Аверченко Аркадий Тимофеевич
Петербург

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015
   

ПЕТЕРБУРГ

   Попробуйте описать постороннему любимого вами человека -- ничего не выйдет.
   Любовь к нему скрипкой поет в сердце вашем, а как передать это словами, когда слово -- буднично, грубо, реально, слово не объясняет музыки.
   Я люблю Петербург за то, что он гранитный волшебник, люблю его гладь весенних закатных каналов, люблю розовые бриллианты огней Троицкого моста на серо-голубом апрельском небе, люблю торцы Невского и кухонные ароматы и гам, вылетающие из открытого окна трактира, люблю адовый июльских запах асфальта, кипящего в котле на тротуаре; все мило в нем, в этом странном городе: даже серая октябрьская сетка многодневного дождя, даже безысходная слякоть, с палым древесным листом, прилипшим к скрипучей калоше, с порывами унылого ветра и скрежетом голой черной ветки у ограды сквера, что против Александринки.
   Но я ведь говорю, что словами этой любви не выразишь.
   Это -- наша музыка. Попробуйте рассказать "Осеннюю песню" Чайковского так:
   -- Закорючка, две черточки, палочка, опять три черточки, соединенных внизу штришком, опять закорючка...
   А опустилась молчаливая рука на клавиши рояля -- и поник человек в чудно-прекрасной божественной тоске.

* * *

   Вот уже несколько месяцев, как Петербург перестал мне сниться -- это значит -- ждал я, ждал, трепетно ждал свидания с ним -- и перегорело, наконец, все в сердце моем, копоть одна осела, как на лампе, которую оставили гореть всю долгую ночь.
   Это у меня.
   А что вы, которым там, бедные, любимые наши гниющие на страшной двухлетней петербургской каторге, вы, люди с пустыми, ссохшимися в кулачок желудками и опустошенными душами?
   Вовремя ли застигло вас избавление?
   Или поздно? Или уже нет и Петербурга? Или вместо прежнего холодного красавца -- города с гордым лицом полубога -- застанет живая лавина вошедших в город наших войск -- тихое кладбище, застанет засыпанные, как пеплом, миллиардами декретов омертвевшие каналы улиц, и только кое-где на грязных мокрых перекрестках будет сидеть на корточках человек, кутая в лохмотья скелетовидные колени и грызя с неистовым видом засохшую собачью кость, с обрывками мускулов на ней?
   Поднимет равнодушное лицо, поглядит на бодрые четкие ряды живых людей, только что влившихся в город, и снова внимание обратит на полуобглоданную кость:
   -- Пришли, -- подумает. -- Теперь уж все равно. Боюсь уж и "ура" кричать. Крикнешь, ан кость из рук и выпадет.
   Подумает. А, может быть, и думать уже нечем. Высохло все в голове и болтается мозг, вроде костяной пуговицы в чугунном котелке.
   Но нет! Прочь этот ужасный образ!
   Живуч, ах, как живуч русский человек! Знаю я его, брата моего: он распродал все свои вещи, книги, ковры и картины, он торговал на Невском кошачьей печенкой, он ужиливал у коммуны полпуда серой муки и десяток консервных коробок, он лгал и льстил, он поступал на советскую службу, пополняя собой те "четыреста тысяч чиновников на восемьсот тысяч жителей" -- и все это во имя той потрясающе прекрасной, волшебной, ни с чем не сравнимой минуты, когда ухо его впервые услышит дробный, стройный шаг добровольческих батальонов, идущих прямо по красным (слово неразборчиво. -- В.М.) -- будь проклято красное! -- его любимого города, и глаз его впервые уткнется в родимое, полузабытое за два года, трехцветное полотнище флага: когда скажут "брат" ему вместо каторжного коммунистического "товарищ".
   Здравствуй, брат мой!
   И теперь он живет, считая минуты! Он сейчас самый счастливый человек на Земном шаре.
   Петербург свободен!
   Юденич в Петербурге!
   Это не красная, это новая заря -- над городом и страной, и она сразу войдет в ликующий новый день.
   Жаворонки! Пойте же веселее, заливайтесь перед радостью наполнившимся пустым лицом несчастного замученного петербуржца. Дайте ему хлеба, мяса и вина! И главное -- обнимите его, и поцелуйте, и простите его.
   Мы -- в Петербурге!
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Юг, 1919, 8 октября, No 59. Печатается впервые по тексту газеты.
   ...рассказать "Осеннюю песню" Чайковского... -- Пьеса из цикла фортепианных миниатюр "Времена года" (1876).
   Юденич в Петербурге! -- Аверченко поторопился, т.к. генерал Николай Николаевич Юденич не смог взять Петроград. Речь идет о наступлении Северо-Западной армии Юденича в октябре -- ноябре 1919 г., в ходе которого генерал при поддержке вооруженных сил Эстонии и военно-морского флота Великобритании пытался овладеть городом. Операция закончилась контрнаступлением Красной армии, разгромом Северо-Западной армии, ее разоружением и интернированием Эстонией и заключением последней мира с Советской Россией
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru