Аксаков Константин Сергеевич
"Разговор" Ив. Тургенева

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  
  Константин Сергеевич Аксаков
  
   "Разговор" Ив. Тургенева.
   1845. САНКТПЕТЕРБУРГ
  
  ----------------------------------------------------------------------------
   Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика / Сост., вступит,
  статья и коммент. А. С. Курилова. - М.: Современник, 1981. (Б-ка "Любителям
  российской словесности").
  ----------------------------------------------------------------------------
  
   Всякое сколько-нибудь замечательное или сильное явление имеет своих,
  часто неудачных подражателей. В последнее время нашей литературы Лермонтов
  был таким явлением и также увлек за собою многих неудачных подражателей; к
  их числу принадлежит и г. Тургенев, сочиняющий, подобно Лермонтову, и в
  стихах, и в прозе. Перед нами теперь его небольшое стихотворение "Разговор",
  написанное размером "Мцыри". Постараемся передать читателям содержание этого
  сочинения, написанного вяло, не имеющего ни одного такого места, которое бы
  захотелось выписать. Дело вот в чем: старик, который называется здесь
  отшельником, живет один в пустынном месте; про него говорится, между прочим,
  следующее:
  
   И озарилися слегка
   Немые губы старика
   Под длинной белой бородой
   Улыбкой грустной, но живой.
   (стр. 3)
  
   Вдруг является молодой человек, и разговор начинается. Пришлец говорит
  несколько в духе героев Лермонтова; но здесь не видать только таланта сего
  последнего. Он (молодой человек) представитель уже нового поколения.
  Разговор идет о любви, и здесь в параллель любви старика, уже не
  современной, рассказывает молодой человек свою. В этом рассказе выражается
  ясно (впрочем, только одни буквы, один чисто голословный смысл заставляет
  догадываться о направлении) тот холодный, с виду красивый и сильный, но в
  сущности жалкий, гнилой и бесплодный эгоизм, который являлся в некоторых
  произведениях Лермонтова, выдвинутый всею силою его необыкновенного таланта.
  Но, как слаба копия! особенно, если вспомнить оригинал, в котором столько
  дарования, столько красот поэтических. Стихи не то чтобы дурны, - тогда в
  них был бы какой-нибудь характер, какая-нибудь выразительность, - но они
  решительно ни хороши, ни дурны, бесцветны и безвкусны, пресные стихи! Какое
  пустое и скучное и жалкое вместе впечатление производят сильные, или лучше
  претендующие быть сильными, страсти, высказываемые вяло. Выпишем для образца
  несколько стихов:
  
   Едва желанное вино
   К моим губам поднесено -
   И сам я, сам, махнув рукой,
   Роняю кубок дорогой.
   Когда ж настал прощальный миг -
   Я был и сумрачен и тих...
   Она рыдала... видит бог:
   Я сам тогда понять не мог:
   Зачем я расставался с ней...
   Молчал я... в сердце стыла кровь -
   Молчал я... но в душе моей
   Выла не жалость, а любовь.
   Старик, поверь - я б не желал
   Прожить опять подобный час...
   Я беспощадно разрывал
   Все, все, что связывало нас...
   Ее, себя терзал я... но
   Мне было стыдно и смешно,
   Что столько лет я жил шутя,
   Любил забывчивый покой
   И забавлялся, как дитя,
   Своей причудливой мечтой...
   Я с ней расстался навсегда -
   Бежал, не знаю сам куда...
   Следы горячих, горьких слез
   Я на губах моих унес...
   (стр. 7-8)
  
   Хотя разговор идет преимущественно, о любви, но потом он переходит к
  другому: старик, наконец, спрашивает: неужто же молодой человек только и
  делал, что любил? неужто же подвиг, общество не занимали его никогда? На это
  молодой человек дает ответ, довольно устарелый, то есть, что люди очень худы
  и что он людям чужд; он исчисляет этих людей довольно подробно. Вообще,
  заодно можно поблагодарить молодого человека, что он называет тревоги свои
  пустыми. В самом деле, что за человек, который более всего (как в этом
  стихотворении) толкует о любви (то есть о любви к женщине), как бы он ни
  толковал о ней? Конечно, он очень, очень еще молод, моложе, нежели думал
  представить автор своего молодого человека; он слабое, мечтательное явление,
  как бы твердо и грубо ни отталкивал бедную женщину, лишая ее своей любви.
  Только тогда человек становится крепким и действительным, только тогда
  становится он мужем, когда поймет себя, как живую часть в живом целом, когда
  поймет себя в общем, одним словом, когда сознает себя в народе и вместе
  живую связь свою с ним не только как гражданин государства, но как человек
  земли; без этого он сухой эгоист или слабое и иногда мечтательное создание.
  Этого не знает, этого не понимает молодой человек, в стихотворении
  выставленный; положение его жалко и пробуждает участие; бедное, бедное
  тепличное растение! Наконец, дело, кажется, объясняется: молодой человек
  обращается к предкам и говорит (что, впрочем, нисколько не возражает на
  слова наши и не извиняет его: сказанное нами остается в крепкой силе):
  
   Теперь я вопрошаю вас,
   О, предки наши! что для нас
   Вы сделали? Скажите нам:
   "Вот, нашим доблестным трудам
   Благодаря, - смотрите - вот
   Насколько вырос наш народ...
   Вот несомненный, яркий след
   Великих, истинных побед!"
   Что ж? отвечайте нам!..
   (стр. 37)
  
   Что же предки? Предки молчат, и конечно, мудрено им, кажется, отвечать,
  если за них берется отвечать г. Тургенев. Это нам напоминает один анекдот о
  католических итальянских проповедниках, о том, как поступают они, желая
  опровергать Вольтера или Лютера: они обыкновенно становят перед собою шапку
  и говорят: "Положим, что это Лютер", - тут начинаются доказательства,
  опровержения, вопросы. "Ну, что ты скажешь на это? - говорят они в
  заключение, - ты молчишь?" Бедная шапка-Лютер молчит в самом деле, - и
  проповедники торжествуют. Так точно и с нашими бедными предками. "Скажите
  нам, - говорит г. Тургенев, - что ж, отвечайте нам?" - Но он отвечает или
  лучше не отвечает, молчит сам за них. Все можно так осудить на молчание,
  когда вдруг какая-нибудь отдельная личность решит в пределах себя самой
  важный вне ее лежащий вопрос; она может быть вполне удовлетворена и
  возвестить об этом печатно, если ей угодно, как поступает здесь г. Тургенев;
  он возвещает, что предки ничего не сделали, а между тем лежат кучи томов,
  заключающих в себе их живое слово, множество деянии народных хранится в
  памяти нашей, много глубокой мысли лежит и теперь в началах жизни народа. Но
  что до этого, что до этой тяжести событий! Трудно и могущественно двигаются
  они и выходят на свет; легко решает отдельная личность; в народе является
  только то, что необходимо и существенно, глас народа - глас божий; а
  личности не запрещено говорить, что ей думается, ей никто не мешает и не
  может мешать, именно и потому, что слова ее, как личности, бессильны и
  ничему также не мешают. Да, это легкомысленное и (на сей раз по крайней
  мере) бесталанное направление видим мы в стихотворении "Разговор", странно,
  однако, это какоето спокойное отрицание древней жизни предков; странно, если
  говорить об этом серьезно. Это указывает нам на обширную литературную
  теплицу, где искусственный жар выгоняет многие бледные растения, не говоря о
  том, что производит он много незначительной, пустой травы, мха и плесени;
  теплица губит растения, может быть, твердо и крепко в другом образе
  возникнувшие бы на родной почве, под открытым небом, на чистом воздухе. Не
  знаем, впрочем, погибло ли что в таланте автора, но во всяком случае его
  стихотворение "Разговор" произведение тепличное.
  
   ПРИМЕЧАНИЯ
  
   "Москвитянин", 1845, ч. 2, ? 2. Библиография, с. 49-53. Без подписи.
  Авторство установлено на основании свидетельства Белинского (см.: Белинский В. Г. Полн. собр. соч.. т. 9. М., 1955, с. 218).
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru