Аксаков Иван Сергеевич
Передовая статья No 31 "Современных Известий"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

СБОРНИКЪ
СТАТЕЙ,
НАПЕЧАТАННЫХЪ ВЪ РАЗНЫХЪ ПЕРІОДИЧЕСКИХЪ ИЗДАНІЯХЪ

ПО СЛУЧАЮ КОНЧИНЫ
И. С. АКСАКОВА

(ум. 27-го Января 1886 года.)

МОСКВА.
Типографія Л. Ѳ. Снегирева, Остоженка, Савеловскій, пер., д. Снегиревой.
1886.

   

Передовая статья No 31 "Современныхъ Извѣстій".

Москва, 31 января.

   Сегодня хоронимъ И. С. Аксакова. Къ чувству общественной утраты присоединяются и личныя воспоминанія, подступающія тѣмъ настойчивѣе, что мѣстомъ вѣчнаго покоя усопшему избрана Троице-Сергіева Лавра, гдѣ 33 года назадъ впервые довелось узнать молодаго публициста и сблизиться съ нимъ, съ молодымъ, повторяемъ, но уже побывавшимъ въ Третьемъ Отдѣленіи и затѣмъ выпущеннымъ оттуда съ резолюціею покойнаго Николая Павловича, обращенною къ шефу жандармовъ: "призови, прочти, вразуми и отпусти". Вспоминаются тогдашнія бесѣды ваши о расколѣ, который только-что передъ тѣмъ былъ предметомъ служебныхъ занятій Ивана Сергѣевича. Вспоминается и отъѣздъ его на изслѣдованіе Украинскихъ ярмарокъ, и по возвратѣ оттуда вечеръ, когда для приведенія въ порядокъ собранныхъ матеріаловъ пріѣхалъ изслѣдователь къ Троицѣ изъ Абрамцева, бѣжа отъ деревенскаго уединенія еще въ большее уединеніе, чтобы легче опознаться въ грудѣ собранныхъ свѣдѣній. Въ номерѣ монастырской гостиницы, въ часы глубокой полночи, за за большими чашками крѣпчайшаго чая (для прогнанія сна) исповѣдывался онъ о тѣхъ новыхъ впечатлѣніяхъ, которыя вынесены имъ изъ наблюденія надъ купеческимъ бытомъ, надъ разницею характера великороссійскаго и малороссійскаго. Несмотря на свои тридцать всего лѣтъ, онъ уже сравнительно со своими годами обладалъ богатою опытностью, побывавши съ самаго начала службы въ Астрахани, затѣмъ перекинувшись въ Ярославль, изъѣздивши кромѣ того Бессарабію. И ни одна поѣздка не оставалась безъ того, чтобы не возбудить его замѣчательной наблюдательности, не привести его къ мѣткимъ выводамъ, соціальнымъ и этнографическимъ.
   Припоминается и еще вечеръ,-- нѣтъ, это было днемъ, когда изслѣдователь, окончивъ предисловіе къ своему статистическому труду, читалъ его въ кругу близкихъ, а вѣчно памятный родитель его, Сергѣй Тимоѳеевичъ, бывшій въ числѣ слушателей, вѣчно юный, несмотря на свои семидесятые годы, всегда отзывчивый, восторженный, отозвалъ пишущаго эти строки, среди самаго чтенія, въ другую комнату. "Вы запомните это слово, запомните, сказалъ онъ: Иванъ будетъ великимъ писателемъ, великимъ!" Старца поразила основательность и глубина изслѣдованія; поразило въ особенности мастерство, съ какимъ поэтъ (а только поэтомъ числился пока его сынъ въ литературѣ) справился съ сухимъ предметомъ, съ данными, состоявшими изъ мертвыхъ цифръ, только изъ цифръ -- и умѣлъ освѣтить ихъ не только точно, но и художественно.
   Но вотъ и отъѣздъ въ ополченіе, и напутствіе друзей, и благословеніе А. С. Хомякова, отвѣчавшаго на возраженіе нѣкоторыхъ о безполезности Ивана Сергѣевича въ этой новой дѣятельности. "Нѣтъ, должно, чтобы изъ насъ, людей слова и мысли, дѣломъ засвидѣтельствовали свое слово и мнѣніе". И началась ополченская служба, сопровождаемая полемикою литератора-ополченца съ командовавшимъ Московскою дружиною графомъ Строгоновымъ. Оригинальная полемика, философская и политическая, ведшаяся подъ видомъ оффиціяльныхъ приказовъ и оффиціальныхъ рапортовъ, гдѣ Аксаковъ-ополченецъ былъ тотъ же непреклонный боецъ за меньшую братью, какъ Аксаковъ-редакторъ "Дня", "Москвы" и "Руси". "Это Аксаковское вліяніе!" воскликнулъ Строгоновъ, когда при роспускѣ ополченія, собравъ дружину, обратился къ рядамъ съ предложеніемъ, не хочетъ ли кто изъ ратниковъ перейти въ военную службу. "Кто хочетъ, ребята? воскликнулъ графъ, поднимайте руку, кто хочетъ!" И услышавъ въ отвѣтъ невольный каламбуръ: "кто-жь, ваше сіятельство, на себя руку подниметъ?"
   А время бѣжитъ, бѣжитъ... Вотъ ужь роковое 18 февраля 1855 года. Вотъ мягкій февральскій день -- то былъ день присяги для троицкихъ жителей; Иванъ Сергѣевичъ пріѣзжаетъ изъ Абрамцева подѣлиться впечатлѣніемъ, вызваннымъ перемѣною царствованія. Послѣ обмѣненныхъ нѣсколькихъ словъ, поѣздка обоихъ въ Абрамцево обратно тройкою, гуськомъ, "при ласкающемъ полувесеннемъ солнцѣ", съ цѣлію отвести душу въ общей бесѣдѣ и со старикомъ-отцемъ, и со всею семьею.. Ополченецъ говорилъ о новомъ ощущеніи, которое охватило писателя, о непривычномъ положеніи, въ которое писатель поставленъ,-- что "приходится перестраивать лиру", какъ сказалъ онъ своимъ образнымъ языкомъ...
   Что же мы распространяемся однако?
   Столбцовъ, страницъ, листовъ не достанетъ, чтобы перечислить эти обмѣны мыслей, впечатлѣній, чтобы перечислить всѣ разнообразныя событія, въ которыхъ выражалась душа оплакиваемаго нынѣ дѣятеля, та его неустанная энергія, несокрушимая, упорная настойчивость, которая при полномъ единствѣ образа мыслей отличала его среди всѣхъ его ближайшихъ и близкихъ. Помимо всего, этотъ неугомонный дѣятельный нервъ былъ его характеристическою чертою, выдѣлявшею его изъ славянофильской плеяды: Хомякова, К. Аксакова, Кирѣевскихъ, Самарина, Чижова и проч. Съ этой стороны онъ изъ перечисленныхъ сейчасъ ближе подходилъ къ Чижову, который точно также былъ весь энергія.
   Предсказаніе отца сбылось. "Иванъ" сдѣлался великимъ писателемъ, но не писателемъ только, а дѣятелемъ, чего не предвидѣлъ, по крайней мѣрѣ не предсказывалъ ни Сергѣй Тимоѳеевичъ, ни Хомяковъ. Но то были времена, когда тѣсная семья единомыслящихъ, заподозрѣнная и гонимая, не мечтала о практическомъ вліяніи, ограничивая свою дѣятельность теоретическими усиліями къ исправленію общественнаго сознанія. 19 февраля вызвало эти силы на поприще практической дѣятельности, и только съ Ю. Ѳ. Самарина начался благопріятный славянофиламъ поворотъ общественной оцѣнки, если и не государственной все еще. И теперь, при удручающемъ чувствѣ глубочайшей скорби, которую вызываетъ свѣжая переживаемая утрата, находишь еще утѣшеніе въ единодушіи выраженнаго сожалѣнія. Насъ трогаетъ между прочимъ отношеніе петербургской печати, столъ восторженно почтившей усопшаго славянофила, какъ тронуло десять лѣтъ назадъ подобное же единодушіе почтенія, оказаннаго Ю. Ѳ. Самарину по его кончинѣ. Но какая иронія въ то же время! Когда всѣ прославляютъ его, нынѣ почившаго, какъ пламеннѣйшаго патріота, когда Высочайшій отзывъ находитъ въ немъ "честнаго человѣка, преданнаго русскимъ интересамъ", онъ умираетъ однако съ оффиціяльнымъ аттестатомъ "недостаточнаго патріотизма". И одного мѣсяца же вѣдь не прошло еще, какъ редакторомъ "Руси" получено публично оффиціальное предостереженіе именно въ этихъ выраженіяхъ...
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru