Аверченко Аркадий Тимофеевич
Меньшой брат

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015
   

МЕНЬШОЙ БРАТ

   Со времени Деяний Апостольских самыми бедными и скромными людьми на свете считались рыбаки -- не потому ли Иисус Христос и искал себе учеников, главным образом, среди рыбаков?
   Апостолы были очень бедны и беднейшие из них были:
   -- Рыбаки.
   До того были бедны, что ходили только пешком... И даже латинское выражение такое приобрело право гражданства:
   -- Per pedes Apostolorum... Что значит в вольном переводе: "По образу пешего хождения".
   Даже по тем блаженным дешевым временам не на что было человеку осла купить.
   Нынешние рыбаки совсем другие, и ослов, на которых они ездят, -- сколько угодно.
   Балаклавская жанровая сценка:
   У берега балаклавской бухты колышутся несколько рыбачьих лодок.
   Это -- утренний улов: на дне каждой лодки пуда по четыре рыбы.
   Лихой рыбачок, заложив шапку на ухо, лениво нежится, колыхаясь вместе с лодкой на еле заметной волне укромной бухты.
   На берегу толпятся покупатели. Оптовики.
   -- Землячок! Сколько тебе за рыбу?
   -- Четырнадцать.
   -- А тут сколько будет?
   -- Пуда четыре.
   -- А, может, больше?
   -- Может, и больше.
   -- А, может, и меньше?
   -- Может, и меньше.
   -- Так как же ты так говоришь: четырнадцать? Почему такая цена?
   Рыбак сплевывает тонкую шикарную струю слюны в тихую воду и вяло говорит:
   -- А это -- чье счастье: больше четырех пудов -- твое счастье, меньше -- мое.
   -- Нет, я так не могу. Ведь этак можно взять в убыток.
   -- Не надо. Спешить некуда.
   Вынимает кисет. Не спеша, со вкусом скручивает папироску.
   -- Гей, на лодке! Возьми десять!
   -- Нема.
   -- Ну, одиннадцать! Больше все равно никто не даст!
   -- Нема, нема.
   -- Ну, двенадцать! Накажи меня Бог, больше не дам!
   -- И не давай. Разве я говорю, чтоб ты давал? Ты не давай. Другой даст.
   -- Вот черт свинячий!.. Да почему ж именно четырнадцать?
   -- Так уж я положил. Не хочешь -- подожду. Мы, брат, подождем.
   И, в виде иллюстрации своего спокойствия и уверенности в себе, начищает спокойно, аккуратно и тщательно переобувает сапоги.
   Долго переобувает. Уверен в себе.
   А на берегу, как рыба, попавшая в сеть, бешено мечется оптовик. Ему и хочется, и колется: и жадность грызет, и боязнь потерять -- пугает.
   -- А, чтоб ты лопнул! И что это, ей-Богу, за народ за такой пошел -- эти рыбаки! Ну, давай за четырнадцать -- подавись!
   -- А если будешь такие слова -- так я и шестнадцать скажу. Понял? -- с ленивой вялой угрозой бормочет рыбак, притягиваясь к берегу.
   Я спрашиваю у покупщика:
   -- Почем же вы будете продавать, если здесь четыре пуда?
   -- Так вот вы и считайте, -- с досадой ревет покупщик. -- Если себе обходится по 87 целковых фунт, то сколько же взять? Меньше ж как по 110-ти -- нельзя?
   Итак, заработок торговца за два часа торговли -- 3 1/2 тысячи.
   После обеда проходил я мимо балаклавской аптеки. Смотрю -- у дверей живописная группа: пара взмыленных лошадей, в экипаже извозчик и седок -- чрезвычайно знакомое лицо!..
   Ба! Да этой мой утренний знакомец -- рыбак, продавший утренний улов за 14 тысяч.
   Он вышел из аптеки и на безмолвный вопрос извозчика махнул рукой:
   -- Не меняют тысячи -- хоть ты лопни. В третьем месте не хочут.
   Он почесал затылок и энергично махнул рукой.
   -- Да черт с ним!.. Бери тысячу.
   -- Да где ж я тебе возьму 400 сдачи?
   -- Не надо. Это тебе на чай.
   Сам щедрый Фукэ, галантный министр Людовика XIV, не мог сказать этой фразы с большей небрежностью.
   Но извозчик отнесся к новому Фукэ безо всякого благоговения.
   -- Видали вы такую сволочь, -- общительно подмигнул он мне -- единственному свидетелю этой сцены. -- По четыреста рублей на чай уже дают. И где они только эти деньги берут? Ну, ты -- франт! Домой уж поедем, что ли? Садись. И эта странная парочка укатила: два моих меньших брата, каждый из которых смело мог бы содержать меня, как тот же Фукэ своего придворного поэта Лафонтена.

* * *

   Вообще, все теперь пошло шиворот-навыворот.
   Меньшой брат зарабатывает в десять раз больше старшего брата, а старший брат грустно стоит поодаль и чувствует всеми свои фибрами, как меньшой брат лениво презирает его.
   Надо сознаться, что раньше, когда меньшой брат был в удалении, -- старшой брат умственно, мысленно стоял перед ним на коленях, бил ему поклоны и молился.
   -- Простишь ли ты меня, что я утопаю в роскоши, что я нынче купил пианино, а у тебя в это время есть только на кусок хлеба с мясом да на бутылку водки... О, сколь я пред тобой виноват!.. Простишь ли ты мен, что в то время, как ты хлебал свои щи с кашей, -- я ел у Контана котлетку Мари-Луиз соус-субиз.
   Спросил я одного сапожного мастера:
   -- Сколько вы зарабатываете?
   -- Тысячи две.
   -- Отчего так много?
   -- Да ежели я на базар тысячу посылаю: посчитайте, сколько сейчас берут за гуся, за коровье масло, за свинину!..
   Он ест гуся.
   Чистильщик сапог зарабатывает в месяц 25 тысяч. И он ест гуся.
   Портновский подмастерье зарабатывает очень плохо -- лениво работая, тысяч 20. И он ест гуся.
   Кто сейчас может есть сливочное масло?
   Меньшой брат: дамский парикмахер, папиросник, сапожник, продавец лимонада в киоске -- и никто из них, обдирая старшого брата, не чувствует себя перед старшим братом неловко.
   Старший библиотекарь лучшей севастопольской библиотеки получает в месяц 2400 рублей, а мальчишка у бульвара, начищающий сапоги, -- 24000.
   Сторож библиотеки получает в два раза больше старшего библиотекаря {Сейчас только мне сообщили, что сторож этой библиотеки потребовал и получил прибавку 7000 при готовой квартире, т.е. он получает в четыре раза больше библиотекаря -- Примечание Арк. Аверченко.}.

* * *

   Где же выход?
   Выход единственный: ученые, инженеры, педагоги, журналисты, актеры и библиотекари -- все на улицу!
   Начищайте сапоги прохожим, ловите рыбу, стирайте белье, шейте ботинки, продавайте папиросы, завивайте дам, возите в ручных тележках дрова -- и вы увидите: все сразу сделается лучше, дешевле и честнее.
   Боритесь, не давайте, чтобы вас слопали без остатка -- даже бык, которого ведут на бойню -- упирается.
   А ведь в этом случае, если вас меньшой брат слопает, и пользы-то для него никакой не будет...
   Ибо если библейские тощие коровы, слопав жирных, сами не пополнели, то тем более не будет никому профита, если жирные коровы слопают тощих.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Юг, 1920, 16 февраля, No 165. Печатается по тексту газеты.
   У берега балаклавской бухты колышутся несколько рыбачьих лодок. -- Балаклава (тюрк, "рыбье гнездо") -- старинный город в 15 км от центра Севастополя. Расположен по берегам узкогорлой бухты, во все времена славившейся хорошим уловом.
   -- Нема. -- Балаклавские рыбаки были греками и разговаривали на ломаном русском языке.
   ...проходил я мимо балаклавской аптеки. -- Здание аптеки сохранилось (Балаклава, наб. Назукина, 1).
   ...я ел у Контана котлетку Мари-Луиз, соус-субиз. -- "Контан" -- знаменитый петербургский ресторан, открытый в 1885 г. в здании гостиницы "Россия" (Наб. Мойки, 58). Славился великолепной кухней и оркестром румынской музыки под управлением Ж. Гулеско.
   ...библиотекарь лучшей севастопольской библиотеки... -- Скорее всего, писатель имеет в виду Морскую библиотеку.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru