Аксаков Константин Сергеевич
Повесть о бражнике

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  
  Константин Сергеевич Аксаков
  
   Повесть о бражнике
  
  ----------------------------------------------------------------------------
   Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика / Сост., вступит,
  статья и коммент. А. С. Курилова. - М.: Современник, 1981. (Б-ка "Любителям
  российской словесности").
  ----------------------------------------------------------------------------
  
  ПРИМЕЧАНИЕ. Предлагаемая читателям "Повесть о бражнике" в высшей степени
  замечательна и заслуживает многостороннего исследования. Список, по
  которому напечатана она в "Русской беседе", находится, как говорит г.
  Аристов, в одной раскольничьей книге; но повесть эта, как известно,
  существует в нескольких списках. Весьма было бы желательно иметь список,
  наиболее древний.
   Оставляя здесь в стороне исследование о времени появления, а равно и о
  языке ее (для чего нужен более надежный список), мы хотим поговорить о том
  воззрении, которое выражается в "Повести о бражнике" - произведении, без
  сомнения, народном, принадлежащем древней русской словесности.
   Бражник входит в рай: вот основа этой повести. С первого взгляда это
  может показаться странным. Иные даже, может быть, подумают, не хотел ли
  русский народ оправдать этой повестью страсть свою к пьянству... Ничего
  подобного тут нет. Чтобы понять истинный смысл повести - смысл глубокий -
  надобно вникнуть в нее и обратить внимание на весь рассказ о бражнике.
   Прежде всего должно сказать, что "повесть", очевидно, не смешивает
  бражничество с пьянством. Кроме несомненной разницы в словах - это видно и
  из самого рассказа. Нигде нет даже и намека на излишество в употреблении
  вина, нигде не встречается слово: пьянство, имеющее такой определенный и
  ясный смысл. Бражничество и пьянство: это два понятия и два слова -
  совершенно разные. Бражник не значит: пьяница. Бражник (оставляем здесь в
  стороне словопроизводство) значит: человек, пирующий, охотник до пиров и,
  следовательно, непременно пьющий вино, ибо вино, с древних лет, есть
  принадлежность, есть душа пира. Но бражник может пить вино на пиру, не
  переходя в излишество, не упиваясь, и быть бражником в полном смысле.
  Бражник - человек в веселье, в пирах, со стаканом вина в руке проводящий
  время свое.
   Теперь обращаемся к самой повести: в ней выводится человек чистый,
  высоконравственный, благочестивый, но - бражник. Стало быть, небесному суду
  подлежит одно бражничество, и ничего более. В самом рассказе нельзя не
  заметить того искусного приема, которым поставлен вопрос об одном
  бражничестве, и только. Суд, или, лучше, судное прение, начинается перед
  вратами рая. Святые, один за другим, не пускают бражника в рай, говоря ему,
  что он бражник, что бражникам уготована вечная мука; - следовательно, святые
  поставляют бражничество в вину. Бражник не отвергает своего бражничества,
  сам называет себя бражником и, очевидно, не видит в бражничестве вины,
  препятствующей войти ему в рай. Святым: апостолу Петру, царю Давиду, царю
  Соломону - одному за другим, напоминает он их собственные грехи, от которых
  избавили их только слезы и покаяние. "А я, - говорит бражник, - я по все дни
  божие пил, но за всяким ковшом славил бога, не отрекался от Христа, никого
  не погубил, был целомудрен и не поклонился идолам". Святые, один за другим,
  отходят от дверей рая, задумываясь о словах бражника. Наконец, ко вратам рая
  подходит Иоанн Богослов и также не пускает бражника. Иоанна Богослова
  укорить нечем в его жизни. Бражник обращается к нему с иной речью. "Не ты ли
  написал, - говорит он ему, - "друг друга любите"? А теперь ты меня не
  пускаешь и друга своего не любишь. Выдери из книги этот лист, или отопрись
  от этого слова, или рука твоя опис_а_лась". - "Не могу отпереться от своего
  слова, нельзя было описаться руке моей, - отвечает Иоанн Богослов. - Я
  писал, что повелел мне господь бог". - "И мне бог повелел быть с вами в
  раю", - отвечает бражник. Тогда Иоанн Богослов говорит ангелам: "Отворите
  врата святого рая". И бражник входит в рай. Замечательно, что здесь, пред
  вратами рая только раскрывается уже совершившийся суд божий, суд,
  оправдавший бражника и повелевший ему быть в раю. Это ясно выражено в
  повести, заключающей в себе, при своем малом объеме, обширный план и
  замечательную стройность. Что суд божий совершился и оправдал бражника - это
  видно из первых слов повести: бог послал ангела своего взять душу бражника,
  и ангел поставил ее пред вратами пречистого рая. Пред вратами рая, в прении
  бражника со святыми, суд божий, святым неизвестный, постепенно раскрывается.
  Слова бражника повергают святых, апостола Петра, царя Давида, царя Соломона,
  в размышление. Любимому ученику Христову, Иоанну Богослову, напоминает
  бражник слова его о любви: "Друг друга любите", как бы слегка упрекает его в
  том, что слова о любви, им сказанные, не мешают ему возбранять вход в рай
  другу его, то есть: что любовь, о которой писал он, не раскрывает однако же
  перед ним, не помогает ему угадать суда божия (суда, оправдавшего бражника),
  не помогает ему узнать в бражнике друга своего. Наконец, бражник прямо
  открывает Иоанну Богослову суд божий, повелевший ему, бражнику, быть в раю.
  Особенною торжественностью отзываются эти последние слова бражника:
  "Господине мой возлюбленный, Иоанне Богослове, слушай мя: и мне господь бог
  повелел с вами в святом раю пребывати и со всеми святыми ликовати и честныя
  стопы ваши лобызати". Тогда Иоанн Богослов возвещает таким образом суд божий
  ангелам: "Отворите врата святого рая, ибо господь бог повелел бражнику быти
  с нами в раю отныне и до века и во веки. Аминь". - Такими торжественными
  словами оканчивается эта повесть.
   Сказав о самом изложении повести, постараемся определить смысл ее, как
  мы его понимаем.
   Перед нами (не забудем) человек чистый и высоконравственный.
  Разумеется, что, кроме благочестия, доброты, целомудрия и непоклонения
  идолам, он имеет и другие достоинства, образующие из него высоконравственное
  лицо; по крайней мере, то верно, что он не имеет пороков и грехов,
  заслуживающих упоминовения, препятствующих войти в рай. Но он - бражник; он,
  при всех своих нравственных достоинствах, при всей нравственной чистоте
  своей, веселился, пировал и пил вино все дни своей жизни. Грех ли это или
  нет? - Вопрос именно так поставлен, ибо бражник не кается в своем
  бражничестве и возвещает его прямо перед вратами рая. Грех ли это или нет? -
  Не грех, отвечает народная повесть.
   Но что же именно оправдано в этой народной повести? Оправдано веселье и
  радость жизни. Пусть жизнь будет нескончаемый пир, пусть наслаждается
  человек всеми земными благами, пусть радуется все дни свои. Эту радость, это
  веселье жизни - благословляет русская народная повесть. Но само собою
  разумеется, что эта пиршественная радость жизни допускается, оправдывается,
  одобряется даже, но не требуется от человека и что одно это вечно пирующее
  веселье, само по себе, еще не составляет нравственной заслуги, заглаживающей
  другие грехи {Мы с этим пиршеством, весельем, не смешиваем веселья духа,
  которое точно есть уже высокая нравственная заслуга.}. Пусть человек пирует
  - и славит бога, пусть пирует - и любит братьев, пусть пирует - и хранит
  чистоту, пусть пирует - и (что всего важнее) не поклоняется идолам, т<о>
  е<сть> ничему не рабствует.
   В повести этой высказан взгляд антиаскетический. Да не подумают,
  повторяем, чтоб эта повесть заключала в себе учение бражничества, советовала
  бражничать. Нет, эта повесть лишь оправдывает бражничество как бражничество,
  само по себе, без всякой примеси грешной. В этой повести признается законным
  и благословляется веселье жизни, которое, на нравственной высоте, становится
  хвалебной песнью богу, окружившему человека земными благами на радость ему,
  лишь бы помнил человек бога и хвалил его, сохраняя радость во всей ее
  чистоте {*}.
   {* Здесь не можем не припомнить чрезвычайно верного и глубокого
  объяснения, сказанного А. С. Хомяковым, объяснения, почему св<ятой>Владимир
  {1} не принял магометанства. "Руси есть веселие пити, сказал Владимир
  проповедникам Магомета, мы не можем быть без того". В самом деле. Владимир
  чувствовал, что не могло быть истинно то исповедание, которое запрещает, со
  всею важностью догмата, употребление веселящего напитка, - не
  злоупотребление: это дело другое - а употребление. Отречение от вина входит
  в неотъемлемое условие, в догмат магометанской религии. Отречение от плода
  земного, "веселящего сердце человека", есть в то же время отречение от дара
  божия, от веселья в жизни, и Владимир, хотя еще тогда язычник, почувствовал
  ложь учения, всею силою веры вооружающегося против сока виноградного, против
  радушного веселья, так соединенного с началом общественности в человеке.
   Вооружаться против употребления и против злоупотребления - две вещи
  разные. Церковь наша благословляет вино, но воспрещает пьянство.}
   Святое учение наше христианское благословляет чистое веселье земное. Но
  мало ли к каким уклонениям могут повести ошибочные толкования и
  лжеумствования. Русский народ, как видно, чувствовал потребность высказать
  этот истинный и глубокий взгляд на чистое веселье земное, на чистую земную
  радость, законную и прекрасную, и предложенную всякому - для кого не
  кончились на земле все земные радости.
  
   ПРИМЕЧАНИЯ
  
   "Русская беседа", 1859, т. 6, кн. 18, Науки, с. 184-188. Помещена в
  качестве примечания к публикации Н. Я. Аристовым "Повести о бражнике" (XV11
  в.)
  
   1 Имеется в виду Владимир Святославич (ум. 1015) - великий князь киевский, при котором было на Руси введено христианство.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

как разблокировать ноутбук если забыл пароль для входа
Рейтинг@Mail.ru