Аксаков Иван Сергеевич
И. С. Аксаков

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

СБОРНИКЪ
СТАТЕЙ,
НАПЕЧАТАННЫХЪ ВЪ РАЗНЫХЪ ПЕРІОДИЧЕСКИХЪ ИЗДАНІЯХЪ

ПО СЛУЧАЮ КОНЧИНЫ
И. С. АКСАКОВА

(ум. 27-го Января 1886 года.)

МОСКВА.
Типографія Л. Ѳ. Снегирева, Остоженка, Савеловскій, пер., д. Снегиревой.
1886.

   

И. С. Аксаковъ. *)

*) Изъ No 3274 "Новороссійскаго Телеграфа".

   Аксаковъ мастерски владѣлъ перомъ и словомъ.
   Аксаковскій слогъ можно считать классически-русскимъ. Онъ отличался неистощимымъ богатствомъ той литературной рѣчи, кладяземъ для которой служатъ уста народа. Онъ былъ старательно очищенъ отъ всякихъ внѣшнихъ примѣсей и заимствованій, и звучалъ необыкновенно мелодично и чисто. Это былъ вполнѣ московскій стиль великолѣпнаго образца, сравнительно съ которымъ и неудобопонятенъ нашъ сборный, космополитически-русскій литературный слогъ. У Аксакова въ этомъ отношеніи можно было и слѣдовало учиться. Ему свойственна была настоящая виртуозность слога. У всякаго другаго писателя рѣчь подобная Аксаковской казалась бы дѣланной, искусственной, вычурной. Она сплошь и рядомъ пользовалась архаическими, вовсе вышедшими изъ употребленія словами и оборотами. Въ ней попадались въ первый разъ встрѣчавшіяся прилагательныя и удивительные глаголы, неслыханныя нарѣчія. Она была настолько русской, что могла казаться вовсе нерусскою. Но это былъ, повторяемъ, прекрасный и замѣчательный языкъ. Въ немъ была бездна энергіи, картинности и блеска. Каждое слово стояло на своемъ мѣстѣ, каждая фраза имѣла свое законное бытіе, а въ общемъ единеніи ихъ чувствовались сила, связность и обаятельный эффектъ тонкой и художественной риторики. Лучше Аксакова писалъ только Хомяковъ. Но Аксаковъ писалъ значительно лучше другихъ славянофиловъ, не исключая и Юрія Самарина. Вмѣстѣ съ Аксаковымъ умретъ и его языкъ. Теперь такимъ слогомъ даже и на академическую премію никто не напишетъ.
   А какимъ ораторомъ былъ Аксаковъ! Его живое, спокойное и величественное, строго размѣрное и необыкновенно образное слово производило глубокое и очень сильное впечатлѣніе. Помню, слышалъ я его въ Москвѣ во время Пушкинскихъ празднествъ. Въ громадномъ залѣ, за параднымъ пиромъ, которымъ московское дворянство угощало пріѣзжихъ депутатовъ, послѣдователь но говорили заслуженнѣйшіе "отцы" русской литературы. Рѣчи принадлежали Тургеневу, Достоевскому, Островскому, Юрьеву, Писемскому. Говорилъ и Аксаковъ. Къ нему внутренне не тянуло петербургскихъ слушателей, но онъ магически побѣдилъ избранную аудиторію и заставилъ ее разразиться оглушительными и восторженными рукоплесканіями. Сама природа создала Аксакова вождемъ. Въ немъ несомнѣнно было нѣчто, такъ сказать, понтификадьное. Широкая, выпуклая, чисто богатырская грудь, крѣпкая прямая и свободная посадка, огромный мыслящій, открытый лобъ, окладистая, подстриженная, чисто-русская, бѣлая борода, умные, прозорливые и вдумчивые глаза въ золотыхъ очкахъ и крупныя мускулистыя руки придавали Аксакову полную физіономическую самостоятельность и оригинальность. У Аксакова все было на виду, и онъ невольно обращалъ на себя вниманіе. Аксаковъ не. рисовался, но у него имѣлись всѣ внѣшнія средства превосходнаго артиста и талантливѣйшаго декламатора. Въ Аксаковѣ чувствовался природный первоклассный трибунъ. Васъ подкупалъ риторъ, но въ строгомъ классическомъ, серіозномъ смыслѣ слова. Аксаковъ, говоря, какъ бы парилъ, приподнималъ, вознося съ собой, и слушателя. Ни одинъ слогъ, ни одинъ голосовой эффектъ, ни одинъ внушающій раздумье вопросъ и ни одно заключительное восклицаніе не пропадали въ Аксаковской рѣчи. И она, какъ и его литературный слогъ, какъ бы наряжена была въ царственныя одежды красоты и величія. Мысли и періоды развертывались у него медленно, плавно, съ мастерскимъ выдѣленіемъ всѣхъ оттѣнковъ и періодовъ. Голосъ Аксакова былъ органомъ спикера, говорящаго съ массою. Онъ отличался звучностью, мощью и разнообразіемъ въ тонахъ и нотахъ. Внимая ему, вы чувствовали, что голосъ этотъ сразу способенъ завладѣть массою, заставляя ее любить и ненавидѣть, восторгаться и ужасаться, плакать и радоваться. Жестикуляція у Аксакова была красивая, величавая и выразительная. Она стояла на высотѣ оратора, какъ разъ на той грани, гдѣ кончается область трибуны и начинается сфера театра. Въ говорящемъ Аксаковѣ кромѣ того поражала и увлекала необыкновенная вѣра его въ свои слова, стремленія и идеалы. Слушателю почему-то казалось, что человѣкъ, который такъ говоритъ, не можетъ ошибаться. Аксаковъ подавлялъ слушателя ораторскимъ талантомъ и ни на минуту не освобождалъ его изъ-подъ своего обаянія. Смѣло можно сказать, что Аксаковъ былъ самымъ краснорѣчивымъ и самымъ возвышеннымъ русскимъ ораторомъ. Онъ точно родился на каѳедрѣ, и въ словѣ его была та волшебная музыка, которая обезоружила и враговъ.
   Вообще говоря, дѣятели подобные Аксакову стоять, какъ верстовые указательные столбы, на общественной дорогѣ, по которой идутъ цѣлыя поколѣнія. Ихъ у насъ очень немного, меньше чѣмъ пальцевъ на рукахъ, и потому внезапная и преждевременная кончина Аксакова можетъ и должна служить тяжелой утратой для всей русской интеллигенціи, независимо отъ тѣхъ лагерныхъ дѣленій, на которыя распадается она, посильно стремясь къ одной и той же общей цѣли: къ обезсиленію вреднаго и къ укрѣпленію благаго и полезнаго.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru