Аксаков Иван Сергеевич
Передовая статья No 23 "Варшавского Дневника"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

СБОРНИКЪ
СТАТЕЙ,
НАПЕЧАТАННЫХЪ ВЪ РАЗНЫХЪ ПЕРІОДИЧЕСКИХЪ ИЗДАНІЯХЪ

ПО СЛУЧАЮ КОНЧИНЫ
И. С. АКСАКОВА

(ум. 27-го Января 1886 года.)

МОСКВА.
Типографія Л. Ѳ. Снегирева, Остоженка, Савеловскій, пер., д. Снегиревой.
1886.

   

Передовая статья No 23 "Варшавскаго Дневника".

   Кончина Ивана Сергѣевича Аксакова -- глубокое горе для всѣхъ любящихъ Россію и дорожащихъ ея честью и славою! Это былъ не только блестящій и идеально-честный публицистъ,-- это былъ представитель цѣлой системы понятій, выражаемыхъ словомъ "славянофильство",-- это былъ послѣдній могиканъ славянофильства. Сердце, которое могло такъ горячо любить, лопнуло...
   Мы высоко чтимъ и славянофиловъ лично,-- начиная съ Хомякова и Кирѣевскихъ, какъ людей безусловно честныхъ, неподкупныхъ, правдивыхъ, искреннихъ,-- и славянофильство, какъ ученіе и систему. Это ученіе было у насъ какъ реакція противъ появленія первыхъ почекъ того ядовитаго цвѣтка, который былъ вызванъ космополитическимъ революціонизмомъ Герцена и пошедшаго по его слѣдамъ въ послѣдніе годы своей жизни Бѣлинскаго. Статьи "Современника", "Полярной Звѣзды", "Съ Того Берега* и проч. писались въ тонѣ преобладавшемъ въ то время на всемъ Западѣ и производили громадное впечатлѣніе на молодежь конца 40-хъ годовъ. Въ 60-хъ годахъ эта молодежь, воспитанная на Герцепѣ и Бѣлинскомъ (послѣдней эпохи), захватила въ свои руки почти всю нашу литературу,-- и къ чему она, эта литература, привела русское общество -- о томъ достаточно уже написано. И вотъ, одновременно съ разрушительнымъ кличемъ Герцена и Бѣлинскаго (послѣднихъ годовъ) раздается кличъ иного рода, изъ Москвы, изъ среды коренныхъ Россійскихъ дворянъ, изъ среды людей высоко-просвѣщенныхъ и горячо любящихъ Россію. Вы проповѣдуете намъ, говорили они своимъ противникамъ, западныя теоріи, можетъ-быть онѣ и хороши, но -- для Французовъ и Нѣмцевъ, а не для насъ. Россія прожила 1000 лѣтъ не даромъ. Она выработала свои собственные идеалы и политическіе, и соціальные; у нея есть свое собственное, хоть и весьма юное еще искусство; у насъ есть свой особый бытъ, свои привычки, свои вѣрованія, свое особое міросозерцаніе; мы должны развиваться изъ самихъ себя, fara da se, съ тѣмъ, чтобъ стать во главѣ Славянскихъ и Православныхъ народовъ и въ центрѣ ихъ, во главѣ ихъ, занять новое, самостоятельное мѣсто въ исторіи міра...
   Очень странными показались такія рѣчи современникамъ первыхъ славянофиловъ. А когда эти послѣдніе позволили себѣ сказать, что изъ всѣхъ элементовъ Русскаго народа наиболѣе національныхъ чертъ сохранилось въ русскомъ крестьянствѣ и что образованнымъ сословіямъ не мѣшало бы изучить міровоззрѣнія сельскаго люда, то одни подняли славянофиловъ на смѣхъ, а другіе провозгласили ихъ людьми опасными. За ними, какъ извѣстно, былъ учрежденъ полицейскій надзоръ, а одинъ изъ крупныхъ сановниковъ первой половины 50-хъ годовъ, отличавшійся веселостью, замѣтилъ: "Чему же намъ учиться у мужиковъ: носить рубашку съ косымъ воротомъ и выпускать ее сверхъ?"...
   Вотъ, въ эту весьма тяжелую для славянофиловъ эпоху, выступилъ покойный Иванъ Сергѣевичъ. Большая часть старыхъ славянофильскихъ бойцовъ уже сходила со сцены или была подъ землею. Иванъ Сергѣевичъ выступилъ, опираясь на руку своего брата Константина, въ сообществѣ Ю. Ѳ. Самарина, и привѣтствуемый уже начавшею образовываться слявянофильскою школою. Насмѣшки и преслѣдованія еще продолжались (Иванъ Сергѣевичъ былъ лишаемъ права издательства, кажется, двѣнадцать разъ), но славянофильскія понятія видно прививались ко многимъ и, -- слѣдуетъ замѣтить, -- лучшимъ представителямъ русскаго общества. Н. А. Милютинъ и князь В. А. Черкаскій были сильно проникнуты славянофильскими понятіями и находились въ. близкихъ сношеніяхъ съ вожаками славянофиловъ. Да и не одни они. Если бы національное самосознаніе, которое было написано выше всего на славянофильскомъ знамени, не проникло въ добрую часть русскаго общества начала 60-хъ годовъ, то развѣ могли бы выйти изъ его среды тѣ бойцы-миссіонеры, которые совершили въ Царствѣ Польскомъ реформу 1864 года? Катковъ не славянофилъ въ ортодоксальномъ смыслѣ этого слова, но если бъ онъ не былъ проникнутъ тѣмъ чувствомъ національности, которое проповѣдывали славянофилы, развѣ могла бы найтись у него та чудесная мощь, которая при началѣ польскихъ волненій совершила полный переворотъ въ общественномъ мнѣніи Россіи, сбросила Герцена съ его пьедестала и наступила ногою ни горло революціонному нигилизму?
   Славянофильство, стали говорить въ послѣднее время, идеи отжившая; она совершила свое дѣло и содержаніе ея почерпано. Это совершенно справедливо; въ виду именно этого мы назвали Ивана Сергѣевича послѣднимъ могиканомъ славянофильства. Но не долгая исторія этого ученія доказываетъ, что появленіе его въ половинѣ 40-хъ годовъ было спасительно, и что дѣятельность его была въ высшей степени полезна, а что содержаніе его исчерпано, то куда же оно дѣвалось? Оно проникло въ русское общество,-- и это лучшая ему похвала. Совершенно тоже иные lіbres penseur'ы говорятъ о христіанствѣ: христіанство-де совершило свое дѣло и пора его похѣрить! Да, оно совершило такое дѣло, что вы, невѣрующіе въ Бога и законъ Имъ данный, исполняете, однако, этотъ законъ, не нападаете въ лѣсу на людей съ ножомъ, какъ дѣлали ваши предки до познанія истиннаго Бога, и вообще по вашему быту, по вашимъ поступкамъ васъ не отличить отъ христіанъ.
   Вотъ что мы считали нужнымъ сказать о содержаніи публицистической дѣятельности покойнаго И. С. Аксакова. О силѣ, блескѣ, смѣлости, правдивости и искренности выдающагося его таланта говорить нечего: это извѣстно всякому грамотному Русскому, да и всякому интересующемуся литературой иностранцу. Но вотъ что мы считаемъ нужнымъ прибавить. Званіе писателя и публициста,-- какъ ни грустно въ этомъ признаться,-- давно утратило то обаяніе, которое оно имѣло въ началѣ нынѣшняго вѣка. И это не только у насъ; у насъ это прискорбное явленіе можетъ-быть еще менѣе замѣтно, чѣмъ въ другихъ странахъ. Покойный Аксаковъ составлялъ въ этомъ отношеніи одно изъ самыхъ блистательныхъ исключеній: это была одна изъ самыхъ благороднѣйшихъ личностей, это былъ человѣкъ, котораго нельзя было не уважать, и нравственная красота его произвела въ концѣ концовъ свое благотворное дѣйствіе; власти убѣдились наконецъ, что даже и въ тѣхъ случаяхъ, когда Аксаковъ горячо и рѣзко нападалъ на ту или другую правительственную мѣру, онъ все-таки былъ проникнутъ желаніемъ блага и правительству, т. е. Царю, и Россіи; онѣ естественно стали относиться къ нему снисходительнѣе; а оказанное ему снисхожденіе неизбѣжно вліяло въ освободительномъ смыслѣ и на прочихъ публицистовъ. Такимъ образомъ покойный Аксаковъ оказалъ большую услугу дѣлу свободы русской прессы.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru