Аверченко Аркадий Тимофеевич
Анархисты? или?

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 13 т.
   Т. 10. В дни Содома и Гоморры
   М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2017.
   

АНАРХИСТЫ? ИЛИ?

Памфлет Арк. Аверченко

   Острым хирургическим ножом холодного анализа вскрою я тот вопрос, который за последнее время висел на устах всего Петрограда, Москвы, Елабуги и Козьмодемьянска.
   Я отнюдь не собираюсь унижать анархистского учения или злобно высмеивать его -- это было бы нехорошо.
   Мне только хочется добросовестно в нем разобраться.
   Не буду рыться в анархистских программах -- зачем? Постараюсь оперировать фактами.
   Говорят:
   -- Видно птицу по полету.
   Скажу:
   -- Видно анархистов по поступкам.

* * *

   Если один гражданин едет в трамвае, а другой гражданин запустил руку ему в карман и вынул оттуда кошелек, придав затем своим ногам быстрое поступательное движение, -- что должна сделать свободная Россия с таким быстроногим гражданином?
   Она должна отыскать его и, по отобрании похищенного, ввергнуть в узилище.
   Все с этим согласны?
   Все.
   Если два гражданина пришли к третьему гражданину и, пригрозив ему самопалом, унесли принадлежащую этому третьему кровать с постелью и всем прочим, для спанья уготовленным, -- как поступит с двумя постелехитителями свободная Россия?
   Ясно: оных татей, догнав и ухватив мощной рукой за шиворот, Россия должна ввергнуть в узилище с приличным случаю увещанием:
   -- Воры-де вы и станичники. Сидеть вам в тюрьме не пересидеть, каяться-не перекаяться.
   Все с этим согласны?
   Все.
   Теперь: если десять граждан, придя в дом одиннадцатого гражданина и изъяв осла его, или вола его, или слона его, -- оных травоядных себе неправедно присвоили,-- что сделает с сими татями травоядных свободная Россия?
   Ясно: поимка, шиворот, суд, узилище.
   Ну, а если явятся двадцать граждан и изъемлют уже не слона у слоновладельца, а отнимут небольшой, величиной со слона, двухэтажный особнячок у особняковладельца?
   Что сделает свободная Россия с такими татебаного дела людишками?
   Ясно: поимка, шиворот, суд, узилище?
   Ан, нет. Вот и выходит неясно. Шиворотом даже и не попахло.
   Читатель, ты чувствуешь, как я тут неуклюже споткнулся? Так хорошо, так логично развивалась моя мысль -- от кошелька к постели, от постели к слону, от слона к особняку -- и вдруг на тебе -- на особняке осекся.
   -- Почему же, -- спросит буржуазно настроенный читатель, -- эти особняковые похитители не изъяты и не ввергнуты в узилище?
   Очень просто. Они заявили:
   -- Мы анархисты.
   И развела перед ними руками свободная Россия:
   -- Ну, раз анархисты -- тогда другое дело.
   Действительно, на лбу у них не написано: может быть, они и, действительно, анархисты.
   Теперь ведь ни разрешений, ни промысловых свидетельств на право занятия анархизмом не надо. Это раньше, при бюрократическом режиме, было какое-то "для регистрации обществ и союзов присутствие при мин. вн. дел".
   Раньше было строже... Приходит этакая компания и заявляет: "Отдайте нам ваш дом -- мы анархисты".
   -- Анархисты? Это что же за кушанье такое? Партия, что ли? -- тупо спрашивает хозяин.
   -- Так точно, партия.
   -- А у вас свидетельство о легализации партии есть? Вы зарегистрированы в "особом присутствии для регистрации партий, обществ и союзов?"
   -- Н-нет... -- смущенно мямлят анархисты.
   -- Ну, так вот то-то и оно-то. Ступайте, откуда пришли. Бог подаст. Много вас тут, анархистов, шатается.
   И уходили тогда сконфуженные, вспыхнувшие до корней волос анархисты.
   Теперь не то время, к черту всякие разрешения и регистрации! Всякий может самоопределяться, сколько влезет.
   Ну, вот -- и самоопределились.
   Сначала заняли особняк Дурново, потом особняк герцога Лейхтенбергского.
   Поистине -- люди, живущие особняком.
   И вот тут-то меня начинают раздирать сомнения: анархисты эти люди или не анархисты?
   С одной стороны -- как будто, анархисты, даже сам Совет Рабочих и Солд. Депутатов вступил с ними в переговоры "о нецелесообразности их тактики". Выходит, что анархисты -- реальная политическая и общественная величина, с которой надлежит считаться.
   А с другой стороны -- будто, они -- не анархисты.
   Не буду голословным -- приведу официальное газетное сообщение, полностью и целиком подтверждающее это мое сомнение:
   "После ухода анархистов в помещение разгромленного особняка прибыли чины судебно-следственной власти, начальник уголовной милиции А.А. Кирпичников, его помощник П.М. Игнатьев, инспектора милиции и местный отряд. При осмотре всей квартиры А.А. Кирпичников пришел к заключению, что в особняке герцога "работали" опытные громилы-взломщики.
   Следственными властями, главным образом, было обращено внимание на взлом кассы герцога, где хранились старинные вещи, табакерки и много бриллиантовых вещей. Все это оказалось похищенным. Кроме того, были взяты опечатанные вещи, еще не разделенные по наследству между наследниками от деда герцога. Обращено было внимание также на разгром винного погреба. Кругом царила неимоверная грязь, валялись пустые бутылки и взломанные замки. П.М. Игнатьев обнаружил небольшой чемодан герцога, в котором лежало одеяло. Как оказалось, в этом чемодане были спрятаны старинные брюссельские кружева, представляющие большую ценность. Кружева анархисты также похитили".
   Ну вот: прочтешь это, и уже в душу заползает сомнение: ой, не анархисты они.
   Совсем чичиковские сомнения по поводу Плюшкина:
   -- Ой, баба! Ой, нет.
   Что это не баба, а мужчина, доказывает то, что анархисты сильными мужскими руками взломали несгораемую кассу и "взяли" табакерки, а что это "баба", -- видно хотя бы из того, что похищены бриллиантовые вещи и брюссельские кружева.
   -- Ой, баба! Ой, нет.
   Зачем, спрошу я, бабе табакерка? На нос она ее себе нацепит, что ли?
   А, с другой стороны, зачем мужчине бриллиантовое колье и брюссельские кружева?
   Не могу же я думать, что все идеалы и вкусы правоверного анархиста только в том и заключаются, чтобы обшить себе низ брюк брюссельскими кружевами и, нацепив вместо галстука бриллиантовое колье, фланировать по оживленному Невскому, вызывая всеобщее почтительное удивление и восторг.
   Значит, и бриллианты, и кружева взяты анархистами не для личных нужд, не для того, чтобы варить из этих овощей себе суп-рассольник, а исключительно для продажи.
   А раз для продажи, для сбыта -- какой же это анархизм? Но дело не в том. Обращаю внимание товарищей анархистов на следующее: я только сомневаюсь в том, анархисты ли они или нет, а начальник уголовной милиции А.А. Кирпичников даже не сомневается..
   Товарищи анархисты! Он, этот буржуй, развязно утверждает, что "в особняке герцога работали опытные громилы-взломщики"!
   Товарищи! Он оскорбил вашу партию, партию чистых анархистов, назвав ее громилами и взломщиками. Неужели это допустимо в правовом государстве?!
   Но А.А. Кирпичников, конечно, может мне возразить:
   -- Да какие они анархисты! Они просто... грабители. Позвольте, товарищ Кирпичников!
   Значит, вы Исполнительный комитет С.Р. и С.Д. ставите ни во что?
   Если бы эти люди были обыкновенными грабителями, Исполнительный Комитет просто, безо всякого заседания и обсуждения, приказал бы взять их, как обыкновенных грабителей, за шиворот, и ввергнуть в узилище.
   Но нет!
   Вот что сказал по этому поводу Исполнительный Комитет (цитирую точно газетное сообщение):
   "Исполнительный Комитет Совета Рабочих и Солдатских Депутатов по поводу этого события высказался с достаточной определенностью, считая всякие самовольные захваты частных помещений и частного имущества пагубными для дела революции, а лиц, самовольно учиняющих такие захваты, -- ослушниками воли революционного народа и пособниками контрреволюции".
   Воображаю, какое громовое впечатление среди анархистов, занявших герцогский особняк, произвело это суровое постановление... Предводитель упал в обморок, многие плакали, а большинство подняли дрожащие руки и дали аннибалову клятву -- отныне к чужому не прикасаться.

* * *

   Ну, вот... Статья моя уже на исходе, а я так и не выяснил: занятие чужого особняка -- анархизм или не анархизм.
   Попробуем подойти иначе. То я поднимался вверх, теперь спущусь вниз.
   Занятие чужого особняка величиной со слона -- анархизм?
   Выходит, анархизм.
   Увод у слоноволадельца слона величиной с небольшой особняк -- анархизм?
   Конечно, анархизм. Чем слон хуже особняка?
   Перескочим сразу через несколько ступенек -- увод вола его, осла его, собаки его -- тоже анархизм?
   Анархизм.
   Унос постели из-под носа постелевладельца? Анархизм?
   Вынутие и унос большого кожаного кошелька у трамвайного гражданина -- тоже анархизм?
   Одни скажут:
   -- Анархизм.
   Другие:
   -- А черт его знает. Недурно бы свести этого анархиста в комиссариат, да в кордегардию его, да прописать ему ижицу...
   Позвольте, позвольте... Тут уж мы с вами совершенно запутались. Одно из двух: или кордегардия, или почтительное преклонение перед самоопределением.
   Вот и разберись тут: где кончается партийное выступление и начинается то, что в газетной хронике зовется:
   "Еще о трамвайных карманниках".

* * *

   А теперь, в конце концов, я говорю совершенно серьезно: не такое сейчас время, чтобы выносить половинчатые решения.
   Нужно сказать прямо и определенно, отнюдь не мямля и не топчась на одном месте:
   -- Громилы? Взломщики? Тогда -- в тюрьму их, "безо всяких заседаний и формул осуждения".
   -- Партийные работники уважаемой партии, имеющей право на самоопределение и спокойную, ничем не стесненную работу? Тогда не нужно вставлять им палок в колеса -- пусть открыто, без стеснений, работают на благо нашей дорогой матери -- России.
   И тогда я сам немедленно же поступлю в анархисты! Да что, в самом деле, хуже я других, что ли? Так же и особняк займу, и вино выпью, и с ног до головы обвешаю себя бриллиантами и брюссельскими кружевами!
   Кутить так кутить, черт возьми.
   

КОММЕНТАРИИ

   Впервые: Эшафот. 1917. No 1.
   Журнал "Эшафот" начал издаваться, как и "Барабан", в качестве дочерней структуры "Нового Сатирикона" с июня 1917 г. Редактор Петр Мосеевич Пильский (1879-1941) позиционировал его так: "Эшафот. Орган памфлетов. Он будет выходить в дни именин Глупости и Бесчестия".
   "Эшафот" No 1 вышел в эффектной радаковской обложке и с пафосной передовицей Пильского:
   

От редакции

   С Эшафота, где столько раз презренная рука была занесена над главой Мудрости и Благородства, пусть потекут теперь слезы униженного малодушия и кровь изменников святыне Свободы!
   Здесь будут гильотинированы политические шулеры и проходимцы и еще те олухи, которые из всех частей человеческой и грамматической речи знают только "притяжательное" (о, дичайшее из слов!) -- "мое":
   -- Моя власть!
   -- Моя воля!
   -- Мое мнение!
   Религия наша -- религия Святого Гнева.
   Нож -- рабству и глупости, трусости и лжи, этим овечьим добродетелям вчерашнего дня: да будет же в могилу его вбит обгорелый осиновый кол!
   Наша вера -- в сильную Россию среди народов Свободного Мира.
   Презренье -- колебаниям!
   Наша война -- демагогии!
   Проклятье -- всякой диктатуре!
   Мы -- свободны!
   И мы не хотим ни иронии, ни лукавства, -- ибо мы не забавляемся, а враждуем.
   Так будем же до конца искренни, но и до конца беспощадны!
   
   Сложно сказать, оттолкнул ли Аверченко от дальнейшего участия в журнале избыточный пафос памфлетов Пильского или тот стал проводить чересчур самостоятельную редакционную политику, но рассказ "Анархисты? или?" оказался единственным его произведением, появившимся на страницах "Эшафота". А вскоре и сам этот "орган памфлетов" захирел и сгинул на третьем номере.
   
   ...начальник уголовной милиции А.А. Кирпичников, его помощник П.М. Игнатьев. -- Аркадий Аркадьевич Кирпичников (1882-1921), бывший следователь по особо важным делам, заняв в марте 1916 г. пост начальника Петроградской сыскной полиции, сумел сохранить его и при Временном правительстве, и даже, с некоторыми модификациями и под эгидой наркомата по внутренним делам, при большевиках; пытался хоть что-то сделать для восстановления уничтоженных архивов и сохранения кадров бывшей уголовно-сыскной службы. А вот ближайшему его соратнику Петру Михайловичу Игнатьеву (1880 -- не ранее 1923) не повезло: после подавления июльского мятежа он лично руководил арестами и Троцкого, и Луначарского, что сильно осложнило возможность его послеоктябрьской карьеры.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru