Аверченко Аркадий Тимофеевич
Молодняк

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015.
   

МОЛОДНЯК

   В майское утро море особенно любовно жмется к несго­ворчивому каменистому берегу.
   В майское раннее утро очень хорошо сидеть на камушке у глубокой темно-зеленой воды с удочкой в руке и думать... А если под боком сидит понимающий человек, то и словеч­ком ленивым с ним перекинуться можно, тихо-тихо, чтоб не спугнуть чуткого бычка или рулену.
   Так оно в данном случае и было: на краю низкой, позе­леневшей у воды, скалы сидели трое: интеллигент с рыжей бородкой Утин, интеллигент с черной бородищей Мячин и между ними восемнадцатилетний столбообразный ученик реального училища Даня, в форменной фуражке и какой- то пестрой фланелевой блузе.
   Даня молча сосал папироску, а У тин и Мячин через его голову перебрасывались странными, совершенно для Дани непонятными, словами:
   -- И заметьте... -- говорил Утин. -- У Ахматовой очень ценное сочетание: мужского охвата темы, ширины кругозо­ра и, вместе с тем, мягкого, углубленного, чисто женского касания в деталях.
   -- И поэтому многие из позднейших, пренебрежительно фыркая на нее, в то же время тихонько грабят ее форму и манеру письма.
   Даня прислушивается к последним словам, швыряет до­куренную папиросу назад через головы, чтобы не спугнуть рыбы, и решает, что в данном случае и он может сказать свое слово:
   -- Да... -- солидно замечает он. -- Вообще эти грабежи теперь... Слышали, как недавно у Байдарских ворот компа­нию ограбили? Очень была икряная компания.
   -- Я ее очень уважаю за то, -- продолжает рыжеборо­дый Утин, -- что она, идя по тернистому пути к большой известности, не начала со скандала и фиглярства, как все эти Маяковские, Бурлюки и даже этот парикмахерский Игорь Северянин.
   -- Вот насчет этого вашего эпитета по отношению к Иго­рю -- я не согласен. Вы знаете, что у него среди макулатуры и дребедени -- попадаются подлинно пушкинские строфы.
   Сердце Дани радостно ёкает. Вот удобный предлог и ему сказать кое-что о литературе.
   -- А вы знаете, я один раз тоже Пушкина читал. Накажи меня Бог! Страниц шестьдесят с маху откатал. Довольно ловко пишет.
   -- Неужели читали? -- с плохо скрытой иронией басит чернобородый Мячин. -- Вот, действительно, повезло.
   -- Ну да, повезло. Книг же теперь нет, так я иногда у тетки беру. Вот тоже книжка здорово написана: "Клуб червонных валетов". Читали?
   -- Чья книжка? -- презрительно спрашивает Утин.
   -- Что значит -- чья? Теткина. Вот там здорово, как их полиция накрыла, а ихний предводитель...
   -- Скажите, вы историю литературы проходили?
   -- Не успели. То эпидемия была, то реалку реквизи­ровали. Почему говорят "рек-визи-ровали", а не говорят "глаголаша штемпеля на паспорт ставили"?..
   -- Дураки, может, и говорят, -- сурово замечает Мячин. -- И все-таки (относится он к У тину) я нахожу у Северянина много сахару!..
   -- А вы знаете, -- деловито вставляет в разговор Даня. -- Мать четыре месяца тому назад по 360 покупала. Вот бы купить тогда пудиков десять да выдержать...
   Черный Мячин и рыжий Утин по-интеллигентски бес­толково недоумевают:
   -- Чего купить?
   -- А сахару. Так все ж думали тогда, что он падать будет.
   Утин кивает головой и говорит Мячину.
   -- Homo novus.
   -- Да... "Здравствуй, племя молодое, незнакомое"...
   -- Интересно, как бы, например, Достоевский подошел к такому раритету...
   -- Какой же это раритет? Просто обычный продукт ны­нешнего великого сдвига. Ни уши, ни нижняя челюсть отнюдь не дегенеративны и камперов угол -- хоть куда!
   Дане определенно скучно.
   Он переводит тоскливые взоры с Утина на Мячина, с Мячина на Утина -- всей душой хочет понять этот тем­ный, похожий на воровской жаргон разговор, -- и не может.
   О чем они говорят? О ком?
   -- А, по-моему, это и хорошо для возделывания злаков на будущее время: девственная целина! Нетронутая почва.
   -- Ну, уж и девственная! А мозговые извилины бурья­ном так заросли, что волос дыбом. Кто полоть будет? Кто будет сеять?
   Даня с облегчением вздыхает: "Вот оно, наконец, по­нятное...".
   -- Они только для себя сеют, сволочи. Нам, говорят, ваши бумажки не нужны. Давайте мануфактуру! Так я с товарищем ходил к ним на хутора, и за паршивую старую жилетку -- полпуда муки выменял и десяток яиц -- накажи меня Господь! А за турецкую золотую лиру можно целую барашку выменять!
   Утин забирает свою рыжую бороденку в рот и задум­чиво говорит:
   -- Чехова бы сюда!
   Мячин сердито взмахивает удочкой, кладет ее около себя и спрашивает:
   -- А вы, молодой человек, "Дядю Ваню" видели?
   -- Видел. В Киеве.
   -- Понравилось?
   -- Ничего себе. Только по-моему вся эта французская борьба -- одно жульничество. Но, как арбитр, дядя Ваня...
   Мячин вскакивает, собирает удочку, подхватывает ведерце и, не прощаясь с Даней, угрюмо говорит:
   -- Пойдемте же, Николай Семеныч.
   Уходят.

* * *

   Даня остается один.
   Солнце припекает сильнее, и его отвесные лучи чуть не растапливают Данин мозг.
   А мысли в этом полурастопленном мозгу бродят такие:
   -- Ну, не сволочи? Пользовались моими же червяка­ми, говорили непонятное и ушли, даже не простившись. А у рыжего очень неплохая часовая цепка. Купить бы тысяч за 30 -- можно бы большой навар снять.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Юг России, 1920, 10 мая, No 34 (227). Печа­тается по тексту газеты.
   Слышали, как недавно у Байдарских ворот компанию ограбили? -- Байдарские ворота находятся на Байдарском перевале, были возведены в 1848 г. в честь окончания стро­ительства первого южнобережного шоссе.
   Накажи меня Бог! -- Аверченко приводит здесь любимую "божбу" севастопольских босяков.
   Вот тоже книжка здорово написана: "Клуб червонных валетов". -- Автор романа -- французский писатель Понсон дю Террайль.
   Homo novus (лат.) -- буквально "новый человек".
   ...камперов угол -- хоть куда! -- Лицевой (камперов) угол -- угол между воображаемыми линиями, соединяющими верхнюю губу с нижней частью ушей и лбом.
   -- А вы, молодой человек, "Дядю Ваню" видели?
   -- Видел. В Киеве.
   -- Понравилось?
   -- Ничего себе. Только, по-моему, вся эта французская борьба -- одно жульничество. Но, как арбитр, дядя Ваня... -- В диалоге комически обыгрывается созвучие названия чеховской пьесы и сценического псевдонима известного до революции арбитра чемпионатов по французской борьбе Ивана Лебедева ("дяди Вани").
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru