Аверченко Аркадий Тимофеевич
Американцы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015.
   

АМЕРИКАНЦЫ

   Когда я был совсем крохотным мальчуганом -- все стороны моего характера ярко указывали на то, что я вообще был малый не промах.
   Хотя взять самую замечательную мою авантюру того периода: я убежал в Америку.
   Правда, тысячи русских мальчишек ежегодно убегали в Америку, но я тогда не знал, что у меня так много единомышленников и в своем предприятии был совершенно одинок.
   Всякие, кто в свое время был мальчишкой, прекрасно знает, как велика тяга мальчишки в Америку, а если кто этого не знает -- значит, в нем текла кровь не храброго мальчишки, а трусливой девчонки.
   Как сейчас помню подробности моей жуткой, отважной экспедиции: в полночь я встал с кровати и, хотя моя комнатка находилась в первом этаже, решил бежать через окно, спустившись на разорванной и свитой в веревку простыне, -- как все знаменитые преступники -- хотя прекрасно мог бы просто выпрыгнуть из окна на улицу.
   Вооружения, амуниции и провианта у меня было предостаточно: в узелке лежал столовый нож, рогатка, карта Америки, выдранная из атласа Ильина, три сухаря, два пирожка с говядиной, полузасохших, полураздавленных -- результат двухдневного таскания их в кармане штанов, потом спиртовая машинка, на которой старшая сестра завивала волосы, и нитка огромных ярко-голубых дутых бус.
   Черт его знает, зачем я захватил эти чудовищные бусы, но они были такие хорошенькие, что не хватило сил их оставить, а кроме того наследственный коммерческий инстинкт подсказал мне, что эти бусы могут очень пригодиться при товарообмене с индейцами.
   Для того же был захвачен и кусок красного кумача, бесцеремонно отодранный от трехцветного флага, коими украшались все дома в городе в царские дни.
   Спустившись по простыне, я закинул узелок за спину и бодро зашагал к новой таинственной жизни, но через двести шагов остановился, уселся на скамейку под акациями и открыл крайне важное совещание с самим собой...
   Куда меня понесет ночью? Все спят и, конечно, спят и матросы той шхуны, на которую я думал пробраться тайком, спрятаться в трюме и таким образом комфортабельно отплыть по назначению.
   Нет, не попасть мне ночью на шхуну: все спят, сходни на пристани наверное сняты, а добираться вплавь мокро.
   -- Подожду рассвета, -- рассудительно решил я. -- Утром на пристани начнется суматоха, и я успею незаметно пробраться в трюм. А когда шхуна выйдет в открытое море -- выползу из своего убежища и поступлю в юнги. Если же капитан откажет -- взбунтую матросов, захвачу власть, -- дело известное.
   И вдруг, в самый разгар моего самосовещания -- надо мной, как гром среди ясного неба, раздался знакомый голос:
   -- Это еще что такое? С какой это ты радости в глухую полночь торчишь тут... Что у тебя за узел...
   Отец мой был не меньшим пройдохой, чем я: сразу же раскусил все мои авантюристические планы. Покрутил головой и деловито осведомился:
   -- В Америку?
   -- Да... Этого... Я ненадолго. Я скоро вернусь...
   -- Чем же тебе здесь плохо?
   -- Скучно. Пантер нету, индейцев нету, ничего нету.
   -- Н-да, брат, этим товаром не торгуем. Так, значит, в Америку.
   -- В Америку.
   -- Как же думаешь добраться?
   -- Юнгой поступлю. На шхуну.
   -- Еще чего. По росту тебя и в корабельные крысы не примут. Ты можешь, не нагибаясь, почесать нос о мое колено.
   Собственно, было скорее наоборот. Не я был мал, а отец невероятно высок. По образному выражению одного моего знакомого, он был так высок, что для того чтобы высморкаться, ему приходилось становиться на колени.
   -- А зачем у сестры спиртовку спулил?
   -- А вы откуда знаете?
   -- Ну, еще бы. От твоего узла за версту спиртом несет. Не вернешься ли? Может, раздумал?
   -- Чего там раздумывать, раз решил -- значит, так тому и быть.
   -- Ого, как здорово. Знаешь, что? Пошел домой, пока я тебя не выпорол тут же, под акациями.
   Мелькнула мысль -- защищаться ножиком и рогаткой. Мелькнула чудесная лучезарная Америка, покрытая травой,
   бизонами, индейцами и пантерами... Мелькнуло желание вскочить и задать стечка, но... все это мелькнуло и погасло: отцовская рука держала мое плечо, как клещами.
   С позором для меня пошли до дому. Постучались.
   -- Кто там? -- услышали сонный голос матери.
   -- Американцы, -- хихикнул отец. -- Индейца поймал: на пантере по улицам скакал, от бизона удирал. Получайте сокровище. Расписки не надо. . . . . . . . . . .
   Утром сидел я, склонив голову над Америкой, выдранной из атласа Ильина, и, глядя затянутыми слезой глазами на эту чудесную территорию, изредка тыкал чернильным пальцем в тот или иной штат:
   -- Вот тут, наверное, сидят индейцы в засаде и поджидают бледнолицых американцев. Тут наверное пантера терзает сейчас антилопу, а эта тоненькая линия -- гверильмы гуськом едут расправляться с янки.
   Почему самое прекрасно в русском детстве -- это грёза о далекой чудесной Америке?
   Казалось бы, с годами это восторженное отношение должно исчезнуть, однако нет. Думаю я сейчас сию минуту об Америке, об американцах -- и теплое чувство переполняет мою грудь.
   Удивительный народ: деловые до мозга костей, носятся день-деньской на гудящих автомобилях среди стоэтажных небоскребов, жизнь их гремит так, что кажется -- и гудка пароходной сирены не расслышать, ан нет: из-за тысяч верст донесется до них слабый русский голос "Помогите", и вот уже американец с деловым видом тут как тут. В руках карандаш, записная книжка, на устах лаконичный вопрос:
   -- Что нужно прежде всего? Накормить детей? Сколько душ? Молоко, шоколад, платье? А учебники есть?
   Не потому ли русские дети всю свою детскую жизнь, как чувствительная магнитная стрелка, поворачивались в сторону Америки -- что американцы так "по-деловому" относятся к русским детям:
   -- Что нужно в первую голову? Шоколад, консервы, молоко, учебные пособия? Этих двести детей запишите на Америку... И этих пятьсот тоже.
   Вот тебе и пантеры. Вот тебе и кровожадные сиуксы!

* * *

   В прошлом году в Севастополе Американский Красный Крест без рекламы, без шума, рисовки и треска -- тихо, спокойно делал огромное дело: тысячи русских были им накормлены, одеты и обуты. И никаких удостоверений от участковых комитетов, никакой волокиты: стань в очередь и получай.
   -- Послушайте, -- спросил я одного американца, -- а вы не боитесь, что часть из того, что вы раздаете, -- очутится в продаже на базаре?
   -- А не все ли равно, -- спокойно, флегматично отвечал американец. -- Может быть, тому, кто продаст, фунт мяса нужнее в данный момент, чем фуфайка.
   Говорят, Америка -- страна золота.
   Очень возможно. Сколько там золотых сердец.

* * *

   Совдепия предложила Америке заключить торговый договор. Америка вежливо ответила:
   -- К сожалению, пока у власти большевики -- не можем.
   -- Почему?
   -- Потому что большевики мошенники и убийцы. С убийцами не торгуем.
   -- Но мы можем исправиться. Мы будем честными.
   -- Исправьтесь, действуйте от имени русского народа -- тогда пожалуйста.
   -- Да мы и действуем от имени народа.
   -- Врете. Выйдите пока что из нашего дома -- ваше присутствие портит чистый честный воздух.
   Вот порядочный разговор порядочных людей.
   Чехов утешал:
   -- И для нас небо будет в алмазах.
   Такие мы несчастные, такие всеми брошенные, что иногда думаю я:
   -- Не те ли это алмазы, не те ли несколько десятков звезд, что рассыпаны на небесном фоне американского флага.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Зарницы, 1921, 23-30 апреля, No 7. Печатается впервые по тексту журнала.
   ...кровожадные сиуксы -- Коренные жители Северной Америки, имеющие много племен очень воинственного характера.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru