Американская_литература
Сорок Киттиных десятин

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СОРОКЪ КИТТИНЫХЪ ДЕСЯТИНЪ

РАЗСКАЗЪ ИЗЪ АМЕРИКАНСКОЙ ЖИЗНИ.

   Бёртонъ и Джонсъ жили, каждый самъ по себѣ, въ двухъ стоящихъ неподалеку другъ отъ друга блокгаузахъ. Джонъ былъ женатъ; прежде онъ жилъ въ маленькой деревушкѣ въ одномъ изъ восточныхъ штатовъ Сѣверной Америки, но такъ какъ тамъ, несмотря на воловью работу, ему невозможно было прокормить свою семью, то онъ, вмѣстѣ съ Бёртономъ, переселился въ сѣверную Миннесоту, далеко на западъ. Семейство свое онъ оставилъ у тестя, пока не устроится на новомъ мѣстѣ. Они съ Бёртономъ думали, соединенными средствами, основать поселеніе; послѣ долгихъ странствованій, имъ удалось наконецъ, въ довольно безлюдной мѣстности, купить на выгодныхъ условіяхъ 340 акровъ земли.
   Въ то время какъ началась и кончилась наша исторія (а она началась и кончилась въ одну недѣлю), въ той странѣ жило небольше двадцати семей въ раскинутыхъ далеко одно отъ другаго поселеніяхъ.
   Въ одинъ прекрасный день, зимой, между двумя новыми поселенцами завязалась ссора, которая изъ пустяковъ разгорѣлась до того, что они рѣшили наконецъ строго на строго раздѣлить свои земли. Раздѣлъ состоялся мирнымъ образомъ, только они никакъ не могли сговориться насчетъ одного весьма выгоднорасположеннаго и плодороднаго участка въ сорокъ десятинъ. Непріязнь между бывшими друзьями вспыхнула съ новой силой. Каждый хотѣлъ непремѣнно владѣть этимъ кускомъ земли, и обѣ стороны наконецъ до того, ожесточились, что сосѣди не безъ основаній боялись, что это дѣло не обойдется безъ кровопролитія. По крайней мѣрѣ Бёртонъ почти постоянно держался вблизи спорнаго участка, и громко объявилъ, что покажись ему только Джонъ, онъ тутъ же застрѣлитъ его. Джонъ, съ своей стороны, также передъ свидѣтелями поклялся, что будь что будетъ, а ужъ онъ завладѣетъ этой землей, а если застанетъ на ней Бёртона, то всадитъ пулю въ его упрямую башку. По неожиданное прибытіе жены и ребенка Джона, отодвинуло эту ссору на задній планъ.
   Джоновъ блокгаузъ былъ еще недостроенъ, и такъ какъ ему пришлось сильно работать цѣлый день, чтобы пріютить жену и ребенка, то оба смертельные врага цѣлый день не попадались другъ другу. Одно обстоятельство особенно побуждало Джона торопиться своей работой -- утромъ солнце показалось окруженное четырьмя побочными солнцами. Это явленіе природы довольно обыкновенно въ той странѣ, и жители изъ долголѣтняго опыта знали, что неминуемымъ послѣдствіемъ его въ теченіи слѣдующихъ сутокъ будетъ страшная буря. Въ то время какъ Джонъ, напрягая всѣ свои силы, работалъ для охраны жены и ребенка, ему не разъ приходила мысль объ уступкѣ -- и онъ почти сожалѣлъ, что изъ-за спорнаго клочка земли допустилъ себя до такой безумной запальчивости. Однакоже такое кроткое настроеніе опять уступило мѣсто твердой рѣшимости не уступать ни въ какомъ случаѣ. Когда онъ послѣ этого началъ думать о возможныхъ послѣдствіяхъ встрѣчи между ними, которая можетъ быть будетъ стоить ему жизни, мысль эта приводила его въ ужасъ. Онъ съ горестью и страхомъ думалъ о своей маленькой, двухлѣтней дочери, Китти, которой можетъ быть скоро суждено будетъ остаться сиротой. Но, послѣ такой сильной бури, расходившіяся волны не могутъ улечься сразу. Гнѣвъ скоро опять заглушилъ всякую мысль объ уступкѣ и примиреніи; демонъ злобы и мести снова восторжествовалъ, и поселилъ въ суровой груди за минуту передъ тѣмъ мягкаго человѣка, непоколебимое рѣшеніе во что бы то ни стало отомстить ненавистному врагу.
   Пока отецъ торопился что было силы сколачивать крышу съ надворной стороны дома, а мать была чѣмъ-то занята въ домѣ, маленькая Китти попробовала отворить наружную дверь блокгауза; это удалось ей какъ нельзя лучше, такъ какъ дверь была только слегка притворена,-- въ ней еще не было ни замка, ни задвижки. Множество новыхъ явленій, въ совершенно незнакомой обстановкѣ, въ высшей степени возбудили вниманіе малютки; она переползла черезъ порогъ, и сначала нерѣшительно осмѣлилась сдѣлать нѣсколько шаговъ по узенькой тропинкѣ, которая шла отъ дому въ поля и была окаймлена съ обѣихъ сторонъ высохшей травой и почернѣлыми стеблями подсолнечниковъ. Тутъ ребенка заманивалъ впередъ завялый цвѣточекъ, тамъ ей хотѣлось сорвать стебелекъ, и такъ, шагъ за шагомъ, она уходила дальше и дальше въ прерію, которая безгранично тянулась за полями. Она была такъ рада бродить здѣсь на полной свободѣ, безъ укоризненныхъ остановокъ со стороны матери. Объ опасности она, конечно, не имѣла ни малѣйшаго понятія. Правда, рѣзкіе порывы холоднаго вѣтра сильно рѣзали ей носикъ и щечки, ручёнки ея совсѣмъ покраснѣли отъ холода, по временамъ у нея захватывало духъ. Но отъ радости она не обращала никакого вниманія на все это; невинное дитя не знало, что эти порывы вѣтра суть предвѣстники приближающагося гигантскими шагами зимняго бурана.
   Мать замѣтила первая отсутствіе ребенка -- но подумала, что вѣрно Джонъ взялъ свою любимицу къ себѣ. Джонъ же, въ увѣренности, что его дорогая малютка спокойно сидитъ дома, пошелъ въ лѣсъ, чтобы набрать поскорѣе нѣсколько дровъ, какъ вдругъ буря разразилась; весь занесенный снѣгомъ, полуживой, онъ едва отыскалъ дорогу домой, чуть не замерзнувъ отъ жестокаго холода. Еще въ послѣднюю минуту онъ захватилъ огромную охапку дровъ, чтобы женѣ и ребенку было тепло въ эту страшную ночь, наступившую надъ терзаемой бурей и занесенной снѣгомъ землей. Кто не успѣлъ бы во время найти безопасное убѣжище, тотъ погибъ въ ужасной снѣжной мятели, съ быстротою молніи заносящей безконечную прерію.
   Только-что разгорѣлся огонь въ очагѣ, какъ Джонъ схватился Китти. На его едва выговоренный отъ страха вопросъ, жена его въ безмолвномъ ужасѣ остановила на немъ глаза -- оба поняли, что любимое ихъ дитя погибло въ страшномъ снѣжномъ буранѣ.
   Валилъ такой густой снѣгъ, ночь была такъ темна, что ничего нельзя было разглядѣть въ трехъ шагахъ, однако Джонъ сдѣлалъ попытку пробиться впередъ по маленькой тропинкѣ, такъ какъ онъ догадывался, что Китти пошла по этому направленію; но все вокругъ было покрыто глубочайшимъ снѣгомъ, и Джонъ скоро самъ сбился съ дороги. Бродя на удачу, по поясъ въ снѣгу, онъ съ ужасомъ громче и громче кричалъ дорогое имя, но скоро онъ самъ не зналъ ни гдѣ онъ, ни куда онъ идетъ. Проведя въ такомъ отчаянномъ состояніи часа два, выбившись изъ силъ, онъ къ счастію очутился около какого-то дома; отъ усталости онъ едва передвигалъ ноги, вѣтеръ нанесъ его на домъ -- и онъ вдругъ увидѣлъ свою жену ломавшую въ отчаяніи руки. Онъ словно обезумѣлъ отъ страха и горя. Ссора съ Бёртономъ, не дававшая ему спать ночи, сверхъестественныя усилія послѣднихъ двухъ часовъ совершенно истощили его силы; онъ упалъ на порогѣ своей двери въ полнѣйшемъ изнеможеніи. Къ его счастію его не понесло на прерію, гдѣ его бы ждала вѣрная гибель, какъ это случилось не съ однимъ измученнымъ путникомъ въ эту ужасную ночь.
   Жена Джона ждала его возвращенія въ безумномъ страхѣ; она по нѣскольку разъ сверху до низу обыскивала блокгаузъ; мучительная тоска гнала ее изъ дома, чтобы посмотрѣть еще вездѣ около дома. Все напрасно. Вдругъ въ комнату вошелъ ея мужъ съ замороженными руками и ногами, измученный до смерти. А на дворѣ бушевала и ревѣла бѣшеная буря; казалось она сейчасъ снесетъ блокгаузъ, и только съ большимъ трудомъ можно было поддерживать въ очагѣ огонь, едва достаточный для того, чтобы убитые горемъ родители не замерзли отъ холода.
   Бёртонъ почти весь этотъ день не отходилъ отъ спорныхъ сорока десятинъ, съ твердой рѣшимостью подстрѣлить Джона, какъ только тотъ покажетъ свой носъ. Онъ ничего не слышалъ о прибытіи семейства прежняго своего товарища, и думалъ, что его врагъ изъ трусости бояться показаться ему на глаза, или спрятался гдѣ нибудь въ кустахъ, чтобы оттуда неожиданно напасть на него. Вслѣдствіе этого, Бёртонъ былъ очень остороженъ, однако буря заставила его идти наконецъ домой. Онъ попробовалъ отыскать тропинку, ведущую къ его блокгаузу, но тщетно. Не будь онъ такъ закаленъ всѣми суровостями жизни тамъ, на далекой окраинѣ цивилизаціи, то онъ навѣрно бы погибъ на разстояніи ружейнаго выстрѣла отъ своего собственнаго дома. Однако, благодаря нечеловѣческимъ усиліямъ, онъ удержалъ направленіе, какъ вдругъ ему послышался слабый крикъ, и подъ самыми его ногами поднялось что-то все покрытое снѣгомъ и сейчасъ же опять упало въ снѣгъ. Онъ ужъ поднялъ ружье и готовъ былъ спустить курокъ, какъ снова послышался тотъ же крикъ -- такъ похожій на человѣческій, что онъ опустилъ ружье и осторожно наклонился къ тому мѣсту, откуда онъ выходилъ.
   Онъ нашелъ маленькаго ребенка. Бёртонъ не могъ припомнить, видѣлъ ли когда такого маленькаго ребенка у кого нибудь изъ немногихъ поселенцевъ въ этой странѣ. Но разсуждать было некогда; онъ зналъ очень хорошо, что ему надо напречь всѣ силы, чтобы найти крышу себѣ и ребенку, не то оба они должны должны замерзнуть. Поэтому онъ, не раздумывая, взялъ безпомощное дитя на свои сильныя руки, и сталъ пробиваться дальше черезъ глубокія снѣжныя массы. Ребенокъ положилъ свои дрожащія руки на его загрубѣлую щеку и пролепеталъ "папа!" Бёртонъ крѣпче прижалъ его къ себѣ, и продолжалъ бороться съ гуще и гуще падающимъ снѣгомъ, мужественнѣе, чѣмъ прежде.
   Наконецъ онъ нашелъ свой блокгаузъ. Маленькое существо въ его рукахъ почти совсѣмъ окоченѣло; онъ завернулъ ребенка въ теплый буйволовый мѣхъ, и поспѣшно затопилъ очагъ. Когда хижина немного обогрѣлась, онъ взялъ ребенка къ себѣ на колѣни, опустилъ ея замороженные пальчики въ холодную воду и спросилъ какъ ея зовутъ.
   "Китти", отвѣчала она.
   "Китти, а дальше какъ? Чья ты Китти?"
   "Твоя Китти". Такъ какъ она очень мало видѣла своего отца, то приняла Бёртона за отца.
   Бёртонъ не спалъ всю ночь; онъ все подкладывалъ дровъ, чтобы не сводить огня. Ему никогда не приходилось обращаться съ дѣтьми, и онъ воображалъ, что маленькое созданьице непремѣнно замерзнетъ, если въ комнатѣ не будетъ огня. Такъ какъ и весь слѣдующій день буря нисколько не унималась, и поэтому онъ не смѣлъ еще выдти отыскивать родителей найденной крошки, и оставить ее одну, то онъ то и дѣло набивалъ печку дровами, смѣялся надъ забавной дѣтской болтовней дѣвченочки и кормилъ ее ветчиной и хлѣбомъ, и поилъ кофеемъ.
   На второй день буря наконецъ утихла. Было почти 30 градусовъ мороза, но такъ какъ Бертонъ понималъ, что родители ребенка считаютъ его погибшимъ, то онъ съ величайшею заботливостью завернулъ его въ одѣяла и мягкія шкуры и кое-какъ дошелъ до перваго сосѣда.
   "Это Джоновъ ребенокъ", сказала хозяйка.-- "Я видѣла какъ вчера его вынимали изъ экипажа.
   Бёртонъ, въ изумленіи, на минуту неподвижно вытаращилъ глаза на Китти. Наконецъ, онъ опять закуталъ ее и пошелъ прочь, "шагая точно сумасшедшій", какъ говорила потомъ хозяйка, смотрѣвшая ему въ слѣдъ.
   Когда онъ вошелъ къ Джону, то нашелъ его и его жену убитыми отчаяніемъ; они сидѣли передъ огнемъ, тупо устремивъ въ него глаза. Они почти не замѣтили его прихода. Надежда найти свое любимое дитя живымъ -- покинула ихъ; они считали его погребеннымъ подъ однимъ изъ множества нанесенныхъ снѣжныхъ сугробовъ, и надѣялись только на печальное свиданіе весной, когда растаютъ глубокіе снѣга.
   Когда усталый Бёртонъ поставилъ свою ношу на землю, раскуталъ маленькую Китти и сказалъ: "вотъ, Джонъ, ваша Китти", изъ стѣсненной материнской груди вырвался громкій крикъ. Но Джонъ вскочилъ на ноги, схватилъ руку своего стараго товарища и нетвердымъ голосомъ проговорилъ: "Бёртонъ, старый товарищъ!" Потрясенный внезапной перемѣной своихъ чувствъ, онъ снова упалъ на стулъ и громко зарыдалъ, давъ полную волю слезамъ. Бёртонъ опять завелъ рѣчь: "Джонъ, старый товарищъ! Возьми себѣ эти сорокъ десятинъ. Мнѣ просто страшно подумать, что я чуть было не сдѣлался убійцей отца нашей маленькой Китти".
   Джонъ быстро поднялся съ мѣста и воскликнулъ: "Нѣтъ, лѣтъ! Оставь ихъ себѣ. Я сдѣлаю законный актъ, по которому ты будешь единственнымъ владѣльцемъ этого участка".
   Такъ онъ и сдѣлалъ, но Бёртонъ подарилъ землю Китти. Съ тѣхъ поръ это мѣсто такъ и называется: "Сорокъ Киттиныхъ десятинъ".

"Нива", No 8, 1875

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru