Аксаков Иван Сергеевич
Об Ирландском вопросе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:

   Сочиненія И. С. Аксакова
   Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
   Изъ "Дня", "Москвы", "Руси" и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860--1886
   Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
   

Объ Ирландскомъ вопросѣ.

"Москва", 2~го іюля 1868 г.

   Лѣтъ десять съ небольшимъ тому назадъ, наши политическіе мыслители открыли новую страну, о которой у насъ имѣлись лишь скудныя свѣдѣнія, почерпавшіяся изъ географическихъ учебниковъ. То была Великобританія, гнѣздо златокровнаго аристократизма, сокровищница политической мудрости, образецъ благоговѣйнаго храненія всякихъ обрядовъ и преданій изъ глубокой старины. Какъ новички въ дѣлѣ, наши публицисты раздѣлили тогда участь своихъ ближайшихъ учителей, незадолго предъ тѣмъ обратившихся къ изученію государственнаго быта "оригинальнаго" Альбіона. Они поспѣшили возвести Англію въ идеалъ политической свободы и стали строить по этому образцу абсолютную государственную теорію. Но абсолютизмъ шатокъ и опасенъ вездѣ. Наши теоретики впали тогда въ грубую ошибку, которая могла привести къ горькимъ послѣдствіямъ. Забывая, что аристократизмъ "лордовской" Англіи есть явленіе исключительное, мѣстное, у насъ отождествили съ нимъ консервативное начало и принципъ политической свободы. Отсюда цѣлый рядъ ложныхъ выводовъ и мнѣній, начиная съ ребяческаго исканія аристократизма въ русской жизни и исторіи, кончая новѣйшею теоріей газетки "Вѣсть" и Ко, которою, какъ подкрашенными воротами, закрывается задній дворъ всѣмъ извѣстныхъ мыслей и стремленій.
   Ученическая наклонность къ односторонности и преувеличенію не дозволила намъ замѣтить тогда процессъ разложенія того государственнаго строя, который мы воспѣвали. Мы были глухи къ ропоту массы англійскаго населенія, къ стонамъ Ирландцевъ, къ смѣлымъ голосамъ мыслителей, которыхъ въ Англіи называли чуть не Каталинами, наконецъ къ голосу злобы и смущенія, вырывавшемуся порой изъ рядовъ лордовъ Великобританіи. Въ настоящее время на это дѣло можно смотрѣть хладнокровнѣе и проще. Теперь и самый процессъ разложенія вѣковаго конституціоннаго строя Англіи очерченъ рукою времени отчетливѣе и яснѣе для каждаго. Укажемъ на его наиболѣе осязательныя и характерныя черты и возьмемъ изъ нихъ самую интересную и общеизвѣстную -- ирландскій вопросъ, теперь, можно сказать, уже сданный въ архивъ исторіи, изъясненный и отжившій.
   Ирландскій вопросъ -- это одно изъ самыхъ печальныхъ и роковыхъ явленій, которыя запомнила исторія. Онъ состоитъ изъ вѣковыхъ мученій, съ одной стороны, вѣковыхъ насилій и истязаній, съ другой. Врядъ ли гдѣ-либо въ мірѣ населеніе такъ жестоко пострадало отъ грубой силы завоевателей, какъ пострадали ирландскіе Кельты отъ англійскихъ Саксовъ и Норманновъ, въ теченіе цѣлаго ряда столѣтій, начиная съ XII-го. Гордые и бездушные британскіе лорды раздѣлили между собой ирландскую землю, уступивъ лишь небольшую ея часть измѣнившимъ родинѣ туземнымъ аристократамъ. Что ускользнуло отъ нихъ, то перешло, со времени Генриха VIII, къ корыстной англиканской церкви Вскорѣ весь народъ сталъ платить большія подати для содержанія этой "государственной" или "высокой" церкви. Она быстро богатѣла, въ параллель съ обнищаніемъ туземцевъ, и разросталась. Даже послѣ ограниченія ея правъ (1833 г.), по иниціативѣ Станлея (нынѣ лордъ Дерби), она насчитываетъ въ себѣ 2 архіепископства, 10 епископствъ, болѣе 2,000 лицъ духовнаго званія, исповѣдниковъ же у нея нищенское число -- всего 630.000, на 4'Д милліона католиковъ и 523,000 пресвитеріанъ! Съ этого-то большинства, съ этой не принадлежащей ей паствы она набрала капиталъ въ 13 милліоновъ фунтовъ стерлинговъ; отсюда-то она получаетъ 600,000 ежегоднаго дохода, изъ которыхъ 400,000, подъ видомъ десятины, платятъ несчастные фермеры. Нужды нѣтъ, что въ 1838 году вигамъ удалось обратить десятину въ налогъ на землевладѣльца, а не арендатора: изъ нея образовалась тяготѣющая на землѣ рента, которую продолжаютъ -платить фермеры, сидящіе на родной, но не имъ принадлежащей почвѣ. Эти бездомные Ирландцы, какъ рабы, зависятъ "отъ милости" англійскихъ землевладѣльцевъ; самъ законъ называетъ ихъ этимъ именемъ -- tenants atwill. Ихъ, дѣйствительно, можно прогнать съ обработываемаго ими участка, когда угодно: между ними и землевладѣльцами не заключается письменныхъ контрактовъ.
   Вотъ какою страшною цѣной зарабатывалъ Ирландецъ деньги для уплаты тѣхъ высокихъ налоговъ, которые всецѣло идутъ въ пользу чужеземцевъ и иновѣрцевъ! Но этого мало. Истинно-драконовское законодательство Англіи и чрезвычайные уставы, изданные ею для Ирландіи, не допускали его къ суконному производству, къ торговлѣ съ богатыми британскими колоніями, посредствомъ высокихъ пошлинъ, даже къ вывозу скота въ Англію. Извѣстное полотняное производство Ирландіи было пощажено лишь благодаря шотландскимъ поселенцамъ на сѣверо-востокѣ острова, въ рукахъ которыхъ оно находилось. Все, даже благословеніе судьбы -- быстрое увеличеніе населенія, обращалось въ тяжкое проклятіе для этой несчастной страны. Ужасный голодъ 1847 года и отчасти связанныя съ нимъ выселенія сократили въ послѣднія 20 лѣтъ число жителей острова болѣе чѣмъ на два милліона.
   Но живучее кельтское племя "зеленаго" острова не сдавалось. Чѣмъ сильнѣе становился гнетъ чужеземцевъ, тѣмъ глубже проникало въ массы чувство независимости, тѣмъ упорнѣе было ихъ сопротивленіе; чѣмъ горделивѣе возвышалась государственная церковь, погрязая въ роскоши, чѣмъ болѣе нищалъ жалкій католическій священникъ, тѣмъ богаче становился онъ тою нравственною силой, которая возростала и въ массахъ. И вотъ семь вѣковъ Англичане завоевываютъ Ирландію, семь вѣковъ здѣсь царствуетъ хроническій кровавый мятежъ. Чѣмъ ближе къ нашему времени, тѣмъ настойчивѣе отпоръ населенію со стороны угнетенныхъ, изумлявшій всю Европу. При Тюдорахъ выведенный изъ терпѣнія намѣстникъ Ирландіи требовалъ раздавать епископства "опытнымъ солдатамъ". Бѣшеный Кромвель, нанесшій ей неизлѣчимыя раны, прошелъ всю страну съ огнемъ и мечомъ, передъ которыми не преклонялись туземцы, или погибавшіе геройски, или съ скрежетомъ зубовъ слушавшіе патріотическія рѣчи своихъ пастырей въ уединеніи лѣсовъ и болотъ, или уплывавшіе въ Вестъ-Индію. Въ концѣ XVIII вѣка духъ свободы и сопротивленія овладѣлъ всѣми жителями острова, даже пришельцами и иновѣрцами. Французская революція нашла себѣ здѣсь хорошее подспорье. Едва Англичане потушили въ крови обширное возстаніе Ирландцевъ въ 1798 году, какъ подняли знамя возстанія Робертъ Эмметтъ -- диссентеръ и лордъ Фицджеральдъ -- протестантъ изъ фамиліи древнихъ завоевателей острова. А въ 1803 году революціонная муза невѣсты Эмметта, Сары Корранъ, уже воспѣвала новый мятежъ и воспитывала "великаго агитатора". Даніэля О'Коннеля. Ни англійская солдатчина, ни лордовская благотворительность, ни парламентскія уступки -- ничто не могло усмирить "бѣлоногую армію" этого знаменитаго демагога, которая болѣе 15 лѣтъ совершала свою ужасную месть надъ притѣснителями. Въ 1847 году Провидѣніе избавило Англичанъ отъ заслуженнаго бича: О'Коннель умеръ. Но тотчасъ же ударилъ громъ февральской революціи,-- и Ирландія снова запылала кровавымъ заревомъ. Военная сила сломила это возстаніе съ его плохими вождями, какъ Смитъ О'Бриннъ: на островѣ осталось одно глухое сдержанное недовольство.
