Ахматова Анна Андреевна
Анна Ахматова: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   АХМАТОВА Анна Андреевна [настоящая фамилия Горенко, в замужестве Гумилёва; 11 (23).6.1889 Большой Фонтан, близ Одессы -- 5.3.1966, Домодедово, под Москвой; похоронена в Комарово, близ Ленинграда], поэт.
   Отец. Андрей Антонович Горенко (1848 -- 1915),-- инженер-механик на флоте (к моменту рождения А.-- капитан 2-го ранг) в отставке), преподавал механику в юнкерских классах в Николаеве (где сотрудничал в либеральной газете "Николаевский вестник") и в Морском училище в Петербурге. В 1890--1910 служил в Гос. контроле, Гл. управлении торг, мореплавания и портов. Петроградского общественного управлении (см. некролог: "Одесский листок" 1915, 7 сент.). Мать, Инна Эразмовна (1856--1930),-- дочь Э. И. Стогова; по словам А., в молодости была связана с народовольцами.
   Детские годы А. прошли в Царском Селе, где она училась в Мариинской гимназии (каникулы с 7 до 14 лет проводила под Севастополем -- впечатления и переживания этих лет отразились в поэме 1914 "У самого моря"). Наиболее ранние из обнаруженных стихотворных опытов А. относятся к 1904 -- 05 (см. в кн.: Памятники культуры. 1979, Л.. 1980, с. 140 -- 44). На становление литературных интересов А. некоторое влияние оказали ее старшая сестра Инна (ум. в 1906) и муж сестры С. В. фон Штейн. Глубоким потрясением для А. явились трагедия 9 янв. 1905 и гибель руссокго флота под Цусимой.
   В конце 1903 А. познакомилась с Н. С. Гумилёвым, и на протяжении последующих десяти лет образ А. оказывал определяющее воздействие на женский образ в его поэзии. В 1905, после развода родителей, А. с матерью переехала в Евпаторию. В 1906--07 училась в выпускном классе Киево-Фундуклеевской гимназии, в 1908 -- 10 -- на юридическом отделении Киев, высших жен. курсов. Здесь познакомилась с художницей А. А. Экстер. Источником сведений о литературных новинках были для А. парижские и петербургские письма Гумилёва (переписка сожжена после их венчания 25 апр. 1910), который опубликовал ее стих. "На руке его много блестящих колец" в издававшемся им в Париже ж. "Сириус" (1907, Nо 2). К этому времени А. написала около сотни стихотворений (б. ч. не сохранились). На их стилистику оказали заметное влияние проза К. Гамсуна, поэзия Я. Брюсова и А. А. Блока. Еще ранее, под влиянием брата, А. прониклась интересом к творчеству франц. символистов и "проклятых" (П. Верлена. Ш. Бодлера. Ж. Лафорга и др.). Стихи 1910 носят следы чтения А. Белого и М. А. Кузмина.
   Весну 1910 А. провела с Гумилёвым в Париже, где встретилась с худ. А. Модильяни, который сделал ее карандашный портрет (другая поездка -- весной 1911). В 1910-- 16 жила в основном в Царском Селе. В конце 1910 послала свои стихи Брюсову с вопросом -- "надо ли мне заниматься поэзией", но ответа не получила. К этому времени ею уже избран псевдоним-- девичья фамилия прабабки по материнской линии. В февр.-- марте печаталась во "Всеобщем журнале" (Nо 3), ж. "Gaudeamus" (Nо 8, 9, 10). Четыре ее стихотворения К. Маковский принял в "Аполлон" -- их обнародование (1911, No 4) вызвало глумливую пародию В. П. Буренина (НВ, 1911, 29 апр.) и сочувственное внимание Брюсова (РМ, 1911, No 8). По возвращении Гумилёва из Африки (март 1911) А. прочла ему стихи, написанные за зиму, и впервые получила его одобрение своей литературной работы. 22 апреля того же года А. впервые читала свои стихи в Обществе ревнителей художественного слова.
   Лето 1911, как и шесть последующих летних сезонов, провела в имении свекрови -- Слепнёво в Тверской губернии. Здесь ею в разные годы написано около 60 стихотворений. В программе автобиографии А. намечала тему: "Слепнёво -- рус. речь -- природа -- люди" (см.: Крюков А. Тверское уединенье.-- "Волга", 1981. Nо 3). В Петербурге А. посещала историко-литературноые курсы Н. П. Раева. Осенью 1911 Гумилёв и С. М. Городецкий организовали Цех поэтов и А. была избрана его секретарем. Многие заседания Цеха в 1911--14 проводились на квартире Гумилёвых. К началу 1912 относится ее недолговременное приятельство с Кузминым, который в предисловии к ее первому сборнику "Вечер" (СПб.. 1912) писал, что обостренная восприимчивость А. ("широко открытые глаза на весь милый, радостный и горестный мир") наполняет ее стихи предощущением трагедии. О трагедийной природе свойственных лирике А. "непоследовательности восприятий", "разорванности впечатлений" писал и В. А. Чудовский. Он же отметил близость "аналитической восприимчивости скорбящею" у А. к принципам русского реализма 19 в. ("Аполлон". 1912, Nо 5, с. 46), полемически откликнувшись т. о. на устное высказывание Вяч. И. Иванова о ранних стихах А.-- "какой густой романтизм" (ВсП, в. 3. М.. 1978, с. 384). Критика отметила в "Вечере" влияние И. Ф. Анненского, которого и сама А. неоднократно называла своим учителем. Сборник приобрел неожиданную для автора популярность (см.: Фёдоровские чтения. 1979. М.. 1982, с. 109--13: Памятные книжные даты. М., 1987. с. 189--91).
   Весной 1912 в среде Цеха поэтов выявилась группа акмеистов, одним из наиболее заметных участников которой была А. Их теоретическая программа, акцентировавшая острое и живое восприятие конкретной реальности мира, отчасти была предопределена поэтикой "Вечера". "Наш бунт против символизма совершенно правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми 20 в. и не хотели оставаться в предыдущем" (Ахматова А., Собр. соч., т. 3, с. 146).
   В апреле--мае 1912 А. с Гумилёвым совершили путешествие по Северной Италии. 18 сентбря 1912 у них родился сын Лев (Л. Н. Гумилёв --- историк и географ, специалист по этногенезу народов Евразии). Зимой 1912 -- 13 А. участвовала в ряде выступлений акмеистов (19 декабря в кабаре "Бродячая собака", 15 февр. во Всерос. лит. об-ве и др.). 25 ноября 1913 впервые читала стихи перед многолюдной аудиторией -- на Высших женских (Бестужевских) курсах. Многие мемуаристы вспоминают ее выступления на "Диспуте о новом слове" в Тенишевском училище (8 февр. 1914),. в зале Городской думы (28 марта 1915) и др. По свидетельству современницы, "на литературных вечерах молодежь бесновалась, когда А. появлялась на эстраде. Она делала это хорошо, умело, с сознанием своей женской обаятельности, с величавой уверенностью художницы. знающей себе иену" (воспоминания А. В. Тырковой, сообщены Л. С. Мясновым: ср.: "Показать бы тебе, насмешница... что случится с жизнью твоей"). В эти годы А. стала излюбленной моделью для живописцев (А. М. Зельманова-Чудовская, С. А. Сорин, Н. И. Альтман, О. Л. Делла-Вое-Кардовская и др.).
   В 1913--14 стихи А. печатались в "Гиперборее", "Аполлоне", "Сев. зап.", "Русской мысли", "Ежемесяном журнале". "Ниве" и мн. др. Она регулярно участвовала в заседаниях Общества поэтов, организованного Н. В. Недоброво, общение с которым имело решающее влияние на окончательное формирование ее эстетических установок. Он явился адресатом нескольких шедевров любовной лирики А. и автором статьи о ней, в которой писал, что А. "будут призывать к расширению "узкого круга ее личных тем", но "ее призвание не в растечении вширь, но в рассечении пластов, ибо ее орудия -- ... орудия рудокопа, врезающегося в глубь земли к жилам драгоценных руд" (РМ, 1915, No 7, отд. 2, с. 68).
   В марте 1914 (СПб.) вышел сборник "Четки", вобравший в себя стихотворения из "Вечера" (девять типовых изданий в 1914-- 23, не считая контрафакций), пользовавшийся успехом в самых разнообразных читательских слоях. Сама А. не без горькой иронии говорила о том, что своеобразная лирика "Вечера" и "Четок" пришлась по душе "влюбленным гимназисткам" (С. Рафалович -- "Ars", 1919, No 1, с. 1; см. также ст. В. Ф. Ходасевича "Бесславная слава", посвященная популярности А. и завершающуюся признанием: "Люблю Ахматову, а поклонников ее не люблю" -- "Понедельник", 1918, 25 марта).
   Однако восторженный прием встретили "Четки" и у требовательных сверстников-поэтов -- М. И. Цветаевой (стих. "Анне Ахматовой" -- опубл. в сб. "День поэзии", М., 1968, с. 195), В. В. Маяковского (свидетельство Л. Ю. Брик -- "Лит. Ленинград", 1934, 14 апр.), Б. Л. Пастернака (см. в его кн.: Воздушные пути, М., 1982, с. 448). Более сдержанными были одобрит, оценки Блока (VIII, 436--37) и Брюсова (РМ, 1914, No 7), и в последующие годы иногда скептически отзывавшихся о значимости творчества А. (см.: ЛН, т. 92, кн. 3, с. 28--29; ЗапГБЛ, в. 33, 1972, с. 273; ср. также указание на устную реплику Брюсова об "инструменте, имеющем лишь одну струну" -- "Приазовский край", 1917. 1 янв.).
   Одним из важнейших обстоятельств духовной жизни А. в 10-е гг. была ее дружба с М. Л. Лозинским и О. Э. Мандельштамом. Об общении А. с последним Н. Н. Пунин вспоминал: "Это было блестящее собеседование... Они могли говорить часами, может быть, даже не говорили ничего замечательного, но это была подлинно-поэтическая игра в таких напряжениях, которые мне были совершенно недоступны" (мемуары, частное собрание). В те же годы завязалась дружба с Г. И. и Н. Г. Чулковыми, с Ф. Сологубом, композитором А. С. Лурье, актрисой О. А. Глебовой-Судейкиной, с кружком молодых петербургских филологов (см. в кн.: Пушкинский Дом. Статьи. Документы. Библиография, Л., 1982, с. 109--11). В эти годы создано множество стихотворных обращений к А. (часть из них собрана в антологии "Образ Ахматовой", Л., 1925): Блока, Гумилёва, Мандельштама, Лозинского, Н. А. Клюева, В. К. Шилейко, В. А. Комаровского, Недоброво, В. А. Пяста, Б. А. Садовского (см.: ИзвОЛЯ, 1981, No 4, с. 387--90).
   В феврале 1915 А. познакомилась с Б. В. Анрепом, которому посвятила ряд стихотворений. Тогда же в "Аполлоне" (1915. No 3) была напечатана поэма "У самого моря", снискавшая похвалу, хотя и с оговорками, Блока (VIII, 458--59). Мнение петроградской литературной молодежи выразил Г. В. Адамович: "...поэма, конечно, всем понравится. Это странное и как будто опасное свойство таланта Ахматовой. Но нельзя ошибаться -- быстрое признание не всегда есть диплом на посредственность" ("Голос жизни", 1915, No 19, с. 6). В 1915--17 А. несколько отстранилась от повседневной лит.-худож. жизни, почти не принимала участия в работе т. н. 2-го Цеха поэтов, редко бывала в кабаре "Привал комедиантов" и т. п. Отчасти это вызвано открывшимся у нее в нач. 1915 туберкулезом -- болезнь вынудила А. провести сент. 1915 в санатории Хювинкя (Финляндия) и осень 1916 в Крыму.
   Если после "Вечера" в представлении большинства современников поэзия А. ассоциировалась с поэзией "несчастной любви", то стихи, опубликованные после "Четок", очевидным образом требовали пересмотра этой, казалось бы, устоявшейся репутации, Мандельштам отметил: "Голос отречения крепнет все более и более в стихах Ахматовой, и в настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России" ("День поэзии", М., 1981, с. 196). В 1915--17 стилистика А. испытывает сильное воздействие поэзии Е. А. Баратынского, что было отмечено критиками (Б. М. Эйхенбаум, К. И. Чуковский). К 1917 складывается мнение о специфич. "пушкинизме" А. (В. М. Жирмунский, А. Л. Слонимский, Д. П. Якубович, К. В. Мочульский и др.), чему способствует наличие разветвленного "цитатного слоя" в стихах А. После выхода в сент. 1917 сб. "Белая стая" (П.; в составлении и редактировании принимал участие Лозинский; 2-е изд.-- 1918, 3-е -- 1922, 4-е -- 1923) укорененность творчества А. в классических традициях русской лирики стала очевидной. Менее очевидным было постепенно вызревавшее "ощущение личной жизни как жизни национальной, исторической, как миссия избранничества... Вот откуда и сила памяти, и страшная борьба с нею... и чувство истории, и силы для нового пути" (Эйхенбаум Б., Об Ахматовой.-- В книге: День поэзии, Л.. 1967, с. 169).
   Главной особенностью лирической системы А. в 10-е гг. было интенсивное объединение отд. стих, и мотивов, кажущейся фрагментарности и разъятости текста сильным интегрирующим началом: таковым в читательском восприятии было создание в стихотворениях А. "литературной личности", включенной в исторический контекст. "Я вижу... объективное значение ее лирики в том, что эта лирика пришла на смену умершей или задремавшей форме романа" (Вас. В. Гиппиус -- "Куранты", 1918, No 2, с. 7; см. также: Эйхенбаум Б., Роман-лирика.-- "Вест, лит-ры", 1921, No 6--7). Но существенно не столько суммирование "сюжетных" (повествовательных или декларативных) ресурсов отд. стих., сколько ощущение несовпадений и противоречий между ними, создающее иллюзию "авт. поведения", авт. выбора и т. о. заставляющее воспринимать поэтическое слово как поступок. В ранних стих. А. испытывались различные варианты "лирических героинь", заимствованные из арсенала "литературных типов" 1900-х гг. Но само многообразие "масок" в ранней лирике А. усиленно разрабатывалось, по-видимому, именно с целью воспрепятствовать отождествлению автора с каждой из них в отдельности. Толчком для оформления смутного ощущения системности ахматовского творчества в образ единой авт. личности была т. н. конкретность, новаторский характер которой был уловлен всеми критиками, хотя и не сразу принят без дополнительных мотивировок. Общепринятой в лит. сознании современников эта черта поэзии А. стала только после того, как, ориентируя лирическое повествование на "план прошедшего времени", на "предысторию", А. стала создавать вокруг своих стих, и целых сборников ауру автобиографического контекста. Вокруг текста возникала инспирированная ахматовской поэтикой атмосфера "загадки" -- с угадыванием адресатов любовной лирики. На основании стихов делались умозаключения (иногда печатно) об интимной жизни автора. Обманчивой была и стилистическая простота ахматовского творчества. Свобода "самовыражения", бывшая до тех пор уделом "проб пера", у А. осознана как стилевой принцип, объективирована и введена в "высокую" поэзию. В кажущихся спонтанными лирическими излияниями стихотворениях А. учтены опыт и возможности различных поэтических жанров: народные баллады и "драматического монолога", частушки и центона. Строго продуманная организация текста обеспечивала ахматовскому слову свойство, о котором говорил Маяковский: "Стихи Ахматовой монолитны и выдержат давление любого голоса, не дав трещины".
   После Окт. революции издала сборники "Подорожник" (П., 1921), "Anno Domini. MCMXXI* (П., 1921), "Из шести книг" (Л., 1940), "Бег времени" (М.--Л., 1965) и др., выступала как пушкиновед, занималась художественным переводом. В 1940--65 ею писалась "Поэма без героя" -- последнее прощание с эпохой 10-х гг.
   Издания: Стих, и поэмы. Л., 1976 (БПбс: сост., подготовка текста и комм. В. М. Жирмунского); Соч., т. 1--2, М., 1986; Соч., т. 1--3, Мюнхен Париж, 1967--83; "Реквием" -- журнал "Октябрь", 1987. No 3.
   Литература: рец. на "Вечер": В. Брюсов -- РМ, 1912, No 7; Г. Чулков -- "Жатва", 1912, кн. 3; Вас. В. Гиппиус -- "Нов. жизнь", 1912, No 3; рец. на "Четки": Н. Гумилев -- "Аполлон", 1914. Nо 5; Д. Усов "Жатва", 1915, кн. 6-7; В. Ходасевич -- "Новь", 1914, 5 апр.; рец. на "Белую стаю": Д. Коковцев -- "Вечерний звон", 1917, 20 дек.; А. Л. Слонимский -- BE. 1917, No 9--12; Д. П. Якубович -- РБ, 1918, No 1 -- 3. Чуковский К., Ахматова и Маяковский.-- "Дом Искусств". No 1, П., 1921; Мочульский К., Поэтич. Творчество A. -- РМ, София, 1921, No 3 -- 4: Эйхенбаум Б.. Ахматова. Опыт анализа. П., 1923; Виноградов В.. О поэзии А. Стилистич. наброски. Л., 1923; Павловский А., А. Ахматова. Очерк творчества. 2-е изд.. Л., 1982; Добин Е., Поэзия А., Л., 1968; Жирмунский В. М., Творчество А., Л., 1973; Гинзбург Л., О лирике, М.-- Л., 1964, с. 362--68; Тименчик Р. Д., Цивьян Т. В.. Топоров В. Н., Ахматова и Кузмин.-- "Russian Literature". 1978, v. 6, No 3; Топоров B. Н., Ахматова и Блок, Berkle, 1981; Виленкин В. Я., Восп. с комм., М., 1982, с. 405--501; Лукницкая В.. Из двух тысяч встреч. М., 1987; Verheul К.. The theme of time in the poetry of A., The Hague -- P.. 1971; Haight A., Anna Achmatova. A poetic pilgrimage, N. Y. 1976. + БСЭ; ЛЭ; КЛЭ; Козьмин; СП. Автобиографии, т. 3; Pуc. сов. поэты.
   Архивы: ЦГАЛИ, ф. 13; ИМЛИ, ф. 188; ГЛМ, ф. 40; ГПБ. ф. 1073. Дорев. архив А. практически не сохр.. в указанных фондах -- рукописи отд. стих., наброски, письма, восп. о 1910-х гг.

Р. Д. Тименчик.

   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru