть.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Охъ, Ольга, Ольга! знай ты каково
             Мнѣ весело такія рѣчи слушать....
             Хоть ты, Никита, за меня вступись.
   

НИКИТА.

             Я за княгиню съ радостью вступлюся.
             Что ей ты обѣщалъ да не исполнилъ
             Не подивлюсь,-- и мнѣ ты обѣщалъ!
             Ты помнишь ли, а не забылъ доселѣ --
             Хоть десять лѣтъ прошло, до слова помню --
             Какъ брата твоего велѣлъ слѣпить
             Великій князь, ты мстить хотѣлъ тотчасъ же,
             Но я сдержалъ твой гнѣвъ, сказалъ: "пожди,
             Настанетъ часъ, и месть я разбужу."
             А ты въ отвѣтъ: "ей не заснуть во вѣки."
             Теперь бужу, не добужуся мести,--
             Охъ, вѣрно умеръ братъ, и месть во гробѣ!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Ему ли помнить о покойномъ братѣ!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             И не грѣшно, не стыдно вамъ обоимъ
             Напраслину взводить и лгать безбожно?
             Когда Москвѣ я доброхотомъ былъ?
             Не лѣтось ли, какъ царь Махметъ поднялся,
             И князь великій присылалъ стократно,
             Моля чтобъ я пришелъ ему на помощь?
             Должно-быть, я помогъ ему,-- не отдалъ
             Его въ полонъ Татарамъ, нѣтъ!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                                     Дивлюся,
             Какъ въ тѣ лоры его не пожалѣлъ ты,
             Какъ не простилъ и не помогъ ему?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Должно-быть я, какъ былъ онъ въ полону,
             Великаго княженья не искалъ?
             [И не ко мнѣ посолъ съ Орды пріѣхалъ,
             Не я съ посломъ царевымъ совѣщался,
             Готовя зло на голову Василью!]
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             А что же вышло? Гдѣ теперь Василій?
             Не на Москвѣ ль сидитъ великимъ княземъ?
             [Пока ты, какъ теперь, тянулъ да мѣшкалъ,
             Да пировалъ съ посломъ,-- Москва за дѣло
             Взялася не по-твоему. Они
             Передъ царемъ тебя же оболгали,
             Сказавши будто ты посла убилъ:
             Съ того де и посолъ не ѣдетъ долго.
             А послѣ, какъ повѣровалъ имъ царь,
             Да отпустилъ Василья, взявши выкупъ,
             Они жь посла, подстороживъ въ пути,
             Зарѣзали,-- а ты сюда бѣжалъ
             Съ великимъ срамомъ и безчестьемъ!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

                                                     Что же?]
             Должно, я здѣсь сидѣлъ сложивши руки,
             Ни войска не собралъ, а ни съ князьями
             Не смолвился? Одинъ сижу какъ прежде?
             Помощники-князья ушли, должно-быть!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА (сыну).

             И ты, какъ выростешь, такой же будешь?
             Какъ тятя же! "Иду", а самъ ни съ мѣста?
   

КН. ШЕМЯКИНЪ.

                                                               Да.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА (князю).

             Что жь?Жди, пируй покуда на досугѣ,
             Авось Москву съ друзьями пропируешь!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Уйти мнѣ отъ тебя! Одни попреки,
             А нѣтъ того, чтобы утѣшить мужа.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Сама утѣхи вижу ли?-- Нѣтъ, Димитрій,
             Не за тобою живучи мнѣ быть
             Великою княгинею Московской!
   

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же; входитъ НЕКРАСЪ.

НЕКРАСЬ (входя).

   Дворецкій, господине княже, доложить приказалъ; пиръ cготовленъ, да еще, господине, человѣкъ нѣкакій пригонилъ, проситъ очи твои видѣть, сказывается съ Москвы гонцомъ, отъ твоихъ, господине княже, доброхотовъ съ грамотою.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

   Зови сюда.

(Некрасъ уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VI.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, НИКИТА, потомъ БѢДА, въ концѣ НЕКРАСЪ.

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 А ты ступай, Митюша,
             Проголодался чай. Бѣги же къ нянѣ. (Провожаетъ сына)

(Входить Бѣда)

БѢДА (входя).

             Господине-княже!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Со мною говори: вѣстей московскихъ
             Не любитъ князь: они ему докука.
   

БѢДА.

   Государыня-матушка, великая княгиня Московская! Челомъ тебѣ бью.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Спасибо что порадовалъ меня
             Въ великія княгини. Слышишь, Дмитрій,
             Не ты, а бѣглый жаловалъ.-- Скажи же
             Какъ звать тебя по имени, чтобъ знать мнѣ
             Кому за честь должна сказать спасибо.
   

БѢДА.

   Твой, государыня, богомолецъ смиренный. Изверженъ изъ ангельскаго чина, сирѣчь разстрига, а зовутъ Бѣдою.
   

НИКИТА, съ усмѣшкой.

   Должно, за добрыя дѣла, страдалецъ.
   

БѢДА.

   Истинно, господине, за добрыя.-- Какъ пріѣзжалъ къ намъ Сидоръ-митрополитъ, что папежскую ересь завести у насъ, окаянный, думалъ,-- не знаю за что, видно за грѣхи мои тяжкіе, по родительскому неумоленію, полюбился я ему, душъ христіанскихъ губителю, и взялъ онъ меня, правыя вѣры отступникъ, съ собою на погибельный соборъ, во градъ Флорентію. А какъ вернулись мы съ собора, и задумалъ онъ, вышерѣченный Сидоръ-отступникъ, на обѣдни папу своего злочестиваго поминать, и пришлось ему со студомъ веліемъ со стольнаго града бѣжать,-- въ тѣ поры и меня, яко любовника его ближняго, изъ ангельскаго чина извергли, и прозвался оттоль Бѣдою. Азъ-жъ грѣшный ни въ чемъ неповиненъ быхъ, и его, Сидора, по всякій часъ клятвенно клялъ, а во градѣ Флорентіи будучи, папѣ ихъ римскому, въ его гнусную бородёнку плюнуть хотѣлъ, да свои удержали.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Ты хорошо себя хвалить умѣешь,
             За то скажу тебѣ я: исполать!--
             А что, Никита? Онъ между такими жь,
             Какъ самъ, людишками хвалиться можетъ,
             Межь проходимцами онъ славный витязь!
             Вотъ намъ съ тобой межь русскими князьями
             Похвастать нечѣмъ.-- (Бѣдѣ:) Ты чего же хочешь?
   

БѢДА.

   Службишки, государыня, прошу; повели въ подьячій написать. Азъ же вельми книженъ и грамотенъ есмь, и отъ языкъ иноплеменныхъ малость толкую.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

   Не врешь, Бѣда? Бѣда, коль прихвастнулъ.
   

БѢДА.

   Истинно, государыня. Прислушать изволь. Salve, domine. Ite, missa est.

(Княгиня смѣется.)

   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Да будетъ же тебѣ: нашла утѣху!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             И эта хороша, какъ лучшей нѣту.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Онъ съ грамотой...
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Ужли читать ты станешь?
             Аль ты забылъ, у насъ сегодня пиръ
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА (Бѣдѣ).

             Гдѣ грамота?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Подай сюда, Бѣда.
             А на словахъ скажи: какія вѣсти?
   

БѢДА (подавая княгинѣ грамоту).

   Вѣсти, государыня, великія, поѣхалъ князь великій, съ княжатами своими, съ княземъ Иваномъ и съ Юріемъ княземъ, съ Москвы, къ Троицѣ, въ Сергіевъ монастырь, а и ѣдутъ они, государыня, въ малыхъ людяхъ, человѣкъ всего съ двадцать, и о томъ же въ грамотѣ писано.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

   Когда поѣхали?
   

БѢДА.

                                 Вечоръ.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                           За вѣсти
             Беру тебя въ подьячій. (Бьетъ въ ладони:) Эй, кто тамъ?

(Входитъ Некрасъ.)

   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Одѣть и накормить его. Ступай;
             Про вѣсти никому, Бѣда, ни слова!

(Уходятъ Бѣда и Некрасъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VII.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, НИКИТА

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Подай, же грамоту.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Пойдемъ на пиръ,
             Чай, гости заждались... Прочесть успѣемъ:
             Дни три, дастъ Богъ, не меньше пропируемъ.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Подай же, говорю.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА (подавая грамоту).

                                 Возьми, читай...
             Коль вѣсть услышавъ, ты не встрепенулся
             И не велѣлъ коней сѣдлать, чтобъ слѣдомъ
             Орломъ летѣть на красную добычу,--
             И грамоту прочтешь, все то же будетъ!
   

НИКИТА.

             Что, княже, въ грамотѣ?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

                                           До слова то же
             Что говорилъ гонецъ. (Женѣ:) Пойдемъ на пиръ!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Зовешь-таки на лиръ,-- опомнись, Дмитрій!
             Теперь удача намъ плыветъ на стрѣчу,
             А мы упустимъ, не пошлемъ
             Схватить Василья,-- пропадай на вѣки
             И гордыя мечты, и столъ Московскій!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Провѣрить надо: нѣтъ ли тутъ обмана?
             До вечера пождемъ. Коль только правда,
             Къ намъ не одинъ гонецъ съ Москвы пригонитъ.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             До вечера? Ты лучше погоди
             Пока великій князь въ Москву вернется,
             Да на тебя придетъ. А ты -- все жди!
             Дождешься какъ возьмутъ тебя въ полонъ,
             Дождешься какъ жену твою и сына
             Посадятъ за желѣзную рѣшетку,--
             Тогда иди, пади Василью въ ноги,
             Проси чтобы простилъ тебя; авось
             Пожалуетъ: велитъ слѣпить, какъ брата!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Да полно же тебѣ терзать меня
             И издѣваться надо мной.-- Никита,
             Ступай и князь Иванъ Андреичу скажи
             Указъ мой грозный: "выступить немедля,
             Идти на Троицу изгономъ." Съ нимъ
             И ты пойдешь.
   

НИКИТА.

                                 О, княже.... Государь мой!
             Звѣрь не уйдетъ -- въ томъ честь моя порукой!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Иди, спѣши. А ты попомни, Ольга,
             Что ты меня понудила. И знай,
             Коль гибель ждетъ,-- изъ-за тебя погибну!
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             За все отвѣчу. А теперь на пиръ,
             И тамъ указъ свой грозный объявлю,--
             И погляжу: кто мнѣ не покорится?--
             Сегодня же въ ночь князь Дмитрій Юрьичъ
             Со всею силой на Москву идетъ.

(Всѣ уходятъ.)

   

СЦЕНА ВТОРАЯ.

У Сергія-Троицы. Площадка предъ каменною церковью надъ гробомъ Сергія.

Лица:

   ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ВАСИЛІЙ.
   КНЯЗЬ ИВАНЪ МОЖАЙСКІЙ.
   РУНО.
   НИКИТА КОНСТАНТИНЫЧЪ.
   БУНКО.
   САЛТЫКЪ.
   НИКИФОРЪ, пономарь.
   РАТНЫЕ КНЯЗЬ ИВАНА и ШЕМЯКИНЫ, конные и пѣшіе.
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Входятъ: РУНО и НИКИФОРЪ.

РУНО.

   Ты, Никифоръ, при томъ былъ?
   

НИКИФОРЪ.

   Былъ, господине.
   

РУНО.

   Сказывай, какъ дѣло было
   

НИКИФОРЪ.

   Сидѣлъ государь у игумна, разговоръ вели. И вдругъ шумъ на монастырѣ всталъ, дѣти боярскія загалдѣли, государь на крыльцо: "что де прилунилось?" Анъ гонецъ пригонилъ, Бункомъ зовутъ.
   

РУНО.

   Бункомъ? Не нашъ ли бывшій?
   

НИКИ'ФОРЪ.

   Онъ, господине, и есть. Докладываетъ: "Идутъ де, государь, князь Шемяка, а съ нимъ Можайскій князь: изгономъ де на Троицу гонятъ." Государь осердчалъ даже:-- "Ты, говоритъ, мнѣ сперва служилъ, а потомъ къ князь Дмитрій Юрьичу побѣгалъ, а теперь опять ко мнѣ пришелъ. И мнѣ тебѣ, переметчику, на братьевъ своихъ повѣрить!"
   

РУНО.

   Не повѣрилъ?
   

НИКИФОРЪ

   Не далъ, господине, вѣры. И Бунка велѣлъ изъ монастыря выбить.
   

РУНО.

   По дѣломъ ему, вору. И сильно били?
   

НИКИФОРЪ.

   Таково-то, господине, били: не случись у него лыжъ съ собою, да не успѣй онъ ихъ на ноги нацѣпить,-- Живому ему отсель не уйти бы! Наши за нимъ было, да самъ, господине, вѣдаешь, снѣгъ нонѣ глубокъ: девять пядей.
   

РУНО.

   Когда же государь сторожу выслалъ?
   

НИКИФОРЪ.

   Съ полчаса этакъ времени прошло, приказалъ дѣтямъ своимъ боярскимъ къ Радонежу выйти, на горѣ сторожей встать.
   

РУНО.

   Береженаго Богъ бережеть.-- А про меня тутъ государь не спрашивалъ?
   

НИКИФОРЪ.

   Какъ же. "А дворецкій мой, говоритъ, гдѣ?" -- А по твоему, отвѣчали,-- государеву указу столъ на иноковъ готовить пошелъ, какъ приказалъ ты, государь, иноковъ сегодня кормить.
   

РУНО.

   Такъ, такъ. Такъ я имъ отвѣчать наказалъ. Ну, а государь что?
   

НИКИФОРЪ.

   А государь, господине; "не тревожьте де старика; онъ, говоритъ, свое дѣло знаетъ".
   

РУНО.

   Такъ и сказалъ: "онъ де", сирѣчь я... "онъ де, говоритъ, свое дѣло знаетъ"?
   

НИКИФОРЪ.

   "Знаетъ", говоритъ.
   

РУНО.

   "Знаетъ"! Ишь, Никифоръ, каковъ добръ у насъ государь. "Онъ де свое дѣло, говоритъ, знаетъ!" Кто по нонѣшнимъ временамъ человѣка за глаза похвалитъ. А никто. Царя, того за глаза бранятъ. А государь! "Онъ де, говоритъ, свое дѣло знаетъ?" А, Никифоръ? "Знаетъ", говоритъ?
   

НИКИФОРЪ.

   "Знаетъ", господине.
   

РУНО.

   "Онъ де знаетъ"! То-то. Ахъ, Господи, Господи! "Знаетъ". Одначе заболтался я съ тобой, пойти....
   

НИКИФОРЪ.

   Никакъ государь сюда идти изволитъ.

(Входитъ Великій князь; Руно спѣшитъ ему на встрѣчу; Никифоръ идетъ къ церкви и входитъ на церковную лѣстницу.)

   

ЯВЛЕНІЕ IX.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ; РУНО; НИКИФОРЪ.

РУНО.

   Столъ, государь, по твоему указу на иноковъ сготовленъ,-- прикажешь ли иноковъ къ столу звать?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Зови, да....
   

НИКИФОРЪ (съ церковной лѣстницы).

   Господи! Что за человѣкъ прибѣжалъ? Палъ онъ что ли? Нѣтъ, лыжи сымаетъ. Никакъ Бунко опять проявился. Онъ и есть.

(Вбѣгаетъ Бунко.)

   

ЯВЛЕНІЕ X.

ТѢ ЖЕ, БУНКО.

БУНКО (вбѣгая).

   Гдѣ государь?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Опять ты, переметчикъ? За смертью своей пришелъ видно.
   

БУНКО.

   Тебя, государь, отъ смерти спасти хочу.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Отъ васъ, переметовъ, нѣтъ мнѣ спасенья.
   

БУНКО.

   Не гнѣвись, государь. Выслушай ты меня. Какъ бѣжалъ я отъ дѣтей твоихъ боярскихъ, самъ не зналъ, куда ноги несутъ. Добѣжалъ до Радонежа, на сѣнникъ къ мужику отдохнуть забрался.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Ну?
   

БУНКО.

   Отдохнувши, дальше бѣжать хотѣлъ, да какъ выгляну: твоя, государь, сторожа на горѣ стоить. Даже ужахнулся. "Не меня ли имать пришли?" подумалъ.
   

РУНО.

   Что ты про свое, ты про государево дѣло сказывай.
   

БУНКО.

   Сейчасъ, господине, доложу. Черезъ нѣкоторое время, опять выглянулъ, все бѣжать думалъ. Анъ отъ Москвы обозъ идетъ, многія сани, которыя полостьми покрыты, которыя рогожами, и за каждыми-то саньми человѣкъ лѣтъ идетъ. Заглядѣлся я: что-молъ везутъ? А и дѣти твои боярскія заглядѣлись же, и оружье у нихъ брошено, въ кучѣ лежитъ. А то, государь, не обозъ, они были.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Кто они?
   

БУНКО.

   Вороги твои, государь. Какъ подъѣхали, изъ каждыхъ-то саней по два выскочило, да на твою сторожку, всѣхъ перекрутили. А слѣдомъ вершники наскакали. И призналъ я, государь, князь Иванъ Андреича въ лицо, да Никиту Константиныча. Какъ прошли, я за лыжы, да черезъ поле, на перерѣзъ. Спасайся, государь: изгономъ на тебя идутъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Лжешь ты! Не можетъ того быть, чтобы братья на крестнемъ цѣлованьи на меня пошли.
   

БУНКО.

   Не вѣришь ты мнѣ! Господи! Никифорушко! глянь ты, голубчикъ: съ лѣстницы виднѣе. Оглянись назадъ.
   

НИКИФОРЪ.

   Государь! Сани сюда, много саней бѣжитъ. И вершники слѣдомъ!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Господи! Неужто братья руку на меня подняли?-- Руно, бѣги ты къ игумну, моли его, слезно, на колѣняхъ моли, чтобы дѣтей схоронилъ.
   

РУНО.

   Ты, государь, какъ же одинъ, безъ людей останешься?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Обо мнѣ, старикъ, не плачь: молодыхъ князей спасай! Князь Ивана береги: онъ, по моей смерти, государь тебѣ будетъ (цѣлуетъ Руно). Иди же; съ Богомъ.

(Руно уходить.)

   

ЯВЛЕНІЕ XI.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, БУНКО, НИКИФОРЪ.

НИКИФОРЪ (подбѣгая къ великому князю).

   Государь, затворись ты въ притворѣ церковномъ и ключъ съ собой возьми, изнутри замкнись. Не станутъ же дверей въ храмъ Божій ломать!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Надоумилъ, спасибо. (Идешь.) Пусть я погибну, но дѣтей неповинныхъ сохрани и помилуй, Господи!
   

НИКИФОРЪ (провожая его).

   Изнутри, государь, замкнись. А то боюсь; пытать станутъ: съ пытки ключа не выдать бы.

(Великій князь входить въ церковь.)

   

ЯВЛЕНІЕ XII.

НИКИФОРЪ, на церковной лѣстницѣ; БУНКО, около нея.

БУНКО.

   Никифорушко, близко они?
   

НИКИФОРЪ.

   Сейчасъ, окаянные, сюда будутъ; стадомъ, что волки лютые, гонятъ.
   

БУНКО.

   Никифорушко, какъ намъ государя сласти?
   

НИКИФОРЪ.

   Не мы, Господь развѣ его спасетъ!

(Въѣьзжаетъ на конѣ Никита; за нимъ слѣдомъ трое или четверо ратныхъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XIII.

ТѢ ЖЕ; ратники; НИКИТА, потомъ КН. МОЖАЙСКІЙ.

НИКИТА (съ коня).

   Гдѣ великій князь?
   

БУНКО (подходя).

   Нѣтъ здѣсь государя: съ часъ времени какъ на Ростовъ отъѣхалъ.
   

НИКИТА.

   Что ты путаешь? На какой Ростовъ? (Сошелъ съ коня.)

(Входитъ кн. Можайскій.)

КН. МОЖАЙСКІЙ (входя).

   Былъ у игумна. Нѣту тамъ государя. Въ церковь, сказываютъ, прошелъ.
   

НИКИФОРЪ (сходя съ лѣстницы).

   Ждалъ и я его, да не проходилъ.
   

НИКИТА.

   Ты кто таковъ?
   

НИКИФОРЪ.

   Пономарь здѣшній.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Подавай ключи; отворяй въ церковь.
   

НИКИФОРЪ.

   Сейчасъ, княже. (Будто ищетъ ключей.) Грѣхъ какой: дома ключи забылъ.
   

НИКИТА (отводя князя въ сторону, тихо).

   Что ты ихъ, княже, слушаешь. Одинъ одно, другой другое. Безпремѣнно онъ въ церкви. (Особенно громко.) Иди ты, княже, въ церковь, постучи въ двери, скажи государю: на миру мы къ нему пріѣхали (тихо.) Выманить его надо, а выманишь -- поговори ты съ нимъ, съ три короба ему наговори, пока наши ребята монастырь обшарятъ.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Ладно. Не впервой.

(Оба идутъ къ церкви.)

   

БУНКО (Никифору, тихо).

   Сговаривались о чемъ-то.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ (идя).

   Мы на миру. На миру мы.

(Церковныя двери отворяются, великій князь показывается на лѣстницѣ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XIV.

ТѢ ЖЕ; ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (на лѣстницѣ).

   Отъ Божьяго суда не схорониться.-- Братъ, князь Иванъ!...
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Челомъ тебѣ, господине государь, бью....
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Челомъ бьешь,-- сторожу мою зачѣмъ же избилъ?
   

НИКИТА.

   Не погнѣвись, господине государь: кто доносилъ тебѣ, глядѣлъ, да со страху, видно, не доглядѣлъ; твои же, государь, дѣти боярскія виноваты: накинулись-было нашъ обозъ грабить, а мы посмирили.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (сходя съ лѣстницы).

   Правду, нѣтъ ли говоритъ,-- ты, братъ Иванъ, за его слова предо мною отвѣтчикъ....
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Господине государь! Людишки межь насъ, вижу, смуту заводятъ, поссорить насъ хотятъ, а мы, государь, на миру; истинно тебѣ говорю.... (въ сторону:) Что бы мнѣ соврать-то ему?
   

БУНКО (тихо, Никифору).

   Гляди, государя отъ церкви отманиваетъ. Предъ нимъ вертится.
   

НИКИФОРЪ (тихо Буйку).

   Аки бѣсъ предъ заутреней. Въ глаза глянуть не смѣетъ.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Государь, на миру мы, а.... А прослышали, отъ Татаръ тебѣ тягость, окупъ великъ съ тебя требуютъ; на помочь къ тебѣ, государь, спѣшили.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Братъ! не обманывай.... Охъ, лучше сейчасъ же меня здѣсь въ чернецы постригите, и пусть до смерти изъ монастыря честнаго не выйду!... Только дайте мнѣ видѣть образъ Божій и Его Пречистой Матери....
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Что у тебя, государь, на мысли!... Господи! Не первый годъ меня знаешь. И всегда-то, гдѣ я ни буду, твой человѣкъ есмь.... Коли я къ недругамъ твоимъ, государь, приставалъ, случалось, Господи! самъ вѣдаешь неволей, по бѣдности, шелъ. Чтобъ отчины не потерять, да матери моей на старости лѣтъ по чужимъ отчинамъ не скитаться!... А теперь.... (въ сторону) Что-жь Салтыкъ треклятый нейдетъ! (вслухъ). А теперь.... Господи!... знамо, межь вами князьями, князишки мы махонькіе.... а вотъ-те Христосъ!...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Братъ! вспомни еще: вѣдь здѣсь у Троицы, въ этой вотъ самой церкви, надъ гробомъ Сергіевымъ, клялся ты мнѣ никакого лиха на меня не мыслить. Гляди: церковь цѣла стоитъ, и икона что мы цѣловали цѣла же на гробѣ чудотворцевомъ лежитъ....
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Да коли мы лихо какое.... да падетъ оно на головы наши! Ужъ и не знаю чѣмъ поклясться тебѣ.... Не вѣришь ты! Господи, уйти мнѣ лучше.... (Подходя къ Никитѣ, тихо.) Да что жь они медлятъ?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Братъ, подойди ты ко мнѣ, вѣрю я тебѣ, только успокой ты сердце мое. Пойдемъ въ церковь, и надъ гробомъ чудотворцевымъ повтори слова свои.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Съ радостью, государь, повторю. (Замѣтивъ входящаго Салтыка.) Иди, я за тобой, государь.

(Великій князь идетъ къ церкви; входитъ Салтыкъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ XV.

ТѢ ЖЕ; САЛТЫКЪ, потомъ ратники.

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Ну что?-- тише говори.
   

САЛТЫКЪ.

   До стальныхъ, человѣкъ съ пять, перекрутили.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ (Салтыку).

   Свисти.-- Сейчасъ, государь. (Никитѣ.) Бери же его.

(Салтыкъ свищетъ; сцена мгновенно наполняется со всѣхъ сторонъ выбѣгающими ратными.)

КН. МОЖАЙСКІЙ.

   Съ радостью, государь! (Быстро скрывается въ толпѣ.)
   

ЯВЛЕНІЕ XVI.

ТѢ ЖЕ, кромѣ КН. МОЖАЙСКАГО.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (останавливается и оглядывается на шумъ).

   Что за люди? Гдѣ жь братъ? Гдѣ князь Иванъ?
   

НИКИТА (подходитъ и кладетъ ему руки на плеча).

   Князь Василій! Пойманъ еси великимъ княземъ Дмитрій Юрьичемъ.
   

БУНКО (бросаясь на Никиту).

   Разбойникъ! что ты надъ государемъ сдѣлалъ?
   

НИКИТА (быстро обернувшись бьетъ его ножомъ).

   Уймите его. (На Бунку насѣло нѣсколько человѣкъ.) А князя въ сани и на Москву!

(Двое ратныхъ берутъ князя подъ руки.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Господи! да будетъ воля Твоя святая!
   (Пользуясь суматохой, Салтыкъ срываетъ съ великаго князя шапку и нахлабучиваетъ ему на голову свою. Никита дѣлаетъ знакъ; великаго князя хотятъ вести)

Занавѣсъ.

   

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Москва. Во дворцѣ великаго князя.

Лица:

   ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ ВАСИЛІЙ.
   КНЯЗЬ ШЕМЯКА.
   КНЯЗЬ ИВАНЪ АНДРЕЕВЪ.
   ИВАНЪ АКИНФИЧЪ, дворецкій великой княгини Софьи.
   ѲЕДОРЪ БАСЕНОКЪ.
   НИКИТА КОНСТАНТИНЫЧЪ.
   САЛТЫКЪ.
   ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ ВИТОВТОВНА, мать великаго князя.
   ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ МАРЬЯ ЯРОСЛАВНА, жена великаго князя.
   КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

Бояре, слуги, ратники.

   

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Входятъ: княгиня СОФЬЯ и ИВАНЪ АКИНФИЧЪ; впереди служанка вноситъ восковыя свѣчи и ставитъ на столъ.

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (служанкѣ).

   Свѣчи поставишь, великой княгинѣ доложи: матушка-молъ свекровь зоветъ, пришла-бы со мной посидѣть. (Служанка уходитъ.) Садись, Иванъ, подождемъ государя.
   

ИВАНЪ.

   Замѣшкался что-то государь у Троицы. (Сѣлъ.)
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Да, позамѣшкался.-- А еще двое, говоришь, въ ночь бѣжали?
   

ИВАНЪ.

   Двое ихъ бѣжало, да невеликъ намъ, матушка-государыня, ущербъ, а и князь Дмитрій Юрьичу прибыль не велика же
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Сегодня двое, завтра двое -- черезъ мѣсяцъ сочти, много выйдетъ.
   

ИВАНЪ.

   Да кто бѣжитъ, матушка княгиня, кто бѣжитъ-то, спроси. Который отъ государя -- самъ же и виноватъ -- не стерпѣлъ; другой: "обидѣлъ де меня, государь", жалуется; ишь услуги его великія, а жалованья отъ государя нѣту! Третьему все, вишь, мерещится: только онъ съ Москвы, богатъ станетъ; чуть ли не пять городовъ ему въ кормленье дадутъ. Послѣдніе люди, матушка, бѣгутъ, пустой народишко. Еще не слава ли Богу сказать что бѣжали-то.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Не въ томъ бѣда что бѣгутъ, а въ томъ -- шатость заводится. Соблазнъ, Иванъ; на всю Русь соблазнъ.
   

ИВАНЪ.

   Не въ нихъ, государыня, соблазнъ; не будь болота, негдѣ бы чертямъ водиться; не будь на Руси иныхъ, кромѣ государя, князей, некуда было бы бѣгать. А князь Дмитрій Юрьичъ -- сама знаешь -- каковъ человѣкъ есть: ни слово ему не свято, ни крестъ честенъ. Я, чай, спитъ,-- во снѣ злое видитъ. А теперь ему ли не лафа? Государь, какъ изъ татарскаго полону выкупился,-- про всѣ его обиды позабылъ. Пытали мы говорить, слушать не хочетъ: "Господь-де ему воздастъ!"
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Того мало: вовсе не бережется онъ Шемяки, а тотъ, гляди, зубы на насъ точитъ.
   

ИВАНЪ.

   Пусть точить, показать не посмѣетъ. Не того боюсь: онъ придетъ на насъ, того опасаюсь: государь по-нашему не сдѣлаетъ. Говорю: на Москву его вызвать; не пойдетъ, понудить. И тутъ всѣ его грѣхи высказать; покается, челомъ добьетъ, простить да блюсти за нимъ строго, вѣрнаго человѣка къ нему приставить, обо всемъ доносилъ-бы.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Дѣло говоришь. Съ Шемякой иначе не сообразишь. И ластится, и укусить норовитъ. Лукавый человѣкъ! Псы такіе бываютъ,-- идешь мимо, смирнехонько лежитъ, на солнышкѣ грѣется, на тебя не взлаетъ, а безъ опаски пройти: сзади подкрадется и укусилъ. Таковъ же и князь Дмитрій Юрьичъ.
   

ИВАНЪ.

   Еще одно въ немъ есть: съ мелкими князишками ладить умѣетъ. Я чай, Можайскій около него вьюномъ теперь вьется, не будетъ ли какой подачки. Охъ, всѣхъ этихъ князишекъ давно прикрутить бы пора!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Прикрутить, прикрутить... Охъ, Иванъ, Иванъ, стара я становлюсь. Умнѣй, говорятъ, старики-те; правда, умнѣй съ лѣтами стала, чего не замѣчала, теперь то вижу,-- да смѣлость запала. И шепнула-бы порой словечко государю,-- Василій бе, побаловаться грѣхъ, сынъ ко мнѣ покорный, къ материнскому слову внимательный,-- да боюсь: "а какъ не удасться?" думаю. Такова ли прежде была? Чай, помнишь. Задумано -- сдѣлано.
   

ИВАНЪ.

   Мнѣ ли, матушка, забыть!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Эхъ, молодое время, золотое время! прошло, миновалося. Лѣтъ бы пятнадцать, хоть десять съ костей долой,-- отъ Шемяки теперь, послѣ всѣхъ его лукавствъ, духа не осталось бы! Взвизгнуть не успѣлъ бы! Ты чего бе всталъ? Сиди, Иванъ.
   

ИВАНЪ (тихо).

   Великая княгиня никакъ идетъ.
   

ЯВЛЕНІЕ II.

ТѢ ЖЕ; великая княгиня МАРЬЯ.

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Позвала тебя, невѣстушка, того не вспомнила: мнѣ, старой, сна нѣту, а ты можетъ и легла бы...
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   До сна ли, матушка! нѣтъ, вмѣстѣ Василья подождемъ. И то думаю: къ вечернямъ вернуться обѣщалъ, доселѣ нѣту.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Опозднился, не бѣда. Присаживайся-ка, потолкуемъ. И ты, Иванъ, съ нами посидѣлъ бы...
   

ИВАНЪ.

   Съ радостію бы, государыня, да...
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Аль что неладно?
   

ИВАНЪ.

   Дѣло-тъ, государыня, пустое, и докладывать было не думалъ...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Сказывай ужь.
   

ИВАНЪ.

   Какъ шелъ я, государыня, сюда, по твоему зову, сторожа въ сѣняхъ мнѣ не показалася; ровно они лишнее хлебнули...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Пьяны?
   

ИВАНЪ.

   Не скажу пьяны, а тверезыми тоже грѣхъ назвать. Думалъ еще разъ дворъ обойти, и коли что, своихъ слугъ на сторожу поставить.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Такъ, Иванъ Акинфичъ, и сдѣлай; да не мѣшкай, ужь сдѣлай мнѣ милость.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Ну, ну, Иванъ, поди; невѣстушку мою любимую успокой.
   

ИВАНЪ.

   Прощенья, государыни, прошу.

(Уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ III.

ВЕЛИКІЯ КНЯГИНИ СОФЬЯ и МАРЬЯ.

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Что-й-то, невѣстушка, тревожно глядишь? Чѣмъ обезпокоилась?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Охъ, матушка, цѣлый-то вечеръ покою себѣ не знаю; томитъ меня: великая тома на меня напала. А думы одна другой чернѣй; гоню ихъ, а онѣ, ровно тучи громовыя, такъ и наплываютъ, такъ и наплываютъ, душу заволакиваютъ. Въ верху, одна сидючи -- брани меня, матушка, не брани -- всплакнула даже.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   О чемъ? Что Василій къ вечернѣ обѣщалъ, да не пріѣхалъ?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Скучно мнѣ, матушка, на сердцѣ тревожливо. А Иванъ Акинфичъ своею рѣчью пуще меня растревожилъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Слуги ради праздника лишнее выпили, а тебѣ тревога! Нечего сказать, велика бѣда: масленну почуяли -- черезъ недѣлю вѣдь. Охъ, не слѣдъ бы Ивану и докладывать, тебя только напугалъ. Оно не порядокъ, что говорить! Да тревожиться нечего: гляди я, старуха, куда мнительна, а и то не испугалась.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Охъ, матушка, какъ сердце у кого напугано, малость тревожитъ. Впереди бѣды не видишь, старые страхи вспомнишь. Вотъ и теперь,-- точно въ явь все опять вижу. Лѣтось -- помнишь ли?-- такъ же вотъ мы съ тобой засидѣлись, спать ты меня посылала, а я не шла, упрямилась. Господи, словно радости дожидалась! И вдругъ шумъ на дворѣ, крикъ; не стерпѣли мы, на крыльцо выбѣгли, думали: не гонецъ ли отъ Василья, съ побѣдой... Ты помнишь ли, какъ Татаринъ, ни слова не говоря, Васильевъ крестъ натѣльный намъ подалъ; "въ плѣну вашъ государь", сказалъ... Охъ, до смерти мнѣ того страшнаго часа не забыть! И потомъ... (За сценой шумъ). Господи! что тамъ? Охъ, сердце упало!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Аль слуги задурили?... (Прислушивается). Нѣтъ, вѣрно кто въ потьмахъ шелъ, споткнулся.
   

Голосъ КН. ШЕМЯКИ, за сценой.

   Уладитесь, доложишь,-- а мы покуда къ княгинямъ пройдемъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Не государь ли вернулся?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Нѣтъ, матушка, не Васильевъ голосъ... (опять шумъ за сценой),
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Да что жь тамъ?

(Обѣ встаютъ и дѣлаютъ нѣсколько шаговъ; входятъ кн. Шемяка и княгиня Шемякина)

   

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТѢ ЖЕ; КНЯЗЬ ШЕМЯКА и КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Ба, думали весь дворъ храпитъ,-- анъ нѣтъ:
             Хозяйки не ложилися. Знать ждали
             Гостей...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                 Князь Дмитрій Юрьичъ!?...
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

                                                               Онъ. Не мнѣ
             Кому же быть? Всегда хожу незванный.
             Не ждутъ -- я тутъ; встрѣчаютъ, гдѣ не чаютъ.
             И ѣхать не хотѣлось, да женѣ
             Стоскнулося: "подай, шумитъ, Москву"!
             А я женѣ покорливъ и угодливъ:
             "Эй, собирайся! Живо!" А у насъ
             И сборы скоры, а и кони лихи,--
             Чуть сѣли, да полозья заскрипѣли,
             И на Москву, гляди, какъ разъ поспѣли.
             Ну, здравствуй, тетушка! Сестра, здорово!
             Вотъ вамъ жена. Прошу любить
             Да жаловать; цѣлуйте да зовите:
             Ты, тетушка,-- племянницей безцѣнной,
             А ты, сестра,-- сестрицей ненаглядной.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Твои слова -- не княжескія рѣчи,
             И слушать ихъ намъ съ матушкой негоже.
             Пойдемъ да кликнемъ слугъ...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                                     Постой,
             Невѣстушка,-- я съ нимъ поговорю.
             Князь Дмитрій Юрьичъ, али мало ты
             Предъ государемъ согрѣшилъ, что вздумалъ
             Въ его дому безчинство заводить?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Вернется государь -- спасибо скажетъ.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Эхъ, тетушка! Семь бѣдъ, одинъ отвѣть.
             А что сестрицѣ рѣчи не въ угоду,
             Такъ я скажу: по встрѣчѣ вамъ и рѣчи.
             Почетно ль встрѣтили меня? Сказали ли:
             Князь Дмитрій Юрьичъ, милости де просимъ,
             Садися, гостемъ будешь....
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

                                           Гость не въ пору....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Пословица живетъ да не про васъ:
             Для васъ Татаринъ всѣхъ гостей милѣе.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Ай да жена! Спасибо за словечко.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Тебѣ бы, княже, не хвалить жену,
             А унимать.... Аль ты хмѣленъ пришелъ?
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             И правду, тетка, молвила: хмѣленъ,
             Хмѣленъ и есть. Да не съ вина, ни съ меду,
             Съ удачи молодецкой пьянъ хо/ку.
             Жена! Не просятъ насъ, гостей, садиться,
             Мы сами сядемъ. Не робей, садися.
             Хозяйкамъ не по нраву -- не бѣда. (Сѣлъ.)
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Не только передъ ними не сробѣю,
             Не побоюся сѣсть на столъ Московскій! (Сѣла.)
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Князь Дмитрій Юрьичъ, слушай ты меня,
             Въ послѣдній разъ скажу: уймися, княже,
             А не уймешься, не уймешь жены,--
             Съ тобою стану говорить иначе!
             Гляди, не вышло бъ плохо. Вспомни: съ кѣмъ ты
             Шутить задумалъ?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

                                 Матушка, уйдемъ....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА (мужу).

             Зачѣмъ пріѣхали,-- скажи имъ прямо.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             И то сказать. Эхъ, тетушка, шумишь ты,
             А и меня стращаешь понапрасну.
             Не ссориться, мириться къ вамъ пріѣхалъ.
             Черезъ недѣлю масленна: попомни:
             Подходятъ дни прощенные,-- хотѣлъ я
             Великое смиренство показать,
             За всѣ вины добить челомъ задумалъ,
             Да вы же встрѣтили меня спѣсиво....
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Коль правду говоришь, уйди отсель,
             Дождися государева пріѣзда,
             Тогда добей челомъ. А раньше вамъ
             У насъ прощенья испросить не худо;
             Не то, вернется государь, ему
             На васъ обоихъ жалобу положимъ.
             Темный и Шемяка.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Опять спѣсивишься, и дивно мнѣ
             Откуда спѣси набралася ты:
             Съ Литвы вѣдь родомъ, а твоя Литва
             Славна куда недавно. Въ стары годы,--
             Читалъ я въ лѣтописцѣ,-- вы, Литва,
             И дани путной не могли платить,
             А вѣникомъ да лыкомъ отдувались....
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Я отчествомъ своимъ могу гордиться:
             Отецъ мой славенъ не въ одной Литвѣ.
             Тебѣ, гляди, и похвалиться нечѣмъ:
             Отецъ твой былъ разбойникомъ, и ты
             Въ него же вышелъ, а твоя княгиня
             Брана не изъ великаго княженья,
             На Заозерьѣ гдѣ-то проживала
             Да бѣгала въ лаптишкахъ по грибы,--
             Съ того, должно-быть, ты про лыко вспомнилъ.
             И вѣники припомнились не даромъ,
             Чай на Москвѣ найдется не одинъ:
             Какъ соръ отсель васъ выметутъ обоихъ.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Такъ знай же, лыкомъ шитая княгиня,
             Съ своей невѣстушкой, моей сестрицей,
             Что ваши красны дни прошли; опала,
             Что Желтый листъ съ деревьевъ, ваша слава,
             Сегодня съ солнцемъ ваша честь зашла!
             Не сынъ твой на Москвѣ великимъ княземъ,
             На Каменной -- не мужъ твой государемъ.
             Мой мужъ отнынѣ государь Московскій,
             Великій князь всея Руси. Не вы,
             А я теперь великая княгиня!
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА (съ хохотомъ).

             Что присмирѣли, госпожи княгини?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Что, тетушка, ты будешь ли, какъ прежде,
             На свадьбахъ пояса срывать съ князей?
             Нѣтъ, государыня, впередъ не станешь
             Нашептывать, чтобъ нашихъ жениховъ,
             Какъ звать они пріѣдутъ государя
             Къ себѣ на свадьбу,-- въ тюрьмы
             Сажали да ковали! Нѣтъ! Прошла
             Твоя пора, и нынче же съ невѣсткой
             Вы мнѣ поклонитесь земнымъ поклономъ,
             И слезно станете молить чтобъ я
             За васъ предъ государемъ заступилась.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Скажи мнѣ, матушка, во снѣ я слышу,
             Аль на яву мнѣ снятся эти рѣчи?
             Ужли съ тобой мы мигомъ обѣднѣли,
             Вступиться некому за насъ? Убиты
             Всѣ слуги вѣрные? и наше слово,
             Какъ мертвая рука, безсильно стало?
             Нѣтъ, рано вы развеселились, рано
             Задумали по насъ творить поминки,--
             Еще мы живы: государь пріѣдетъ....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Не жди, княгиня -- привезенъ твой князь....
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Родная! Матушка! Да что жь они
             Надъ государемъ сдѣлали, злодѣи?
             Иль вы его, схвативши на дорогѣ.
             Зарѣзали?

(Входитъ Никита.)

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Не вашего мы рода,
             Чтобъ на дорогахъ сторожить и рѣзать!
   

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же; НИКИТА.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Постой, Жена. Не видишь кто вошелъ. (Женщинамъ:)
             Довольно бабьихъ криковъ и попрековъ.
             Браниться да кориться полно! Время
             Заправское, мужское дѣло дѣлать. (Никитѣ:)
             Ну что, уладились?
   

НИКИТА.

                                 Все, государь,
             Далъ Богъ, уладили.
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

                                           Поди сюда. (Тихо:)
             Всѣ присмирѣли Москвичи?
   

НИКИТА (тихо).

                                           Нельзя
             Не смирнымъ быть: довольно нашихъ
             Стоитъ въ хоромахъ, на дворѣ не мало.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ (свекрови).

             Его онъ государемъ величаетъ....
             О чемъ-то шепчутся, гляди....
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (невѣсткѣ.)

                                           Голубка,
             Не знаю что сказать,-- одно лишь знаю:
             Злосчастіе пришло, встрѣчай съ поклономъ....
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА (громко).

             Ступай, Никита, всѣхъ зови сюда.

(Никита уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VI.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, ВЕЛИКІЯ КНЯГИНИ СОФЬЯ И МАРЬЯ, потокъ КНЯЗЬ МОЖАЙСКІЙ.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Вотъ этакъ-то ладнѣй. Чего браниться!
             Теперь безъ шума, мирно да любовно,
             Уладимся, дастъ Богъ. А то, сестрица,
             Глядикось что придумала: убили!
             Не воры мы, что по дорогамъ рѣжутъ.

(Входитъ князь Можайскій)

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Братъ, князь Иванъ! Изъ всѣхъ гостей желанный,
             Пришелъ ты первымъ -- будь же первымъ всюду.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Спѣшилъ я, господине государь,
             Челомъ тебѣ ударить да поздравить:
             Здоровъ будь, государь, на многи лѣта,
             А сѣвши на великомъ на княженьи,
             На отчинѣ и дѣдинѣ своей....
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА (цѣлуя его).

             Спасибо, братъ. (Тише:) Другіе что? Идутъ ли?
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Кто, государь, идетъ; кого ведутъ.
   

КН. СОФЬЯ.

             Гдѣ трупы, тамъ орлы; а гдѣ измѣна,
             Тамъ князь Иванъ.
   

КН. МАРЬЯ.

                                 Изъ первыхъ первый всюду.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             И вы здѣсь, государыни.... Простите,
             Вошелъ, не доглядѣлъ....
   

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

                                           Гляди же въ оба:
             Не двѣ здѣсь государыни, а три:
             Какъ величать кого не перепутай, княже.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Охъ, государь!... Да я!... Да вотъ Христосъ!
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Три государыни, а князь Иванъ
             Одинъ, какъ перстъ,-- не мудрено что спуталъ:
             Которой раньше поклониться надо.
   

КН. МОЖАЙСКІЙ.

             Охъ, государыня!... Хоть ты.. Ей Богу!...
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ну, спутался совсѣмъ; садись-ка, княже,
             Поклонами сочтемся на досугѣ.

(Кн. Можайскій садится нѣсколько позади кн. Шемяки; входитъ Салтыкъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VII.

ТѢ ЖЕ; САЛТЫКЪ

САЛТЫКЪ (въ дверяхъ).

             Великій государь князь Дмитрій Юрьичъ!
             Пришли къ тебѣ московскіе бояре,
             Челомъ хотятъ ударить -- повелишь ли
             Имъ встать передъ собою, государь,
             И видѣть очи свѣтлыя свои
             Допустишь ли?
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Войти имъ! Допусти.
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

ТѢ ЖЕ; входятъ: ратники и становятся по обѣ стороны дверей; за ними дворъ кн. Шемяки и становится позади своихъ князя и княгини; за ними московскіе бояре: впереди ИВАНЪ съ хлѣбомъ солью, потомъ БАСЕНОКЪ и другіе.

ИВАНЪ (подходя къ кн. Шемякѣ).

             Мы, государь, московскіе бояре,
             Пришли челомъ ударить и молить
             Чтобъ допустилъ насъ вѣрою и правдой
             Себѣ служить; какъ служивали прежде
             Отцы и дѣды наши, государь,
             Твоимъ отцамъ и дѣдамъ. И на томъ
             Пожалуй насъ, великій государь,
             И не побрезгай нашей хлѣбомъ-солью.

(Подаетъ.)

КН. ШЕМЯКА.

             Спасибо вамъ. На ваше челобитье
             Скажу: служите правдой мнѣ, бояре,
             А я готовъ за вѣрную за службу
             Васъ жаловать безъ мѣры, ни числа.

(Беретъ хлѣбъ-соль; тише.)

             За всѣхъ, Иванъ, ручаешься?
   

ИВАНЪ.

                                           За всѣхъ
             Передъ тобой отвѣтчикъ, государь.
   

БАСЕНОКЪ.

             Не торопись, за всѣхъ не отвѣчай,
             Не всѣмъ же, какъ тебѣ, люба измѣна.
   

ИВАНЪ (тихо Басенку).

             Молчи, не порти дѣла.
   

БАСЕНОКЪ.

                                           Не смолчу!
             Князь Дмитрій Юрьевичъ! Не Богомъ
             Поставленъ ты надъ Русскою землей.
             Ни земскою отъ вѣка пошлиной,
             Садишься на великое княженье,
             А самовольно, вопреки кресту,
             А потому,-- тебѣ не поклонюсь я,--
             Есть безъ меня измѣнниковъ довольно!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Схватить его! Въ темницу бросить!
             Пусть тамъ задохнется въ безсильной злобѣ.

(Ратные, съ Салтыкомъ во главѣ, схватываютъ Басенка.)

БАСЕНОКЪ.

             Постойте, не уйду. Скажу лишь слово.
             За государя я умру охотно,
             А ты, клятвопреступникъ и грабитель,
             Укралъ, какъ тать, великое княженье,
             Разбойникомъ наѣхалъ на Москву.
             Я все сказалъ. (Ивану:) А ты прощай да помни:
             Еще есть люди на Москвѣ кому
             Честь государева и крестъ честной
             Дороже жизни! Ну, теперь ведите;
             Сказалъ я слово, и душа покойна.

(Идетъ,)

КН. МАРЬЯ (вслѣдъ ему).

             Спасибо, Ѳедоръ! Отъ меня спасибо,
             Отъ государя и отъ всей земли!

(Басенокъ и ратники ушли.)

   

ЯВЛЕНІЕ IX

КНЯГИНЯ СОФЬЯ, КНЯГИНЯ МАРЬЯ, КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, КН. МОЖАЙСКІЙ, ИВАНЪ, московскіе бояре, кн. Шемякинъ дворъ, ратники.

КН. СОФЬЯ.

             А вамъ, измѣнники, сказала бъ слово,
             Да не пробьешь васъ никакимъ стыдомъ,
             Ни совѣсти, ни чести....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                           Государь,
             Молю тебя и бью челомъ усердно:
             Ты вѣрныхъ слугъ своихъ не дай въ обиду,
             Не прикажи передъ собой безчестить....
   

КН. ШЕМЯКА.

             Вы слышите, московскіе бояре,
             Какъ государыня за васъ вступилась:
             За ней обиды вамъ не знать. (Вел. княгинямъ.) А вы
             Молчать! И знайте свой шестокъ! (Боярамъ) Садитесь!
             Пора намъ грозный судъ начать.-- Никита!

(Бояре садятся: кн. Шемякины позади своего князя; московскіе по другую сторону сцены; Иванъ отдѣльно и впереди другихъ. На зовъ князя, входитъ Никита.)

   

ЯВЛЕНІЕ X.

ТЫ ЖЕ; НИКИТА, потомъ ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

НИКИТА (въ дверяхъ).

             Великій государь, князь Дмитрій Юрьичъ!
             Но твоему я о грозному указу
             Пойманъ есть Василій, прежде бывшій
             Великій князь Московскій,-- повелишь ли
             Его на судъ передъ собой поставить?
   

КН. ШЕМЯКА.

             Веди!

(По знаку Никиты, вводятъ великаго князя. Великія княгини бросаются къ нему.)

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                       Охъ, сынъ мой! Мой любимый сынъ!
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             А гдѣ же, дѣти? Дѣти гдѣ, Василій!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (тихо женѣ).

             Не вспоминай: услышатъ....
   

КН. ШЕМЯКА (подзывая знакомъ Никиту).

                                           Гдѣ его княжата?
   

НИКИТА.

             Не погнѣвися, государь, помилуй!
             Не вспомнили про нихъ.

(Тихо говорятъ съ княземъ.)

ИВАНЪ (про себя).

                                           Прощенья проситъ,
             Что не успѣлъ младенцевъ погубить.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             О, Господи! спаси дѣтей невинныхъ!
             Владычица! покрой своимъ покровомъ
             Отъ взоровъ нечестивыхъ.
   

НИКИТА (подходя къ Великому Князю),

                                 ;          Князь Василій!
             Поставленъ ты на судъ предъ государемъ,--
             Какъ предъ Богомъ, правду отвѣчай!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Князь Дмитрій Юрьичъ! Не спрошу я
             Кѣмъ ты поставленъ въ судьи надо мной.
             Самъ вѣдаешь: своею волей судишь,
             Не правдою. Суди жъ меня; своимъ
             Великимъ, праведнымъ судомъ суди!
             Ужь твой ли судъ да не великъ? Сошлися
             Клятвопреступники судить того
             Кто ими схваченъ лестью и насильствомъ.
             Ужь твой ли судъ не правый? Собрали ея
             Предатели-іуды осудить
             Того кто ими преданъ. Нѣтъ, отъ вѣка
             Суда такого не видала Русь!
   

ИВАНЪ (про себя).

             Помочь не въ силахъ -- казнись и молчи.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Сужу тебя не за свои обиды...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Ты мой обидчикъ, ты же и судья.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Свои обиды, я тебѣ прощаю.
             Но ты не предо мной однимъ виновенъ.
             Виновенъ ты, измѣну учинивъ,
             Предъ всею Русскою землей...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                           Проклятый!...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Сынъ! уступи. Не раздражай его!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Нѣтъ, матушка! Пускай онъ надо мною
             Творитъ что хочетъ, пусть убьетъ меня,--
             Но не стерплю, чтобъ лживыми устами
             Посмѣлъ въ измѣнѣ обличать меня,
             Меня, за землю Русскую страдальца,
             Въ измѣнѣ передъ Русскою землей!
             Скажи -- коль повторить посмѣешь --
             Когда и чѣмъ измѣну учинилъ?
   

КН. ШЕМЯКА.

             А въ томъ твои великія измѣны,
             Что землю Русскую Татарамъ продалъ,
             Понадавалъ имъ волости въ кормленье,
             Имъ золото и серебро даешь;
             Татаръ и рѣчь ихъ любишь паче мѣры.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Ты все ль исчислилъ? Не забылъ чего?
   

КН. ШЕМЯКА.

             Я все сказалъ, а ты отвѣть держи!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Дивлюсь, какъ мало на меня налгалъ ты!
             Ужь за одно бы лгать, что я
             Отъ вѣры христіанской отступился
             И крестъ попралъ ногами!
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Князь Василій!
             Винишься ли въ своихъ грѣхахъ великихъ?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Ужь мнѣ ли предъ тобой не повиниться?
             Мнѣ, грѣшному, предъ святостію твоею?
             Ужь я ли не люблю Татаръ? Когда
             Они на Русь пришли, не я ли спѣшно
             На встрѣчу имъ пошелъ челомъ ударить?
             Подъ Суздалемъ великій пиръ устроилъ:
             На томъ пиру кроваваго вина
             Мы не жалѣли угощать поганыхъ,
             Своею кровью напоили ихъ,--
             И въ томъ моя вина. Вина другая,
             Что самъ на томъ бою я былъ израненъ,
             А съ бою побѣжать не догадался,
             И взятъ въ полонъ, и отведенъ въ Орду.
             А третья въ томъ вина, что ты не подалъ
             Намъ, братьямъ, помочи и сталъ
             На нашу голову съ Ордой сноситься!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Я вѣдаю давно, умѣешь ты
             Красно и сладко говорить, и знаешь
             Разжалобить людей плаксивой рѣчью,
             Да не меня обманешь. Отвѣчай.
             Ты раздавалъ ли волости въ кормленье,
             А золото и серебро Татарамъ?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Не смѣйся, княже, надъ чужой бѣдою
             И ею не кори. Мы сами знаемъ
             Каковъ тяжелъ татарскій выкупъ людямъ.
             Не ты платилъ, не ты и плакалъ съ нами,
             И тягость не тебѣ была. А на Москвѣ
             Послѣднія сбирали крохи,
             Чтобъ государя выкупить! Имъ правда
             Не слѣдъ имъ было выкупа платить:
             Тебѣ, разбойникъ, больше бы досталось,
             Награбилъ бы тогда не то что нынѣ,
             Все цѣликомъ похитилъ!...
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Князь Василій,
             Я объявилъ твои вины предъ всѣми,
             А ни въ одной себя ты не оправилъ.
             Теперь послушай моего суда:
             За всѣ твои измѣны и грѣхи
             Свожу тебя съ великаго княженья,--
             И по тебѣ, какъ старшій въ нашемъ родѣ,
             Сажуся на Москвѣ и объявляюсь
             Великимъ княземъ всей Руси.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

                                                     О, Боже!
             Ограбленъ, обезчестенъ ты безвинно.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Ты, Господи, отмститель и судья!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Не плачьте, не рыдайте надо мною,
             Чтобъ изверги, увидя ваши слезы,
             Не посмѣялись надо мной
   

КН. ШЕМЯКА.

             Не во-время задумалъ ты кичиться,
             Еще не всѣ исчислены вины,
             Про страшный грѣхъ твой позабылъ -- попомни
             Какъ ты въ Скоротинѣ слѣпилъ Василья.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ (бросаясь на колѣна передъ княгиней Шемякиной).

             Великая княгиня, пощади!
             За насъ, сиротъ, вступись предъ государемъ,
             Молиться за тебя мы вѣчно будемъ.
             Проси же, матушка, проси и ты!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (становясь на колѣни).

             И я передъ тобою преклоняюсь
             И государыней своей зову,--
             Довольна ли толикимъ униженьемъ?
             А мало, повели, и все что хочешь
             Я сдѣлаю, сласти бы только сына.
             Велишь.... и стану ноги цѣловать!
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Теперь и ты склонилась предо мною,
             А давеча и слова не нашлось
             Чтобъ обласкать меня? (Встаетъ.) Просите жъ сами,
             А я за васъ заступницей не буду!

(Отворачивается.)

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Злодѣйка!
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

                       Государь, прости, помилуй!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Убрать ихъ съ глазъ моихъ! (Всталъ.) Ты, князь Василій,
             За тотъ твой грѣхъ достоинъ лютой казни,
             И я тебя...
   

ИВАНЪ (почти вслухъ).

                       Ужели ослѣпитъ?!

(Вскакиваетъ съ мѣста; за нимъ подымаются московскіе бояре; кн. Шемяка невольно отступаетъ.)

КН. ШЕМЯКИНА (мужу, тихо).

             Остерегись... Теперь не время... страшно!..
   

КН. ШЕМЯКА (женѣ, такъ же).

             Теперь остерегусь, а завтра жь ночью
             Потайно ослѣпить его велю. (Громко:)
             Хоть и достоинъ ты великой казни,
             Но государыня своей мольбою,
             Меня смягчила -- милую тебя.
             Никита, отведи ихъ всѣхъ въ темницу!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Князь Дмитрій Юрьичъ!
             Правдивъ твой судъ. Отъ нынѣ и до вѣка
             Про судъ Шемякинъ де забудутъ люди!
   

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

Чухлома. Сѣни въ темницѣ.

Лица:

   ИВАНЪ АКИНФИЧЪ.
   ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ,
   Служанка.
   

ЯВЛЕНІЕ I.

Сцена пуста. Снаружи гремитъ запоръ. На шумъ изъ боковой двери выглядываетъ служанка. Дверь отворяется: входитъ ИВАНЪ, въ дверяхъ нѣсколько ратниковъ.

ИВАНЪ (служанкѣ).

   Доложи княгинѣ: новый де приставъ съ Москвы пріѣхалъ, проситъ ея очи видѣть. (Служанка скрывается за дверь; ратникамъ:) А вы ступайте: у крыльца меня подойдете. (Ратные уходятъ.)
   

ЯВЛЕНІЕ II.

ИВАНЪ: изъ боковой двери входитъ ВЕЛ. КН. СОФЬЯ. Она не глядитъ на ИВАНА, и говоритъ со служанкой что ведетъ ее подъ руку.

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Вотъ до чего мы дожили съ тобой:
             Въ былое-тъ время къ намъ самимъ ходили
             Бояре на поклонъ, а нынче, Дарья,
             Бери клюку, сама бреди встрѣчать
             Да кланяйся пониже. Ну, ступай.
             Сама управлюся. (Служанка ушла.)
                                 За чѣмъ пришелъ?
             О чемъ бишь бьешь челомъ? забыла.
             Прости, бояринъ: не привыкъ языкъ-отъ
             Къ холопьей, льстивой рѣчи,-- все еще
             По государски грозно говоритъ.
             Постой: поприневолюсь, рѣчь налажу:
             "Что, господине, приказать изволишь?"
   

ИВАНЪ.

             Охъ, матушка великая княгиня!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (взглянувъ на него).

             Ты.... ты, Иванъ? Аль мало слугъ у князя,--
             Прости, обмолвилась -- не князь тебѣ онъ,
             А государь.-- Аль мало, говорю,
             У государя твоего осталось слугъ,
             Что нашихъ же измѣнниковъ московскихъ
             Да къ намъ же посылаетъ въ пристава?
   

ИВАНЪ (становясь на колѣна).

             Ты государыня моя. А сынъ твой
             Мнѣ государь. Иныхъ господъ не знаю.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Здоровъ ли государь твой Дмитрій Юрьичъ?
             Что государыня твоя? Пошли ли
             Ей впрокъ уборы и наряды наши?
             Въ нихъ по добру ли щеголять изволитъ?
   

ИВАНЪ.

             Охъ, государыня, не то мнѣ горько,
             Что ты коришь меня, а то мнѣ тяжко.
             Своимъ слугой назвать меня не хочешь.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             [Сюда зачѣмъ ты присланъ государемъ?
             Должно провѣдать: дышетъ ли еще
             Чертовка старая -- чай, межь собою
             Не такъ еще меня честите нынѣ --
             Ступай же къ государю своему
             И доложи съ великимъ сокрушеньемъ:
             "Еще-молъ дышетъ, дышетъ-молъ еще,
             А наше ли радѣнье не велико?
             И пища ей худая и питье
             И нужда ей во всемъ, и ежеденъ
             Довольно грубостей отъ слугъ услышитъ."
   

ИВАНЪ.

             Затѣмъ-то, государыня, я льстилъ
             И кланялся разбойнику Шемякѣ,
             Чтобъ въ заточеньи послужить тебѣ,
             Не знала бы ни нужды, ни обиды...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Сказалъ бы напрямки, Иванъ: затѣмъ де
             Мы государя предали, чтобъ ты
             Узнала какова сладка неволя;
             Затѣмъ де крестъ Шемякѣ цѣловали
             Чтобъ сына твоего прозвали Темнымъ.
   

ИВАНЪ.

             Намъ въ тѣ-поры и въ мысль не западало
             Что онъ посмѣетъ ослѣпить потайно...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Не измѣни вы явно государю,
             Не отемнили бы его потайно.
   

ИВАНЪ.

             Коришь измѣной? Гдѣ жь была измѣна?
             Какъ насъ въ расплохъ лиха бѣда застала,
             Переглянулись мы, и видимъ: силой
             Не одолѣть, лукавствомъ попытаемъ.
             Шемякѣ бьемъ челомъ, а сами мыслимъ:
             "На утро де проспишься ты и первый
             Пойдешь на мировую". Ей, не лгу,
             Такая мысль была: "молъ помирятся,
             Назначитъ государю онъ удѣлъ,
             Тогда и мы свою покажемъ вѣрность,
             Вкругъ стяга государева сберемся
             И на Москву ударимъ дружныхъ строемъ."
             Да будь у насъ на мысли!...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                           Встань. Довольно.
   

ИВАНЪ.

             Покуда не простишь меня, покуда
             Своимъ слугой не назовешь,-- не встану.]
   

ВЕЛ. КН СОФЬЯ.

             Тогда прощу и назову слугою,
             Какъ государя на Москвѣ увижу.
   

ИВАНЪ (вставая).

             И скоро, государыня, увидишь,
             Полгода не пройдетъ. Спроси: гдѣ наши?
             Не на Москвѣ сидятъ да спятъ безъ дѣла,
             А бродятъ, всюду собирая рать.
             Не предъ Шемякою въ кольцо свилися,
             Огонь и мечъ готовятъ на него.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Гдѣ жь государь?
   

ИВАНЪ.

                                 Пока на заточеньи
             Онъ въ Угличѣ, какъ былъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                           Такъ рано жь ты
             Хвалиться началъ. А внучата гдѣ?
   

ИВАНЪ.

             Они съ отцомъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                 А какъ попали въ Угличъ?
             Они бѣжали въ Муромъ отъ злодѣя.
   

ИВАНЪ.

             Обманомъ выманилъ. Послалъ въ Рязань
             Онъ за епископомъ, Іоною владыкой,
             И говоритъ ему: "иди ты въ Муромъ,
             Возьми тамъ государевыхъ дѣтей
             И приведи ко мнѣ. Не то, грозился,
             И самъ пойду;-- а какъ возьму ихъ силой,
             То въ Животѣ и смерти воленъ Богъ.
             И знай еще, коль волею придутъ,
             Пожалую отца и дамъ ему
             Довольно вотчинъ, будетъ чѣмъ кормиться"
             И все то лестью говорилъ; сначала,
             Какъ привезли княжатъ, пообласкалъ,
             А тамъ къ отцу послалъ на заточенье.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Спасибо и на томъ: отцу слѣпому
             На заточеньи пригодятся дѣти*
             Поводыря не надо нанимать.--
             Ты все сказалъ?
   

ИВАНЪ..

                                 Про все я доложилъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Прощай же.

(Хочетъ уйти.)

ИВАНЪ.

                                 Господи! да въ общемъ горѣ
             И вороги мирятся межь собой,
             Гонцу за вѣсти говорятъ спасибо,--
             А ты ли отъ меня уйдешь безъ слова?
             Аль, государыня, ты мнѣ не вѣришь?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Не вѣрю никому и ничему.
             Душа моя извѣрилась въ конецъ.
             Ничѣмъ меня ты не заставишь вѣрить.
             На твой обѣтъ, что сынъ мой снова сядетъ
             На столъ Московскій, я тебѣ отвѣчу:
             Сама сижу, Иванъ, на заточеньи,
             Клянись: "освободимъ мы государя!"
             Просить начну чтобъ нынчѣ жь на свободу
             Меня ты выпустилъ; смѣясь промолвлю:
             "Молъ отопри сейчасъ вотъ эти двери,
             Тогда повѣрую." И такъ-то стану
             На всѣ твои обѣты прибирать
             Свои слова, одно другаго горше.
             Молить начнешь чтобъ замолчала я,--
             Я замолчу, а тайно стану мыслить:
             "Онъ не Шемякой ли ко мнѣ подосланъ,
             Чтобъ думы вывѣдать"?...
   

ИВАНЪ.

                                           Да легче бъ было
             Мнѣ мучиться въ огнѣ неугасимомъ,
             Чѣмъ слышать отъ тебя такія рѣчи!
             Припомни чѣмъ была ты для меня,
             Чѣмъ для тебя я былъ въ былые годы!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Не знаю я, зачѣмъ ты про былое
             Напомнить вздумалъ -- стану вспоминать я,
             Наврядъ ли помяну тебя добромъ.
             Не хочешь ли, я всю былую повѣсть
             Тебѣ перескажу. Какъ послѣ мужа
             Осталась я вдовою молодою,
             Какъ въ тѣ поры была я пригожа.
             Не даромъ же тогда, не даромъ
             Московскіе бояре молодые
             Глядѣли въ очи мнѣ съ любовнымъ страхомъ.
             Въ тѣ дни бывало бровью поведу --
             На перебой мнѣ угождать старались;
             Безъ словъ тогда меня вы понимали,
             Тогда изъ васъ любой въ огонь и воду,
             Не думая, пошелъ бы за меня.
             Да на свое конечное на горе
             Тебя я полюбила; для тебя
             Забыла стыдъ, забыла страхъ Господень.
             Затѣмъ ли чтобъ теперь....

(Разражается рыданіями.)

ИВАНЪ.

                                           Не умолкай,
             Не одерживай себя, дай сердцу волю:
             Пусть наболѣвшее свою тоску
             Въ слезахъ потопитъ, выкричитъ въ проклятьяхъ!
             Я весь свой вѣкъ молился на тебя,
             Теперь ли не снесу твоихъ упрековъ?
             Не ты меня кляла -- я сердцемъ чую,--
             Кляла меня твоя кручина злая.
             Кляни еще, да помни что у насъ
             Одна кручина и одна же радость:
             Твой сынъ, мой господинъ и князь великій.
             И знай еще: не тѣмъ онъ дорогъ мнѣ
             Что я случку ему, а тѣмъ мнѣ дорогъ
             Что онъ твой сынъ. И ради сына
             Одержи тоску, забудь свою неволю
             И думай объ одномъ: нужна ты сыну.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             О, сынъ мой, сынъ! Увижу ли тебя?
   

ИВАНЪ.

             Нельзя увидѣться, пошли поклонъ,
             И словомъ, крѣпкимъ какъ столѣтній медъ,
             Въ злосчастьи поддержи его. Ты знаешь:
             [Онъ духомъ смѣлъ, неустрашимъ въ бою,
             На ворога дойдетъ -- не содрогнется,
             Но не ему терпѣть и выжидать,
             Но не ему хитрить и притворяться,-- ]
             Онъ мягокъ сердцемъ и нестоекъ мыслью.
             Страшусь я, онъ готовъ теперь смириться,
             Готовъ во всемъ Шемякѣ уступить.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Какъ? уступить во всемъ? Отдать Москву?
             А самому пойти служить Шемякѣ?
             Пока жива, того не допущу.
   

ИВАНЪ.

             Такъ напиши же грамоту о томъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Что въ грамотѣ твоей? Что на устахъ
             Привѣтомъ и любовью дышетъ -- встанетъ
             На хартіи холодною строкою.
             Нѣтъ, видѣть я его хочу. Хочу
             Лицомъ къ лицу съ нимъ говорить. Иванъ,
             Вези меня къ нему.
   

ИВАНЪ.

                                 Сама ты знаешь:
             О томъ и думать намъ нельзя.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                           Найди,
             Какъ сына повидать....
   

ИВАНЪ.

                                 Да знай я
             Какъ въ Угличъ провезти тебя, давно бы
             Увезъ отсюда.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                 Погоди; сама
             Пороюся въ умишкѣ одряхлѣломъ,
             Авось ли и найду, какъ переклюкать
             Шемяку....
   

ИВАНЪ.

                       Потерли, покуда наши....
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Терпѣть! терпѣть! А время все уходитъ!
             Постой.... Пойдемъ, садись, лиши сейчасъ,
             Пиши къ Шемякѣ грамоту такую
             Молъ при смерти засталъ княгиню Софью....
             Не при смерти и не княгиню Софью,
             Пиши, околеваетъ де колдунья,
             И проситъ отпустить проститься съ сыномъ.
             Пиши: ее я повезу по стужѣ,
             Морить ее я стану на пути,
             И голову даю на отсѣченье,
             До Углича не довезу Живой.
             Ужель, прочтя, не сжалится Шемяка?
             Ужели не велитъ меня прикончить?
             Пойдемъ, перехитрили мы Шемяку...

(Оба уходятъ.)

   

СЦЕНА II.

Москва. Декорація втораго акта.

Лица:

   КН. ШЕМЯКА.
   НИКИТА КОНСТАНТИНЫЧЪ.
   БАСЕНОКЪ.
   БѢДА, подъячій.
   САЛТЫКЪ.
   КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

Входятъ: КН. ШЕМЯКА и БѢДА.

КН. ШЕМЯКА.

   О комъ ты говоришь? Не пойму.
   

БѢДА.

   А про Степана, государь, докладъ держу, про суконщика.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Ну?
   

БѢДА

   Еще братъ его, государь, боярамъ крамольнымъ на побѣгъ деньги давалъ, а какъ самого повелѣлъ ты оковать, съ Москвы тягу далъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Теперь помню. Степанъ что брату помогалъ, въ томъ винится ли?
   

БѢДА.

   Никакъ, государь, повиниться не хочетъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Ступай же, и чтобъ онъ у васъ нынче жь повинился!
   

БѢДА.

   Повинится, государь, безпремѣнно повинится. Укажи только: всякій, государь, у насъ всякій человѣкъ виноватъ будетъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Ладно. Онъ чѣмъ же себя оправить думаетъ?
   

БѢДА.

   А говоритъ: "я де за брата своего не отвѣтчикъ, и пятый де съ нимъ годъ въ ссорѣ Живу, и про ту де ссору всей Москвѣ вѣдомо." -- Ладно, говорю, другимъ зубы те заговаривай, а у насъ, слава тѣ, не болятъ, а ты вотъ что отвѣть: твой братъ теперь отъ государя куда скрылся?-- А онъ, государь: "еда, говоритъ, я стражъ брату моему?"
   

КН. ШЕМЯКА.

   Каиновы рѣчи.
   

БѢДА.

   Истинно, государь, Каину уподобился, и вѣры ему дать нельзя....
   

КН. ШЕМЯКА.

   А дюже онъ богатъ, Степанъ-отъ твой?
   

БѢДА.

   Межь суконщиками, государь, первый гость.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Ступай же и скажи ему: таковъ де государь судъ далъ: богатъ ты, и за братнину вину заплатить можешь, а заплатишь де, тѣмъ себя передъ государемъ оправишь. [А еще молъ: каковъ ты въ безсребренникахъ будешь, поглядимъ; ту ли пѣсню про брата пѣть станешь, другую ли затянешь.] Ладно ль, Бѣда, разсудилъ?
   

БѢДА.

   Еще ли, государь, не ладно! Не словамъ же его вѣру дать? Ты, государь, московскаго народа, каковъ онъ есть, еще не знаешь. Московскіе, государь, люди -- бѣдовые, лукавый народишко. Умирать станетъ, на духу попа обманетъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Самъ ты Москвичъ, на своихъ же лихо совѣтуешь! А и совѣтчикамъ лихимъ, гляди, не сладко умирать. Про Амана читалъ ли? Всѣхъ вѣшать совѣтовалъ, самъ межь двухъ столбовъ угодилъ.
   

БѢДА.

   Аманъ-отъ, государь, поганому царю служилъ,-- ты же не оному Навухудоносору, но паче Соломону-царю подобенъ еси.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Люблю съ учеными толковать -- отвѣтъ держать умѣютъ. (Вставая.) Да нѣкогда нонѣ. Ступай же, имѣнье на меня отпишешь. (Идетъ къ боковой двери.)
   

БѢДА.

   Челомъ, государь, бью. (.Кланяется вслѣдъ князю и уходитъ)
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, подходитъ къ боковой двери; ему навстрѣчу входитъ КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА.

             Хотѣлъ къ тебѣ пройти, анъ ты настрѣчу.
             Что, сыну легче ли?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Ничуть не легче:
             Не хуже ли еще. Въ жару лежитъ,
             Весь какъ въ огнѣ горитъ и тяжко дышетъ.
             Наклонишься надъ нимъ, а отъ него,
             Повѣришь ли, такъ полымя и пышетъ.
             Охъ, не огнёва ли....
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Пойти взглянуть.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Нѣтъ, не ходи. Сейчасъ започивалъ онъ,
             Не разбудить бы! (Помолчавъ) Все бы ничего,
             Да сонъ крушитъ; какъ сыну заболѣть,
             Привидѣлся. Совсѣмъ о немъ забыла,
             Да нынче вспомнила, съ ума нейдетъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Что снилося?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 А видѣлося мнѣ:
             Иду я съ сыномъ, за руку веду.
             Пришли къ рѣкѣ -- весною будто дѣло --
             Ледъ рыхлый побурѣлъ, ступить-то страшно,
             А надо за рѣку. Перекрестяся,
             Пошли. И вдругъ и свистъ и грохотъ,
             Пошло ломать, и слышу подъ ногами
             Заколыхалась льдина, а вокругъ --
             Вода. "Ну, думаю, возьму я сына,
             Съ нимъ на рукахъ перескочу." И только
             Хотѣла приподнять его, какъ онъ
             Подъ ледъ. Вотъ вынырнулъ -- схватить хочу я,
             Нагнулася, протягиваю руку,
             Анъ нѣтъ руки,-- какъ ровно кто мечомъ
             Мнѣ по-локоть ее отсѣкъ. И кровь
             Струею черною бѣжитъ, бѣжитъ....
             Отъ ужаса я, вскрикнувъ, пробудилась....
             Охъ, вѣщій сонъ!
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 И полно-ка, Олюша.
             И страшенъ сонъ, да милостивъ Господь.

(Входитъ Никита.)

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Чу, дверью скрипнуло.... Кто тамъ?....
   

          ЯВЛЕНІЕ V.

ТѢ ЖЕ; НИКИТА.

КН. ШЕМЯКА.

                                                               Никита.
             Съ докладомъ, знать, пришелъ.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             А, здравствуй! Говори что надо князю,
             Не помѣшаю вамъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Чему мѣшать-то?
             У насъ что день, одни съ нимъ разговоры.
             Вопросъ даю: "ну, что, опять измѣна?"
             А онъ: "бояре де опять заворовали".
             И шлемъ что день ловить бояръ московскихъ;
             Что день, то вѣсти: нашихъ де побили.
             Повѣришь ли? Какъ въ утро до обѣда
             Не донесутъ мнѣ о какой напасти,
             Обѣдъ мнѣ не въ обѣдъ, къ ѣдѣ не тянетъ.
             И нонѣ вѣсти -- вижу по лицу --
             Не хороши.
   

НИКИТА.

                                 Ни хороши, ни худы.
             Да государыня глядитъ печально,
             Ее не растревожить бы....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                           Какъ боленъ
             У матери единый сынъ, ничѣмъ
             Ее не испугаешь, развѣ скажешь
             Что онъ умретъ....
   

НИКИТА.

                                 Охъ, Господи!
   

КН. ШЕМЯКА.

                                                     Что тамъ?
   

НИКИТА.

             А съ Углича гонецъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Зови.
   

НИКИТА (въ двери).

                                                     Салтыкъ, войди.
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

ТѢ ЖЕ; САЛТЫКЪ.

САЛТЫКЪ.

             Челомъ бью, государь. Отъ воеводы
             Къ тебѣ гонцомъ, отъ Вепрева Василья....
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ну, что? Былъ бой? Гдѣ не грѣли Москвичей?
   

САЛТЫКЪ.

             На усть Шексны....
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Всѣ наши были въ сборѣ?
   

САЛТЫКЪ.

             Кабы да всѣ, а то одинъ Василій.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Не справился? Побитъ?
   

САЛТЫКЪ.

                                           Грѣха не скроешь;
             Маленько пощелкали, государь.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Гдѣ жъ остальные наши запропали?
             Имъ велѣно, собакамъ, въ сборѣ быть.
   

САЛТЫКЪ.

             Знать не поспѣли....
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Разказнить ихъ мало!
             Потомъ?
   

САЛТЫКЪ.

                       А Москвичи, какъ насъ побили,
             На устъ Мологи; тамъ и достальныхъ
             Наѣхали....
   

КН. ШЕМЯКА.

             И тѣхъ?
   

САЛТЫКЪ.

                                 И тѣхъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Кто большимъ
             У Москвичей?
   

САЛТЫКЪ.

                       А Раполовскій князь.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Кабы да мнѣ такого воеводу!
             А съ нашими, чу, за лихія вѣсти
             Придется жаловать. А чуть кто съ доброй,
             Такъ въ зашей со двора. Теперь гдѣ наши?
   

САЛТЫКЪ.

             Перевезлися всѣ мы черезъ Волгу,
             Подъ Угличемъ стоимъ; далъ Богъ, здорово.
   

КН. ШЕМЯКА.

             А Москвичи?
   

САЛТЫКЪ.

                                 Остались объ онъ полъ;
             Съ недѣлю постояли, и ушли.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Куда? Не слышно?
   

САЛТЫКЪ.

                                 Скажутъ, на Литву.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ступай, съ дороги отдохни....
   

САЛТЫКЪ.

                                           Челомъ....

(Уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VII.

КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА, НИКИТА.

КН. ШЕМЯКА.

             Что на Литву пошли -- одинъ отводъ;
             Васильевъ шуринъ на Литвѣ -- къ нему;
             Тамъ сборъ назначенъ; всѣ туда теперь,
             А соберутся, да какъ грянутъ разомъ.
   

НИКИТА.

             А разомъ грянутъ, сразу и побьемъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

             По одиночкѣ не сумѣли бить,
             А хочешь разомъ.... Да бѣда не въ томъ,
             А въ томъ бѣда, дыряво наше дѣло.
             Удача наша подъ-гору пошла....
             Не лучше ли съ Васильемъ помириться....
   

НИКИТА.

             Помилуй, государь....
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Разчетъ таковъ:
             Какъ самъ-отъ я съ Васильемъ помирюся,
             Хоть и съ Москвы турнутъ -- не за?кно есть.
             А какъ безъ мира попадешь въ ихъ лапы,
             И головы, пожалуй, не сносить....
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Что говоришь-то!
   

НИКИТА (направляясь къ дверямъ).

                                 Тише, государь.
             Не лишнее ль бревно въ избѣ....

(Отворяетъ двери, на порогѣ Басенокъ.)

КН. ШЕМЯКА (оборачиваясь).

                                           Кто тамъ?
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

ТѢ ЖЕ; БАСЕНОКЪ.

КН. ШЕМЯКА.

             Ты здѣсь зачѣмъ? Ты какъ посмѣлъ войти?
             Аль головѣ стоснулося по плахѣ?
             Не упроси меня отецъ духовный,
             Тебѣ давно бы пѣли упокой!
   

БАСЕНОКЪ.

             Не отъ себя пришелъ я, государь,
             Къ тебѣ владыкою Іоной посланъ....
   

КН. ШЕМЯКА.

             Затѣмъ ли я владыкѣ заказалъ
             Передъ себя являться, чтобъ ко мнѣ онъ
             Сталъ посылать такихъ, какъ ты, пословъ.
   

БАСЕНОКЪ.

             Ослушаться владыки не посмѣлъ я,
             Животворящій крестъ я цѣловалъ:
             Все что велитъ пересказать дословно.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ну, сказывай.
   

БАСЕНОКЪ.

                                 А говорить велѣлъ:
             Какъ посылалъ-де въ Муромъ ты меня,
             Чтобъ государевыхъ дѣтей доставить....
   

НИКИТА.

             У нихъ съ владыкою еще доселѣ
             Василій государитъ на Москвѣ.
   

БАСЕНОКЪ.

             Я говорю какъ повелѣлъ владыка....
   

КН. ШЕМЯКА.

             А что велѣлъ и безъ тебя я помню,
             Какъ "Отче нашъ" тебѣ проговорю,
             Отбарабаню что дьячокъ соборный.
             "Молъ въ тѣ поры ты далъ мнѣ слово:
             Какъ привезу, побаловать княжатъ
             И выпустить отца изъ заточенья."
             Что, ладно-ль отмахалъ? Аль что забылъ?
   

БАСЕНОКЪ.

             Какъ Муромляне -- повелѣлъ добавить --
             Тебѣ не вѣруя, княжатъ не отпускали,
             Я за тебя предъ ними поручился
             И взялъ дѣтей на свой эпитрахиль,
             А нынѣ-де, свое порушивъ слово,
             Меня въ лжецы поставилъ, господине,
             [Эпитрахиль святой....
   

KH. ШЕМЯКА.

                                 Ну, будетъ! Помню.
             Эпитрахиль! Святой эпитрахиль!
             Кусокъ парчи не тѣмъ ли о святился
             Что на себѣ его Іона носитъ?
   

БАСЕНОКЪ.

             И говорить велѣлъ: напрасно ты
             Глумишься надъ святымъ эпитрахилемъ.
             А вспомни, господине, что онъ есть:
             Онъ есть воображенье мукъ Христовыхъ.
             Своими богомерзкими рѣчами
             Ты осквернить не можешь ихъ. Подумай:
             Не душу ли свою сквернишь? Не ей ли
             Готовишь гибель? Самъ ты, господине,
             Писаніе по тонку разумѣешь,
             И можешь разсудить....
   

ШЕМЯКА.

                                           И разсужу.
             Въ Писаніи -- спроси его -- стоитъ ли:
             Властямъ не покоряйся и чини
             Московскимъ государямъ противленье?
   

БАСЕНОКЪ.

             Не противленье онъ чинитъ тебѣ,
             А обличая поучить желаетъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ученъ безъ васъ! Не вамъ меня и портить!
   

НИКИТА.

             Василья вы, небось, учить не смѣли,
             Про всѣ его неправды ни гу-гу!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Аминь, Никита. И тебѣ аминь же.
             Пошелъ, посолъ, не солоно хлѣбавъ.
   

БАСЕНОКЪ.

             Пока всего что повелѣлъ владыка
             Тебѣ не выскажу,-- отсель не выйду,
             Хотя бы угрожалъ мнѣ скорой смертью....
   

КН. ШЕМЯКА.

             Еще о чемъ велѣлъ онъ пустословить?
             Ужь не о томъ ли: ты де, господине,
             Подобно же, какъ Иродъ Іудейскій,
             Женопокоренъ сталъ -- какъ бишь еще?
             Эхъ память! позабылъ его словечко,
             Мудреное такое; чай, владыко,
             Пока выдумывалъ, потѣлъ немало --
             Да, вспомнилъ, стой!-- что я -- не поперхнуться бъ
             Что я женовнимателенъ явился.
             Жена, ты слышишь ли?
   

КН. ШЕМЯКИНА.

                                           А что мнѣ слушать.
             Пускай бранитъ,-- не насъ, себя порочитъ.
   

НИКИТА.

             Будь на твоемъ я мѣстѣ, государь,
             Велѣлъ бы вырвать одному языкъ,
             Другой въ послы не сталъ бы накупаться.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Попомни, Басенокъ, совѣтъ Никитинъ,--
             Вытряхивай что есть въ мѣшкѣ, и съ Богомъ!
   

БАСЕНОКЪ.

             Не вѣшаютъ пословъ ш не казнятъ.
             А что владыка приказалъ -- дослушай.
             Спросить велѣлъ: "съ тѣхъ поръ какъ на Москвѣ,
             Ты зналъ ли, государь, хоть часъ покою?
             Не вѣчно ли въ тоскѣ живешь, въ тревогѣ,
             Днемъ -- тяжкимъ помышленіемъ томимъ,
             А ночью -- отъ мечтаній сновидѣнья?
             И въ чемъ, скажи, снискалъ себѣ отраду?
             Судомъ ли заслужилъ любовь людскую?
             Бояръ надежныхъ золотомъ купилъ-ли?
             Не всѣ ли отъ тебя теперь бѣжали?
             Твоей погибели не всѣ ли ищутъ?
             Не худо бы тебѣ и то попомнить,
             Какъ на тебя придутъ, да силой
             Сведутъ съ Москвы,-- то въ оный горькій часъ,
             Найдется-ль хоть одинъ тебѣ заступникъ?
             Злодѣйски государя ослѣпилъ ты,--
             Побереги же голову свою."
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ты лжешь! Не могъ, не смѣлъ владыка
             Тебя съ такою рѣчью посылать
             Ты самъ придумалъ, ты стоялъ въ сѣняхъ,
             Ты рѣчь мою подслушалъ, и теперь
             Грозишься мнѣ моими же словами!
   

БАСЕНОКЪ.

             Не отъ себя я говорилъ -- затѣмъ
             И рѣчь моя крѣпка и слово твердо.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Такъ знай же, и мое не гибко слово.
             Ступай, скажи пославшему тебя:
             "Молъ, думалъ государь простить Василья,
             Собрался-де совсѣмъ поѣхать въ Угличъ,
             Да ты-де помѣшалъ своей докукой."
             Ну, отзвонилъ, пора и съ колокольни!
   

БАСЕНОКЪ.

             Къ тебѣ я, государь, посольство справилъ,
             Дозволь же государынѣ сказать....
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             А сказывай: на брань я терпѣлива.
   

БАСЕНОКЪ.

             Не съ браннымъ словомъ я пришелъ къ тебѣ,
             А съ слезною сердечною мольбою.
             Сама ты мать, сама имѣешь сына,--
             Скажи, когда-бъ великій князь Василій
             То совершилъ что государь твой сдѣлалъ
             Надъ нимъ и надъ его женой, а послѣ,
             Надъ вашимъ горемъ злобно издѣваясь,
             Обманомъ залучивъ твоихъ дѣтей,
             Къ тебѣ же ихъ послалъ на заточенье,--
             Какой бы клятвой ты кляла злодѣя,--
             (Иного имени ты не нашла бы)....
   

НИКИТА.

             Да долго ль, государь, терпѣть ты будешь?
   

БАСЕНОКЪ.

             Ты Божью кару на него звала бы,
             Молилась бы чтобы Господь послалъ
             Болѣзнь и смерть его сынамъ любимымъ;
             Узнавъ что сынъ его лежитъ недуженъ,
             Ты стала бы съ усмѣшкою твердить:
             "Какою мѣрой мѣрите, и вамъ
             Той мѣрою возмѣрится. "Да, жалость
             Ты умертвила бы въ своей душѣ;
             Увидѣвъ мать болѣзную въ слезахъ,
             Ты ей сказала бы: "твой сынъ умретъ,
             Умретъ твой сынъ, Господь меня услышалъ".
   

НИКИТА.

             Проклятый! Чѣмъ грозишь!
   

КН. ШЕМЯКИНА.

                                           Постой, Никита!

(Басенку.)

             Что ты сказалъ? Мой сынъ владыкой проклятъ?
             Умретъ мой сынъ,-- и смерть ему за то
             Что мужъ мой заточилъ дѣтей невинныхъ?
   

БАСЕНОКЪ.

             Нѣтъ, государыня! Приди на мысль мнѣ
             Тѣ страшныя слова: "твой сынъ умретъ",
             Я ихъ передъ тобой не произнесъ бы.
             Я только жалость пробудить хотѣлъ
             Въ твоей душѣ, и если рѣчь моя
             Дошла до сердца твоего, и въ немъ
             Проснулася любовь къ роднымъ страдальцамъ,
             А съ нею трепетъ за больнаго сына,--
             То вѣрю я, и ты повѣрь, княгиня,
             Что самъ Господъ тебя предупреждаетъ...
   

НИКИТА.

             Не вѣрь ему ты, матушка! Не вѣрь!
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Сынъ при смерти лежитъ, и мнѣ не вѣрить?
   

НИКИТА.

             Опомнись, государь. Пришелъ твой ворогъ,
             Твой лютый недругъ, и твою княгиню
             Лукавой рѣчью хочетъ устрашить...
             А ты молчишь? Илъ ты ему повѣрилъ?
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Тебѣ ли не повѣритъ государь?
             Тебѣ ль въ угоду не погубитъ сына?
             Тебѣ не жаль! Ты ни отецъ, ни мать...
             Что онъ тебѣ? Мальчишка, какъ другіе!
             Не ты вспоилъ, не ты его взлелѣялъ,
             Не для тебя впервой онъ улыбнулся,
             И слово первое не ты подслушалъ!
             И нынѣ, нынѣ, какъ вошелъ онъ въ разумъ,
             Его лишиться!... Или ты не слышишь,
             Не слышишь, Дмитрій,-- сынъ, нашъ сынъ умретъ!
             Спаси его -- мирись, оставь Москву,
             И какъ холопъ унизься предъ Васильемъ,
             Но сына моего спаси отъ смерти!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Княгинюшка! тебѣ ли откатку?
             Хотѣлъ мириться самъ, а ужь теперь!...

(Цѣлуетъ ее)ю

   

НИКИТА.

             Что жь, государь, твоя святая воля!
             Мирись съ врагомъ, а друга прогони.
   

КН. ШЕМЯКА (Никитѣ, особо).

             Да полно злобиться тебѣ, Никита!
             И самъ ты знаешь -- надобно мириться,
             А почему -- при немъ сказать нельзя...
   

НИКИТА.

             Опять скажу: твоя святая воля!
             Еще сказалъ бы, да не станешь слушать.
             Знать правду про тебя владыка молвилъ,
             Что покорился ты женѣ какъ Иродъ!
             Меня ты злымъ назвалъ. И точно, золъ я
             На недруговъ твоихъ. Увидишь самъ
             Съ кѣмъ лучше жить: съ добромъ московскимъ,
             Съ моей ли злобой. А теперь прощай.
             Тебѣ я не слуга; пойду искать,
             Авось найду себѣ по сердцу князя.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Постой, Никита...
   

КН. ШЕМЯКИНА.

                                 Вороти его
             И выбирай: кто для тебя дороже,
             Жена и сынъ, слуга ли непокорный.
   

НИКИТА.

             Эхъ, государыня! Какъ новыхъ слугъ
             Себѣ добудешь: вѣрныхъ и покорныхъ,
             Не дай Господь про старыхъ помянуть!
             Не въ радости про стараго Никиту
             Тебѣ придется вспомнитъ, въ горѣ,--
             А горя, видитъ Богъ, я не желаю
             Тебѣ, хотъ гонишь ты меня, и гибель
             На государя и себя зовешь. (Уходить.)
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

КН. ШЕМЯЕА, КН. ШЕМЯКИНА, БАСЕНОКЪ.

КН. ШЕМЯКА.

             Былъ у меня слуга, и нѣтъ его!
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Онъ сына твоего не пожалѣлъ,
             А ты о немъ кручинишься. Стыдись.
             Пойдемъ-ка да поклонимся владыкѣ,
             Пусть Господу помолится о сынѣ
             И исцѣлитъ его святой молитвой...
   

БАСЕНОКЪ.

             Прости мнѣ, государыня. Признаюсь,--
             Я худо думалъ про тебя: она-де
             На лихо наставляетъ государя,
             А нынѣ, видя доброту твою,
             Въ томъ каюсь предъ тобой, прося прощенья.
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Господь проститъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Ступай, скажи владыкѣ:
             Совсѣмъ-де государь Женопокоренъ.
             Въ угоду ей врагамъ своимъ прощаетъ,
             Въ угоду ей и добръ и ласковъ сталъ.

(Занавѣсъ )

   !!!!!!!!!!!

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Угличъ. Великокняжескія хоромы.

Лица:

   ВЕЛИКІИ КНЯЗЬ ВАСИЛІЙ.
   КНЯЗЬ ШЕМЯКА.
   ИВАНЪ АКИНФИЧЪ.
   КНЯЗЬ ИВАНЪ, КНЯЗЬ ЮРІЙ, дѣти великаго князя.
   ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ.
   ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ МАРЬЯ.
   КНЯГИНИ ШЕМЯКИНА.

Кн. Шемякинъ дворъ.

   

ЯВЛЕНІЕ I.

ВЕЛИКІЯ КНЯГИНИ МАРЬЯ и СОФЬЯ, ИВАНЪ.

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Какъ рада-то я тебѣ, матушка! Василій-то какъ обрадуется!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Охъ, скоро ль его увижу, скоро ли?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Потерли, матушка, скоро обѣдни отойдутъ, а изъ церкви никуда, домой пойдетъ; иного пути нѣту.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Иванъ, сходи въ церковь, спосылай ли кого,-- шепнуть бы только Василью: мать-молъ ждетъ не дождется.
   

ИВАНЪ.

   Самъ давно сбѣгалъ бы, лихъ Шемякиныхъ наушниковъ опасаюсь. Сама, государыня, видѣла, охотой ли тебя къ сыну по задворкамъ да темнымъ переходамъ провелъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Не мнѣ ль наушниковъ бояться прикажешь?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Станетъ ли еще князь Дмитрій Юрьичъ гнѣваться что матушка къ сыну поспѣшила?
   

ИВАНЪ.

   Не зналъ, не говорилъ бы. Какъ третьево-дни сюда пріѣхалъ, первымъ дѣломъ: "княгиня Софья привезена ли?" спросилъ.-- Нѣту, отвѣтили. Какъ привезутъ, немедля доложить велѣлъ. А вечоръ, не успѣли мы въ Угличъ въѣхать,-- за мной позыватый прибѣжалъ.-- Гляди, самъ настрого мнѣ наказывалъ -- чтобъ князь Василью и не снилось что мать тутъ, а не то чтобъ имъ потайно видѣться.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Ради острастки наказывалъ, а гнѣваться все жь не станетъ. Съ миромъ да прощеньемъ пріѣхалъ...
   

ИВАНЪ.

   Эхъ, государыня, и разбойникъ передъ плахой съ народомъ мирится, у всѣхъ православныхъ прощенья проситъ. А не казни, отпусти его,-- тѣхъ же православныхъ рѣзать да грабить начнетъ. Шемяка таковъ же...
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ

   Не грѣши, Иванъ...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   А Василій все нейдетъ.
   

ИВАНЪ.

   Право бы, государыня, послушалась меня,-- ушла бы отъ грѣха. Не ровенъ часъ...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Аль ты обезумѣлъ, Иванъ? Зачѣмъ же я въ Угличъ ѣхала, крадучись къ сыну зачѣмъ пришла? Чтобъ въ такой трудный часъ его безъ слова своего оставить? Ворогу въ руки отдать? Противъ Шемякиныхъ козней не предупредить?
   

ИВАНЪ.

   Боюсь, самъ злодѣй отъ обѣдни сюда не нагрянулъ бы.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Есть ему охота сюда идти! Къ себѣ, чай, Московскаго великаго князя, передъ лицо свое, какъ заключенника, привести прикажетъ.
   

ИВАНЪ.

   Боюсь, доброту свою показывать захочетъ: "Глядите-молъ, люди-народъ, каковъ я добръ есмь. Самъ же Василій меня обидѣлъ, а я его же прощаю." А застанетъ онъ тебя...
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Аль я Шемякина гнѣва испугаюсь? Ни передъ кѣмъ, далъ Богъ, не пятилась, ни ради чего отъ мысли своей не отрекалась. А коль ты гнѣва его боишься,-- ступай, сторожи его прихода.
   

ИВАНЪ.

   Не испортить бы...
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Камень сперва растопи, а тамъ съ волей моею бороться думай. Хочу видѣть сына, говорить съ нимъ хочу -- слышалъ?
   

ИВАНЪ.

   Воли твоей не ослушникъ. Иду,-- только на меня, государыня, чуръ не пенять потомъ.

(Уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ II.

ВЕЛ. КНЯГИНИ МАРЬЯ И СОФЬЯ.

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Ну, невѣстушка, сказывай теперь: все про государя своего говори. Что дѣлаетъ, мыслитъ о чемъ, про Москву какъ думаетъ-гадаетъ.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ МАРЬЯ.

   Охъ, матушка, не узнать тебѣ его: инымъ человѣкомъ сталъ, а про Москву и думать забылъ.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Забылъ? Вовсе забылъ?
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ МАРЬЯ.

   Мнѣ вспоминать не велитъ. Съ горя подъ часъ не вытерпишь, скажешь: неужто вѣкъ намъ въ неволѣ вѣковать? "Господъ, отвѣтитъ,-- далъ, Господь и отнялъ, тебѣ ли Господа судить? А при дѣтяхъ плакаться на смѣй, грѣшно ангельскія души смущать."
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Что жь онъ день-то деньской дѣлаетъ?
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ МАРЬЯ.

   Молится, Писаніе себѣ читать велитъ. Ваня-то куда гораздо читать сталъ. Все больше про Іова многострадальнаго читаютъ.... Постой, никакъ они идутъ.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Не сказывай ему про меня; къ сторонкѣ станемъ. Молча на него погляжу сперва; рѣчей его жалобныхъ послушаю.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

ТѢ ЖЕ; БЕЛ. КНЯЗЬ СЪ СЫНОВЬЯМИ.

ВЕЛ. КНЯЗЬ (въ дверяхъ).

   Ты, Ванюша, старшій,-- впередъ бѣжалъ бы; столёцъ, на чемъ мнѣ сѣсть, приготовь. (Князь Иванъ исполняетъ?) А ты, Юша, меня веди; пріучайся отцу служить... (Опираясь на его плечо?) Что-й-то, будто ты выросъ?
   

КН. ЮРІЙ.

   И то, тятя, выросъ. На цѣлый, вѣдь, на палецъ.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Ой-ли? А вотъ ужо помѣряемъ,-- зарубочка у насъ на дверяхъ -- помнишь?-- сдѣлана. Увидимъ, на палецъ ли, не меньше ли?-- Чтожъ, Ванюша, готово ли?
   

КН. ИВАНЪ.

   Садись, батюшка.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Спасибо, дѣтки, спасибо. (Сѣлъ.) А о чемъ ты, Ваня,-- изъ церкви мы выходили -- брату шепнулъ? Не дослышалъ я. Еще рукой показалъ.
   

КН. ИВАНЪ.

   А ты нешто, тятя, видѣлъ?
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Видѣлъ? Чѣмъ, сынокъ, глядѣть-то было?
   

КН. ИВАНЪ.

   Прости, тятя, обмолвился.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Не видѣлъ, а рукавъ твой о кафганецъ зашуршалъ,-- слышалъ, догадался. Такъ о чемъ у васъ разговоръ-отъ былъ?
   

КН. ИВАНЪ.

   А тамъ, у дверей у церковныхъ, старичокъ стоялъ, бѣдный.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Что за старичокъ?
   

КН. ИВАНЪ.

   А нищій, тятя, калѣка.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Что жь замолчалъ? Старичокъ-отъ, видно, слѣпенькій, какъ тятя же.
   

КН. ИВАНЪ.

   Да, тятя... И скажутъ: съ роду вѣдь онъ свѣту Божьяго не видѣлъ.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   То-то горюнъ горькій! Охъ, дѣтки, подумайте: съ роду вѣдь слѣпъ Живетъ, отца съ матерью въ лицо не видѣлъ,-- имъ же еще въ тягость былъ. Сызмала, чай, по міру ходитъ: въ своемъ углу не сыпалъ, своего хлѣбушка не ѣдалъ... Что подадутъ, тѣмъ сытъ... Да, дѣтки, да.... А мы-то за государя вѣкъ Бога молить должны. Въ теплѣ Живемъ, въ холѣ, сыты, одѣты, обуты, а все по милости государевой... Ты, Ваня, какъ я училъ тебя, въ церкви за государя молился ли?
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Охъ, не могу я, не могу безъ рыданій его слушать!
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Кто тамъ плачетъ? о чемъ?
   

КН. ИВАНЪ.

   Тятя, бабушка вѣдь это... (Дѣти бросаются къ бабушкѣ.)
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Куда жь вы оба отъ меня бѣжали?-- Матушка, голосъ свой подай, чтобъ знать мнѣ гдѣ ты, въ которой сторонѣ стоишь, могъ бы тебѣ, родительницѣ моей, въ ноги поклониться.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ, (обнимая сына).

   Василій! Василій!
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Какъ ты сюда пріѣхала, матушка? когда?
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Съ тобой повидаться отпустилъ.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Доброта-тъ, доброта государева!
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Маша, уведи дѣтей. Поговорить намъ надо.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ МАРЬЯ.

   Пойдемте, дѣти. (Уходитъ съ дѣтьми.)
   

ЯВЛЕНІЕ IV

ВЕЛ. КНЯЗЬ, ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Садись, Василій; времени мало, о многомъ переговорить надо. Слышалъ, Шемяка пріѣхалъ?
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

             Сказывали мнѣ о пріѣздѣ государевомъ.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   А зачѣмъ пріѣхалъ, знаешь ли?
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Простить меня государь хочетъ. Такъ сказываютъ. И вѣрю тому, въ доброту государеву вѣрю. Хоть и грѣшенъ я предъ государемъ....
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Аль ты надъ матерью родной смѣяться вздумалъ? Разбойника государемъ своимъ зовешь.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Истинно, матушка, государемъ своимъ его полагаю.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Самъ-то ты кто же? Аль подручнымъ княземъ родился? На Москвѣ государить раздумалъ?
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Гдѣ ужь мнѣ, слѣпому, о государствѣ думать!
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Василій! вспомни чей ты сынъ, какихъ дѣдовъ внукъ! Аль завѣтъ родительскій забылъ? На то ль отцы-дѣды Русь собирали, на Москвѣ великое княженье строили, чтобы ты ихъ порушилъ? Не воленъ ты государства отступиться, не воленъ и Москвы на расхищенье отдать... Предъ Богомъ за то отвѣтишь.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Матушка! Смирилъ меня Господь, и не тѣ у меня теперь думы. Хвалю Бога, смирившаго мя!
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Господь смирилъ тебя; предъ Нимъ, всесильнымъ, духомъ смирись. А предъ Шемякой смиряться и стыдъ и грѣхъ.
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

   Теперь ли, какъ съ прощеньемъ онъ пріѣхалъ.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   "Съ прощеньемъ пріѣхалъ!" Очей тебя лишилъ, да тебя же прощать пріѣхалъ! А сталъ бы онъ о прощеньи думать, кабы бояре твои на него огуломъ не встали? Житья ему на Москвѣ нѣтъ, а ты: "съ прощеньемъ пріѣхалъ!"
   

ВЕЛ. КНЯЗЬ.

Матушка, не смущай ты меня!

   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   И не думай предъ нимъ смиряться! Пусть съ Москвы съѣдетъ -- тогда мирись. А раньше -- нѣтъ миру!
   

ЯВЛЕНІЕ V.

ТЫ ЖЕ; поспѣшно входитъ ИВАНЪ*

ИВАНЪ (въ дверяхъ).

   Государыня,-- идетъ, на дворѣ ужь.
   

ВЕЛ. КНЯГИНЯ СОФЬЯ.

   Успѣю еще. Ступай, сторожи. (Иванъ уходитъ.) Помни же, Василій, слова мои,-- на иной миръ нѣтъ моего благословенія. И гнѣва моего страшись. Теперь -- ступай "государя своего" встрѣчать. (Уходитъ въ боковую дверь.)
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

ВЕЛ. КНЯЗЬ, одинъ; лотомъ ВЕЛ. КНЯГИНЯ МАРЬЯ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (одинъ).

   Что жь это? государь идетъ, а встрѣтить его не могу. Жена, гдѣ ты?-- Господи, помози мнѣ! Духъ кротости и смиренія даруй мнѣ!
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ (входя).

   Бѣгу; спѣшу, государь, къ тебѣ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Веди меня; веди на крыльцо государя встрѣчать.

(Идутъ на встрѣчу; дверь отворяется и входятъ: кн. Шемяка, кн. Шемякина, кн. Шемякинъ дворъ, Иванъ)

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

   Государь на порогѣ.
   

ЯВЛЕНІЕ VII.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ; ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ МАРЬЯ; КНЯЗЬ ШЕМЯКА, КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА; ИВАНЪ; КН. ШЕМЯКИНЪ дворъ.

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Охъ, государь! И встрѣтить-то тебя
             Какъ слѣдъ я не сумѣлъ. Прости, пожалуй!
             Мнѣ на крыльцо бы выбѣгать на стрѣчу,
             Да земно поклонившіяся молить,
             Чтобы убогаго меня не презрилъ.
             Да смѣлъ ли думать, государь, да смѣлъ ли
             Толикой милости богатой чаять?
   

КН. ШЕМЯКА.

             Братъ, князь Василій! Я пришелъ къ тебѣ,
             Чтобъ за обиды испросить прощенья;
             Жену привелъ, чтобъ помирить съ сестрой...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Тебѣ ли, государь, просить прощенья?
             Ты ль виноватъ? Я съ роду отъ тебя
             Не видывалъ обиды, государь.
             Мои же предъ тобой вины -- безъ счета.
             Жена, гдѣ ты? Скорѣе бей челомъ
             И за себя и за меня, калѣку.
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Нѣтъ, бить челомъ тебя не допущу я,
             А поцѣлую, какъ сестра сестру.
             Прости меня: тебя я огорчала,
             Какъ никого никто не огорчалъ.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             И, государыня, Господь проститъ.

(Цѣлуются.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Не то ты говоришь; тебѣ сказать бы:
             "Тебѣ ли, государыня, кого обидѣть?
             Какъ голубица сердцемъ ты не злобна!
             И не забыть де мнѣ того до смерти:
             Какъ государь велѣлъ слѣпить Василья,
             Не ты ли казнь остановить хотѣла?"
   

КН. ШЕМЯКА.

             Кто старое помянетъ, братъ Василій,
             Тому...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                       Не досказалъ ты, государь!
             Да мнѣ, безокому, конецъ не страшенъ.
             И поминать-то сталъ я про добро,
             Не про лихое... Охъ, никакъ стоишь ты!
             А я-то съ радости большой ополоумѣлъ,
             И не въ догадъ!-- Садися, государь.
             Жена! проси хозяина уважить,
             Хоть и въ чужой избѣ, все жь я хозяинъ.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Садитесь, милости прошу...
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Мы сядемъ.
             И вы садитесь...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Намъ сидѣть не гоже:
             Ты государь, а мы твои холопья;
             Самъ государемъ былъ, порядки знаю.
   

КН. ШЕМЯКА (садясь, тихо, женѣ).

             Чего онъ путаетъ: ни то смирился,
             Ни то прикинулся...
   

КН. ШЕМЯКИНА (такъ же, мужу)

                                           Не довѣряйся:
             Хитритъ Василій...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (женѣ).

                                 Сѣлъ ли государь?
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Изволилъ сѣсть...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Веди жь меня, жена.
             Поставь слугу предъ грознымъ государемъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Братъ, князь Василій! Слушай ты меня.
             Отъ сердца рѣчь моя. И нѣту въ ней
             Ни хитрости, ни малаго лукавства.
             Передъ тобой, какъ передъ Богомъ, каюсь:
             Не помяни моихъ обидъ великихъ,
             А вспомни: одного мы дѣда внуки;
             Зови меня не государемъ, братомъ.
             Прости меня, какъ братъ прощаетъ брата,
             И миръ возьмемъ не какъ князья -- до брани,
             А вѣчный миръ, душевный и сердечный!

(Встаетъ и кланяется.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Никакъ ты всталъ да поклонился мнѣ!
             Охъ, государь! Знать милостью великой
             Задумалъ доконать меня, злодѣя.
             Простри же милость до конца, дозволь
             Покаяться предъ всѣми и сознаться
             Въ дѣлахъ кровавыхъ, въ замыслахъ лукавыхъ,
             Да видятъ люди всю мою негодность,
             Да славятъ доброту твою...
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Не смѣю
             Тебѣ я въ словѣ отказать.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                           Послушай,
             Послушай повѣсть о моихъ грѣхахъ,
             И ангельской душою содрогнися!
             Какъ на Москвѣ сидѣлъ я государемъ,
             На всѣхъ князей глядѣлъ несытымъ окомъ,
             На все чужое зарился безбожно,
             Всѣхъ думалъ покорить себѣ подъ ноги,
             Да властвую одинъ во всей Руси!
             И таковой гордыней обуянный,
             Давалъ я клятвы, чтобы ихъ порушить;
             Ласкалъ князей, чтобъ очи отвести,
             Да замысловъ они не видятъ!
             За всѣ свои дѣла и злыя мысли
             Ей, истинно, достоинъ смерти я!
             Мнѣ голову бы снять предъ всѣмъ народомъ!
             Но ты, по благости своей великой,
             Не пожелалъ погибели моей,
             Ты грѣшнаго меня хотѣлъ исправить,
             И око, соблазнявшее меня,
             Велѣлъ исторгнуть.-- И на томъ тебѣ
             Я бью челомъ, великій государь,
             И со слезами говорю спасибо!
             Не отемнилъ ты, просвѣтилъ меня.
             Какъ для очей Господень миръ сокрылся,
             Я въ душу заглянулъ и въ ней увидѣлъ
             Кромѣшный мракъ и мерзость запустѣнья.
             Тогда постигъ свое я окаянство
             И въ глубинѣ благословилъ тебя!
             И чѣмъ, скажи, за милости такія
             Тебѣ могу я заслужить!
   

КН ШЕМЯКА (обнимая его).

                                           Какъ брата,
             Дозволь поцѣловать -- не службы
             Я отъ тебя хочу, а нерушимой дружбы.

(Цѣлуетъ.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Нѣтъ, дай мнѣ показать свое усердье,--
             Не хочешь службишки моей,-- дозволь же
             Другихъ наставить какъ служить тебѣ.
             Жена! въ которой сторонѣ стоятъ
             Московскіе бояре,-- укажи-ка.
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             А никого изъ нихъ я здѣсь не вижу.
             Одинъ Иванъ что съ матушкой пріѣхалъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Вотъ, государь, тебѣ я попеняю:
             Что жь не привезъ съ собой бояръ московскихъ?
             Сказалъ бы слово имъ...
   

КН. ШЕМЯКИНА.

                                           Затѣмъ ли
             Съ тобой мирился государь, чтобъ ты
             Надъ нимъ же сталъ предъ всѣми издѣваться?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Не вѣдаю чѣмъ гнѣвъ твой заслужилъ.
   

КН. ШЕМЯКИНА.

             Иль ты не вѣдалъ, что твои бояре
             На насъ возстали, измѣнивъ кресту?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Клянуся, государыня, не зналъ я...
             Не вѣдалъ что творилъ...
   

КН. ШЕМЯКА.

                                           Братъ, князь Василій!
             Ты вѣдалъ, нѣтъ ли,-- Богъ тебѣ судья!
             А что въ душѣ съ тобой я помирился,
             То докажу, свое исполнивъ слово
             Его же далъ владыкѣ на Москвѣ:
             Тебя съ дѣтьми на волю выпускаю,
             И городъ Вологду даю въ кормленье!...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Убитъ, твоею милостью убитъ я!
   

КН. ШЕМЯКА.

             И знай еще: жалѣючи тебя,
             И вѣдая что мать твоя недужна,--
             Сюда велѣлъ ее я привезти.
             Иванъ, зови сюда княгиню Софью.
   

ИВАНЪ.

             Не знаю, сможетъ ли придти сюда:
             Вельми недужна, не встаетъ съ постели.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Недужную мы сами навѣстимъ,--
             Пойдемте всѣ. Идемте всей семьею.

(Встаетъ. Общее движеніе. Въ то же время отворяется боковая дверь и на порогѣ показывается великая княгиня Софья, опираясь на внука.)

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Едва успѣлъ поклясться князь Василій
             Что онъ не вѣдалъ о боярскихъ козняхъ,
             Какъ снова лгать, какъ снова клясться надо
             Что будто матери еще не видѣлъ.
             Гляди, сюда идетъ княгиня Софья.
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

ТѢ ЖЕ, ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ; КНЯЗЬ ИВАНЪ.

КН. ШЕМЯКА.

             Иль мѣста нѣтъ гдѣ не было бъ измѣны?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Ты на меня взглянулъ бы, государь,
             Едва бреду, на внука опираясь,
             Едва дышу, едва могу промолвить....
   

КН. ШЕМЯКА.

             Вельми недужна, при смерти лежишь,
             А обмануть меня -- хватило силы!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Въ чемъ, государь, скажи, обманъ ты видишь?
   

КН. ШЕМЯКА.

             А ты не знаешь! Вопреки велѣнья
             И грознаго указа моего,
             Зачѣмъ ты съ сыномъ видѣлась?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                                     Охъ, знай ты
             Какъ у меня душа болитъ и плачетъ,
             Не сталъ бы уличать въ обманѣ. Нынѣ
             Всю ночь, какъ есть, тоской протосковала,
             А свѣтъ увидѣла -- заныло пуще,
             Не чаяла до вечера дожить.
             И виновата: скорби не стерпѣла,
             Ивану стала бить челомъ чтобъ къ сыну
             Провелъ меня, да не хотѣлъ онъ слушать,
             И подкупила я его -- покаюсь.
             Охъ, подкупила дорогой цѣною
             Не жемчугомъ -- горючими слезами,
             Не золотомъ -- рыданьями да стономъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Что жь у меня, княгиня, не спросилась?
             Не звѣрь,-- дозволилъ бы.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                           Не смѣла.
             Спроси-ка государыню свою:
             Какъ на моемъ на мѣстѣ поступила бъ,
             Сочла ли бы за грѣхъ увидѣть сына?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Ни слабымъ голосомъ, ни льстивой рѣчью,
             Ни немочью притворною, меня
             Ты не обманешь. Я сама молила
             Чтобъ мужъ мой сына твоего простилъ,
             А нынѣ каюсь въ томъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                                           Аль что случилось?
             Аль сынъ мой непокоренъ государю?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             А то случилось, госпожа княгиня,
             Что ты, прокравшися тайкомъ къ сынку,
             Его наставила, какъ смирной рѣчью,
             Да кротостью притворною, да лестью
             Хитрѣе государя обмануть.
             Учила покориться государю,
             Чтобъ только выпустилъ на волю,
             А выпусти -- сейчасъ бы измѣнилъ!
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Подумавши, княгиня, стану ль я
             Роднаго сына своего учить
             Чтобъ мужу твоему онъ покорился?
             Еще, далъ Богъ, ума я не рѣшилась.
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             Ты слышишь, Дмитрій, какъ заговорила?
             Куда дѣвалися и хворь и немочь!
             И голосъ громче, и глядитъ грознѣе!
   

ВЕЛ. КН. МАРЬЯ.

             Родная! Матушка! Стерпи, не ссорься!
             А ты, сестрица, матушку уважь,
             Напраслиной не обижай ее.
             Вы обѣ государыни мои,
             И васъ обѣихъ я люблю. Дозвольте жь
             Сказать обѣимъ милое словечко,
             Не мудрое да доброе. Сестрица!
             Тебѣ твой государь дороже всѣхъ,
             И матушкѣ Василій также дорогъ.
             Ты думаешь что матушка Василья
             Хитрить учила, а ей-Богу жь нѣтъ.
             Она его смиренью наставляла,
             А и сейчасъ вспылила не по злобѣ,
             А изъ любви къ Василью. Знай она
             Что государь твой для Василья сдѣлалъ,
             Сказала бы великое спасибо.

(Свекрови:)

             Вѣдь государь по добротѣ своей
             Насъ обѣщаетъ выпустить на волю,
             И городъ Вологду даетъ въ кормленье.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Тебѣ, невѣстушка, идти бы въ церковь,
             Да съ нищей братіей на паперть стать:
             Тамъ доброту Шемякину хвалить бы;
             Не слыхано такой де доброты:
             Молъ отнялъ все у мужа моего,
             Совсѣмъ де оголилъ, да лоскутъ
             Отъ нашего жь добра изволилъ кинуть:
             Возьмите, молъ, прикройте наготу.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ну, прежебывшій государь Московскій,
             А какъ теперь назвать -- ужь и не знаю.
             Самъ разсуди: что мнѣ съ тобою дѣлать?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Твоя святая воля, государь.
             Какъ предъ тобой я давеча смирился,
             Такъ смиренъ предъ тобой сейчасъ стою.
             За мать родную не сказалъ ни слова,
             Ужь стану ль за себя я говорить?
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             А, можетъ, вы условилися съ нею...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Мнѣ николи такъ горько не бывало,
             Какъ нынѣ, государыня. Жестоко
             Меня ты опечалила. Не вѣришь
             Ты слову моему...
   

КН. ШЕМЯКА.

                                 Братъ, князь Василій!
             Тебѣ я вѣрю -- только клятву дай
             Что подо мной великаго княженья
             Искать не станешь.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Государь!
             Да буду проклятъ Всемогущимъ Богомъ,
             Да буду проклятъ Господомъ Христомъ
             И Матерью Его Пречистой,
             И чтобъ душѣ моей не знать спасенья!
             Клянуся, государь, искать не стану
             Великаго княженья подъ тобой.
             Помыслю ли о томъ -- да буду проклятъ!
             Хотя бы ты, свое порушивъ слово,
             Не выпустилъ меня изъ заточенья.
             Еще не вѣришь? Предъ престоломъ Божьимъ
             Той страшной клятвой поклянусь тебѣ,
             И въ грамотѣ напишемъ ту же клятву...
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

             А кто порукой что исполнишь клятву?
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Душа моя,-- а коли ей не вѣришь,--
             Такъ слѣпота. Что безъ очей могу я?
             А дѣти малы....
   

КНЯГИНЯ ШЕМЯКИНА.

                                 Ты забылъ про мать.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

             Волчица лютая! Тебѣ знать мало,
             Что надъ Васильемъ сотворила ты:
             Ему ты изнасиловала душу,
             И съ кровью вырвала такую клятву
             Какой никто отъ вѣка не давалъ.
             Еще ты хочешь -- знаю я чего,--
             Меня ты хочешь заточить въ темницу,
             Да какъ устроить дѣло попригляднѣй
             Догадки нѣту, да и стыдъ беретъ:
             Хоть съ мужемъ вы всю жизнь въ дѣлахъ безстыдныхъ
             Сжигали совѣсть,-- все жь еще осталась,
             Вамъ на потѣху, малая крупица.
             Ужь такъ и быть, въ такомъ великомъ горѣ,
             Я помогу вамъ,-- да ужь кстати сыну
             Про вашу доброту скажу я повѣсть.--
             Зачѣмъ сюда меня вы привезли?
             Не сына ли порадовать хотѣли
             Свиданьемъ съ матерью?-- такъ лжете вы.
             Надѣялись что я умру дорогой,
             Сюда спѣшили хоронить меня,--
             Не удалось,-- и вотъ вы обозлились!...
             Аль этой правды недовольно вамъ
             Чтобъ старую старуху придушить?

(Молчаніе.)

КН. ШЕМЯКА.

             Братъ, князь Василій! Слушай ты меня:
             По-моему, мириться такъ мириться,
             А и прощать -- прощать безъ поворота.
             И ради мира,-- матери твоей
             Судить не стану,-- насъ Господь разсудитъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Вели же въ церковь отвести меня,
             Тамъ поклянусь передъ лицомъ Господнимъ!
   

КН. ШЕМЯКА.

             Съ тобою вмѣстѣ мы пойдемъ, какъ братья.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

             Нѣтъ, государь, пока я не далъ клятвы,
             Не довѣряй: вели вести подъ стражей.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Ведите!
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                 Господи-Владыко!
             Духъ кротости, смиренья и любви
             Пошли мнѣ, грѣшному. Пойдемъ, Жена.

(Уходятъ въ такомъ порядкѣ: послѣ слова: "Ведите частъ бояръ становится въ дверяхъ; по ея уходѣ, уходятъ великій князь, вел. кн. Марья и кн. Иванъ; за ними другая часть бояръ; слѣдомъ хотятъ идти кн. Шемяка и кн. Шемякина. Иванъ остается на сценѣ.)

КН. ШЕМЯКА (женѣ).

             Идемъ и мы.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

                       Нѣтъ вы, дружки, постойте!
             Ужь васъ ли отпущу я безъ проклятья?
             Чего молю, чего я вамъ Желаю,
             И какъ кляну васъ,-- высказать не въ силахъ.
             Нѣтъ словъ такихъ на языкѣ родномъ!
             Одно скажу: во всякомъ вашемъ горѣ,
             Въ душевной скорби, въ немочи тѣлесной,
             Не забывайте про княгиню Софью.
             И помните что вымолила я
             На васъ злосчастье. А съ тобой, княгиня,
             Еще дастъ Богъ увидимся,-- когда
             Въ великомъ горѣ, выплакавши слезы,
             Ты станешь биться о сырую землю,
             Безсильная, оставленная всѣми!
   

KH. ШЕМЯКИНА.

             Мнѣ страшно, Дмитрій! Уведи меня!
             Что мнѣ пророчитъ -- не пойму, но ужасъ,
             Могильный ужасъ охватилъ всю душу.
   

КН. ШЕМЯКА.

             Проклятая! Пожди, тебя запрячу
             Въ такое мѣсто что твоихъ проклятій
             И самъ Господь оттуда не услышитъ!

(Уходятъ кн. Шемяка и кн. Шемякина.)

   

ЯВЛЕНІЕ IX.

ИВАНЪ; ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Иванъ! Ушли они. И сынъ мой, сынъ паевою голову клятву даетъ!
   

ИВАНЪ.

   Пусть клянется,-- только бы Шемяку обмануть. Только бы на волю сына твоего выпустилъ,-- не дадимъ ему въ пустынѣ жить, силой государемъ поставимъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   А клятва?
   

ИВАНЪ.

   А клятва на насъ и на дѣтяхъ нашихъ.
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   А все-жь, Иванъ, пока Живъ Шемяка,-- слышишь, пока онъ живъ, не умру я покойно!

(Занавѣсъ.)

   

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Станъ КН. ШЕМЯКИ.

Лица:

   ВЕЛ. КН. ВАСИЛІЙ.
   КН. ШЕМЯКА.
   ИВАНЪ АКИНИЧЪ, князь Шемякинъ бояринъ.
   БѢДА.
   САЛТЫКЪ.
   ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.
   КН. ШЕМЯКИНА.

Кн. Шемякины слуги. Московскіе бояре.

Огородъ. Налѣво видна большая, о двухъ жильяхъ, изба, съ крыльцомъ. По правой сторонѣ вѣтвистый старый дубъ; подъ нимъ походная князева постель. За плетнемъ видъ на рѣку.

ЯВЛЕНІЕ I.

БѢДА (одинъ).

   У всякаго человѣка, сказываютъ, двѣ доли есть: одна счастливая, другая лихая. Про то вѣдать дѣло не хитрое, да счастье-то свое мудрено сыскать. Думаешь: "тутъ молъ оно, ухватилъ, въ рукахъ держу", анъ счастье -- эвонъ гдѣ, далече, въ ямкѣ схоронилось, за кустомъ ли привалилось. Еще дразнится оттуда: "сыщи молъ меня". Голосъ-отъ слышишь, а съ которой онъ стороны не разберешь. Ну, и путаешься. Хоть бы къ примѣру меня взять. Какъ лесъ я за Шемякой увязался: куда онъ, туда я; куда я, туда онъ.... Стой, заврался! Онъ-то за мной, пожалуй, и не гонялся, а ужь я-то!... И думалъ я, чурбанъ осиновый, горы де золотыя за нимъ выбѣгаю. А на повѣрку -- тотъ же все Савка, въ тѣхъ же все санкахъ. А нонѣ!... Ахъ, Бѣда, Бѣда! плутовскіе твои глаза! ну, думалъ ли ты, скажи мнѣ по истинной по правдѣ, думалъ ли, голубчикъ ты мой, что съ самою княгинею великой, съ матушкой Софьей свѣтъ Витовтовной, разговоръ держать будешь? Не думалъ. Анъ держалъ. Снилось ли тебѣ, удалая твоя головушка, что на Москвѣ дьякомъ будешь? Не снилось. Анъ дьякъ ты. А и не дьякъ, скоро въ дьякахъ будешь. И служба-ть не великая: кой-чего взять, да кой-куда подсылать, да кой-кого поподчивать. И аминь. И дьякъ.-- Охъ, и не ложно жъ въ третьемъ годѣ старецъ нѣкоторый напророчилъ мнѣ: "Не даромъ", провѣщалъ, "Бѣдой прозванъ еси: въ чужой-де бѣдѣ счастье свое сыщешь".... Одначе, куда жь это Иванъ Акинфичъ запропастился? Безъ него....

(Изъ избы выходитъ Иванъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ II.

БѢДА, ИВАНЪ.

ИВАНЪ.

   Давно ль вернулся?
   

БѢДА.

   Съ часъ времени, господине, Жду. Пыталъ доложиться, да никто вѣрно про тебя, господине, сказать не могъ. Кто: "у князя" говоритъ, а кто: "въ монастырекъ де къ обѣднѣ поѣхалъ". А шибко допытываться не смѣлъ.
   

ИВАНЪ.

   Ладно. Видѣлъ?
   

БѢДА.

   Грѣшныма очима, господине, лицезрѣть сподобился.
   

ИВАНЪ.

   Ну?
   

БѢДА.

   Косить велѣно.
   

ИВАНЪ.

   Когда жь косовицу начинать?
   

БѢДА.

   А пока ведро стоитъ. Ненастье де придетъ -- хоть и скосишь, сѣно сгноишь. И тому де сѣну цѣна -- полцѣны. А и дорого яичко къ Христову дню.
   

ИВАНЪ.

   Ты мои рѣчи про миръ сказывалъ ли?
   

БѢДА.

   Сказалъ.
   

ИВАНЪ

   Отвѣтъ каковъ?
   

БѢДА.

   Въ отвѣтъ промолвлено: миръ де хорошо, упокой того лучше. Завтра де ладно, нынче надежнѣй.
   

ИВАНЪ.

   Нынче, говоришь ты? Нынче?
   

БѢДА (подвигаясь къ нему).

   Чего, господине, мѣшкать-то? Медъ у насъ сыченъ, курица заварена. Только бы ѣсть-лить запросилъ,-- на славу угостимъ, не вспомнится.
   

ИВАНЪ.

   Ты о чемъ говоришь, помнишь ли? Такое дѣло, а у тебя смѣшки на умѣ!
   

БѢДА.

   Не къ тому, господине, рѣчь моя. Сдоложитъ хотѣлъ: молъ у новаго дьяка московскаго руки спорыя -- мигомъ дѣло спроворятъ.
   

ИВАНЪ.

   Уйди ты отъ меня, лукавый.
   

БѢДА.

   А на сторожѣ мнѣ быть ли?
   

ИВАНЪ.

   Быть. Только сейчасъ-то уйди; видѣть тебя не могу.
   

БѢДА.

   Нынче быть?
   

ИВАНЪ.

   Нынче, нынче.

(Бѣда уходить.)

   

ЯВЛЕНІЕ III.

ИВАНЪ (одинъ.)

   Одно твердитъ: "дьякомъ де буду". Тѣмъ тѣшится. Языкъ болтаетъ, совѣсть молчитъ. А мнѣ-то, мнѣ чѣмъ совѣсть молчать заставить? Твержу про себя: "дѣло наше правое". А совѣсть въ отвѣтъ: "коль правое, что жь явно дѣлать опасаетесь?.." Охъ, матушка-государыня! Дорога твоя любовь приходится. Великъ выкупъ за нее требуешь: душу загубить велишь.
   

ЯВЛЕНІЕ IV

ИВАНЪ; изъ избы входятъ: КН. ШЕМЯКА, КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

КН. ШЕМЯКА.

             Посидимъ-ка здѣсь подъ дубомъ; тутъ мѣсто мое любимое, а въ избѣ жара, духота -- мочи нѣтъ. Э, и Иванъ тугъ. Что, Иванъ, аль гостей -- не ѣдутъ ли -- выглядываешь?
   

ИВАНЪ.

   Точно, государь.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Еще пріѣдутъ ли! Мать Василью мириться не отсовѣтовала бы.
   

ИВАНЪ.

   Не должно бы, государыня.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Мало ль что не должно бы, да есть. Не долженъ бы и Василій клятвы, что въ Угличѣ далъ, порушить, да порушилъ же. И не виноватъ: святой де игуменъ въ Кирилловѣ Бѣлозерскомъ понудилъ, силой отъ клятвы разрѣшилъ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Полно, Жена, чего хлопочешь? Пріѣдутъ -- благо. Не пріѣдутъ -- и то ладно. Сами мира просить не станемъ. И что миръ -- надолго ли!
   

ИВАНЪ.

   Ужли и этотъ миръ, государь, порушишь!
   

КН. ШЕМЯКА.

   Эхъ, Иванъ, Иванъ! Не впервой намъ съ Васильемъ послѣ Углича мириться! Въ бояхъ я посѣдѣлъ, въ схваткахъ выкупѣлъ. Мечу острому, стрѣлѣ мѣткой -- имъ вѣрую. А въ миръ да клятвы, да вотъ еще въ грамоты, во всѣ эти строки подьячьи -- давно извѣрился! Поспоримъ еще съ Васильемъ, поспоримъ! Эхъ, одну я оплошку сдѣлалъ -- до смерти каяться буду!
   

ИВАНЪ.

   Какую, государь?
   

КН. ШЕМЯКА.

   А княгиню Софью изъ рукъ выпустилъ. Правда, крутенько въ тѣ-поры самому пришлось, а все крѣпиться надо бы. У, попадись она- мнѣ теперь!
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   И княгиню выпустилъ, а все жь ты страшенъ имъ, Дмитрій.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Правда, жена, правда. Страшенъ я имъ. Какъ волкъ матерой, много разъ травленный, шерсть у него серебромъ отливать стала -- старъ звѣрище, а лютъ еще, страшенъ. Въ уголъ его загнали, къ стѣнѣ приперли, а онъ, лютый, на заднія лапы присѣлъ, глаза что уголья, зубы оскалилъ,-- подойди, молъ, подступися! Таковъ-то и я, Иванъ, Москвѣ страшенъ. Въ рукахъ, кажись, буду -- взять не посмѣютъ. А знаешь, Иванъ, чѣмъ страшенъ? Сказать ли?.. Да что съ тобой? Аль ничего не видишь, не слышишь? (Раскликая его:) Иванъ, Иванъ!
   

ИВАНЪ.

   А?.. Ты, гослодине... О-охъ!
   

КН. ШЕМЯКА.

   Что съ тобой? Аль недуженъ сталъ?
   

ИВАНЪ.

   И самъ, государь, не вѣдаю. Въ очахъ помутилося, едва на ногахъ стою.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Жара знать разморила. Бываетъ. Да стой: мигомъ тебя вылѣчу. Эй, кто тамъ! (Бьетъ въ ладони.)
   

ЯВЛЕНІЕ V.

ТѢ ЖЕ; вбѣгаетъ БѢДА.

КН. ШЕМЯКА.

   Аль тамъ изъ слугъ никого нѣту? Да ладно. Вели-ка медку подать, похолоднѣе.
   

БѢДА.

   Самъ, государь, коль прикажешь, нацѣжу.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Живѣй только. (Бѣда убѣгаетъ.) Пожди, Иванъ, выпьешь -- мигомъ оправишься. А теперь слушай, чѣмъ я Москвѣ страшенъ. Любить себя заставить умѣю -- тѣмъ страшенъ. Самъ скажи: ты зачѣмъ Василъя съ Софьей бросилъ, ко мнѣ отъѣхалъ? И не говори -- самъ знаю. Затѣмъ что удалъ князь Дмитрій Юрьичъ Живетъ, что слугъ у него нѣту. А кто ему слуга, тотъ братъ ему родной. Что мое -- все ваше. (Входитъ Бѣда съ медомъ.) Вотъ онъ и медъ.
   

БѢДА.

   Студеный, государь.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Давай, а самъ пошелъ.

(Беретъ медъ; Бѣда уходитъ.)

   

ЯВЛЕНІЕ VI.

КН. ШЕМЯКА; КНЯГ. ШЕМЯКИНА, ИВАНЪ.

КН. ШЕМЯКА.

   Слушай, чѣмъ еще я Москвѣ страшена. За старину стоялецъ. Кому старина дорога, и князь Шемяка дорогъ. На Москвѣ по-новому все пошло, а у меня дѣдовская старина, извѣчная. Пожди -- зима придетъ -- Новгородъ на Москву подыму. То-то потѣха будетъ. А теперь, выпей-ка медку, Иванъ, хлѣбни; вѣрь, другимъ человѣкомъ станешь.
   

ИВАНЪ.

   Охъ, государь, тяжко мнѣ.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Затѣмъ и говорю: выпей. Полегчаетъ.
   

ИВАНЪ.

   Не въ моготу, государь.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Не пьешь -- отъ здоровья отказываешься.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Полно, Дмитрій. И вправду недужится вѣдь ему; гляди, лица на немъ нѣтъ. Ему не медъ, а прилечь бы.
   

ИВАНЪ.

   Отпусти, государь.
   

КН. ШЕМЯКА.

   А пріѣдутъ, что безъ тебя дѣлать стану?
   

ИВАНЪ.

   Пріѣдутъ, въ трубы затрубятъ... Ужь перемогусь, выйду.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Ну, ступай ужь; отдохни, отдохни.

(Иванъ идетъ.)

КН. ШЕМЯКА (тихо, женѣ).

   Эхъ, старъ, бѣдняга, становится. Жалко. Боюсь, скоро совсѣмъ скопытится.

(Иванъ ушелъ.)

ЯВЛЕНІЕ VII.

КН. ШЕМЯКА, КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

КН. ШЕМЯКА.

   Что жь намъ съ медомъ-то дѣлать? Аль выпить?
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Съ чего пить-то станешь?.. Не хотѣлъ вѣдь.
   

КН. ШЕМЯКА.

   Разговорился, разгорѣлся, въ горлѣ пересохло -- съ того и выпью. А второе -- весело мнѣ нынче. Таково-то на сердцѣ легко стало -- кажись, съ роду радости такой не бывало. Вотъ и выпью. А ей-Богу жь выпью. ('Отхлебываетъ.) Охъ, медъ-отъ горьковатъ.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Безъ времени пьешь, оттого и горекъ.
   

КН. ШЕМЯНА.

   Охъ, жена ты, жена, недогадливая! Шутку вѣдь шучу -- цѣловать хочу.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Полно тебѣ! А правду вѣдь давеча говорилъ что посѣдѣлъ. Гляди, волосъ сѣдой въ бородѣ. Э, и другой, и еще.... Охъ, Дмитрій, совсѣмъ ты старый сталъ!
   

КН. ШЕМЯКА (обнимая ее).

   А ты стараго-сѣдаго цѣлуй.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   На улицѣ цѣловаться?
   

КН. ШЕМЯКА.

   Аль увидитъ кто?
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Никого, а все жь....
   

КН. ШЕМЯКА.

   А все жь не упрямься; ей-Богу не отстану, стихъ на меня такой напалъ.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Да полно тебѣ!
   

КН. ШЕМЯКА (цѣлуя ее).

   Нѣтъ, не полно, а еще. (Цѣлуетъ еще.) Теперь вотъ полно. Ну, Жена, здорова будь! Что жь не подчуешь? Аль самому себѣ покланяться? Милости, князь Дмитрій Юрьичъ, прошу! Ну-ка разомъ, духомъ, чтобы капли не осталось! (Отхлѣбнувъ:) А Москвѣ съ Васильемъ пропадать! (Пьетъ до дна и бросаетъ чару; а потомъ грузно опускается на лавку.) Господи!... Аль захмѣлѣлъ я!... Зелень.... Круги зеленые стоятъ.... (Вскакиваетъ:) Жена! Смерть, смерть моя пришла! (Падаетъ.)
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Дмитрій! Голубчикъ мой!... Что съ тобой?... Откликнись!.... Хоть словечушко промолви!... Господи!... Холодѣть сталъ.... Спасите!... Спасите!... Помогите!... О-охъ! (Съ рыданіемъ припадаетъ къ тѣлу.)
   (На крикъ выбѣгаетъ нѣсколько слугъ; вслѣдъ за ними входитъ поспѣшно Салтыкъ.)
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

КН. ШЕМЯКА; КНЯГ. ШЕМЯКИНА; слуги; САЛТЫКЪ.

САЛТЫКЪ (входя).

   Государь! Московскій князь великій! И съ матерью!
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Буди, буди его! Спитъ, не слышитъ! Крѣпче буди! Не слышитъ вѣдь!

(За сценой трубы.)

   

САЛТЫКЪ.

   Трубы, чу, а встрѣтить некому.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

   Что ты говоришь-то?... Пріѣхала? Сама пріѣхала?.... Дмитрій, слышишь, смерть, смерть твоя съ тобой мириться пріѣхала!... (Вскакивая:) А, зелья, зелья подсылали!... Братцы! Голубчики! Отцы родные!... Спасите князя своего, спасите! Не дайте надъ тѣломъ его честнымъ надругаться! Схороните его! Вокругъ станьте! Такъ вотъ, такъ вотъ. А я васъ не выдамъ.

(Слуги становятся предъ тѣломъ князя.)

   

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛѢДНЕЕ.

ТѢ ЖЕ; входитъ ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ, его ведетъ за руку отрокъ; ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ; нѣсколько бояръ.

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

             И тѣло охолонуть не успѣло,
             А вороньё слетѣлося!....
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (входя).

                                           Кто тутъ?
             Чьи вопли слышались? По комъ рыдали?
             Гдѣ князь? Гдѣ милый братъ нашъ Дмитрій Юрьичъ?
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

             Започивалъ; на вѣкъ заснулъ. На вѣки.
             Аль мертваго страшишься какъ Живаго?
             Не бойся, подойди, рукой коснися,
             Не встанетъ! Не воскреснетъ!...
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

                                           Боже правый!
             Какъ? Братъ нашъ умеръ? Умеръ?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (твердо).

                                                     Да. Господь
             Незапной смертью поразилъ его.
   

КНЯГ. ШЕМЯКИНА.

             Господь!... Господь!... Не Онъ, а ты, злодѣйка!
             Ты, ты его убила! Подкупала
             И зелье подсылала ты же!... Стой!
             Сказать хочу.... Онъ тутъ де Жить, холодный,
             Глаза открыты, страшный!... Нѣтъ, не то!
             А плакать, надо бы теперь поплакать,
             Да слезы растеряла!.... И сказать,
             Сказать хочу, да всѣ слова забыла...
             Охъ, самое себя я потеряла!...
             Все-то я потеряла, все, все!...
             А, вспомнила! Поцѣловать тебя,
             Поцѣловать мнѣ надо, да за горло
             Схватить руками, и душить, душить!

(Бросается на княгиню Софью, и обезсиливъ падаетъ.)

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (съ движеніемъ).

   Упала! Убилась?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ (останавливая его).

   Обмерла. Не бойся, оживетъ.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ.

   Матушка! Сказки ты мнѣ, какъ предъ Богомъ скажи, своею ли смертью братъ умеръ?
   

ВЕЛ. КН. СОФЬЯ.

   Что тебѣ? Ты одно помни -- Русь теперь цѣла и здорова стала.
   

ВЕЛИКІЙ КНЯЗЬ (падая на колѣна).

   Господи!... Молитесь! Молитесь за меня! Всѣмъ народомъ молитесь!

Д. АВЕРКІЕВЪ.

"Русскій Вѣстникъ", NoNo 1--2, 1873

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru