Аверченко Аркадий Тимофеевич
Бестолочь

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 13 т.
   Т. 10. В дни Содома и Гоморры
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2017.
   

БЕСТОЛОЧЬ

   Может быть, все вокруг меня -- умные, понимающие люди, и только я один бестолковый.
   Предположим.
   Но почему же в 1912, в 1913, в 1914 году я не был бестолковым? По крайней мере, я сам не замечал этого... Почему?
   Ведь не могло же быть так, что жил-жил себе человек и был рассудительным, толковым... Вдруг в один прекрасный день лопнула внутри какая-то нежная пружинка, и -- с треском и шумом ввергнулся человек в пучину бестолковости.
   Разберемся.

* * *

   Будний день. Подчеркиваю это. Сумерки. Подчеркиваю и это. Тихая, дремлющая Офицерская улица. Это подчеркиваю даже преимущественно.
   Бреду по этой улице и вдруг вспоминаю, что мне нужно купить для двух именинниц конфет.
   А! Кстати, вот и конфетный магазин. Недоумеваю: чего он тут открылся, в этом дремлющем закоулке Петрограда? Наверное, пустота, и окоченелые от бездействия приказчицы сонно бродят из угла в угол.
   Захожу и наталкиваюсь на очередь.
   Правда, очередь внутренняя, не выходящая за пределы магазина, но это, пожалуй, еще хуже. Все равно как внутренний нарыв в теле человека. Снаружи все ничего: гладкая кожа, нормальный вид, а внутри идет страшный воспалительный процесс, а внутри накипает и сгущается зловонный гной, который вот-вот отравит исподтишка весь организм.
   -- Позвольте мне две ко...
   -- Встаньте в очередь.
   -- Ах, это очередь? Я не заметил.
   -- А вы думали, что же это такое? -- ехидно спрашивает обгрызенный нуждой чиновник.
   -- А я думал, что у собравшихся здесь настолько красивые затылки, что все не могут глаз от них отвести: столпились и застыли так в немом восторге.
   Одну минуту меня смущала мысль -- не бутафорский ли это хвост? Не нанял ли хозяин всю эту толпу для демонстрирования бешеного успеха его конфетных изделий?
   Но нет. Публика как публика. Стоят и тупо, уныло ждут своей очереди. Жду и я. Наконец:
   -- Что вам угодно? -- устало спрашивает меня продавщица.
   -- Две коробки по два фунта шоколада.
   -- Нельзя.
   -- Ну, рояль мне дайте.
   -- Какой рояль?
   -- Да раз в конфетном магазине нет конфет, так, может быть, рояли есть. Или велосипеды. Дайте со свободным колесом.
   -- Конфеты есть, но мы больше фунта на человека дать не можем.
   -- Ну, ничего не поделаешь. Дайте две коробки по фунту.
   -- Я же вам русским языком говорю, что больше фунта на человека дать не могу.
   -- О, великий, могучий, свободный русский язык! К счастью, на нем же говорю и я. И вот на этом чудесном языке и говорю: хорошо! В таком случае дайте мне две коробки по фунту.
   -- На каком же это основании?
   -- А на таком: вы даете фунт на человека. Так как эти конфеты получат два разных человека -- вот, значит, вы по фунту и дайте.
   -- Мы отпускаем покупателям, а не каким-то там незнакомым людям.
   -- Я счастлив считать себя вашим знакомым, но, барышня, я только передаточная инстанция: вы мне дайте две коробки по фунту, и я, клянусь вам, не съем из них ни кусочка, а честно передам обе коробки двум здоровым, взрослым, правоспособным женщинам. Неужели вы хотите, чтобы я привел их с собой? Ну зачем вам?
   -- Вот какой вы, ей-богу, странный.
   -- Барышня! Будь у меня всего одна именинница, я не был бы странным. Но войдите вы в положение каждой из двух. Вспомните, о, добрая барышня! Ведь и вы были когда-нибудь именинницей! И вас радовало каждое скромное дружеское приношение...
   В голосе моем послышалось предательское дрожание.
   -- Будьте добры не разговаривать!
   -- Ну, времена! Даже в конфетном магазине нельзя говорить... На улице с большевиками не разговаривай, на столбцах газет не разговаривай, -- где же тогда можно разговаривать?.. Барышня! Заклинаю вас: дайте два фунтика!
   -- Получите фунт и отходите. Не видите разве -- очередь.
   -- Вижу, мерси. Милая барышня! А если я сделаю так: получу этот фунт и встану снова в очередь, как новый человек, этакий homo novus.
   -- Если я увижу у вас в руках этот фунт, то другого не дам.
   -- А если я спрячу коробку под пальто?
   -- Я могу вас по лицу узнать.
   -- Откажете?
   -- Откажу.
   -- Позвольте... А если у меня в кармане борода, синие очки и рыжий парик? Я в углу напялю на себя все это и подойду снова -- тогда дадите?
   -- Да, если вы будете как новый, тогда дам.
   -- Так-с. Резюмируем все это: для того, чтобы женщина получила в подарок фунт конфет, я или должен привести ее самое, оторвав от гостей и семейных обязанностей, или должен иметь в кармане фальшивую бороду, синие очки и запасную шапку.
   -- Ишь, черт, разговорчивый! -- крякнул кто-то сзади завистливо, с примесью злобы и удивления.
   Толпа яростно загудела, зарычала... Так всегда бессмысленная толпа рычит на пророков.
   -- Еще понятно, если бы, -- продолжал я, -- конфеты были предметом первой необх . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Свежий, морозный, уличный воздух охватил меня.

* * *

   Вниманию безработных шпиков: "Покупаю фальшивые бороды и черные очки. Явка с черного хода. Адрес, конечно, известен".
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Барабан. 1917. No 25.
   Нормированное распределение продуктов было объявлено в Петрограде еще в 1916 г., когда в связи с продовольственным кризисом были введены карточки на хлеб. При новой власти положение осложнилось еще более, и карточная система распространилась на крупы, сахар, яйца, мясо, масло и т.д. К концу года к строго нормируемым продуктам были отнесены и кондитерские изделия, так что Аркадию Тимофеевичу еще повезло, что с него не потребовали карточку на конфеты.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru