Въ 1861 году, мнѣ удалось быть на многихъ крестьянскихъ свадьбахъ въ Вологодской губернія,-- и я старался запасать все, что видѣлъ и слышалъ. Къ счастію, я былъ въ особенномъ положеніи: крестьяне не только не скрывали отъ меня ничего; а сами еще обращали мое вниманіе; -- что не всякому возможно. Я желалъ не только описать свадебные обряды; но такъ сказать, представать картину, чтобы читатель, сидя дома и читая мои запаски, могъ мысленно перенестись въ ту деревню или село, гдѣ играли свадьбу. До какой степени я въ этомъ успѣлъ, предлагаю на судъ публики; но смѣю увѣрить въ томъ, что весь разсказъ основанъ на запискахъ, веденныхъ во время моихъ наблюденій. Считаю нужнымъ сдѣлать нѣкоторыя необходимыя объясненія, которыя были бы неумѣстны въ самомъ разсказѣ.
У крестьянъ Вологодскаго уѣзда отъ сватовства до вѣнчанья проходятъ двѣ недѣли и болѣе, и рѣдко одна. Въ этотъ промежутокъ времени женихъ съ своей родней нѣсколько разъ навѣщаетъ невѣсту. Дни, въ которые онъ бываетъ у невѣсты, имѣютъ слѣдующія названія: смотрины или простыя сидины, рукобитье и праскія сидины, провѣдка, дѣвичникъ или какъ чаще говорятъ: съ пряникомъ женихъ пріѣзжаетъ, и послѣдніе день -- свадебный, день вѣнчанья; послѣ вѣнчанья: отгостки и перегостки. Этими названіями я воспользовался для раздѣленія моего разсказа на части
Въ Вологодскомъ уѣздѣ играютъ свадьбу почти одинаково; впрочемъ,-- что городъ, то норовъ, что деревня, то обычай:-- бываютъ и небольшія измѣненія въ обрядахъ, зависящія отъ мѣстности. смотря потому, ближе или дальше отъ города, и кто играетъ свадьбу: вольные или прежніе крѣпостные.
У крестьянъ, живущихъ ближе къ городу, свадьбы играются съ равными церемоніями, заимствованными отъ городскихъ жителей вившаго сословія, и многіе обряды здѣсь постепенно измѣняются. Въ 40 верстахъ и далѣе отъ города считается необходимостію, чтобы невѣста, когда просватаютъ ее, во все время до самаго вѣнчанья при постороннихъ людяхъ была покрыта фатой (платкомъ); ей позволяется немного приподнять ее только тогда, когда жениху нужно съ ней прощаться. Въ 10-ти же и даже, съ 1861 года, уже въ 25 верстахъ отъ города, невѣста можетъ и непокрытая фатой угощать жениха и его родню; и только требуется, чтобы она въ свадебный день и при женихѣ непремѣнно была покрыта фатой. Въ этой мѣстности крестьяне видятъ, что нѣкоторые старинные обряды почти безполезны и могутъ быть выкинуты или замѣнены другими, болѣе сообразными съ временемъ и духомъ народа; но удерживаютъ ихъ только потому, что онѣ имъ нравятся. Это замѣчаніе особенно относится къ раздачѣ въ дѣвичникъ невѣстой красоты, т. е. кусочковъ лентъ, которыя считаются украшеніемъ дѣвичьей косы, такъ много воспѣваемой въ причетахъ и свадебныхъ пѣсняхъ. Въ приходахъ болѣе отдаленныхъ отъ города до-сихъ поръ дѣвушки ходятъ въ сарафанахъ и съ отпущенной косой, которая послѣ замужества прячется отъ взора мужчинъ; и потому тамъ невѣсты и подружки ея обращаютъ болѣе вниманія на дѣвичью косу, нежели въ деревняхъ, близкихъ къ городу, гдѣ уже дѣвушки носятъ въ косахъ гребенки, повязки на головахъ и даже синелевыя сѣтки {Швея -- дворовыя дѣвушки и молодыя бабы, которымъ богатые отцы отдаютъ шить платья, рубашки и повязки, говорятъ имъ, какъ разъ слыхалъ я, что къ атласному или шелковому платью скорѣе идетъ синелевая сѣтка, нежели повязка.}. И такъ замѣтно, что обычай раздавать красоту, который считался, лѣтъ десять тому назадъ, болѣе важнымъ, нежели теперь, скоро, если не совсѣмъ уничтожится, то много измѣнится. Тоже можно сказать и о другихъ старинныхъ обычаяхъ, которые, мало по малу, или истребляются или замѣняются новыми. Самый разговоръ молодаго крестьянскаго народа замѣтно измѣняется: многія Слова и выраженія заимствуются отъ городскихъ жителей. Молодой народъ даже нѣсколько перемѣнилъ свой старинный костюмъ на новый, т. е. армякъ или сибирку -- на сюртукъ, сарафанъ -- на платье; сталъ одѣваться лучше и опрятнѣе и гораздо чаще умываться. Но къ сожалѣнію, быстро начинаетъ распространяться и роскошь, особенно у подгороднихъ жителей: у дѣвушекъ появились шелковыя и шерстяныя платья, довольно дорогіе уборы на головахъ и перчатки; у молодцовъ -- сюртуки, брюки, смазные сапоги, жилетки, манишки и галстуки (шелковые платки); на лѣтнихъ гуляньяхъ я даже видѣлъ двухъ, трехъ молодцевъ вольноотпущенныхъ, въ круглыхъ шляпахъ. Эта роскошь много вредитъ народу и даже заставляетъ нѣкоторыхъ жертвовать необходимымъ для хозяйства. Безъ сомнѣніа, городская жизнь преимущественно имѣетъ вліяніе на деревня близкія къ городу; но все-таки это вліяніе мало по малу распространяется и на отдаленныя деревни. Я слышалъ, что крестьяне-старики сами удивлялись, что ихъ молодой народъ ушелъ такъ далеко впередъ. "Нонѣ", говорили они, "народъ все сталъ дошлый, проворный, ловкій; не то, что лѣтъ пять, али побольше тому назадъ,-- мы были тихіе, да робкіе; словно насъ не было; и за дѣло-то какое новое, незнакомое" боялись и взяться,-- ровно, отъ волка бѣжали..."
Въ Вологодскомъ уѣздѣ бывшіе крѣпостные часто называютъ государственныхъ, удѣльныхъ и вольно-отпущенныхъ крестьянъ сольными; удерживаю и я это названіе. Большая часть вольныхъ крестьянъ богаче бывшихъ крѣпостныхъ; и потому они играютъ свадьбы гораздо роскошнѣе, веселѣе и съ различными церемоніями. Напротивъ, крѣпостные играли свадьбы бѣдно, по-просту, почти безъ церемоній; но не измѣняя обрядовъ. Мнѣ говорили сами крестьяне, что у крѣпостныхъ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, сватовство происходило не совсѣмъ такъ, какъ оно описано мною,-- такъ напр. смотринъ часто не бывало. Онѣ были почти и не нужны, потому что женитьба болѣе зависѣла отъ голодъ, нежели отъ воли родителей жениха и невѣсты. Въ то время, женихъ или отецъ его обращался прямо къ господамъ и, испросивъ у ихъ позволеніе свататься, иди даже уже высватавъ у нихъ невѣсту, приходилъ къ ея родителямъ только для того, чтобы объявить имъ волю господъ. Случалось и такъ, что господа призывали къ себѣ жениха, а чаще его отца и приказывали ему женить сына, и сами назначали ему невѣсту. Такую же власть имѣли прикащики и управляющіе. И потому свадьбу тогда часто играли кое-какъ, съ горемъ пополамъ, безъ соблюденія всѣхъ свадебныхъ обрядовъ, такъ сказать, на скорую руку. Тогда не до церемоній, не до столовъ у невѣсты и не до обрядовъ,-- когда дочь отнимали у родителей и насильно отдавали, Богъ знаетъ куда и за кого. Нечего говорить, сколько было тогда слезъ у невѣсты и ея родныхъ, сколько причетовъ, выражающихъ горе, сколько жалобъ на житье за чужои сторонѣ, у грознаго мужа и лютои свекрови.
Кстати теперь сказать нѣсколько словъ о причетахъ и свадебныхъ пѣсняхъ.
Въ Вологодскомъ уѣздѣ очень мало я слышалъ свадебныхъ пѣсенъ: ихъ поютъ только поѣзжанамъ въ дѣвичникъ и молодымъ за княживъ столомъ. Кромѣ этихъ пѣсенъ мнѣ удалось слышать четыре пѣсни отъ дочерей священника и отъ двухъ дѣвушекъ; другія ихъ не знаютъ. Видно, что онѣ занесены изъ другой мѣстности и нѣсколько измѣнены. Въ этомъ уѣздѣ невѣсты и подружки ея больше причитаютъ или лучше сказать, воютъ причеты. Я удержалъ то названіе, которое даютъ сами крестьяне, и не имѣлъ права назвать ихъ причитаніями или, свадебными пѣснями, тѣмъ болѣе, что они сами отличаютъ причеты отъ свадебныхъ пѣсенъ. Причеты также какъ и пѣсня измѣняются: старухи говорятъ, что когда ихъ отдавали замужъ, то причеты въ то время были не такіе, какіе теперь. И потому остается мало старинныхъ причетовъ, которые совсѣмъ не измѣнились. И такъ, если бы въ прежнее время было у насъ собраніе народныхъ пѣсенъ, причетовъ и сказокъ и вообще самобытныхъ народныхъ созданій, то по измѣненіямъ въ извѣстную эпоху, мы могли бы судить о характерѣ и духѣ народа и его нравственномъ направленіи.
По моему мнѣнію, надобно спѣшить собрать старинныя народныя созданія, а то они исчезнутъ и будутъ замѣнены произведеніями новаго времени. Я вывожу это заключеніе изъ того, что большая часть народныхъ пѣсенъ Вологодской губерніи, изданныхъ въ 1841 году и собранныхъ Ѳ. Студитскимъ въ той же мѣстности, гдѣ я собиралъ, въ 20 лѣтъ забыты крестьянами и замѣнены другими, отчасти даже стихотвореніями извѣстныхъ нашихъ поэтовъ.
СВАТОВСТВО И СМОТРИНЫ
(простыя сидины).
Мнѣ "привелось видѣть сватовство я смотрины у подкубенскихъ крестьянъ и именно въ деревнѣ Чемодановѣ, въ 10 верстахъ отъ озера Кубенскаго, ни въ 15 верстахъ отъ г. Вологды. Чемоданово довольно большая деревня, гдѣ живутъ вольно-отпущенные крестьяне.
СВАТОВСТВО.
Вотъ какъ происходило оно:
Вошелъ въ избу сватъ, нуженъ лѣтъ подъ 40, съ рыжей бородой, въ дубленкѣ; снялъ онъ шапку, помолился образамъ, отвѣсилъ всѣмъ, кто былъ въ избѣ, по поклону и сказалъ: -- Ночевали-здорово?
-- Спасибо, Кузьма Авдѣичъ, слава Богу!-- отвѣтила хозяйка, старушка, которая стояла у печки и обряжалась.
-- Здравствуя, Михайловна!-- сказалъ сватъ, обращаясь къ ней; -- ты все еще обряжаешься; поди, часъ одиннадцатый есть,-- коли не больше.
-- А что подѣлаешь,-- праздникъ, съ гостями-то и проспали маленько; -- говорила хозяйка.
-- У меня есть дѣло до тебя, Михайловна, да вижу не во время пришелъ; -- сказалъ сватъ, а самъ взглянулъ на гостей.
Невѣста, дочь хозяйки, бойкая, хорошенькая дѣвушка, вдругъ перемѣнилась въ лицѣ. Она поняла въ чемъ дѣло, злобно улыбнулась, перемигнулась съ подружками и вышла съ ними изъ избы, погрозивъ кулакомъ свату и промолвивъ подружкамъ:
-- Еслибъ да власть моя, я-бъ турнула его; не посмѣлъ бы въ другой разъ и въ избу войти. Я-бы его....
Въ избѣ никого не осталось кромѣ хозяйки и свата, который очень радъ былъ, что ихъ оставили однихъ; и потому тотчасъ приступилъ къ дѣлу.
-- А что, Михайловна, пока молодо, потуда и дорого; у тебя есть телочка продажная, а у меня есть купецъ на нее. Товаръ хорошъ -- и купецъ молодецъ. Пора бы, Михайловна, товаръ-то и съ рукъ сбывать, а то не равно залежится.
-- Небось,-- отвѣтила хозяйка;-- она у меня еще молода: всего-то 17-ой годокъ пошелъ.
-- Э, Михайловна, а тебѣ и говорю, что молодо, то и дорого. А купецъ -- славный; женихъ -- хоть куда; одинокій: въ солдаты не забрѣютъ. Отецъ -- старикъ богатый: деньги имѣетъ. Земли у нихъ много, скота также. И онъ парень молодой, умный парень, на работу гораздъ. И лицомъ не худъ, дѣвкѣ понравится; развѣ только что смиренъ больно, да ростомъ не великъ, да это не бѣда. А тебѣ что ее держать-то у себя, даромъ-то кормить? невѣстка-то у тебя работящая. Вспоила, вскормила, да въ хорошее мѣстечко съ рукъ и сбыла; пристроила, да и любуйся на ея житье. И бѣгать-то не далеко, тутъ рядкомъ и есть: версты три какихъ и тѣхъ нѣтъ. Соскучилась и побѣжала; посидѣла маленько, поговорила, да и домой. Другой-то, не равно, Богъ знаетъ куда увезетъ; Въ годъ разъ только удастся свидѣться-то. Да ты, можетъ, знаешь Алексѣя Ѳедорова?
-- Съ Рѣдькина, что-ли?
-- Да.
-- Маленько знаю; да онъ, вѣдь, господскій.
-- У, Михайловна, кто нонѣ господскій; всѣ вольные, матушка.
-- Все-жъ еще не устроенъ.
-- Да что ему устраиваться-то; вѣдь, онъ не дворовый; а землю-то у нихъ не отымутъ. Еще хотятъ прикупить. Вошла бы ты къ нимъ въ избу, поглядѣла бы, каково они живутъ; сердце не нарадовалось бы,-- славно живутъ. Дочка-то твоя была бы полной хозяйкой: никого бы не звала окромя мужа, да старика. А старикъ-то ему нонѣ и сюртукъ новый сдѣлалъ и сибирку суконную и полушубокъ новый. Что и говорить, одинъ сынъ, баско ходитъ. Такъ что жъ, Михайловна, по рукамъ, что-ли?
-- Не знаю, не знаю, Авдѣичъ, я неволить ее не буду; пусть посмотритъ; сладится, такъ и съ Богомъ. На меня и то старшія-то двѣ плачутся, что насильно замужъ отдала.
-- И то да дно, пусть посмотритъ. А я тебѣ вѣрно говорю, что лучше жениха не найти; вотъ тебѣ Никола, не найти. Я его хорошо знаю, и отца знаю.
Сватъ долго еще говорилъ съ хозяйкой; онъ увѣрялъ, доказывалъ ей, что лучше жениха и быть не можетъ; и что веселымъ бы пиркомъ, да за свадебку. Старуха спокойно его слушала; она знала, что ея дочку не такъ-то скоро уговоришь, если женихъ не придетъ ей по мысли; да я принуждать не хотѣла. А этого сватъ и боялся, зная, что Аннушка -- дѣвушка хорошенькая, славнухой {Дѣвушка, которая славима красотой и богатой скрутой.} считается, бойкая дѣвушка, и не такимъ женихамъ, какъ его, отказывала; и тутъ пути не будетъ, если мать не приневолитъ. И потому онъ старался, какъ можно болѣе склонить старуху на свою сторону; лучше сказать, до смотринъ заинтересовать ее женихомъ. Онъ часто повторялъ ей:
-- Ты, матушка Михайловна, немножко и приневоль дочку-то; знаешь, поуговори ее маленько. Что на все глядѣть-то; разумокъ-то у ней еще глупый; теперь не любъ, такъ послѣ слюбится. Вспомни, и тебя силой выдали, да жила же съ Тихономъ, да какъ еще жила-то; другой и по люби не скоро такъ удастся прожить. Что и говорить, дѣвкѣ не любо покинуть подружекъ, да бесѣды веселыя; да съ ними-те не вѣкъ же ей жить. Подумай, сама, Михайловна.
-- Не знаю, не знаю, Авдѣичъ, повторяла старуха; и хорошъ женихъ, да что съ ней подѣлаешь. Приходите сегодня насъ поглядѣть, да себя показать. Пусть и старшія-то посмотрятъ, поговорятъ,-- и она поглядитъ; а я бы, Авдѣюшка, не прочь отдать за хорошаго человѣка. Я знаю Алексѣя; онъ парень не худой; одно только, что господскій, да и это не бѣда.-- Приходите хоть ужо вечеркомъ; можетъ, и уладимся. А ты его, знаешь, пріумой, пріодѣнь побаще, смотри; да скажи ему, чтобъ посмѣляя былъ. Можетъ, и приглянется; сестрамъ-то приглянулся бы, а онѣ ужъ бы ее уговорили.
-- Ладно, ладно, Михайловна, спасибо.
Тутъ сватъ ушелъ, и потому ушелъ, что въ избу вошли Аннушка и двѣ подружки ея.
Сватъ уходя, поклонился Аннушкѣ и хотѣлъ было поговорить съ ней; во она отвернулась" сторону и заговорила съ подругой. Сватъ улыбнулся и вышелъ изъ избы; за нимъ и хозяйка. Черезъ нѣсколько минутъ я тихо заговорилъ съ Аннушкой:
-- За что ты, Аннушка, сердита на Авдѣича? Вѣдь, онъ тебѣ, кажется, ничего не сдѣлалъ.
-- Чтобъ ему за дорогѣ споткнуться, да носъ расквасить.
-- Ты, видно, плакала, Аннушка? спросилъ я ее снова, глядя на ея заплаканные глаза.
-- По неволѣ заплачешь, сказала она и обратилась къ подружкамъ: давайте-ка пѣсни пѣть, чѣмъ такъ-то сидѣть. Мнѣ этотъ праздникъ; лучше бъ его не бывало.
По всему было замѣтно, что Аннушка не только не хотѣла говорить; но даже и думать о свадьбѣ. Она желала скрыть свою тоску; но не могла.
-- Полно, Аннушка, сказалъ я, что горевать; вѣдь, тебя насильно не хотятъ выдать. Я слышалъ весь разговоръ Авдѣича и твоей матери. Она не хочетъ принуждать тебя.
-- Знаю я, отвѣчала Аннушка, да Авдѣичъ-то уговорятъ матушку. Того и гляди, что опять придетъ.
-- Да, Аннушка, ты угадала; онъ придетъ, да и не одинъ, а съ женихомъ; тебя сегодня будутъ смотрѣть.
-- Сегодня, сегодня, перебила меня Аннушка.
-- Да, Аннушка, сегодня; чего жъ ты такъ испугалась? Придутъ, посмотрятъ, да съ тѣмъ и уйдутъ, если тебѣ женихъ не понравится. Вѣдь, ты не знаешь, кто сватается, такъ чего жъ пугаться. Можетъ, и хорошій человѣкъ.
-- Никого мнѣ не надо.
-- Эдакъ нельзя говорить, Аннушка; можетъ быть, Алексѣй съ Рѣдькина и вправду понравится, такъ я будетъ твой суженый.
-- Ха, ха, ха! довольно громко захохотала Аннушка; рябой-то {Нѣсколько рябинокъ на лицѣ.}, пѣнтюхъ-то {Простой, молчаливый парень.} этотъ, пѣстунъ-то {По росту годится въ няньки, въ пѣстуны.}, чушка-то {Кто насупившись и молча сидитъ.}, нахмурка-то {Кто нахмурившись сидитъ.}, и мнѣ за него идти, чтобъ подружки просмѣяли; не бывать этому! Слышишь, Надежа; вѣдь, это пѣнтюхъ рѣдькинскій ко мнѣ сватается!
-- Такъ что жъ, Аннушка, онъ женихъ не худой, сказала Надежа.
-- И ты за него! ладно, пусть я одна, заплакала Аннушка. Она какъ не была бойка, а чувствовала, что ей не устоять противъ воли матери.
-- Ну, Аннушка, какъ ты еще глупа, я не считалъ тебя такой. Ни коня, ни воза, а ты ужъ и въ слезы.
Тутъ вошла ея мать и я замолчалъ; Аннушка отвернулась и вытерла платковъ слезы.
-- Чего я взаправду плачу, сказала тихо Аннушка, пусть, что хотятъ, то и дѣлаютъ со мной; не пойду! Куда бы мнѣ ужо спрятаться, али уйти куда? Пусть ищутъ.
-- Погляди, Аннушка, наши молодцы на улицѣ, побѣжимъ, что горевать-то? сказала Надежа.
Аннушка и подружки ея ушли.
Аннушка правду сказала, что сватъ опять прядетъ. Не прошло и 2-хъ часовъ, какъ онъ, раза два взглянувъ въ окно, вошелъ въ избу. Въ этотъ разъ онъ засталъ двухъ старшихъ сестеръ и брата Аннушки, которые воротились изъ гостей. Сватъ тоже самое говорилъ, что и прежде, и на томъ же порѣшили, что надо посмотрѣть жениха. Сватъ нарочно приходилъ въ другой разъ для того, чтобы поговорить съ сестрами невѣсты.
Старшія сестры ея были силой выданы и жили замужемъ не очень хорошо, несмотря на то, что мужья были богаты. Онѣ часто говорили, что по люби выйдешь, такъ хоть годокъ, да поживешь весело я пріятно. Одна изъ нихъ, бывши въ дѣвушкахъ, когда сваха пришла ее сватать, спряталась подъ столъ, и такъ какъ уже были сумерки, а огня не подавали, то цѣлый часъ, пока сваха была въ избѣ, просидѣла подъ столомъ. Поискали, поискали, да и бросили; а сваха разсердилась и ушла.
СМОТРИНЫ.
Вечеромъ, передъ приходомъ свата, изба безпрестанно наполнялась народомъ, который, то входилъ, то выходилъ: всякому хотѣлось посмотрѣть смотрины, особенно молодцамъ и дѣвушкамъ той деревни. Но такъ какъ уже было довольно поздно, то они пождали, пождали да и ушли. Остались только три дѣвушки, да родные невѣсты. Незадолго до прихода жениха, Аннушка каталась то на печи, то и полатяхъ и заливалась слезами; наконецъ ушла на сѣнникъ и тамъ зарылась въ сѣно. Я и старшая сестра ея на силу могли найти ее и уговорить одѣться. Она умылась и, Лѣпясь, пуще прежняго принялась плакать.
Тутъ мать замѣтила ей:
-- Ладно, Питерянка, больно разборчива стала, тебѣ бы барина, онъ бы присватался, такъ ты, поди, не прочь бы. По барину говядина; по Сенькѣ и шапка.
А одна изъ сестеръ сказала:
-- Полно манить-то {Плакать.}, женихъ не женихъ, а добрый человѣкъ. Къ намъ бывало, изъ отрепнаго {Отряпнымъ проходомъ называется тотъ приходъ, гдѣ большая чаетъ крестьянъ бѣдныхъ и не имѣющихъ для дочерей порядочной скруты. Отряпнымъ приходомъ называютъ также Янгосорь и другіе, въ которыхъ крестьяне въ будни и въ праздники носятъ старинный костюмъ, какъ-то: вмѣсто сюртука армякъ и сибирки; вмѣсто платья сарафанъ и больше ходятъ въ лаптяхъ.} прихода сватались, и то мы такъ не ревѣли. А я еще, бывало, нарочно оболокусь въ хорошое платье; да двухъ, трехъ жениховъ въ вечеръ и перегляжу. Да отъ всякаго, по твоему, и и плакать?
Одѣвшись, невѣста сѣла на переднюю лавку подъ божницей. Женихъ, его отецъ дядя, сестра и сватъ, войдя въ избу и перекрестившись, поклонились Аннушкѣ, которая чуть замѣтно, шевельнула головой на ихъ привѣтствіе. Женяхъ сѣлъ около невѣсты на стороннюю лавку, не много наискось отъ нея, а его родня напротивъ ихъ, по срединѣ избы, на скамейку.
Немного погодя, начались съ невѣстиной стороны распросы.
-- Земли-то у васъ сколько? спрашивала невѣстина сестра жениха за отца.
-- Пока еще душовой надѣлъ, а тамъ прикупить надо будетъ. Я землю-то больше кортомлю. Нонѣ у меня было 200 грудъ овса, 140 суелковъ ржи, 40 грудъ ячменю и 60 грудъ пшеницы {Изъ записокъ: слово въ слово.}.
-- Ладно, а скотинки-то сколько? спросила мать.
-- И скотинка есть, двѣ коровки, телушка, двѣ овцы, да лошадка.
-- Что на счетъ крестьянскаго заведенія, то у него всего вдоволь; небось, не побѣжитъ хозяйка въ чужую избу просить, все подъ рукамъ: и посуды, и одежи много, сказала сестра жениха.
-- И сани хорошія, и сбруя, и дуга золоченая, есть на чемъ о маслинѣ прокатиться; сказалъ дядя.
-- Вотъ, все, что на немъ, все -- ихнее, не чужое, сказалъ сватъ указывая за жениха.
-- Чужова мы не одѣнемъ, замѣтахъ отецъ.
-- Сюртукъ-то за немъ съ иголочки, новый; вишь, какъ садитъ, словно, говоритъ. И жилеточка славная, и манишечка, и галстукъ {Платокъ цвѣтной шелковый.}; рубаха кумачная, питерская; брюки новые, тонкаго сукна, а сапоги -- вытяжные. Сюртукъ-то стоилъ 15 цѣлковыхъ. А посмотрѣли бы, дома-то сколько у него добра! говорилъ сватъ.
-- Парень тихій, смирный: собаки не обидитъ, перебила его сестра жениха; не пьяница: капли въ ротъ не беретъ.
-- А чтобы намъ поладить съ вами, сказалъ отецъ жениха, вставая и подходя въ хозяйкѣ, такъ и быть для сына все сдѣлаю: полюбилась ему ваша дочка, проситъ меня сосватать. Хлопнувъ по рукѣ хозяйки: вотъ вамъ 100 рублей {Ассигнаціями.} подвозу, шуба суконная, повязка, янтари на шею, и столы на свой счетъ подниму и невѣсту наряжу, какъ надо.
Я взглянулъ на Аннушку, которая все время сидѣла, потупивъ глаза, а тутъ, какъ отецъ жениха всталъ, подошелъ къ матери и ударилъ во ея рукѣ, она подумала, что уже все рѣшено, вздрогнула и поблѣднѣли.
Послѣднія слова женихова отца, нѣсколько подѣйствовали и за прочихъ. И женихъ сталъ смѣлѣе глядѣть за Аннушку; а до этого времени только скоса и изрѣдка поглядывалъ на нее. А хозяйка улыбнулась и весело сказала:
-- Рада, рада, да какъ Аннушка?
Одна изъ сестеръ, взглянувъ на нее, замѣтила:
-- Да, надо спроситъ Аннушку: любъ ли ей женихъ?
Аннушка молчала.
-- А что, вѣдь, мѣсто-то не худо посмотрѣть, сказала другая сестра Аннушки.
-- Да, да, проговорила первая.
-- Такъ что жъ, сказалъ жениховъ отецъ, милости просимъ, хоть завтра приходите.
-- Вотъ и ладно, сказала старшая сестра вставая, а мы тутъ подумаемъ, да и сестру-то спросимъ: согласна ли она?
Всѣ въ избѣ встали; женихъ и его родня, помолясь Богу, крестились.
-- Ну, вотъ, дура, и смотрины тебѣ, чего плакала? сказала Аннушкѣ старшая сестра, подойдя къ ней: стрѣляй ворону, стрѣляй сороку, доберешься и до яснаго сокола: одинъ женихъ прочь, другой вскочь. А и этотъ женихъ не худъ, сказала она матери.
-- Да, женихъ не худъ, и на лицо ничего, повторяли всѣ.
-- Ты замѣтила, Надежа, я-то не высока, а онъ еще ниже меня, шепнула Аннушка подругѣ. Ну, что, я развѣ не правду вамъ сказала, обратилась Аннушка ко мнѣ, что онъ въ пѣстуны мнѣ годится. Небось, сами видѣли, какъ онъ насупился, да нахмурился и хоть бы слово сказалъ, молчалъ: словно, языка нѣтъ, боялся говорить, неравно, народъ насмѣшитъ.
-- Молчи, Питерянка; я знаю, по твоему, глупъ парень, если онъ на одной ногѣ не вертится, перебила ее мать, услыхавъ ея слова: чѣмъ этотъ женихъ худъ, чѣмъ?
-- Вѣстимо, городовой женихъ лучше, заступилась старшая сестра, у того каждое слово въ стѣну годится {Записано со словъ.}, шутить пойдетъ, такъ любо слушать. Умный парень: красно говоритъ, баско ходитъ. За то и сто рублей сверхъ наряду просилъ.
-- Съ вами пива не сваришь! то худо говоритъ, то ростомъ малъ, то не баско одѣвается, проговорила мать.
-- А что жъ за худова-то выходить, онъ вѣдь рябой, и дуракомъ прозвали, лучше въ дѣвкахъ просидѣть, замѣтила одна изъ подружекъ.
-- Знаю, знаю; вамъ хоть хлѣба ни куска, да, знай, дѣтинка безъ уска, молодъ бы только, да хорошъ бы былъ! сказала хозяйка
Во все время, пока женихъ сидѣлъ въ избѣ, на улицѣ у оконъ происходили шумъ, хохотъ и даже драка. Молодцы этой деревни и бабы, толкая другъ друга, лѣзли въ окно поглядѣть жениха; ихъ въ избу не пускали.
МѢСТО СМОТРѢТЬ.
На другой день мать, двѣ сестры и братъ Аннушки отправились къ жениху мѣсто смотрѣть. Женихъ и отецъ его ласково приняли ихъ, напоили чаемъ и показали все, что имѣли. Водили ихъ въ горницу, и въ чуланъ, и наконецъ спустились въ хлѣвъ. Тутъ братъ невѣсты вышелъ на улицу и, растворивъ ворота, сказалъ:
-- Скотинка хороша, да своя ли? Позволь надѣлѣ узнать: своя, такъ не выйдетъ, а чужая не останется.
Минутъ съ пять простояли ворота настежь, скотъ стоялъ на мѣстѣ.
-- Своя, сказалъ братъ, запирая ворота. А было разъ, я эдакъ же, только что растворилъ ворота, скотинка-то и ну выходитъ со двора на улицу, да и пошла къ той избѣ, откуда взята была на это время.
Осмотрѣвъ скотину, одежу жениха, сбрую и самую избу, не забывъ даже и глиняной и деревянной посуды, какъ-то: горшковъ, крынокъ, плошекъ, деревянныхъ чашекъ, кадушекъ, ручонокъ и проч., невѣстина родня возвратилась домой, и принялась уговаривать Аннушку. Но какъ не билась она, а никакъ не могла уговорить ее.
-- Не любъ, да и кончено.
-- Ну коли не любъ, такъ что и говорить. Ты еще молода, успѣешь найти жениха и по мысли; сказала старшая сестра.
-- Эй, смотрите, не больно разбирайте жениховъ-то; полюбится, такъ покажется и ястребъ вмѣсто яснаго сокола, али чортъ яблочкомъ. Не равно, нарвется на строгова мужа; а сами, небось, знаете, жена у строгова мужа ходи по одной половичкѣ, на другую не ступай; будь тиха, смирна, а пуще не шали. А такова-ли она? то -- то.... замѣтила мать.
Тѣмъ и кончаясь сватовство и смотрины въ Чемодановѣ. Смотрины были по-просту, безъ церемоній, на скорую руку. Хозяйкѣ надоѣло угощать жениховъ, потому что къ ея Аннушкѣ сватался уже пятый женихъ въ какіе-нибудь полгода. Мнѣ привелось видѣть нѣсколько такихъ дѣвушекъ, какъ Аннушка, и даже болѣе занятыхъ собою, хотя менѣе красивыхъ, и подальше отъ города. Одна дѣвушка, не желая идти замужъ за такаго жениха, каковъ былъ Аннушкинъ, нажевалась волчьихъ ягодъ; отъ того у ней и губы и во рту изъѣло и вздернуло пузырями.
Теперь я разскажу, какъ происходили сватовство и смотрины у дворовыхъ людей сельца Булакова, прихода Благовѣщенья на Ербугѣ, въ 25 верстахъ отъ г. Вологды. Надо замѣтить, что это была первая свадьба, которую у дворовыхъ играли по-вольному {По вольному, т. е. какъ играютъ свадьбы всѣ вообще вольные.}: вѣроятно, потому что они освободились отъ крѣпостной зависимости. Вольная свадьба играется веселѣе, нежели свадьба крѣпостныхъ болѣе дальняіъ проходовъ отъ города; эту свадьбу подгородные крестьяне называютъ залиской свадьбой, по приходу, который находятся въ лѣсу, въ глуша. Въ первой свадьбѣ болѣе разгула и вольности и болѣе церемоній; не даровъ говорятъ: "у вольныхъ и бѣднякъ, да всю церемонію справитъ." И потому въ ней нѣсколько менѣе слезъ и горя; особенно когда женихъ въ избѣ у невѣсты; при немъ даже очень рѣдко и мало причитаютъ.
СВАТОВСТВО.
Незнакомый сватъ, бажатко {Божатко -- крестный отецъ.} жениха, побывавъ нѣсколько разъ въ селѣ, гдѣ жила невѣста, и, пораспросивъ у сосѣдей о ея поведеніи, явился къ ней въ избу.
-- По маленьку, добрый человѣкъ, по маленьку; отвѣтили старики.
-- Ну, и слава Богу! здоровье пуще всего. А я пришелъ къ вамъ по важному дѣлу. У васъ есть бѣлый кормъ, проговорилъ онъ, взглянувъ на невѣсту, которая пряла,-- красотка; у васъ есть продажа, у насъ есть купецъ.
-- А хоть завтра; али когда наладитесь, тогда и милости просимъ: будемъ рады гостямъ.
-- Спасибо на добромъ словѣ, хозяинъ и хозяюшка. Позвольте узнать, какъ васъ звать, да величать?
-- Николаемъ Авдѣичемъ, да Акулиной Александровной; отвѣтила старуха,
-- А красотку-то какъ? взглянувъ на нее, промолвилъ сватъ
-- Лизой, отвѣтилъ старикъ.
-- А позволь спросить, добрый человѣкъ, какъ тебя зовутъ и откуда женахъ? спросила старуха.
-- Меня зовутъ Дормидономъ, а женихъ изъ села Трофимова, скотника сынъ; можетъ, слыхали?
-- Какъ не слыхать, слыхали.
-- Парень умный, тихій, не гулящій: копѣйки не прогуляетъ. Барина любить. А въ избѣ у стариковъ его полная чаша всего; такіе радушные, простые старики: рады бѣдному послѣднее отдать. А ужь угощаютъ о праздникахъ, такъ угощаютъ: у нихъ тверезый не уйдешь, допьяна напоятъ. И ѣдятъ все сладкое, да скусное; въ ѣду только и живутъ. Мѣсто славное для вашей красотки; ни кѣмъ не будетъ обижена: ихъ только трое и есть, большихъ-то; а то дочка еще, да та невѣста, поди нонѣче отдадутъ, да мальчишечка 13-ти годковъ. Будетъ ваша дочка и сыта и довольна: будетъ какъ въ маслѣ сыръ кататься, ужь будетъ. И парочка-то какая! взглянувъ на невѣсту; и Лиза-то ваша, я вижу, скромница, да и женихъ-то ужь куда какъ тихъ, да смиренъ.
-- А какой нарядъ-то просятъ? спросила старуха.
-- Да что нарядъ? Коли у* дѣвки въ головѣ умъ разхожій, такъ юбка не дорога. Нарядъ-то на грядкѣ, а умъ-отъ на лавкѣ: и нарядна, да глупа. Ужь, вѣстимо дѣло, одѣнете, какъ нужно и дадите скруту, какая имѣется. Да объ эфтомъ завтра съ Тихономъ потолкуете. А коли дѣло у васъ пойдетъ на ладъ, такъ, смотрите, свадьбу играть по-вольному; сказалъ сватъ улыбаясь. Завтра до сумерекъ ждите васъ; прибавилъ онъ, ухода изъ избы.
Лиза смирная, тихая дѣвушка, встала изъ-за приселки и утерла слезинку.
-- Чего плачешь, глупая? спросила ласково старуха.
-- Матушка! бросилась Лиза на грудь матери; прости меня; я оставлю тебя скоро; я оставлю тебя, батюшка,-- я милыхъ братцевъ и подружекъ оставлю.
-- Не плачь; дурочка, цѣлуя сказала мать; и порѣшено будетъ у насъ дѣло, такъ Трофимово, сама знаешь, не далеко; буду бѣгать къ тебѣ,-- и ты меня не станешь забывать. А мѣсто и вправду хорошее, богатое мѣсто; женихъ не дуракъ; и отцы почетные. Я про нихъ не разъ слыхала вѣсти хорошія: больно хвалятъ.
СМОТРИНЫ.
На другой день" около сумерокъ, сватъ, женихъ, его отецъ и божатка (крестная мать жениха) пріѣхали въ село, въ другую избу; а къ невѣстѣ послали сказать: чтобы она одѣвалась, что женихъ пріѣхалъ ее смотрѣть. Лизу нарядили въ шерстяное платье, надѣли на голову атласную повязку и посадили за столъ подъ божницу на переднюю лавку. Извѣстно, безъ слезъ это не могло обойтись. Она два раза падала на грудь матери и рыдая говорила:
-- Видно я тебѣ, матушка, и тебѣ, батюшка; видно я, бѣдная, много вамъ надосадила, много напрокучила. Видно я, горькая, дочка не слухмяная, неразумная, не работница, что сбываете вы меня, бѣдную, на чужую сторону, въ чужіе люди. Каково-то мнѣ будетъ жить у нихъ, каково-то привыкать на чужой сторонѣ? {Записано со словъ.}
Пока невѣста одѣвалась, въ избу собрался народъ: молодцы, дѣвушки, старухи и бабы этого села.
Женихъ и его родня вошли въ избу; Лиза встала; а они помолившись Богу, поклонились ей, старикамъ, братьямъ, сестрѣ ея и всѣмъ, кто былъ въ избѣ. Лиза отвѣтила имъ низкимъ поклономъ.
-- Милости просимъ, садитесь; сказали старики, отодвинули столъ и пропустили жениха на его мѣсто. {Женихъ всегда садится на смотринахъ за столъ, наискось невѣсты, на стороннюю лавку подъ божницей.} Женихова родня сѣла по лавкамъ; сватъ около Тихона, женихова отца, я изрѣдка говорилъ ему про невѣсту:
-- Невѣста смирная, славная невѣста, не баловница; посмотри-ка, какая, словно, мякишъ, что тебѣ подушка! едреная.... и старики простые.
-- Дѣвушки, сядьте за столъ, да позабавьте жениха-то: поиграйте съ нимъ въ карты; сказала сестра невѣсты.
Подружекъ пять сѣло за столъ. Сестра невѣсты, Катя, стасовавъ карты, раздала ихъ. Началась игра въ дурачки; дѣвушки старались оставить жениха дуракомъ. Невѣста также играла. Когда кончилась игра, дѣвушки сказали, сколько разъ невѣста оставила жениха въ дуракахъ. Во время игры дѣвушки забавлялись другъ надъ дружкой, также и надъ женихомъ: смѣялись, крали карты, невѣрно ходили; женихъ замѣчалъ и улыбаясь говорилъ:
-- Постойте, дѣвушки, вы не такъ ко мнѣ сходили: семерка, осмерка, да девятка.
Дѣвушки хохотали. Если же женихъ не замѣчалъ ихъ плутовства, то онѣ пересмѣивалсь между собой. Когда женихъ и невѣста играли въ карты, женихова родня поглядывала на невѣсту, а невѣстина -- на жениха. Кончивъ игру въ карты, дѣвушки вышли изъ-за стола, а сватъ подошелъ и сказалъ:
-- Ну-ка, женихъ да невѣста, встаньте-ко, да выйдите-ко на середку, да пройдитесь; не хромой ли кто изъ васъ?
Женихъ и невѣста, улыбаясь, вышли изъ-за стола и встали поодаль другъ противъ дружки. Невѣста первая подошла къ жениху и возвратилась на свое мѣсто, гдѣ стояла; потомъ подошелъ къ ней женихъ и отошелъ также на свое мѣсто. Въ это время они не могли поднять глазъ другъ на друга: имъ было смѣшно; невѣста, какъ не была скучна, но раза два улыбнулась. Послѣ этой прогулки они опять сѣли на свои мѣста. А Тихонъ, крестная мать жениха съ отцемъ и матерью Лизы пошли въ чуланъ, смотрѣть ея нарядъ,-- приданое. Въ чуланѣ, прежде всего мать невѣсты стала показывать теплую одежду:
-- Вотъ салопъ бѣличій, лонесь {Лонесь -- прошлый годъ.} только сдѣлали, 20-ть цѣлковыхъ стоилъ; вотъ шубка на зайчемъ мѣху; бархатная шубка {Шубка на ватѣ, покрытая бархатомъ малиноваго цвѣта и опушенная бѣличьимъ мѣхомъ.}; сатиновое пальто и терновое; шинелька на ватѣ {Пальто съ тальей.}; теплушка ситцевая {Куцавейка.} за просто носить. Вотъ платья: шелковое, два шерстяныхъ, три ситцевыхъ, два сарафана; фартучки. Вотъ тутъ 30 рубашекъ {30 рубашекъ -- богатая невѣста.}; наспишники съ узорами, съ кружевами; Лиза сама вязала, сама и узоры выкладывала; вотъ простыни, бранная простыня {Довольно тонкая простыня, нарочно для свадьбы ткется; съ лентой изъ атласной розовой матеріи въ четверть ширины и на поларшина съ узорами и кружевами.}; скатеретки, бранная скатерть. А вотъ тутъ платки: шали, подшальники, фаты, молчановскіе платки; повязки: бархатная и атласныя; цвѣты, ленты баскія, кушаки: два резничатыхъ съ пряжками; ленты атласныя, шелковыя, на мѣсто кушаковъ одѣваетъ; воротнички, ленточки на шею. А вотъ коробка съ алтарямъ, съ бусамъ, съ бруслетамъ, съ бархатцамъ {Бархатные браслеты.}, съ сережкамъ, съ кольцамъ. Вотъ и все, что имѣетъ моя Лиза, сказала старуха.
-- И того довольно, замѣтилъ Тихонъ; пуще невѣста-то была-бы кроткая дѣвушка.
-- Лиза у меня и водой не помутитъ.
Вошли въ избу, гдѣ женихъ и невѣста съ дѣвушками опять играли въ карты. Тихонъ сѣлъ около свата, который потихоньку заговорилъ съ нимъ:
-- Ну, что? Каковъ нарядъ, какова скрута?
-- Ничего, скрута богатая, всего довольно.
-- А невѣста по нраву?
-- Хороша и невѣста.
-- Такъ чтожь, выйдемъ за дверь, потолкуемъ, да спросимъ Василья: люба-ли ему? да и по рукамъ.
Женихъ, Тихонъ, сватъ и божатка вышли изъ избы.
-- Ну, что, Василій, люба? ли невѣста?
-- Люба.
-- А тебѣ люба? опять обратился сватъ къ Тихону.
-- Я ужь тебѣ сказалъ, что люба.
-- Такъ позовемъ его родню, что она скажетъ.
Сватъ вошелъ въ избу и обратился къ невѣстиной роднѣ.
-- Пожалуйте на минуточку.
Старики, братья и сестра Лизы вышли на дворъ.
Тихонъ и женихъ поклонились.
-- Любъ-ли вамъ женихъ? сказанъ его отецъ.
-- Любъ, отвѣтила родня невѣсты.
-- А коли любъ, такъ и по рукамъ; гольемъ я ничего не прошу, а ужь дары, вѣстимо, надо: мнѣ, да сыну-мальчику по рубашкѣ, а женѣ, да дочкѣ по платью; а другой роднѣ, ужь сами знаете, по платку, да по другому.
Всѣ вошли въ избу; женихъ посмѣлѣе сталъ. Одинъ изъ молодцовъ игралъ на гармоніи; онъ подошелъ къ нему и попросилъ ее. Ему дали, онъ заигралъ и сталъ расхаживать по избѣ; видно было, что жениху хотѣлось проплясать козачька. Одна изъ старухъ, замѣтя это сказала:
-- Попляши-ка, Василій Тихонычъ.
Женихъ хотѣлъ было разокъ пройти; но дѣвушки и молодцы захохотали. И одинъ изъ нихъ подошелъ къ свату и шепнулъ ему на ухо:
-- Дормидонъ, возьми у жениха-то гармонію, да не вели ему плясать; вѣдь, не хорошо, онъ себя этимъ срамитъ.
Женихъ, какъ простой малый, которому понравилась невѣста и всѣ, кто былъ въ избѣ и даже самая изба, не думалъ, что онъ насмѣшитъ народъ, если возьметъ въ руки гармонію.
Сватъ поспѣшилъ взять ее у жениха и сказалъ на ухо:
-- Что народъ-то смѣшишь, сѣлъ-бы на мѣсто, да кисъ-бы на немъ, коли манеръ не знаешь; а то дуракомъ прослывешь.
-- Милости просимъ за столъ, нашего хлѣба, соли откушать; сказала въ это время сестра невѣсты.
Женихова родня и женихъ сѣли за столъ; невѣста оставалась на своемъ мѣстѣ. Согрѣли самоваръ; напоили чаемъ и подали закусить: кулебяку и круглый пирогъ со пшеномъ. Невѣста вставала и кланялась:
-- Кушайте, Василій Тихонычъ, кушайте. {Записано со словъ. Впрочемъ, чтобы избѣгнуть этихъ объясненій, я разъ и навсегда скажу, что почти всѣ разговоры крестьянъ были записаны со словъ.}
-- Не просите, Лизавета Николаевна, право сытехонекъ; отвѣчалъ женихъ.
-- Хоть маленько отвѣдайте; говорила невѣста.
И женихъ, хоть-бы какъ сытъ не былъ, долженъ былъ исполнить ея просьбу.
-- Не безпокойтесь, Лизавета Николаевна, не просите, много довольны; говорилъ сватъ.
-- Кушайте, кушайте... просила вся родня невѣсты, низко кланяясь.
-- Проси хорошенько, проси; толкала сестра невѣсту. Лиза подымалась и снова просила.
-- Посмотрите-ко, говорили подружки одна другой; женихъ-то какъ ротъ распялилъ; не равно муха влетитъ, бѣды надѣлаетъ.
-- Гляди-ка ты лучше, какъ онъ губы-то надулъ, да сморщился, словно, что горькое съѣлъ.
-- Это еще что, а поглядѣли-бъ вы, какъ онъ цѣлуется-то; мнѣ привелось разъ о посидѣлкахъ цѣловаться съ нимъ, да и закаялась. У него губы-то толстыя, ротъ завсегды розѣтъ; а какъ цѣловаться, онъ еще больше розенетъ его, губами-то и сожметъ твои губы, словно, откусить ихъ хочетъ. И губы-то у дѣвушки всѣ слюнями замочитъ; а ей, вѣстимо дѣло, не больно-то пріятно; скорѣй наровитъ вытереть ихъ. А знаете, у него изорту-то гнильемъ воняетъ; говорила третья дѣвушка.
Напившись чаю и закусивъ, женихъ, его отецъ, божатка и сватъ вышли изъ-за стола и помолившись Богу, благодарили невѣсту и ея родню:
-- Спасибо за хлѣбъ, за соль, за угощенья.
-- Просимъ не осудить; отвѣчала родня невѣсты.
-- Чтожь, когда на сидины-то пріѣзжать? спросилъ жениховъ отецъ.
-- А хоть въ это воскресенье; въ три-то дня успѣемъ изладиться; намъ не приданое шить: сказала Катя, сестра невѣсты.
-- Ладно, промолвилъ Тихонъ.
Когда ушли они, и народъ сталъ расходиться. Лиза заплакала, подошла къ подружкамъ и сказала имъ:
-- Милыя подруженьки, не забывайте своей Лизы при послѣдней порѣ-времячкѣ; жалуйте къ ней.
-- Да, голубушки, не забывайте ее; повторила мать.
-- Ладно, ладно, отвѣтили подружки и стали выходить изъ избы.
Сватовство и смотрины въ свадьбѣ крѣпостныхъ, которая игралась не по вольному, происходили и происходятъ совершенно также. Перемѣны бываютъ небольшія, смотря потому богатыхъ или бѣдныхъ родителей невѣста.
РУКОБИТЬЕ И ПРАСКІЯ СИДИНЫ.
На другой день послѣ смотринъ, утромъ до свѣту, братья Лизы, подаривъ ей каждый по 3 рубля, поѣхали въ городъ закупать дары, водки, говядины, крупчатки, пшена, меду, изюму и проч. Акулина, мать невѣсты, истопивъ печь и обрядившись, поставила въ нее двѣ большія корчаги солоду для пива и стала съ Катей мыть избу и посуду; старикъ также имъ помогалъ. Лиза пришивала къ полотенцамъ узоры и кружева. Вечеромъ пришли къ невѣстѣ на посидѣлку подружки и стали также помогать ей шить. Вскорѣ пріѣхали съ покупками и братья Лизы.
Весь этотъ день и слѣдующіе два дня прошли въ хлопотахъ, да въ работѣ. На второй и третій день дѣвушки почти съ утра до вечера сидѣли съ невѣстой: однѣ изъ нихъ шили рубашки, другія -- платье. Во время работы подружки вспоминали о Филиповкахъ, какъ въ прошломъ году гуляли на посидѣлкахъ; или говорили о нарядахъ, кому и что отцы готовятъ къ празднику,-- Медостову дню; или про молодцовъ: кто изъ нихъ красивѣе, забавнѣе и удалѣе. Онѣ придумывали, какъ-бы въ тотъ день, въ который будутъ отгостки, устроить посидѣлку, и отчасти радовались, что выдаютъ ихъ подругу; онѣ надѣялись, что это время проведутъ нѣсколько веселѣе.
-- А что, дѣвушки, вѣдь, свадьба-то для насъ все одно что праздникъ: подружекъ соберется иного; поболтаемъ, посмѣемся, попричитаемъ, поѣдимъ пряниковъ, орѣховъ, пироговъ; и на церемонію-ю поглядимъ, вѣдь, свадьба-то по вольному будетъ играться. А пуще всего и молодцы въ свадебный-то день придутъ; а съ ними весело будетъ; посидѣлку сладимъ,-- сказала одна изъ подружекъ
Другія дѣвушки за это на нее накинулись: имъ досадно было, что она сказала вслухъ всю правду; онѣ и сами тоже самое думали, да не высказывали.
-- Ѣшь пирогъ съ грибами, да держи языкъ за зубами;-- толкнувъ ее, сказала одна изъ нихъ.
Въ тотъ день, въ который назначены были сидины, Акулина, мать невѣсты, начала обряжаться утромъ ранымъ ранехонько; до свѣту истопилась печка, были готовы пироги и жаркое. Она испекла 30 пироговъ, изжарила полбарана, выставила на холодъ въ чуланъ 7 большихъ плошекъ студени, наварила два большихъ горшка щей и мастерски приготовила въ маслѣ изъ бѣлаго тѣста множество различныхъ фигуръ, такъ называемыхъ невѣстиныхъ конфектъ, какъ-то: пѣтушковъ, лѣсенокъ, наперстковъ, лошадокъ, витушекъ и проч. Обрядившись и пообѣдавъ, Акулина и Катя натыкали спичекъ изъ лучины, между бревенъ подъ полавошниками и развѣсили 16 полотенецъ съ узорами, которые были въ поларшина въ длину и менѣе и изображали небывалыхъ птицъ и цвѣты. Узоры эти сама Лиза ткала и вышивала; а другія невѣсты, у которыхъ нѣтъ своихъ наспишниковъ, просятъ ихъ у подружекъ на это время. Вывѣшиваніемъ полотенецъ показывается, что невѣста трудолюбива; что она ткаха и пряха.
Когда уже начало смеркаться, пришла крестная мать и одна изъ замужнихъ сестеръ Лизы и стала одѣвать невѣсту въ лучшую скруту. На нее надѣли хорошенькое клѣтчатое, шерстяное платье, черненькіе каленкоровый фартучекъ, розовый кушакъ, а на голову атласную повязку. Лиза безъ всякихъ бѣлилъ и румянъ была бѣлая и румяная дѣвушка; но сестры ея нашли, что ей непремѣнно нужно набѣлиться и нарумяниться, И потому, не зная вполнѣ этого искусства, налѣпили толстымъ слоемъ на лицо Лизы мѣлу и раствору краснаго сандала. Одѣвши, невѣсту посадили въ кутній уголъ, {Тотъ уголъ, гдѣ божница, называется переднимъ; а противуположный уголъ, напротивъ печки, называется кутнимъ угломъ.} гдѣ окружили ее пришедшія подружки, свои и сосѣдняго села и также нѣсколько бабъ и старухъ.
Только что кончился туалетъ Лизы, который продолжался по крайней мѣрѣ 2 часа,-- какъ мальчишки вбѣжали въ избу и закричали:
-- Женихъ пріѣхалъ, женахъ; и съ попомъ пріѣхалъ.
Въ избѣ всѣ засуетились. Братья Лизы поспѣшили зажечь на столѣ двѣ свѣчи; а старики вышли на середину избы.
Чрезъ нѣсколько минутъ пришелъ сватъ и спросилъ:
-- Изладились-ли?
-- Милости просимъ,-- отвѣтили ему.
Сватъ ушелъ. Женихъ и его родня, скинувъ шубы и оправившись въ сосѣдней избѣ, пошли за сватомъ къ невѣстѣ.
Вошелъ первый въ избу священникъ съ крестомъ, за намъ сватъ, женихъ, отецъ и мать его, божатка, братъ, сестра, дяди и тетки: и всѣ остановились подъ полатями.
РУКОБИТЬЕ.
Сватъ подошелъ къ отцу и матери невѣсты и сказалъ:
-- Здравствуйте, сватъ и сватьюшка, ждали-ли гостей на сегодняшній день?
-- Ну сватъ и сватьюшка, чѣмъ вы свое дитя надѣляете?
-- Надѣляемъ Пресвятой Богородицей Казанской;-- отвѣтилъ отецъ невѣсты.-- А вы чѣмъ свое дитя награждаете?-- спросилъ онъ женихова отца, который выступилъ изъ подъ-полатей.
-- Николой Милостивымъ -- отвѣтилъ Тихонъ,
Въ это время подружки вывели невѣсту подъ руки изъ кути къ воронцу. {Въ избѣ два воронца, четыреугольныхъ бревна, одинъ изъ нихъ на краю полатей, доски которыхъ укрѣплены на немъ; а другой идетъ отъ полатей къ переднимъ полавошникамъ и дѣлитъ избу на двѣ части: на передъ, гдѣ передній уголъ, божница; и на путь, гдѣ кутній уголъ, печка и голбецъ. Подъ податями третья чаетъ избы, называемая у дверей.} Невѣста однимъ поклономъ поклонилась жениху и всей его роднѣ и осталась на мѣстѣ, поддерживаемая подъ руки подружками.
Невѣстинъ отецъ, получивъ отъ женихова отца отвѣтъ, чѣмъ онъ награждаетъ своего сына, подалъ ему свою руку. Сватъ немного помѣдливъ, съ-разу рознялъ ихъ руки; невѣста зарыдала и подвинулась назадъ; подружки плачевнымъ голосомъ запричитали:
Не ключики брякнули,
Не замочки щелкнули,
По рукамъ сваты ударяли.
Запоручилъ сударь, батюшка
За поруки, за крѣпкія,
За замки, да за желѣзные.
За письма, да вѣковѣчныя.
ПРАСКІЯ СИДИНЫ.
Когда дѣвушки кончили причетъ, священникъ отпѣлъ молебенъ и благословилъ всѣхъ крестомъ. Женихъ и невѣста во время молебна стояли вмѣстѣ, за священникомъ, и первые подошли ко кресту; за няни " вся родня невѣсты. Женихова родня подходила ко кресту у себя дома, гдѣ также служили молебенъ передъ отъѣздомъ къ невѣстѣ. Когда кончали прикладываться ко кресту, священникъ сказалъ жениху и невѣстѣ:
-- Поцѣлуйтесь крестъ на крестъ.
Женихъ и невѣста, какъ сказано было, поцѣловались и пошли за столъ. Тогда попъ и всѣ гости сѣли по своимъ мѣстамъ: женихъ около божницы, по правую его руку невѣста; а по лѣвую подъ божницей попъ, возлѣ попа отецъ и мать жениха и вся его родня по старшинству; около невѣсты по правую ея руку сваха невѣстина. Гости, усѣвшись по мѣстамъ, какъ слѣдуетъ, молча, ждали даровъ.
Народъ столпившись стоялъ въ кути; впереди была дѣвушки, которые разглядывали жениха и его родню, ихъ наряды, и какъ они себя держали за столомъ.
-- Посмотри-ка, Дуняша,-- тихо говорила одна изъ дѣвушекъ:-- женихъ-то какимъ гоголемъ сидитъ; а, знаешь, видно ему отецъ-то сказалъ, чтобы онъ ротъ-то свой маленько позажалъ.
-- Нѣтъ, Анна, ты лучше погляди, какъ его сваха-то разсѣлась; словно, барыня какая, и носъ подняла, думаетъ: то-ли не я. Экъ, намазалась-то какъ, словно о святкахъ. А нарядилась-то какъ!..
-- А взгляни-ко сюда, Дуняша, какой этотъ важный,-- видно, дядя жениху.
-- Видно; а возлѣ-то его жена ему; вишь, какъ нахохлилась, ровно курица на яйцахъ....
-- А попъ-то, попъ-то, толкнула Анну третья дѣвушка: радуется, что дары-то ему будутъ, что попьетъ, да поѣстъ.
Старуха, мать невѣсты, стояла у сундука, около печки, и, выбравъ подшальникъ (большой шелковый платокъ), стряхнула его и покрыла имъ тарелку, которую держала младшая сестра невѣсты. Катя подошла къ столу и подала жениху на тарелкѣ платокъ:
-- Извольте принять, Василій Тихонычъ.
Женихъ взялъ платокъ и, поклонившись, отдарилъ: положилъ на тарелку цѣлковый.
Акулина, убравъ деньги, накрыла снова тарелку бумажнымъ платкомъ и Катя подала попу, который никогда не отдариваетъ. Послѣ попа подали отцу и матери жениха и всей его роднѣ также по платку. Отецъ и мать отдаривали серебромъ; а прочая родня мѣдью: копѣекъ по 40-ти, 15-ти и болѣе; также и серебромъ, кто богатъ, или хотѣлъ показать себя; какъ напр. жениховъ дядя, котораго дѣвушки назвала важнымъ. Онъ, тряхнувъ даренымъ платкомъ, смялъ его я положилъ въ карманъ; не спѣша, досталъ изъ шароваровъ кошелекъ съ серебромъ и, вынувъ изъ него полтинникъ, улыбнувшись, взглянулъ на Катю и бросилъ его на тарелку.
Вся женихова родня въ это время улыбнулась: ей пріятно было, что этотъ богачъ имъ близкая родня и что всѣ въ избѣ обратила на него вниманіе; она гордилась имъ.
Ката, подавая дары, должна была передъ каждымъ, кому подносила ихъ, ждать съ тарелкой, когда отдарятъ.
Народъ лѣзъ впередъ, чтобы посмотрѣть дары, которыми покрывали тарелки для того, чтобы всѣ могли ихъ видѣть. Онъ также любопытничалъ, кто сколько положилъ на тарелку.
-- Гладите-ко, подружки,-- сказала одна изъ дѣвушекъ: -- всѣ клали деньги-то тихо, а этотъ-то богачъ, какъ швырнулъ; видно, ему деньги-то ни почемъ.
-- Эхъ ты, глупая,-- замѣтила другая; -- знаешь ли ты, для чего онъ такъ бросилъ полтинникъ-то свой? Чтобы онъ забрянчалъ; что, дескать, вотъ какая родня у жениха.