   Но и съ этой минуты, далеко на западѣ, замѣчается любопытное явленіе. Въ Сѣверной Америкѣ, особенно послѣ катастрофы 1848 года, скопилось множество Ирландцевъ, покинувшихъ свою несчастную родину. Они не прерывали связей съ нею, не переставали любить ее. Разбогатѣвъ на чужой землѣ, они въ одно поколѣніе выслали ей на помощь нѣсколько десятковъ милліоновъ ливровъ. Въ свою очередь, оставшіеся дома на мученіе стали смотрѣть на Соединенные Штаты какъ на обѣтованную землю; горѣвшее тамъ въ началѣ 60-хъ годовъ междуусобіе волновало ихъ, какъ событіе отечественной исторіи; и въ самой бѣдной хижинѣ внутри страны спрашивали путника, что дѣлается "по ту сторону воды". А когда сѣвероамериканское междуусобіе окончилось, ирландскіе эмигранты, принимавшіе въ немъ участіе и пріобрѣтшіе военный духъ, изобрѣли феніанизмъ и стали притекать на свой зеленый кельтскій эрикъ, чтобы освободить его отъ варварскихъ Англосаксовъ. Въ этихъ смѣльчакахъ, мечтавшихъ о роли Вашингтона, было, конечно, много неразумнаго и темнаго: они отвѣтятъ передъ исторіей за много невинныхъ жертвъ. Но они принесли съ собой силу, которой недоставало прежнимъ ирландскимъ мятежамъ. Эта великая сила -- деньги. Ими-то они сдѣлали свое дѣло, заставили Англичанъ немедленно приступить къ рѣшенію вопроса, который три года тому назадъ самъ Гладстонъ считалъ еще не созрѣвшимъ.
   Англичанинъ, своекорыстный и сросшійся съ своими историческими преданіями, тяжелъ на подъемъ. Только подъ гнетомъ кровавой необходимости онъ уничтожилъ и въ 1793 г. страшные карательные законы въ Ирландіи, а въ 1800 г. актъ соединенія этого острова съ Англіей избавилъ его отъ притѣсненій протестантскаго парламента въ Дублинѣ. Но главное эло оставалось. Протестантскій парламентъ въ Вестминстерѣ не былъ благосклоннѣе къ Ирландцамъ, пока, въ 1829 году, Робертъ Пиль, ярый ихъ противникъ, какъ бы вопреки себѣ, не провелъ билля объ эманципаціи католиковъ, о дарованіи имъ политическихъ правъ. Билль 1838 года о десятинѣ нѣсколько облегчилъ, или, лучше сказать, стремился облегчить участь бѣдныхъ арендаторовъ. Но главное зло, государственная церковь, не было тронуто. Его должно было подточить всесокрушающее время. Въ теченіи 30-хъ и 40-хъ годовъ замѣтно развитіе вѣротерпимости въ политической жизни Великобританіи: получаютъ права диссентеры; закабаленные еще Карломъ II, и Евреи. Въ то же время англійскіе мыслители стали серьезно и свободно обсуждать "ирландскій вопросъ". Лѣтъ тридцать слишкомъ тому назадъ, столь солидный органъ общественнаго мнѣнія, какъ "Times", назвалъ англиканскихъ священниковъ въ Ирландіи "бандитами въ рясахъ". Тогда же Извѣстный политикъ и историкъ, Джонъ Кори. Льюисъ издалъ книгу объ Ирландіи, въ которой предлагалъ доставлять средства къ существованію или всѣмъ тремъ церквамъ на островѣ, или ни одной. Но книга Льюиса находитъ отголосокъ лишь въ наши дни. Только теперь этотъ вопросъ сталъ главною темой англійской печати, частныхъ огромныхъ митинговъ, совѣщаній духовенства. О немъ ясно высказались политическія и ученыя знаменитости, лордъ Россель и Брайтъ, Гладстонъ и Дж. Ст. Милль. Наконецъ, онъ явился на судъ великобританскаго парламента и побѣдоносно выдержалъ критику его мудрецовъ.
   По обычаю, парламентъ принесъ много пользы при разрѣшеніи ирландскаго вопроса. Онъ сразу устранилъ одну изъ двухъ частей, на которыя онъ распадается, наиболѣе запутанную, экономическую: онъ остановился на государственной церкви, на этой вопіющей несправедливости. Въ принципѣ судьба этого "домашняго учрежденія", этой политической и соціальной несправедливости, разоряющей Англію", по выраженію ораторовъ палаты общинъ, была уже рѣшена въ первыхъ числахъ апрѣля, еще До обсужденія знаменитыхъ резолюцій Гладстона, требовавшихъ немедленнаго уничтоженія ирландской церкви. Эта церковь рухнула подъ тяжестію приговора палаты, зависѣвшаго отъ виговъ, которые всегда болѣе задумывались объ участи Ирландцевъ, чѣмъ ихъ политическіе противники. Напрасно Дизраэли прибѣгалъ ко всевозможнымъ средствамъ, даже заставилъ лондонскаго лорда-мера притащить въ палату петицію въ 222 фута длины. Рѣдко такъ блестяще выказывается сила созрѣвшей идеи. Торіи смутились и противорѣчьи другъ другу; виги, единодушіе которыхъ вотъ уже два года какъ разстроено избирательнымъ вопросомъ, стояли, какъ одинъ человѣкъ, вокругъ своего гордаго, непріятнаго вождя. А ровно черезъ мѣсяцъ, когда нація имѣла время хладнокровно обсудить дѣло, настала для виговъ побѣда еще болѣе драгоцѣнная. Послѣ преній о резолюціяхъ Гладстона, ирландской церкви былъ подписанъ смертный приговоръ еще сильнѣйшимъ большинствомъ, чѣмъ прежде.
   Прошелъ еще мѣсяцъ,-- и Англичане услыхали пренія въ палатѣ лордовъ объ ирландскомъ вопросѣ, которыхъ ожидали съ нетерпѣніемъ. Эти пренія, дѣйствительно, весьма важны. Въ нихъ нѣтъ интереса новизны: всѣ знали, что лорды отвергнутъ резолюцію Гладстона. Въ нихъ нѣтъ и особеннаго значенія. рѣшительнаго вѣса: никто не сомнѣвается, что цѣлая нація, которой ненавистна ирландская церковь, сильнѣе палаты лордовъ. Но въ нихъ есть одна черта, чрезвычайно серьезная, торжественно-трагическая. Палата, представляющая сокровищницу древнихъ преданій, безпримѣснаго аристократизма, дружно, съ достоинствомъ и талантомъ защищала дѣло, которое опозорили торіи въ нижнемъ парламентѣ. Строгіе и суровые консерваторы говорили мужественно и согласно. Но грустнымъ оттѣнкомъ лебединой пѣсни были проникнуты всѣ ихъ слова. Не столько во имя справедливости, гуманныхъ или патріотическихъ принциповъ гремѣли лорды въ послѣднія свои засѣданія, сколько изъ мучительнаго сознанія близкой катастрофы, готовой поглотить ихъ священные завѣты. Они были подчинены тому же чувству безпомощности и страха, которое продиктовало г. Дизраэли слѣдующія слова, сказанныя въ палатѣ общинъ: "Для всякаго внимательнаго наблюдателя не можетъ подлежать сомнѣнію, что Англія быстро приближается къ кризису. Люди, подготовляющіе его, сильны, ихъ вліяніе распространяется почти по всему королевству. Дѣйствуя подъ маскою либерализма, законодательствуя въ духѣ вѣка, они надѣются захватить кормило правленія. Но ихъ политика измѣнитъ характеръ страны, лишитъ подданныхъ ея величества нѣкоторыхъ изъ драгоцѣннѣйшихъ привилегій; она даже коснется правъ короны".
   Конечно, у страха глаза велики. Но и теперь уже накопилось такъ много данныхъ, что можно взвѣсить пророчества торіевъ. Можно сказать, что истинные враги государственной церкви въ Ирландіи,-- духъ нашего времени, нонконформисты всѣхъ оттѣнковъ и радикальные теоретики,-- точно также и враги этой церкви въ самой Англіи. Англійская "государственная" церковь -- также "растеніе безъ жизненныхъ соковъ", также церковь меньшинства, поглощающая всѣ церковныя имущества страны. А пошатнись она подъ напоромъ современныхъ требованій полной свободы совѣсти,-- и ударъ отзовется на всемъ общественномъ и политическомъ строѣ Великобританіи, а также и Европы, для которой тутъ много найдется поучительнаго и развивающаго. Прекраснымъ урокомъ политической мудрости и свободы послужатъ ей благородныя усилія всей націи рѣшить страшный вопросъ сообразно не съ абсолютными теоріями, а съ нормальными требованіями времени и исторіи.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru