Андреев Леонид Николаевич
Знаменательный юбилей

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Леонид Андреев.
Знаменательный юбилей

   Право Ивана Дмитриевича Сытина на "всенародное" признание (в чем смысл сегодняшнего его юбилея) является спорным, т. е. не для всех ясным и очевидным. Пусть московская Дума единодушно постановляет приветствовать И. Д. Сытина, это ее обязанность перед "москвичами"; пусть даже именитые писатели своим участием в сборнике "Книга" подтверждают серьезность и важность нынешнего дня -- для широких кругов интеллигенции остается открытым вопрос: в чем именно те огромные заслуги Сытина, которые дают ему право на столь пышный триумф? Больше того: чем можно оправдать поступок юбилейного Комитета (вероятно, его), приурочившего чествование Сытина к такому великому историческому празднику, как 19 февраля, -- дню освобождения русских крестьян от рабства?
   "Сытинские" издания обладают одним бесспорным свойством: распространенностью; равным образом и все "сытинские" предприятия и дела обладают аналогичным свойством -- громадностью. Его пресловутые лубки и календари, его учебники и пособия, наконец, его газета "Русское слово" распространены широко и массой бумаги, вероятно, превосходят все другое по этой части; так же велики сытинские типографии и всё прочее, материальное. Приобщение к сытинскому делу "Нивы" с ее приложениями, само по себе дающее основателю "Нивы" Марксу право на вечную благодарность со стороны русского народа, доводит масштаб до того предела, до какого едва ли достигало какое-либо другое русское издательство.
   Но распространенность и огромность -- лишь свойство, но еще не качество; и русскому интеллигенту известны многие случаи "распространенности" (хотя бы сочинений г-жи Вербицкой), которым так же мало оснований радоваться, как распространению скарлатины или холеры. Правда, на людей с пылким воображением, до сих пор удивляющихся расстоянию Земли от Солнца и с волнением переживающих всё огромное: миллиарды, небоскребы и пулеметы -- самый масштаб действует ошеломительно и в корне подсекает все вопросы о правах на признание и благодарность: люблю тебя за то, что ты огромен. Однако эти люди, кланяющиеся всякой царь-пушке, способны делать только шум, "признание" же дают другие -- те, кто ищет и ценит качество. Каковы же качества сытинских изданий?
   И здесь ответ, на первый взгляд, получается весьма неутешительный. Не говоря о "Ниве", где Сытин является только продолжателем хорошего начала, или о "Посреднике", не имевшем с ним органической связи, все остальные сытинские издания отнюдь не пользуются почетом, каковой заслужили уже давно те же павленковские издания или нынешние -- сабашниковские с их замечательной библиотекой классиков. Хуже того, даже некоторые совсем, по сравнению, маленькие издательства, как прежнее "Знание" или теперешнее "Товарищество писателей в Москве", имеют больший вес и значение в глазах читателя, внушают больше доверия и интереса, нежели любой многотомный или листовочный "Сытин". Там, у Павленковых и Сабашниковых -- там идея. Там осознанное стремление к общественности или красоте, там видна высокая цель, к которой идет издатель; там -- идея.
   Где же идея в "сытинских" изданиях?
   Ответ только один. Стоит лишь сверху бросить взгляд на всю эту сытинскую мешанину, где песенник, молитвослов, дешевый календарь и патриотический лубок сопрягаются с Мережковским и Горьким, чтобы спокойно и сразу решить: идеи у сытинских изданий нет и не было. Порою грубые, как макулатура, часто совсем лишенные вкуса и чуть ли не смысла, а порой столь изящные, тонкие и умные, как стихи и рассказы И. Бунина, -- все эти сытинские книги, книжонки и газетные листы дают изумительную картину какого-то издательского хаоса, над которым вместо духа Божьего носится и царит один всепожирающий масштаб: больше книг! больше листов! больше печатной бумаги, бумаги!
   Так смотрит на это дело интеллигент, чтущий идеи, избалованный (хотя бы и "вприглядку") четкими и ясными формами Запада. Но есть и другая точка зрения, более пригодная для России, той России, которая сама есть только количество и масштаб, в ожидании лучшего; и с этой точки зрения сытинское издательство является делом величайшей важности и значения, а сам он -- Иван Дмитриевич Сытин -- человеком, заслужившим признание народное и триумф.
   Эта точка зрения -- то самое девятнадцатое февраля, которым помечен нынешний календарный день и к которому пригнан и сытинский юбилей. Кто не одним формальным умом, а и сердцем понял и почувствовал значение этого дня для России, тот не только с почтением дикаря, глядящего на Эйфелеву башню, а и с более нежным и ценным чувством возьмет нынче в руки сытинскую книжку и еще раз вглядится в черты юбилярова лица. Эти черты просты и даже простецки; в них ни на грош нет "меди", и ученый западный физиономист весьма затруднится, к какому разряду великих людей отнести этого необычного юбиляра. И долго, в недоумении, он будет рассматривать это загадочно-простое лицо, пока не переместится что-то в душе его и глазах, и не поймет он, что это -- не лицо случайного и преходящего И. Д. Сытина, а лицо огромного и великого народа, того народа, что был полуосвобожден 19 февраля и настойчиво просит, молит и требует "вторую половину"; того народа, что после бесконечной ночи своего бытия взмолился о светлом дне и всею темною громадой своею разинул рот на книгу.
   Книга! Кто нынче в нашей среде знает священную поэзию книги? Не ту полудохлую поэзию книжников, что копаются кротами в темных библиотеках, гурманствуя языком и старчески поскрипывая мыслями, а ту молодую, горячую поэзию влюбленности и любви, когда к книге стремишься столь же страстно, как к возлюбленной на свидание? Истинная любовь есть истинный голод. И кто ныне в нашей среде знает этот голод-любовь, который заставляет не читать книгу, а жрать ее?
   Мы читаем книги, а он -- г. великий народ русский -- он книгу лопает и жрет. Вам не нравится этот грубый образ? Тогда возьмите другой: он благоговейно проглатывает ее как причастие, он не читатель -- он молитвенник на книгу.
   И вот вам И. Д. Сытин: величайший пожиратель книг, он же молитвенник на книгу, он же причастник воскресения народного. И не ищите идеи в его изданиях -- он сам, вот этот И. Д. Сытин, есть идея... и прекраснейшая идея! Ибо этой идеей заряжен весь народ, откуда он выскочил -- босой, голодный духом и о духе, жадный к свету до слепоты, полуосвобожденный, вольноотпущенник, но еще не гражданин. Издатель, сам почти не знающий грамоты (некогда было научиться, надо было издавать!), -- это ли не образ безмерной и святой жадности? Конечно, как не смутиться перед таким несуразным явлением "западному" четкому уму, но мы, дети мужицкой, несуразной, огромной и возрождающейся России, мы его поймем. Это для ясного Запада куб всегда куб, а у нас и для куба допустимы всякие формы; и не всегда внешне светел наш свет, что не мешает ему творить понемногу такой же день, как и во всем божьем мире.
   И не смущайтесь "качества" у сытинских изданий: оно уже заключено в их количестве. Кто спорит против необходимости разумного меню и для пищи духовной? И кто не хотел бы более питательной еды для народа, нежели сытинский лубок и календарь, кто не предпочел бы для народа более изящно сервированный стол, нежели грязноватая скатерть харчевни, чайной и трактира? Но там, где царит массовый голод, там, где самое понятие печатного знака еще нуждается в освящении и букварь служит источником мудрости и познания, там количество еды является более важным и необходимым фактором, нежели строгий и ограниченный подбор ее. "Глупый милорд" вовсе не так глуп, как это кажется в столицах, и "Прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего мужа" разбудила к жизни немало сердец, познавших через эту наивную книжонку всю сладость чувствительности и поэтических грез. Когда голодает целый народ, только что освободившийся от пут, -- это совсем не то, что три интеллигента, идущие обедать к Донону; этого не надо забывать при оценке сытинского дела.
   Еще одно сомнение.
   Пожиратель книг И. Д. Сытин стал торговцем книгами. Да, торговцем -- огромным, ненасытным (почему он -- Сытин?), всеядным, порою даже смешным в своей детской неразборчивости. И, как всякий торговец, он -- "ум", "сметка" и "хитрец" -- не любит формальных договоров, склонен решать дела за чайком, в интимности; то до смешного передорожит, то на грош накупит пятаков: сам не всегда знает цену своего товара. Наивничает. Делает вид, что "глубоко уважает" больших писателей, но внутренне и в них видит только "товар" и мучается, если не замечает цены на обложке, чтобы иметь точку для дальнейших операций. Вздыхает и в трудных обстоятельствах принимает личину слабосильного больного; любит поговорить о том, что "он из народа", не подозревая, кажется, насколько эта похвальба мала для того, кто по существу своему не только из народа, а сам народ.
   И опять недоуменный вопрос: за что же триумф торговцу, хотя бы это был торговец книгами? И снова странный, но многим весьма понятный ответ: за то, что один из первых вольноотпущенников принял книгу, как "товар", и до святости просто и крепко, навсегда, на всю жизнь, поверил в ее "меновую", материальную ценность. Для нас это мало, но это бесконечно велико для того, кто вместе со всем своим народом привык подбирать в ладонь падающие хлебные крошки, ибо ценит хлеб, как единственную в мире истинную ценность. И как не уронит он крошки наземь от того хлеба, -- так утвердил он своей торговлей великую ценность нового "хлеба", к которому жадно припадает духовно голодная Россия. И также не уронит крошки, ибо не только ест, а и чтит, не только потребляет, -- а и производит. Да, торговец, а не торгаш, не тот, подло равнодушный к внутренней ценности вещей, что нынче торгует иконами, а завтра утраивает барыши на "живом товаре".
   И сегодня, в лице Ивана Дмитриевича Сытина, мы приветствуем русский народ. Приветствуем его духовный голод, его безмерную жадность. Приветствуем его первые, еще слепые, но уже такие твердые и решительные шаги. Приветствуем его великий сокрытый разум, бросивший его из цепей прямо к книге -- последнему Освободителю! Пусть лопает книги, пусть жрет, пусть приобщается! Приветствуем его безошибочное чувство жизни, приведшее его на тот единственный путь, в конце которого -- Возрождение России.
   Когда-то срезали розги с деревьев и ими секли предков юбиляра, ныне всеми почтенного; теперь на бумаге из той же древесной массы Сытин печатает миллионы книг; это ли не сладчайшая месть угнетателям, достойная всяческого триумфа!

Комментарий

Знаменательный юбилей

   Впервые -- в газете "Русская воля", 1917, No 48, утр. вып. 19 февраля. Печатается по авторизованной машинописи (ЦГАЛИ).
   Статья написана в связи с исполнившимся в 1916 г. 50-летием издательской деятельности И. Д. Сытина (1851--1934). К юбилею в том же году в издательстве И. Д. Сытина вышел роскошно оформленный литературно-художественный сборник "Полвека для книги. 1866--1916". В феврале 1917 г. в Москве состоялось чествование И. Д. Сытина, в котором приняли участие выдающиеся деятели русской культуры.
   Отношения Андреева с И. Д. Сытиным были далеко не безоблачными. В 1900 г., испытывая острую нужду в деньгах, Андреев начал вести переговоры с И. Д. Сытиным об издании своей первой книги рассказов. И. Д. Сытин согласился выпустить книгу неизвестного ему начинающего автора, предложил Андрееву более чем скромный гонорар, но с изданием не торопился. Об этом стало известно М. Горькому, который, негодуя на И. Д. Сытина, предложил Андрееву прекратить с ним все дальнейшие переговоры. "Рассказы" Андреева на средства М. Горького вышли в издательстве "Знание" (СПб., 1901). В 1908 г. Андреев вел переговоры с И. Д. Сытиным об издании у него Полного собрания своих сочинений (не осуществилось). В 1911--1912 гг. в газете И. Д. Сытина "Русское слово" впервые опубликованы рассказы Андреева "Покой", "Ипатов", "Правила добра". После отказа И. Д. Сытина печатать в своей газете сатирическую пьесу "Прекрасные сабинянки" возмущенный Андреев привлек редактора "Русского слова" Ф. И. Благова к третейскому суду. Обязанности одного из судей со стороны Андреева согласился взять на себя В. Г. Короленко, а с противоположной стороны В. Я. Брюсов. Суд не состоялся. Письма Андреева к И. Д. Сытину см.: Линин А. М. Л. Андреев и "Русское слово". Орджоникидзе, 1934; Книга. Исследования и материалы. Сб. X. Л.-М., 1981 (Публикация С. В. Белова). Неприязнь и подозрительность Андреева к И. Д. Сытину-"капиталисту" не помешали ему подняться выше личных обид и дать объективную, положительную оценку просветительской деятельности И. Д. Сытина-издателя. Посвященная юбилею И. Д. Сытина статья-фельетон Андреева иронически написана в форме речи адвоката на суде, последовательно снимающего с И. Д. Сытина все возможные обвинения.
   
   Приобщение к сытинскому делу "Нивы" с ее приложениями... -- В мае 1916 г. И. Д. Сытин приобрел популярный еженедельный иллюстрированный журнал "Нива", издававшийся в Петербурге А. Ф. Марксом (после его смерти в 1904 г. -- "Товариществом А. Ф. Маркс"). Неоспоримое культурное значение имели выпускавшиеся в виде годовых приложений к "Ниве" Полные собрания сочинений русских классиков и современных писателей. В 1913 г. приложением к "Ниве" вышло Полное собрание сочинений Л. Н. Андреева в восьми томах.
   
   "Посредник" -- издательство просветительского характера, основанное в Петербурге в 1884 г. по инициативе Л. Н. Толстого. В 1892 г. было перенесено в Москву. И. Д. Сытин содействовал распространению дешевых изданий "Посредника" для народа. В начале 1903 г. руководитель "Посредника" И. И. Горбунов-Посадов обратился к Андрееву с просьбой разрешить издать для народного чтения его рассказы "Петька на даче" и "Гостинец". Андреев разрешил и отказался от гонорара, но рассказы его, выбранные "Посредником", выпустили другие издательства, с которыми у Андреева были более ранние соглашения.
   
   ...Павленковские издания. -- Имеется в виду рассчитанная на широкий круг читателя предпринятая петербургским книгоиздателем Ф. Ф. Павленковым (1839--1900) научно-популярная биографическая серия "Жизнь замечательных людей".
   
   Сабашников М. В. (1871--1943) и Сабашников С. В. (1873--1909) -- братья, книгоиздатели в Москве. Выпускали в основном естественнонаучную и художественную литературу. Особой известностью и признанием пользовались издаваемые ими многотомная серия "Памятники мировой литературы" и с 1909 г. -- "Академическая библиотека русских писателей". См.: Сабашников М. В. Воспоминания. М., 1983.
   
   "Знание". -- Книгоиздательское товарищество "Знание" начало свою деятельность в Петербурге в 1898 г. Одним из основателей и бессменным директором-распорядителем издательства был прогрессивный педагог-естественник К. П. Пятницкий. Сначала "Знание" печатало популярные книги по естествознанию, педагогике и искусству. После вступления в 1900 г. в "Знание" М. Горького издательство было реорганизовано. Не прекращая выпуск общеобразовательных книг, "Знание" сосредоточило главное внимание на издании собраний сочинений и новых произведений М. Горького, И. А. Бунина, Л. Н. Андреева, В. В. Вересаева, Скитальца (С. Г. Петрова), Н. Г. Гарина-Михайловского, Е. Н. Чирикова и др. писателей демократического направления.
   
   "Товарищество писателей в Москве". -- В данном случае имеется в виду возникшее в конце 1911 г. литературное объединение под маркой "Книгоиздательство писателей в Москве". В 1916 г. Андреев заочно, в результате голосования, был избран в состав редакционной коллегии издательства (против голосовал В. В. Вересаев). В выпускавшемся издательством литературном сборнике "Слово" (кн. 6. М., 1916) впервые напечатана пьеса Андреева ""Младость" (Повесть в диалогах)". В 1915--1917 гг. в "Книгоиздательстве писателей в Москве" вышли т. 15--17 Собрания сочинений Андреева (часть тиража печаталась параллельно в Петербурге).
   
   ...сопрягаются с Мережковским... -- В 1914 г. в Т-ве И. Д. Сытина вышло Полное собрание сочинений Д. С Мережковского в 24-х томах.
   М. Горький, учитывая просветительский характер книжной деятельности И. Д. Сытина, неоднократно стремился заинтересовать его организацией ряда серийных изданий ("История русского народа", журнал по изучению России и др.). В начале 1913 г. М. Горький принял предложение И. Д. Сытина о сотрудничестве в "Русском слове", хотя раньше считал это для себя неприемлемым. В 1914 г., по возвращении в Россию из Италии, М. Горький некоторое время проживал в имении И. Д. Сытина Берсеневка под Москвой. В приветствии по случаю юбилея И. Д. Сытина М. Горький писал: "Проработать полстолетия в таком честном и важном деле, каково издание книг для страны духовно голодной, для нашей несчастной страны -- это огромная культурная заслуга" (Сытин И. Д. Жизнь для книги. М., 1962, с. 211).
   
   ...стихи и рассказы И. Бунина. -- Отмечается факт публикации художественных произведений И. А. Бунина (1870--1953) в газете "Русское слово".
   
   "Глупый милорд"... -- Речь идет о лубочной повести писателя XVIII века Матвея Комарова, первым изданием вышедшей в 1786 г. ("Повесть о приключении английского милорда Георга и о бранденбургской маркграфине Фридерикс Луизе"). Впоследствии печаталась под заглавием "Повесть о милорде аглицком Георге". В данном случае у Андреева скрытая цитата из поэмы Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо": "Эх! эх! придет ли времечко <...> // Когда мужик не Блюхера // И не милорда глупого -- // Белинского и Гоголя // С базара понесет?"

Вадим Чуваков

---------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Леонид Николаевич Андреев. Собрание сочинений в шести томах. Том 6. Проза 1916-1919, пьесы, статьи. -- Москва: Художественная литература, 1996.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru